Понимание или страх – что убережет ребенка от опасности?

"Ты меня слышишь вообще?! Ты понял? Я тебя не заберу из сада, если будешь еще орать! Так и останешься! Ты понял меня? Не приду больше за тобой! Будешь тут жить! Ты мешаешь всем! Ты жизнь мою отравляешь! Не заберу домой тебя больше!” – кричала мама на весь парк, таща за руку рыдающего малыша…

– Евгения, к чему такое поведение ребенка приведет в дальнейшей его жизни?

– В отношениях родителей с детьми должны действовать два базовых принципа. Первый: не врать. И второй: максимально стараться понять, что чувствует и думает ребенок. Когда мама говорит ребенку «я тебя не заберу», она своими руками ломает доверие ребенка к миру, ломает фундамент, который позволяет ему чувствовать себя хорошо, уверенно, спокойно. Чем сильнее расшатывается этот фундамент, тем больше ребенок будет плакать в детском саду. Он будет не столько скучать, сколько беспокоиться – не бросят ли его? Не забудут ли?

Представьте, что каждый день, ложась спать, вы не будете уверены, что точно проснетесь. Закрывая глаза, думаете – проснетесь утром или нет?

Что будет? Бессонница, плохое самочувствие, нервные срывы. Теперь представьте, что такую же неуверенность целый день, с восьми утра до пяти вечера, испытывает ваш ребенок. Дети привыкли верить родителям. Если мама говорит «Я тебя не заберу», значит, может так и сделать. Все эти девять часов в саду ребенок будет переживать и беспокоиться, как мы бы переживали всю ночь, не зная, проснемся ли утром.

Не надо угрожать тем, чего не собираешься делать. Честность должна быть базой, краеугольным камнем отношений родителей с детьми.

– Как быть, если мы стали свидетелями такой сцены? Поговорить с мамой?

– Мама срывает свое плохое настроение и свое неумение договориться с ребенком на том, кто не может ответить. И при этом встает не на позицию взрослого, а на позицию другого ребенка. «Говорю что хочу, это мой сын!» (или «моя дочь»). Если замечание сделают другие родители, то мама и ответит как подросток: «А чего вы указываете мне? А вы мне вообще кто?» Если это происходит в саду, то здесь самое время вмешаться воспитателю или психологу, ведь мама ломает весь процесс адаптации ребенка к детскому саду.

– Что было бы правильно сказать ребенку, если он скучает и плачет?

– Мы возвращаемся к главному принципу: «Говорить правду». «Я должна уйти, но обещаю, что приду за тобой, как только вы пойдете на прогулку». Пока ребенок маленький, обещание «Я приду за тобой в четыре часа» – пустой звук, абстракция, ведь малыш не умеет определять время по часам. Поэтому даем ему четкие ориентиры, понятные ему – «после музыкального занятия» или «когда вы встанете после тихого часа». И вот это обещание нужно твердо выполнять.

Обманывая ребенка, чтобы он меньше плакал утром и отпустил вас поскорее, вы закладываете под базовое доверие малыша к родителям и миру настоящую бомбу.

Поэтому пообещали забрать после сна – должны стоять в дверях, когда дети выходят из спальни. Ребенок видит, что мама держит слово – значит, можно успокоиться и получить удовольствие от дня в садике, не гадая, заберут тебя сегодня или забудут в группе. Если мама сказала «Я приду после полдника» – ребенок точно знает, что он съест булочку, выпьет кефир – и мама придет.

Стоит маме пару раз обмануть ребенка, и мы возвращаемся опять на начальный этап: ребенок плачет по утрам и не чувствует себя уверенным. Доверие ребенка требует от нас жесткой самодисциплины и соблюдения договоренностей. Это нелегко, но гораздо труднее знать, что ты ушел – а твой малыш гадает, увидит ли тебя еще когда-нибудь.

– Как быть, если мама уже сорвалась, накричала на ребенка, сказала, что «не заберет его из сада»?

– Мама – живой человек. Может сорваться, бездумно накричать – не потому, что она плохой человек, а потому, что что-то пошло не так. А нередко и планы срываются, и мы понимаем, что не успеваем к назначенному сроку. Но всегда нужно помнить, что базовое доверие ребенка к миру и к словам родителей – краеугольный камень родительско-детских отношений.

У всех сейчас есть мобильные телефоны, в том числе – у воспитателей, во всех садиках есть стационарные телефоны. Позвоните ребенку, скажите: «Извини, я задерживаюсь, буду тогда-то». Мы же делаем так, если договорились встретиться с подругой или назначили визит к врачу, а вовремя не успеваем. Но когда нас ждет ребенок, то очень часто мы считаем, что «ну и подождет. Он ничего не понимает».

Если же мама накричала на ребенка, но поняла, что делать этого не стоило, будет правильным, если ребенок услышит: «Прости, родной, я сказала неправду. На самом деле ты мне очень нужен, поэтому я всегда приду за тобой».

Одной-двумя неудачными фразами можно пустить отношения с ребенком под откос.

Один раз ребенок простит нам всё. Наши дети вообще – хорошие ребята. Они готовы прощать, но и родители должны понимать, что слово может свести на нет здание доверия, которое они строили с самого рождения ребенка.

– Как быть с родственниками, которые, желая ребенку добра, всё же допускают фразы «вот, отдаст тебя мама в детский дом, если будешь так себя вести»?

