Баранкин, будь человеком!

В пространстве интернета присутствует несколько запрещенных тем. О беспризорных собачках, домашних родах, слингах, борще, диетах и гендерных преимуществах. Запрещенных по очень простой причине — любая из них вызывает снежную лавину, в итоге поглощающую того, кто ее затронул.

Все начинается с восторженных комментариев друзей, пребывающих в полном с тобой согласии. Затем, после десятка перепостов объявленной позиции, твой посыл обязательно доберется до того, кто думает иначе. Причем это «иначе» варьируется от легкой формы несогласия до язвительного указания, что ты ничего не понимаешь «вообще». Еще немного и вот уже со всех сторон к тебе подтягиваются профессиональные истиноведы, мастера разговорного жанра «давай, выйдем». Пожалуй, каждый из нас хоть раз да поучаствовал в подобном холиваре, поэтому знает: на этом этапе ситуация полностью выходит из-под контроля.

К запрещенным также стоит отнести и вопрос воспитания детей. Тут каждый отстаивает свою позицию, свои «наработки» и умения с такой яростью, что кованые кольчуги раздираются в клочья, копья со сломанными наконечниками в изнеможении валятся в угол. И кучей хлама валяются топоры, иступившиеся в стремлении достучаться до оппонента.

Надо признать, что мимо этой темы я всегда проходила в совершенном спокойствии. Да, я знаю, что у меня хороший, даже замечательный сын. Но, во-первых, с самого его детства я была уверена, что он «сам такой получился». А, во-вторых, у меня не было никаких секретов воспитания. Пара запомнившихся «рецептов» от подруг, да наитие — вот и все, чем я руководствовалась. Причем, первый совет был совершенно на другую тему. Приятельница, у которой было уже трое малышей, напутствовала накануне родов: «Не волнуйся. Дети гораздо более живучи, чем нам кажется». Так и оказалось, да к нашим отношениям с ребенком ее наказ отношения не имел.

Словом, я пребывала в уверенности, что хорошим Мишаня вырос сам, пока недавно Татьяна Краснова (придумавшая замечательное сообщество «Конвертик для Бога») на мое очередное «так случилось» о нем, весьма категорично возразила: «Так случилось? Вот тут я протестую. Ничего оно не случилось, оно было так воспитано и заложено. И на это были потрачены определенные наши усилия». И только тогда я задумалась: вероятно, так оно и есть. И стала вспоминать.

Воспоминания рассыпались несколько хаотичными мазками, но мне вдруг стало понятно: Таточка, Татьяна Викторовна совершенно права. Воспитанием мы с ней занимались с самого рождения наших детей. Даже, когда их не было дома. И это не о бесконечных назиданиях, тотальном контроле или бесконечном занудстве. Просто я старалась не упускать из виду ни единой важной для сына ситуации и незаметно стараясь ему разобраться в них самому. Первый результат я получила, когда в три года Мишаня сказал: «Мамочка, не волнуйся, я сам разберусь».

Забавно вспомнить, но еще один совет мне «преподал» какой-то роман (видимо, неплохой), где было озвучено следующее: если родители говорят ребенку да или нет, это означает только да или только нет. И никаких может быть. И нельзя поддаться уговорам и передумать. Безо всякой жестокости или жесткости я определила так с самого его детства, и больше мы никогда не возвращались к обсуждению этой установки. Не менялось и родственное правило: если мама сказала нет, сын не может подойти к папе, бабушке, дедушке или тете и договориться с ними в обход меня. Так как проблем с этим никогда не возникало, я совершенно определенно уверена — если сами родители не меняют постоянно этих семейных правил, ребенок довольно быстро привыкает к ним. И подстраивается без особых проблем.

Был сформулирован и запрет для нас самих: при сыне мы никогда не обсуждали никого из взрослых. Сколь бы ужасными ни казались, ни выглядели с нашей точки зрения поступки воспитателей, учителей, врачей, как бы ни хотелось поругаться, выяснить отношения с родней, в присутствии Миши подобные разговоры были запрещены. Отчасти даже ради нас самих, чтобы не лишиться авторитета «взрослых», чтобы доверие к воспитывающим не было подорвано. И, конечно, чтобы не дать ему раньше времени обрасти цинизмом и недоверием.

С другой стороны, социум предоставлял мне бесконечно много возможностей указать подрастающему сыну на неподобающие поступки. Если в автобус вламывалась группа пьяных, я мимоходом обращала его внимание на их безобразное поведение. Если девушка выясняла отношения со своим парнем так, что весь вагон метро был в курсе их личной жизни, я замечала и это. И даже то, что молодой человек не должен носить дамскую сумочку в период ухаживания, чтобы обоим не выглядеть комично, проще было не объяснять на пальцах, а продемонстрировать на наглядном примере.

