15.11.2010г. закончилось расследование по «Делу Агеевых» в первой судебной инстанции и Видновским городским судом Московской области вынесен приговор Ларисе и Антону Агеевым. С какими же результатами судебного расследования ознакомила нас судья И.Кожанова, которой на оглашение приговора потребовалось более 2,5 часов?

 
Ни один пункт предъявленных подсудимым обвинений органами прокуратуры не был признан обоснованным. Ни не доказанным, а именно не обоснованным. То есть обвинение в том, что Лариса Агеева неоднократно в неустановленное время наносила удары своему сыну Агееву Глебу неустановленными тупыми предметами, тем самым истязая его, обливала его голову горячей жидкостью, жестоко обращалась с ним, не только не имело доказательств, но в входе судебного расследования были получены неопровержимые доказательства ее невиновности в инкриминируемых деяниях, в чем ей было отказано на стадии предварительного расследования.

И, тем не менее, Ларисе Агеевой был вынесен обвинительный приговор. Очевидно, в сложившейся в стране политической ситуации, вынесение оправдательного приговора было невозможно в принципе.
Но если суд установил, что отсутствует вина по всем пунктам государственного обвинения, за какие же действия Лариса Агеева была осуждена?

Суд в ходе расследования произвел детальную оценку всех объективных данных об обстоятельствах происшествия 20 марта 2009г. и его последствиях. И единственное, что суд посчитал установленным, это связь между падением ребенка на лестнице, соединяющей первый и второй этаж дома, где проживала семья, со словосочетанием, произнесенным 3-х летним мальчиком: «Мама толкнула». Однако, анализ свидетельских показаний взрослых людей, которые пересказывают высказывания малыша относительно причин и обстоятельств его падения с лестницы непосредственно после происшествия, указывают и на то, что говорилось: «бежал, упал», «сам поскользнулся», «побежал». Кроме этого, как приводит суд материалы допросов Глеба на предварительном следствии, его слова носят неоднозначный противоречивый с обстоятельствами дела смысл. Также суд указывает, что Глеб говорил, что мама его дрессировала, однако это не нашло подтверждения ни разу во время трех допросов ребенка. Вместе с этим Глеб в каждом допросе говорил, что мама его любит и не обижает.

Судом были исследованы показания свидетелей, письменные материалы дела и вещественные доказательства, мнения специалистов и заключения экспертов. В силу неустранимых принципиальных противоречий в последних суд назначил повторную судебно-медицинскую экспертизу, придав ее результатам решающее значение при определении вины Агеевых. Необходимость проведения повторной экспертизы и поставленные судом перед экспертами вопросы государственным обвинением не обжаловались.
Несмотря на то, что суд исключил из допустимых доказательств так называемые «фототаблицы» с изображением ребенка в ДГКБ №9 им.Сперанского, причиной этого являлось крайне низкое качество печати и искаженная цветопередача на бумажных носителях. Вместе с этим, как следует из приговора, суд придал доказательное значение самим цифровым носителям с этими изображениями, которые и были исследованы при повторной экспертизе.


Как мы знаем из СМИ, освещавших начало судебного процесса еще в марте этого года, Агеевы настаивали на допросе детей непосредственно судом и говорили, что верят, что сами дети «поставят точку» в «безумных обвинениях». В то время суд не прислушался, однако после получения результатов повторной экспертизы, когда были очевидны очередные подтверждения «версии» подсудимых, суд по своей инициативе произвел допрос детей в закрытом судебном заседании.

Тем не менее, суд, возвращаясь к вопросу о возможности вынесения оправдательного приговора, не придал доказательной силы результатам допроса детей в суде, сославшись на мнение экспертов, проводивших их психолого-психиатрическую экспертизу, будто бы дети помнят события непродолжительное время. Но тогда возникает вопрос: «Зная это заранее, зачем было допрашивать детей спустя 9 месяцев после начала процесса?» Очевидно, суд рассчитывал получить подтверждение инкриминируемых Агеевой неприязненных отношений к сыну? Но вот, не получил. Даже результат допроса в суде в приговоре не привел…

Детские психолог и психиатр, исследуя материалы допросов детей на предварительном следствии, в своем письменном заключении поставили под сомнение однозначность и достоверность их показаний, и, несмотря на память о событиях, возможность установления из этих показаний хронологии и причинно-следственной связи. Суд отказался принять во внимание их мнение и доводы, предоставленные психиатром Т.Крылатовой в судебном заседании, мотивируя это тем, что они работали по документам и видеозаписям и не осматривали детей. А, как следует из приговора, комиссионная экспертиза осматривала детей 21,29 сентября 2009г., то есть спустя полгода (!) после произошедших событий. Напомним, что на тот момент свидетелю Глебу еще не было 4 лет, а Полине 2 года 6 месяцев. Какая же здесь объективность?

Свидетель Полина Агеева в апреле 2009г. показывала, что мама наказывала Глеба «за лестницу». На вопрос как - ответила, что ремешком. Однако это обстоятельство явилось особым пунктом исследования при допросе специалиста комиссии повторной экспертизы, по результатам которого судом установлено, что все (!) повреждения получены при падении с лестницы. Также необходимо ответить, что при допросах на следствии относительно того толкнула ли мама Глеба, все ответы обоих детей были получены, как «да» на наводящие вопросы. Особую тревогу вызывает характер допроса детей, поскольку дети используют слова «била», что не соответствует ни заключениям экспертов ни иным материалам дела. В любом случае из приведенных текстов не ясно, что являлось доказательством того, что дети понимают, что подразумевают взрослые под тем или понятием, задавая наводящий вопрос.