– Первый раз такое тоже может вырваться случайно. Бабушек и дедушек совсем иначе воспитывали. Поэтому они нередко считают, что угрозы, шантаж, Бабайка, чудище лесное, дядя милиционер – это отличные воспитательные инструменты. Поговорите со старшим поколением, донесите до них свои принципы отношений с ребенком: не врать, не пугать, договариваться.

Если же бабушки или дедушки игнорируют ваши просьбы, то вполне можно нивелировать их слова: «Бабушка у нас верит в сказки. Но мы-то с тобой знаем, что мама никогда и никому тебя не отдаст». Более дипломатичный вариант: «Дедушка шутит. Неудачно. Бывает ведь, что ты тоже шутишь несмешно?»

То же самое касается посторонних взрослых: охранника в магазине, который говорит: «Будешь так кричать, я тебя арестую», тети, которая из лучших побуждений обещает «посадить в мешок этого неслуха». Мама твердо и спокойно говорит им: «Спасибо. У нас всё под контролем». А ребенку, если он вдруг пугается, мы снова говорим волшебную фразу: «Дядя неудачно пошутил».

Нам важно, чтобы ребенок, прежде всего, верил в то, что говорят родители, а не посторонний человек. Мама сигнализирует ему: «У нас всё нормально. Да, ты плачешь, ты устал, я понимаю, это бывает. У нас есть свой способ решения таких проблем. Да, посторонним странно на это смотреть. Ты бы тоже удивился, если бы такое увидел». Приучите ребенка, что не на каждую фразу постороннего человека он должен реагировать.

– Мама, конечно, заберет ребенка из детского сада, но как быть с настоящими опасностями? Стоит ли, объясняя ребенку, что нельзя уходить на улице с незнакомцами, описывать реальное положение вещей – «с тобой могут сделать плохие вещи, тебя могут даже убить»?

– Давайте не будем считать детей майскими ландышами, которые внезапно в 7-8 лет узнали об ужасах мира. Мы читаем им сказки про Колобка, Красную Шапочку… Красная Шапочка заговорила с незнакомым волком, и чем это могло кончиться, если бы не охотники? Колобок убежал от бабушки с дедушкой, и чем это закончилось для Колобка? И это мы говорим уже 3-5-летнему ребенку. Тогда же он узнает, как вести себя в людных местах, чтобы не потеряться, почему нужно держать маму за руку и не убегать в магазине и т.п.

Уже в семь-девять лет им можно говорить напрямую: да – есть плохие люди, они могут тебя увести, у них свои цели, ты можешь никогда нас больше не увидеть, но ты можешь защитить себя, соблюдая правила безопасности.

Мы же говорим ребенку: «Не играй на подоконнике и не открывай окно, потому что ты упадешь и умрешь». Мы говорим: «Не суй пальцы в розетку, током ударит». Мы говорим: «Не трогай утюг – ты можешь серьезно обжечься». К сожалению, есть люди, встреча с которыми для ребенка так же опасна, как игра на проезжей части.

– Есть ли здесь какая-то грань, чтобы не превратить осторожность в фобию?

– Не запугивать. Не придумывать историй про «А вот одну девочку увели и тогда…», «А вот одного мальчика забрал дядя…» Проводить аналогии с теми правилами безопасности, которые мы уже с ребенком прошли: не заходить в реку или море без взрослых, не перебегать дорогу, не играть на подоконнике открытого окна. Мы, основываясь на этом, не расписываем в красках ужасы того, что может случиться, а говорим о технике безопасности. Мы же не описываем ребенку: «Если вывернуть на себя чайник с кипятком, тебя ошпарит, вздуются пузыри, слезут клочья кожи, мы тебя отвезем в больницу, врачи будут там накладывать повязки, будет страшно и больно».

Мы просто учим ребенка не трогать горячее.

Можно ребенка так запугать, чтобы он к чайнику вообще не подходил никогда. Мы говорим не о том, что именно может быть, а как этого избежать. Важно, чтобы ребенок чувствовал себя хозяином положения, чувствовал, что он – не безвольная кукла, от него самого многое зависит.

– Объяснять опасности ожога советуют иногда методом «пусть потрогает один раз сковородку, больше не захочет»…

– Нам не нужно шпарить ребенка кипятком или совать его пальцы в розетку, чтобы он понял, что такое ожог или удар током. Не надо учить 2-3-летнего ребенка не совать пальчики в розетку, надо закрыть розетки заглушками, не оставлять горячую чашку на столе, а убирать ее туда, где ребенок не достанет. Строго следить за этим, даже если трудно себя заставить.

– Можно ли рассказывать ребенку о том, что делать, если маме стало плохо на улице/возник пожар/бабушка упала в обморок?

– Ребенок должен знать, к кому подойти, если мама на улице упала. Как быть, если в доме пожар или задымление, а взрослых нет или взрослому плохо. Надо проигрывать такие ситуации, чтобы ребенок четко знал порядок действий, знал, куда звонить и к кому обращаться. Пусть у ребенка всегда будет список телефонов взрослых (родственников, друзей семьи, соседей), которым можно передоверить ответственность в трудной ситуации – с грузом этой ответственности сам ребенок может не справиться.

– Стоит ли приуменьшать опасность, чтобы успокоить ребенка? Например, он боится идти к стоматологу, а мы говорим «это – как комарик укусит, не больно»?

– Не надо ребенку врать. Скажите ему: «Да, будет больно. Но это быстро пройдет, а потом мы с тобой пойдем есть мороженое» или «Придется немного потерпеть, но потом мы пойдем читать твою любимую книжку». Если ребенка обмануть, пообещать, что больно не будет, он будет плакать и от боли, и от обиды.

Итак, главное: