Беседа с протоиереем Феодором Шевцовым, настоятелем Никольского храма в г. Стратфорд (штат Коннектикут, США)
  Протоиерей Феодор Шевцов

Основанный в XVII веке Стратфорд, что в штате Коннектикут (США), привлекает роскошным ландшафтом и богатой историей. Здесь – родина американского вертолетостроения. Здесь в 1939 году русский иммигрант, молодой конструктор Игорь Сикорский, испытал свой первый вертолет и построил на окраине города первые цеха будущего завода. Это позже его имя будет известно всему миру, а корпорация «Сикорский Эркрафт» станет самой громадной империей вертолетостроения, поставщиком вертолетов для коммерческих перевозок и армии.

В наши дни, как и в середине прошлого столетия, «у Сикорского» работает добрая половина мужского русскоязычного населения Стратфорда.

Но за пределами «русского» Стратфорда мало кому известно, что знаменитый авиаконструктор, в прошлом студент Киевского политехнического института Игорь Иванович Сикорский, который прославился своими самолетами «Илья Муромец» и «Русский витязь», был глубоко верующим человеком. Эмигрировав после революции в Соединенные Штаты, там он написал и издал книгу о молитве Господней, много потрудился во время становления первого в городе православного прихода – Никольской церкви, – отметившего 15 декабря 2009 года свое 90-летие.

Сегодня в храме служит протоиерей Феодор Шевцов, один из старейших священников русского зарубежья, близко знавший легендарного конструктора.

***

– Игорь Сикорский был очень скромным человеком. Предположим, стояли бы рядом 15 человек, так вот Игорь Иванович был бы самым незаметным. Как-то в разговоре, не зная его в лицо, американцы у него спросили, чем он занимается. И он скромно ответил: «Я работаю “у Сикорского”».

Был Сикорский не слишком разговорчивым, больше слушал, чем говорил. Но когда спрашивали, рассказывал о себе, о своем опыте.

Он «заболел» вертолетами в начале прошлого века, когда авиация только что зарождалась. Но все, даже американцы, считали идею не заслуживающей внимания, предлагали не тратить попусту время на вертолеты и переходить на конструирование самолетов.

Но Сикорский построил в Стратфорде завод – тогда еще очень скромное предприятие – и стал набирать русских работников. Все наши прихожане мужчины работали у Сикорского, самого крупного на тот момент в городе работодателя.

Игорь Иванович Сикорский

– С именем Сикорского связано основание и Никольского прихода…

– Приход действительно был основан благодаря трудам Игоря Ивановича. В конце 1920-х годов вокруг него в Стратфорде собралась русская община. 15 декабря 1929 году был основан приход, а церковь заложена 12 октября 1941 года в честь и память святителя Николая Чудотворца.

Поначалу приход размещался в частном доме на Лейк Стрит. Большинство прихожан составляли только что перебравшиеся в Америку беженцы из Германии, Австрии, Югославии, большей частью, люди интеллигентные. Почти все они, в том числе и мой отец, Иван Иванович Шевцов, считали себя беженцами. Они не верили, что устраиваются в Америке на постоянное жительство, мечтали и надеялись равно или поздно вернуться в Россию. Тем не менее, где бы они не селились, везде первым делом основывали церковь.

Сам Игорь Иванович в то время еще не был корифеем летного дела, не имел больших средств, но устройства храма не оставлял.

Первыми настоятелем тогда еще домового храма был иеромонах Пантелеимон (Нижник), ему помогал отец Иосиф (Колос). Позже они перебрались в Джорданвилль, где в 1930 году в чистом поле основали монашескую общину и начали строить монастырь. Строительство Никольского храма было закончено в 1941 году, и тогда уже «оперившийся» Сикорский принимал деятельное участие в строительстве. У большинства прихожан заработки, конечно, были небольшие, но все жертвовали на общину. Игорь Иванович был членом прихода до своей кончины. В храме у него было «свое» место, слева от алтаря, и он все годы стоял на одном и том же месте.

– Отец Феодор, а вы тогда уже прислуживали в алтаре?

– Да, опыт прислужника у меня был уже солидный, лет с пяти-шести. Еще отроком в Сремских Карловцах я прислуживал в церкви митрополиту Антонию (Храповицкому).

Начиная с 1922 года там было очень много русских, большинство из которых выехало из России после революции благодаря митрополиту Антонию и генералу Петру Врангелю.

Церковь у нас была скромная, но все стояли и молились благоговейно, никто не говорил громко. Уже там я наблюдал, как следует вести в алтаре, относиться к богослужению.

В 1948 году, после остановки в Германии, в лагере беженцев, мы приехали в Америку. Тогда мне было 18 лет.

