Нечего на зерцало пенять

Художник Елена Самокиш-Судковская

299 лет назад в Петербурге вышло «Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов» — книга, составленная по поручению Петра Великого. Несмотря на то, что она вскоре превратилась в настоящий бестселлер, об имени автора до сих пор ведутся споры. Скорее всего, составил ее епископ Рязанский и Муромский Гавриил — человек просвещенный и, несмотря на свой церковный чин, рассуждавший во вполне светских категориях. Известно также, что составление книги и ее издание курировал знаменитый сподвижник Петра Яков Брюс. Впрочем, «Зерцало» не было самостоятельным сочинением русского автора: большая часть текста представляет собой компиляцию из сочинений немецких и голландских авторов — например, в «Зерцало» в переработанном виде вошла книга «О воспитанности нравов детских» Эразма Роттердамского.

Книга состояла из двух неравноценных частей. В первой содержалась русская азбука, таблицы слогов, цифр и чисел: все это должно было облегчить обучение дворянам, многие из которых впервые видели введенный Петром гражданский шрифт и арабские цифры. Так в наши дни на форзацах и задних страницах обложек учебников помещают таблицу умножения. А вот вторая часть была основной. Известно, что петровская эпоха стала временем расцвета дидактических сочинений. Даже петровские указы преследовали цель научить подданных вести себя «правильно» (так, как было принято в просвещенных европейских странах), причем император считал нужным объяснять, почему то или иное правило поведения взято за эталон: вот почему эти указы пестрят словами «понеже» и «поелику». Точно так же и «Зерцало» было поучением, руководством к действию для «юноши, обдумывающего житьё». Причем поучением на все случаи — моральные догмы соседствуют тут с правилами этикета. Например, в начале «Зерцала», где содержатся правила поведения дворянина по отношению к своим родителям, после получения: «У родителей речей перебивать не надлежит, и ниже прекословить, и других их сверстников в речи не впадать, но ожидать, пока они выговорят» сразу идет правило этикета, касающееся поведения в свете: «Часто одного дела не повторять, на стол, на скамью, или на что иное, не опираться, и не быть подобным деревенскому мужику, которой на солнце валяется, но стоять должни прямо».

Поведению в свете книга уделяла особое внимание, не жалея ярких сравнений: «Когда прилучится тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу: в первых обрежь свои ногти да не явится яко бы оныя бархатом обшиты, умой руки и сяди благочинно, сиди прямо и не хватай первой в блюдо, не жри как свинья, и не дуй в ушное, чтоб везде брызгало, не сопи егда яси (во время еды.  – РП)... Руки твои да не лежат долго на тарелке, ногами везде не мотай. Не облизывай перстов и не грызи костей, но обрежь ножем. Над ествою не чавкай, как свинья, и головы не чеши, не проглотя куска, не говори, ибо так делают крестьяне. Часто чихать, сморкать кашлять не пригожо». Автор даже снисходит до объяснения, как нужно правильно чистить яйцо и куда сплевывать, находясь в светском обществе: «когда в беседе или в компании случится в кругу стоять, или сидя при столе,  или между собою разговаривая, или с кем танцуя, не надлежит никому неприличным образом в круг плевать, но на сторону, а ежели в каморе, где много людей, то прими харкотины в платок, а также невежливым образом в каморе или в церкви не мечи на пол».

Юности честное зерцало. Титульный лист факсимильного издания. Фото: wikipedia.org

«Зерцало» уделяло видное место моральному облику дворянина. Например, оно предписывало ему быть скромным: «Никто себя сам много не хвали и не уничижай (не стыди) и не срамота, и ниже дела своего возвеличивая, разширяй боле, нежели как оное в подлинном действе состоит, и никогда роду своего и прозвания без нужды не возвышай, ибо так чинят люди всегда такия, которыя не в давне токмо прославлялись». Автор напоминал читателям о том, что кичиться своим происхождением — черта выскочек, и это было правдой в эпоху, когда многие царские сподвижники, вышедшие из низших слоев общества, спешили обзавестись громкими титулами. Автор книги проводил идею о том, что дворянин должен гордиться не знатностью своего рода, а подвигами во славу отечества.

Книга предостерегала молодежь от лености: «Всегда время пробавляй в делах благочестных, а празден и без дела отнюдь не бывай, ибо от того случается, что некоторыя живут лениво, не бодро, а разум их затмится и иступится, потом из того добра никакова ожидать можно, кроме дряхлова тела и червоточины, которое с лености тучно бывает», а также от различных пороков: «От клятвы (сквернословия. — РП), чужеложства (блуда. —РП) играния и пьянства отрок себя велми удержать и от того бегать. Ибо из того ничто ино вырастает, кроме великой беды и напасти телесныя и душевныя, от тогож раждается и погибель дому его, и разорение пожиткам». Книга требовала от молодого дворянина разумного использования своего времени — он должен был тратить его на учебу и получение практического опыта, чтобы вступить в зрелый возраст человеком, много повидавшим и знающим. Как некогда древние греки, заботясь о гармоничном развитии юношей, предписывали им чередовать изучение наук с физическими упражнениями, так и «Зерцало» среди знаний и навыков, которыми должен был овладеть дворянин, называет не только европейские языки, но и езду на лошади, танцы и фехтование. Это, впрочем, объясняется не только стремлением к гармоничному воспитанию, но и тем, что дворянин должен был готовиться к военной или морской службе.

Отражая сословную мораль своего времени, «Зерцало» выстраивало «вертикаль власти» с централизмом управления в государстве: от юного дворянина требовалось беспрекословно подчиняться старшим, являясь по первому их зову и выполняя любые их поручения —  и в то же время держать в узде простолюдинов: «Ибо раби по своему нраву невежливи, упрями, безстыдливи, и горди бывают, того ради надобно их смирять, покарять и унижать». Такому обоснованию сословной морали и необходимости подчиняться старшим по возрасту и званию позавидовали бы японские самураи.«Зерцало» писалось в основном для «младых отроков», однако после 63 правила поведения для юношества в книге размещалось не столь распространенное по объему «Девичье житейское обхождение» (правда, это сочинение было не во всех изданиях «Зерцала»). От юной дворянки требовалось быть скромной, целомудренной, работящей и молчаливой. Что и говорить, многие юноши и в наше время одобрили бы такой набор качеств в своей избраннице. При этом автор «Зерцала» отнюдь не требовал воспитывать девиц по канонам «Домостроя»: женщина должна была много читать, быть не только набожной, но и просвещенной: «Охота, и любовь к слову, и службе Божеи, истинное познание Бога, страх Божии, смирение, призывание Бога, благодарение, исповедание веры, почитание родителем, трудолюбие, благочиние, приветливость, милосердие, чистота телесная, стыдливость, воздержание, целомудрие, бережливость, щедрота, правосердие, и молчаливость, и протчая». Напомним, что Петр I специальным указом запретил венчать дворянских девушек, не умеющих написать свою фамилию.

 «Юности честное зерцало» стало одной из самых популярных книг XVIII века: всего за два года она выдержала целых четыре издания. Неоднократно переиздавалась она и до самого конца XIX века — на ней выросли многие поколения дворян, для которых эта книга превратилась в первый учебник чести и обхождения в обществе.