| |
Церковный приход и религиозная община, которые, наряду с семьёй, исследователи относят к базовым общественным структурам, характерным для современного мира, культура которого формировалась, в том числе при институциональном воздействии на общество религиозных организаций, как социальные институты практически малоизвестны в современной России. На это, в частности, указывает низкий процент воцерковленных (практикующих) верующих у крупнейшей деноминации – Русской Православной Церкви Московского Патриархата. При этом наши соотечественники, не связанные с институциональными формами религиозной жизни и зачастую даже ничего не ведающие об их существовании, не просто искренне считают себя верующими, но ещё и идентифицируют себя с определённым религиозным направлением. У такого явления существует много причин. Религиозность постсоветской России испытала определяющее воздействие художественных (главным образом литературных) представлений о религии. Те аспекты религии, которые относятся к области идей, будучи объединёнными путём ситуационной актуализации художественной культурой в единое целое, вполне закономерно, имеют отношение к разным смысловым рядам – идеологиям – в силу чего являются весьма подвижным элементом. Напротив, религиозная практика, определяемый институтами-носителями вероисповедания образ жизни, образцы поведения реальных верующих людей оказались в период так называемого «второго крещения Руси» на периферии общественного интереса. Всё это не могло не отразиться на состоянии в первую очередь крупнейшей и влиятельнейшей деноминации РФ – Русской Православной Церкви Московского Патриархата, её приходов и общин [1].
Разница между приходом и общиной видится нам в том, что приход является структурой готовой, устоявшейся, со своими правилами, с которыми сталкивается человек «на входе» в церковную жизнь, тогда как община предполагает поисково-рациональный мотив включения. Приход и община могут дополнять друг друга и сосуществовать топографически, в таком случае община образует «ядро» прихода. Также «нормой» является наличие обратной связи священника (духовника) и группы верующих, что указывает на существование общины. Без этого можно говорить лишь о приходе как способе оказания ритуальных услуг (в получившей распространение в России терминологии – о требоисполнительстве и захожанстве).
Внеприходские православные общины, не связанные с конкретными приходами, появляются во время массовых гонений на религию и её носителей. Богослужебная (литургическая) и социально-деятельностная составляющие религиозной жизни реализуются уже вне исторической приходской модели. В несколько изменённом виде внеприходская община реализовалась в 1980–90 гг. в практике Преображенского содружества православных братств (создатель и духовник священник Георгий Кочетков), имеющего свои подразделения в разных городах России и постсоветских государств. На стадии сформировавшихся общин-«семей» на местах вне прихода осуществляется не только социальная деятельность, но и богослужения мирянским чином. Таинства исповеди и евхаристии верующие, относящиеся к общинам («семьям») Преображенского содружества, совершают в обычных приходских церквах.
Проводившиеся в Воронеже в последние годы социологические исследования зафиксировали устойчивую 60–80%-ную православную идентификацию горожан [2]. Вместе с тем, сделанный церковью (РПЦ МП) акцент на возвращении к «вере предков», «к корням», к «истокам национальной духовности», отождествлению русскости и православности, вовсе не способствовал формированию институциональных интенций, точно так же, как и стихийный религиозный поиск в художественной упаковке. Как указал в одном из интервью правящий архиерей Воронежской епархии митрополит Сергий (Фомин), «есть много людей, которые уважают авторитет Русской православной церкви и называют себя православными, но пока не имеют навыков церковной жизни, не разделяя иногда привычки ходить на службу и не работая над тем, чтобы развить собственную душу» [3].
За последние 20 лет число приходов РПЦ в Воронеже выросло с 3-х до шести десятков [4]. Таким образом, по показателям инфраструктуры РПЦ, положение дел в нынешнем Воронеже сравнимо с Москвой образца 1980-х гг.. В столице примерно такое же количество церквей в ту пору приходилось на 8 с лишним миллионов жителей, а в сегодняшнем Воронеже – на 1 миллион. Епархия рассчитывает построить в городе ещё как минимум 20 церквей [5]. Но объективным показателем православной институциональной религиозности [6] является не обилие культовых зданий, создающих новые приходских точки на карте поселений, а наличие в конкретном месте «православной общественности». Это группа или группы верующих, находящиеся в постоянных контактах с клириками РПЦ. Они (группы) способны: а) самостоятельно генерировать общественно-значимые инициативы, б) транслировать начинания аналогичных групп, действующих в других местах, или, как минимум, в) систематически выполнять спускаемые из епархии указания в формате групповых действий, не относящиеся к сфере богослужения. Ничего подобного в Воронеже нет, и это отличает здешних православных РПЦ от других городов России [7].