Но это было позже. А задолго до того, в самом детстве Мишани, я поделила домашние обязанности. Я иногда рассказываю об этом своим знакомым, и всегда в ответ слышу одно и тоже: но ведь так жалко детей, они устают, у них школа, уроки. Конечно, и у него были школа и уроки, но ведь и я работала. И гораздо больше времени. После чего занималась бесконечными домашними делами, а по дороге с работы заходила в магазин, стояла в очереди в сберкассе, чтобы оплатить квартплату. И мне трудно поверить, что ребенок устает настолько, чтобы не вынести мусор (примерно полторы минуты), не помыть посуду – еще минут десять, не подмести. Кстати о подметании, случайно выяснилось, что сын «мечтает» о пылесосе. Пришлось приобрести. С того момента прошло больше 10 лет, я не только ни разу им не пользовалась, но даже не умею собирать или разбирать – это его сфера домашних дел.

Нельзя сказать, что поначалу Мишаня был безумно рад тому, что у него есть его обязанности. Тогда я предложила поменяться – на готовку, стирку (довольно долго у нас не было стиральной машины), уборку. Он обдумал и отказался. После чего довольно быстро привык к тому, что у него есть своя зона ответственности. Больше никогда мы к этому вопросу не возвращались.

Надо признать, что моя самоуверенность ломается о следующий пункт этого списка. Я никогда не залезала в Мишанины личные записи, на его часть компьютера, в его письма, дневники. Просто не чувствовала в себе такой возможности. Но я знаю родителей, которые следили за детьми и таким образом предупредили немало бед. От увлечения наркотиками до суицидов. У меня же перед глазами вставала всегда одна и та же картинка, как разъяренный папа с ревом раненного буйвола рвет в клочья обнаруженную у сына картинку Симпсона, не заметив, что сын нарисовал это сам. Уничтожая таким образом и результат детской фантазии, труда и мгновенно лишаясь подросткового уважения, которое так непросто восстановить.

Да, однажды мне попался журнал сомнительного содержания во время генеральной уборки. Это было огромной потрясение, и я не знала, как правильно поступить. Позвонила сестре Тане, та помогла. Когда сын пришел домой, я, держа двумя пальцами журнал с брезгливым выражением на лице,очень жестко произнесла: «Мне за тебя стыдно». Больше мне подобные издания на глаза не попадались. Не исключаю, впрочем, что он научился их лучше прятать.

Еще одна непростая для многих родителей тема – деньги и вещи. Как мать, совершенно помешанная на своем сыне, я готова была для него на все. Да и сейчас готова. И тратиться на сына, доставляющего бесконечную радость, было сущим удовольствием. И все же важнее были другое. Например, чтобы он научился знать цену деньгам. Довольно рано я стала выдавать ему «свои деньги». Это было 150 рублей в месяц, 90 из которых стоил компьютерный журнал, остальное он мог потратить за один раз, мог тянуть удовольствие, либо откладывать на дорогую и, как ему казалось, нужную вещь.

Конечно, он не замечал, что его походы в кино, театры, музеи, что одежда и все поездки оплачивались не из «его» денег. Но у меня и не было такой задачи постоянно попрекать Мишаню тем, сколько чего на него уходит. Куда важнее было научить его рассчитывать свои возможности. Когда цены стали увеличиваться, а потребности расти – «пособие» повысилось до 300, 500, потом до тысячи. Немало, но было бы куда хуже, если бы подростку пришлось постоянно просить на каждую мелочь.

Увы – однажды настало время дорогостоящего увлечения: Мишаня стал серьезно интересоваться фотографией. После того, как он полгода проходил на занятия без фотоаппарата, стало понятно, что дальше так продолжаться не может. Замечательный фотограф Наталья Буданова тогда сказала: «Первый фотоаппарат покупается родителями. Дальше, если человек занимается фотографией серьезно, он зарабатывает себе на технику сам». Так и произошло. Притом, что первые годы Мишаня работал фотографом бесплатно, на обновление техники он зарабатывал всегда сам. Работая летом курьером.

И раз уж зашел разговор о покупках, невозможно не упомянуть камень современного родительского преткновения — мобильные телефоны. С ними вышло почти как с фотоаппаратами. Первый, самый обычный, купила я. Сын ездил по занятиям, секциям, кружкам, я ходила на работу – связь была необходима. Когда в 14 лет он решил, что хочет дорогой телефон, то принялся откладывать. А летом работал на стройке – плечи сразу раздались как у Папайя-моряка в мультике. Выгода была со всех сторон: он заработал не только денег, но и опыт, и отличную фигуру.

Что же касается телефона… Последние два раза мобильники мне купил сын.