После отца Пантелеимона с 1931-го по 1969 год настоятелем храма был протоиерей Стефан Антонюк. Помню, попросил он меня помочь ему читать на клиросе. Я помочь хотел, но читать по-церковнославянски не умел, и он начал меня учить. В то время я работал химиком, о священстве не помышлял, считал себя недостойным. Был, что называется, активным прихожанином. Но в 1971 году митрополит Филарет (Вознесенский) меня заметил и посвятил в чтеца, а спустя три года рукоположил в сан диакона. И только еще через 14 лет митрополит Иларион рукоположил меня во иерея. Служил я в Магопаке, в Иоанно-Предтеченском соборе в Вашингтоне и одновременно работал по специальности химиком.

Шесть лет служу в Никольском храме в Стратфорде, с которого и началась моя церковная жизнь в Америке.

Никольский храм в Стратфорде

– Отец Феодор, ваш классический русский язык поражает не только русских американцев, но и русских в России, и заставляет сомневаться, что родина ваша – королевская Югославия, и на родине своих предков вы снова побывали, как часто пишут, только в 2003 году. Но это был ваш приезд уже в сане священника. А ваша встреча с тогда еще советской страной состоялась гораздо раньше, не так ли?

– Мои предки родом из райцентра Бутурлиновка в Воронежской области. Там я действительно впервые побывал в 2003 году. Потом была вторая поездка – в 2007 году, и третья – в 2008-м.

А самый первый раз я приезжал в СССР в конце 1950-х годов в качестве члена делегации американских химиков. Для этой делегации долго искали переводчика, причем не просто переводчика, а именно химика, владеющего не только русским языком, но и специальной терминологией.

Двое из старых эмигрантов, которым предложили поехать, отказались ехать в СССР, где по их словам, «был террор и пахло кровью».

И вот в картотеке общества американских химиков устроители поездки обнаружили некоего Федора (Теодора) Шевцова, молодого специалиста по пластмассам одной из крупных химических компаний США. Предложили поехать. Я согласился.

Приехали мы по приглашению Министерства химической промышленности. В Москве наша группа из девяти человек – президенты и вице-президенты ведущих химических компаний – остановилась в гостинице «Украина». А я в то время был совсем молодым, «зеленым» химиком. Принимал нас лично министр химической промышленности СССР Тихомиров.

За шесть недель мы побывали на предприятиях во Владимире, Орехово-Зуеве, Ленинграде, Тбилиси и – меньше недели – в Москве.

При такой насыщенной программе не было возможности оторваться от группы и сходить в храм. Только во Владимире рано утром удалось пойти на богослужение в Успенский собор – в тот год отмечали его 850-летие. Храм поразил своими размерами. Это было самое яркое впечатление о церковной жизни в ту поездку.

В Москве я все-таки отпросился и, вместо посещения выставки химической продукции, взял такси и поехал в Старо-Конюшенный переулок, где родилась моя мама Вера Митрофановна Павловская, племянница композитора Александра Дмитриевича Кастальского.

Время было ограниченно, и не спеша пройтись пешком по переулку я смог только спустя полвека – в 2007 году.

А в 2003 году обнаружил, что у меня в Воронеже живет двоюродная сестра – Мария Степановна Шевцова, учительница русского языка с 34-летним стажем. Мы переписывались, и в 2007 году я приехал в Воронеж. Там мне удалось послужить в Воскресенском храме, тогда я много гулял по городу моих прародителей.

– Отец Феодор, вам посчастливилось общаться и служить с известными и почитаемыми людьми: священнослужителями, учеными, промышленниками – с теми, кто является частью русской истории за рубежами России. Кто дал вам самый запоминающийся жизненный урок?

– Я уже сказал об удивительной скромности Игоря Ивановича Сикорского.

Хотел бы рассказать еще одну поучительную историю, случившуюся со мной как раз перед началом моего диаконского служения.

Дело было в Магопаке. Закончилась служба, а служил митрополит Филарет (Вознесенский). Стал владыка говорить проповедь. Тут подходит ко мне протодиакон Никита Чакиров и рассказывает такую историю. Однажды ему довелось служить со святителем Иоанном (Максимовичем) на том же самом месте – в Магопаке. Святитель произносил проповедь. А все уже торопились, разговаривали… Поддался отец Никита общей суматохе и думает: «Скорее бы заканчивал владыка говорить». Наконец святитель закончил, повернулся к отцу Никите и произнес: «А ты, Никита, что обо мне недоброе думаешь?»

«Будете служить дьяконом, – наставлял меня отец Никита, – никогда в алтаре ни о чем постороннем не думайте и ни в коем случае ни о ком не думайте плохо».

Это один из самых замечательных уроков, который я получил.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.