В современной РПЦ преобладают связанные с отдельными представителями епископата и духовенства фундаменталистски ориентированные группы православной общественности. Их наличие является индикатором институциональной православной религиозности в определённом месте. По аналогии с известным афоризмом, приписываемым культурантропологу Эдварду Тайлору: «анимизм – минимум религии» – можно заключить, что сегодня в РПЦ именно фундаменталистские приходские общины и параприходские группы [8] создают минимум институциональной религиозности. При этом такие группы интересуют, скорее, общецерковные проблемы, нежели вопросы приходской жизни. Довольно показательно и то, что крайне политизированные фундаменталистские приходские общины и параприходские группы не проявляют интереса к социальному церковному служению, формируя своеобразный эталон «православного делания», сконцентрированного вокруг исполнения наставлений духовников вкупе с идеологическими интерпретациями событий.
Отсутствие в Воронеже фундаменталистских приходских и параприходских общин имеет своё объяснение. Первая из причин связана с планомерной «селекцией» здешнего духовенства на протяжении длительного периода, совпавшего со временем изменений в общественной и религиозной жизни России конца XX – начала XXI столетий. Помимо, несомненно, наложивших свой отпечаток общих условий советского времени, более 20 лет с декабря 1982 по май 2003 г. епархию возглавлял митрополит Мефодий (Немцов), имевший репутацию строгого церковного начальника [9]. Традицию строгости управления клиром наследовал и нынешний архиерей митрополит Сергий (Фомин) [10]. Зримым результатом «селекции» стало отсутствие в епархии «ярких» священников. Вторая – отъезд наиболее активных носителей фундаменталистского религиозного сознания (мирян) в Подмосковье и граничащие с ним территории Владимирской области в стремлении быть поближе к старцам Троице-Сергиевой лавры. Начавшийся в 1960–1970-х гг., этот процесс, по нашим данным, продолжается и поныне. Религиозно мотивированная миграция выталкивает из города наиболее активных верующих РПЦ МП, придерживающихся фундаменталистских установок. Третья – существование в Воронеже альтернативно-православных приходов и общин сразу нескольких юрисдикций. Хотя здешние альтернативно-православные приходы и общины малочисленны, они определённо являются центрами притяжения для лиц, имеющих сложившиеся установки и предпочтения, которые они не могут реализовать в условиях заметных в городском общественном пространстве епархиальных приходов. К тому же, в Воронеже наблюдается феномен последовательного дистанцирования самой епархии от разного рода общественных (внецерковных и околоцерковных) групп и исходящих от них предложений, так или иначе затрагивающих епархию. При этом епархиальное руководство использует многочисленные технологии их «отключения» – от банального незамечения до вынесения вердиктов о нецерковном поведении наиболее активно ищущих признания с её стороны. Разные общественные группы в Воронеже из-за отсутствия интереса к их предложениям или проектам уже давно перестали обращаться в епархиальную инстанцию и вообще апеллировать к церкви.
Позиция, занятая епархиальным руководством, является следствием, скорее, архаической (освящённой многовековой традицией) модели церковного управления, сформированной отечественными условиями, нежели результатом сознательного приложения идейных консервативных или фундаменталистских установок. На это, в частности, указывают следующие события епархиальной жизни. Архаическая модель епархиального управления приемлет в ограниченных масштабах внутрицерковные новации, имеющие репутацию либеральных. Так, новый Благовещенский кафедральный собор вместе с епархиальным миссионерским отделом приступил к организации групп катехизации по схеме, предложенной два десятилетия назад родоначальником Преображенского братства московским священником Георгием Кочетковым (отличие состоит в отсутствии полноценной катехизационной системы образования, составляющей фундамент деятельности Преображенского содружества). Интересно, что глава существующего в городе неформального малого братства (общины) в честь свт. Тихона Задонского, принадлежащего к упомянутому выше Преображенскому братству, узнал о катехизационных инициативах кафедрального собора и миссионерского отдела лишь из сообщений СМИ. Другой пример – прежний руководитель епархиального молодёжного отдела получил назначение на эту должность благодаря собственным поискам, связанным с институциализацией верующих. Ещё будучи студентом семинарии, он выступил с проектом создания катехизаторской школы, рассчитанной на молодёжную аудиторию. До этого в епархии существовали приходские воскресные школы для двух возрастных групп: детей и всех остальных взрослых.
Приходы – и даже молодёжный – а также «кочетковская» община в Воронеже не создают не то, что православной городской среды, но даже способов устойчивой коммуникации между собой. Показательна в этом отношении оценка городской ситуации руководителем воронежской старообрядческой общины РПСЦ (мирянином). По его словам, в отличие от других городов его приход не пополняется новыми людьми по причине равнодушия горожан к православной вере. Согласно его оценке, в других городах люди в поиске истины в православии, обращаются в старообрядчество, но этого совсем не наблюдается в Воронеже [11].
Происходящие в Воронежской епархии процессы нашли объективное выражение в проекте епархиальной концепции миссионерской деятельности [12]. Миссионерскую структуру планировалось создавать по образцу университетов марксизма-ленинизма, где место «вечно живого революционного учения» занял бы курс Основ православной культуры (ОПК). Осваивать ОПК, который, по замыслу творцов документа, должен стимулировать людей к участию в евхаристических общинах, предстоит в так называемых «духовно-просветительских центрах» (ДПЦ) [13]. Огромное значение в привлечении номинально православного населения к работе ДПЦ придаётся, с одной стороны, светским СМИ, с другой, «учреждениям»: «объектом миссионерской деятельности может быть не только отдельный человек, но и группа людей, собирающихся в каком-либо учреждении». При этом харизматичность, просто личностные моменты для миссии мало что значат. Миссионер – это в первую очередь человек, соответствующим образом обученный и, более того, ставящий задачи «дополнить и уточнить» общую профильную концепцию Церкви и «способствовать развитию активной миссионерской деятельности» на территории епархии. Ни разу в тексте проекта не упоминается духовничество или духовное водительство.
Значительное место в документе уделяется «Этике и этикету православного миссионера». Миссионерам предписывается («желательно и должно») посещать собрания представителей других вероисповеданий и различных мировоззрений исключительно с благословения священноначалия; «знать церковный протокол и оказывать старшим и младшим себя в системе иерархии соответствующие их духовному чину формы обращения»; вести проповедь только для аудитории, соответствующей уровню подготовки; избегать освещения вопросов о внутрицерковной полемике по сложным вопросам при проповеди «новоначальным»; иметь «по возможности» музыкальное образование (музнавыки). Кроме того, считается недопустимым «приставать к людям на улице с целью завязать разговор на религиозную тему»; демонстрировать согласие «с ценностями современного мира» дабы «произвести благоприятное впечатление на собеседника»; в состоянии возбуждения «увлекать людей эмоциональностью и тембром речи»; «использовать музыкальные инструменты для сопровождения песнопений, излагающих евангельские события»; акцентировать внимание наставляемых на «проявлениях мира невидимого».
Воронежская епархиальная концепция вводит понятие «вертикаль управления миссионерской деятельностью». В «вертикаль» включаются постоянные сотрудники миссионерского отдела: епархиальные, благочинные и приходские миссионеры. «Данные сотрудники тщательно подбираются, обучаются на специальных курсах, успешно окончив которые, действуют с благословения правящего архиерея и в непосредственном подчинении председателю епархиального миссионерского отдела», – говорится в проекте документа. Планируется также ежегодно проводить краткосрочные миссионерские учебно-полевые съезды «вблизи одного из монастырей епархии, с обучением до обеда и послушаниями во второй половине дня, на хозяйственных и восстановительных работах обители». Помимо собственно миссионерских поручений с письменно оформленными заданиями, будущих миссионеров предполагается задействовать «в организации волонтёрских групп для несения послушаний при социальных заведениях». Активизация миссионерства в епархии также ставит задачи, с одной стороны, «использования бескорыстного и безвозмездного труда многих православных христиан в качестве добровольного пожертвования на благо Святой Православной Церкви», с другой стороны, «оказания помощи православным христианам в трудоустройстве». Однако местом дислокации городского миссионерского прихода почему-то определена церковь на городской окраине?
На этом общегородском фоне внеприходская община (малое братство свт. Тихона Задонского), входящая в Преображенское содружество братств, духовником которого является священник Георгий Кочетков, ведёт активную катехизационную работу, существует в Воронеже с разным персональным составом уже более 20-и лет. В последние годы численность постоянно участвующих в её жизни стабилизировалось и составляет 60–70 человек. Община представлена людьми разного возраста – преимущественно среднего. Это госслужащие, менеджеры, работники банковского сектора, представители массовых интеллигентских и творческих профессий. На средства общины недавно было приобретено помещение для проведения катехизации, в котором проходят регулярные встречи, также носящие досуговый характер, здесь же совершаются богослужения мирянским чином. Община стремится заявить себя в качестве участника общегородских культурных мероприятий. Новые лица в общине появляются исключительно вследствие личных контактов с членами общины. По рассказам руководителей общины, встречи с большой аудиторией священника Георгия Кочеткова, периодически приезжавшего в Воронеж, оказались абсолютно непродуктивными в плане рекрутинга потенциальных катехуменов. Из аудитории в несколько сотен человек, присутствовавших на встречах, в дальнейшем в общину не обратился никто. (Оценка ситуации в общине: «как Кураева сходили послушать»). Члены общины зарегистрировали в качестве юридического лица общественную организацию «Свет твой».
Активизация деятельности епархиального молодёжного отдела в 2009/10 гг. совпала с инициативой реставрации исторической Богоявленской церкви, единственной в городе, давно переданной епархии, но не действовавшей [14]. Сама Богоявленская церковь находится в районе городского центра, где практически не осталось жилых домов, так что приход составляют исключительно молодые люди, стекающиеся в храм со всего города. В восстановлении храма и мероприятиях молодёжного прихода принимает участие до 60–70 человек, преимущественно студенты. За год, по словам бывшего настоятеля Богоявленского храма Воронежа и руководителя молодёжного отдела епархии священника Димитрия Шишкина, его прихожане заключили между собой 7 браков.
Из членов общины (неформального братства свт. Тихона Задонского) методом стандартизованного интервью нами были опрошены 15 человек, прихожан храма епархиального молодёжного отдела – 24.
Прихожане молодёжного отдела и члены общины отличаются не только по возрасту участников, но и по срокам воцерковления. Во внеприходской общине, как нетрудно догадаться, они более продолжительны: от 2-х до 9-и лет, тогда как в молодёжном приходе максимальный – 3 года. Ответы на вопрос о сроках в молодёжном приходе распределились следующим образом: 3 года – 1 человек, 2,5 г. – 1 человек, 2 г. – 1 человек, 1,5 г. – 3 человека, 1 г. – 12 человек, меньше одного года – 6 человек.
И община, и приход связывают своё будущее с численным ростом. Если лидер общины оценивает ситуацию, исходя из собственного 9-и-летнего опыта пребывания в общине («есть незначительный приток, есть отток, но в целом количество стабильно»), то настоятель храма и одновременно руководитель епархиального молодёжного отдела возлагает большие надежды на увеличение посетителей интернет-сайта молодёжного отдела, приплюсовывая в разговоре к количеству реальных прихожан и «виртуальных захожан».
Членам общины и прихода мы предложили высказаться относительно миссионерских инициатив, озвученных священноначалием РПЦ, которые совпали по времени с проведением нашего опроса (октябрь 2010).
Среди прихожан молодёжного отдела полностью одобряют введение штатных приходских катехизаторов, миссионеров, социальных работников, организаторов работы с молодёжью и т.п., труд которых предположительно будет оплачиваться или приходами, или из других источников, 17 опрошенных из 24 принимавших участие в анкетировании. Скорее согласных с этим оказалось трое. В свою очередь, полностью не согласен с такой установкой только один человек, скорее не согласен тоже один и ещё двое затруднились с выбором ответа. Какой-либо значимой для группы корреляции между вариантами ответами и сроками воцерковленности в приходе не прослеживается. Считают, что перечисленные меры однозначно помогут становлению и развитию приходских общин 16 респондентов, 5 скорее согласны с таким утверждением, 1 категорически не согласен, ещё двое вписали собственное мнение.
Во внеприходской общине (15 опрошенных), напротив, оказался лишь один респондент, полностью одобряющий введение штатных приходских должностей, одна треть опрошенных членов общины скорее одобряют такой шаг, двоих такой сценарий категорически не устраивает, ещё четверых скорее не устраивает, трое затруднились ответить. Считает, что обсуждаемое функционерами РПЦ нововведение поможет становлению полноценных приходских структур, в этой группе 1 человек. Ещё один полагает, что такая мера скорее поможет. При этом один респондент категорически не приемлет такой сценарий, 1/3 опрошенных в группе (5 человек) – выбрали вариант «скорее нет» и семеро предложили собственный вариант ответа.
Таким образом, участники созданной «сверху» епархией приходской молодёжной структуры представляют организацию прихода на манер того устройства и организации приходской жизни (епархией, священником), которое они видят перед своими глазами. Весьма показательно, что священник – тогдашний руководитель миссионерского отдела Воронежской епархии – был крайне удивлён, узнав от нас, что полноценное приходское устройство в Москве имеет место уже, пожалуй, в каждом втором храме и, по словам известного московского исследователя альтернативного православия Александра Солдатова, «сегодняшние приходы РПЦ российской столицы способны удовлетворить любые религиозно-идеологические пристрастия и художественные вкусы» [14].
Поисковость и известная удалённость от жизни реального среднестатистического прихода, напротив, рождает скептическое отношение участников внеприходской общины к начинаниям церковного начальства. В тех случаях, когда респонденты из общины выбирали ответ на открытый вопрос, отчётливо проявлялись представления о миссионерстве как харизматическом даре. Члены общины исходят из представления, что приход / общину формирует личность миссионера.
Таким образом, нами было выявлено и описано фиксируемое с помощью социологического инструментария расхождение в подходах к способам построения приходского / общинного устройства, которое было сформировано разными способами включения верующих в институциональную жизнь РПЦ.
Церковное начальство определённо встанет перед необходимостью примирить оба подхода. Какой из сценариев оно выберет – вопрос сегодня открытый с учётом того, что сами активисты и приверженцы Преображенского содружества православных братств ожидают признания миссионерского опыта своего братства на общецерковном уровне и надеются на возобновление деятельности в качестве миссионерского прихода в Москве, который уже de-facto существовал в двух столичных храмах в 1990-х гг. (собор Сретенского монастыря и храм Успения в Печатниках).
СНОСКИ
[1] В документе Миссионерского отдела Московской епархии, датированном октябрём 2010 г., пожалуй, впервые на официальном уровне признаётся правомерность социологических оценок институциональной религиозности, полученных в результате многочисленных независимых светских исследований: «Нельзя все время заниматься только строительством, ремонтом и исполнением треб в то время, когда из 75% населения России, называющих себя православными, храм регулярно посещают и участвуют в таинствах только 2–3%, а имеют хоть какие-то основы веры еще около 5–7%» // http://www.portal-missia.ru/node/395 .
См. также доклад на IV съезде епархиальных миссионеров РПЦ (2010 год) иркутского протоиерея Вячеслава Пушкарева «Предлагаем принять к действию стратегию «Рука дружбы», или неохристиане — это тоже наши люди». http://irkutsk.orthodoxy.ru/statiji/detail.php?ID=3042
[2] Cм. Материалы института общественного мнения Qualitas (Воронеж): http://www.qualitas.ru/news/
[3] http://www.v-kurier.ru/glavnoe/my_podverzheny_iskusheniyu_innovaciyami/
[4] Параллельно росту приходов РПЦ в Воронеже в течение последних 20 лет происходил количественный и качественный рост общин других вероисповеданий. Сегодня городская религиозная жизнь отличается высокой конкуренцией. В городе представлен практически весь спектр деноминаций, распространённых в сегодняшней России. Стоит помнить, что всего каких-то 20 лет назад в городе существовали лишь несколько общин ЕХБ и одна ЦАСД, в стадии выхода из подполья находились малочисленные группы пятидесятников и Свидетелей Иеговы и альтернативных православных ИПХ/ИПЦ.
[5] Митрополит Сергий: «Вести людей к Богу» // АиФ-Черноземье. Региональное приложение № 52 (810) 29 декабря 2010 – 4 января 2011.
[6] По своему объёму понятие «институциональная религиозность» шире, чем религиозная практика (и производное от неё – «практикующие верующие»), поскольку практика выступает, прежде всего, синонимом литургической или богослужебной практики. По частоте участия в богослужениях, принятии причастия обычно судят о степени вовлечённости человека в религиозную жизнь. При этом как бы само собой подразумевается, что практикующие верующие испытывают воздействие религиозного института – носителя вероисповедных стандартов, постоянно находятся в орбите его влияния, где евхаристия является знаком верности человека догматам церкви. Современная католическая церковь, в которой понятие практикующих верующих стало ключевым, ликвидировала разрыв между таинством и участием верующих в разного рода церковных социальных программах (по сути, в других практиках). Вместе с тем, богослужебная деятельность впрямую не указывает на собственно социальные отношения, возникающие на почве общего исповедания веры. Поэтому понятия «религиозная практика», «практикующие верующие» не выражают существа социальных отношений, ограничиваясь лишь вовлечённостью в мистическую жизнь церкви. Вдобавок к этому в нынешних российских условиях мотивация участия в евхаристии РПЦ зачастую оказывается мало связанной с вероисповедной нормой.
[7] Достаточно показателен в этом отношении следующий факт, относящийся к периоду кампании по выборам в ГД РФ 2003 г.. Вызывавший тревогу священноначалия РПЦ предвыборный православно-фундаменталистский блок «За Русь святую!» в Воронеже себя никак не проявил. Нам представляется, что связано это в первую очередь, с отсутствием здесь православной общественности.
[8] Параприходские группы – это сообщества православных верующих с устойчивыми межличностными контактами, которые происходят вне и помимо богослужебной деятельности того прихода, где эти контакты могли «завязаться». При этом храм для таких групп является лишь местом удовлетворения богослужебных (литургических) запросов. Личность приходского священника также не оказывается в центре таких контактов. Подобные группы характеризует активный поиск духовников «на стороне», чаще всего в монастырях.
[9] Историки Николай Митрохин и Софья Тимофеева приводят в своей книге «Епископы и епархии Русской Православной Церкви» пространное высказывание митрополита Мефодия (Немцова) о руководстве епархиальным духовенством. «Я сам крутой, у меня не забалуешь, да и от священства я требую, чтобы несли свой крест достойно, без жалоб, чтобы творчески подходили к служению, не так – лишь бы требы выполнять и ладно, – признался иерарх в одном из своих интервью и раскрыл секреты воспитания духовенства, – Вообще, я людей чувствую, и если человек горячий, ищущий помочь России, я принимаю его всем сердцем. Если нет – смотрю, что из него можно сделать. И если можно, то делаю, как, знаете, из бревна – сперва сучки обстрогаю, потом обтешу, потом шерхебелем пройдусь, потом рубанком, потом фуганить не грех, глядишь – и пастырь получился» // Н.Митрохин, С.Тимофеева Указ. соч.. М:, 1997. С.184.
[10] Одной из иллюстраций жёсткого администрирования являются недавнее высказывание правящего архиерея «Я запретил заниматься отчиткой (экзорцизмом – М.Ж.) нашим священникам», – заявил правящий архиерей. Митрополит Сергий: «Вести людей к Богу» // АиФ-Черноземье. Региональное приложение № 52 (810) 29 декабря 2010-4 января 2011
[11] Конспект записи беседы. Декабрь 2002 г. // Архив автора.
[12] http://lef-apologet.livejournal.com/12592.html
[13] «Ожидаемый результат: активно посещаемый ДПЦ, посетители которого получают помощь в своих вопросах и изучают основы православной культуры» / http://lef-apologet.livejournal.com/12592.html/
[14] Конспект записи беседы. Октябрь 2002. //Архив автора.
Жеребятьев М.А. Формирующийся приход епархиального молодёжного отдела и внеприходская община в номинально-православном средовом окружении (на примере Воронежа) // Социология религии в обществе Позднего Модерна : материалы Четвертой Международной научной конференции. НИУ «БелГУ», 12 сентября 2014 г. / отв. ред. С.Д. Лебедев. – Белгород : ИД «Белгород», 2013. – с.243-253
|