Кроме этого, в приговоре однозначно присутствуют «двойные стандарты». С одной стороны суд доверяет экспертизе детей, которая спустя полгода после событий утверждает, что дети не подвержены внушаемости и склонности к фантазированию, с другой стороны исключает из доказательств невиновности подсудимой результаты допроса детей в суде, мотивируя это возрастной особенностью памяти, внушаемостью(?!). Вместе с этим, суд, придавая экспертизам детей 762/а, 763/а доказательное значение, приводит заключение, что характер памяти столь малолетних детей ситуационный (несколько дней), при этом исключает из рассмотрения то обстоятельство, что допрос Агеевой Полины и повторный допрос Агеева Глеба состоялись 21 апреля 2009г., то есть через месяц (!) после описываемых ими событий.


Как следует из приговора, судом установлено, что факт непроизвольного падения чайника с горячей водой на голову ребенка является несчастным случаем в быту. Вместе с этим суд утверждает вину подсудимой Агеевой в умышленном нанесении легких повреждений своему сыну посредством лестницы. На каких объективных основаниях? Не говоря уже о том, что учитывая одновременность получения Глебом термического ожога и его падения на лестнице, отсутствует какая-либо внятная модель поведения участвующих в этом лиц, кроме «версии» подсудимых о том, что Глеб, обжегшись, побежал к родителям на первый этаж, чем суд доказывает преступный умысел?

Даже, если предположить обоснованность обвинения в произошедшем в семье случае непосредственно вечером 20 марта 2009г., какие основания у суда утверждать, что Лариса Агеева не исполняла обязанности по воспитанию своего сына, тем более, что это совмещено с жестоким обращением к ребенку?!!

Подсудимый Антон Агеев оправдан судом по всем пунктам обвинения. А вместе с тем, как мы видим из приговора, все доказательства его невиновности в полной мере и даже в основной части относятся к Ларисе Агеевой, как любящей и заботливой матери.

Таким образом, что мы видим из приговора в «сухом остатке»?

Все пункты государственного обвинения были признаны необоснованными. Это очевидно, поскольку если нет вины, то нет, и не может быть доказательств, а все вымыслы и фантазии отваливаются при малейшем объективном рассмотрении, да и просто в силу здравого смысла.

Необходимо менять существующую систему правосудия, полностью политизированную и зависящую от исполнительной власти, поскольку вынесение оправдательного приговора в сложившихся условиях просто, как оказывается, невозможно. Слава Богу, что у Агеевых был объективный и честный судья, а то и «подмахнуть» реальный срок полностью невиновным людям не заржавело бы. Не секрет, что в нашей стране даже условный срок приравнивается к оправдательному приговору, а тут только исправработы, то есть полностью «притянутая вина».

Беспрецедентно нарабатывается чудовищная практика использования статьи «неисполнение обязанностей по воспитанию», как средство оправдания или инициализации процедуры лишения родительских прав, поскольку именно эта формулировка используется в нормах Семейного кодекса. По сути, какой бы он не был, но это - случай в семье, если есть вина – есть установленное УК наказание за этот случай, эпизод, а он приравнен к систематическим ошибкам в воспитании, воспитанию, связанному с жестокостью. По этой логике, все родители, чьи дети находятся в больницах и даже не только с травмами, но и соматическими заболеваниями, виновны в неисполнении обязанностей по воспитанию, а то и в жестоком обращении со своими детьми. И ведь граница этому абсурду объективно не определена! Или как в случае с Агеевыми даже до лишения свободы можно договориться, была бы на то политическая воля власти.

Хорошо бы, конечно, чтобы Президент смог сквозь облака со своих небес углядеть, что тут на земле творится, и придал бы соответствующий приоритет этим проблемам, как сделал в случае «дела Агеевых» Европейский суд по правам человека…


В заключение очень хочется отметить, что следов от травмы на малыше Глебе Агееве не было уже через неделю. Как утверждает суд, сейчас уже дети не помнят, что такое вообще с ними было. Непонятно, правда, зачем он их в суд звал то? Про мифическую вину родителей и их опасность для своих детей и для общества может продолжать говорить только человек не совсем здоровый или просто подлец. А вот кто ответит детям, как и зачем они стали сиротами, почему они до сих пор в детском доме, и когда они вернутся домой к родителям, которых, как утверждают, они так любят?

Всем желающим предлагаю самостоятельно ознакомиться с нижеприлагаемым приговором и сделать свои выводы.

Текст приговора приведен в оригинале, из него только для экономии места и душевных сил исключены процессуально необходимые повторы пунктов государственного обвинения и описаний телесных повреждений. Также исключены перечисления всех вещдоков, справок и Общ.палата. Вся сутевая доказательная часть приведена полностью.

ПРИГОВОР
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

15 ноября 2010г. г.Видное
Видновский городской суд Московской области в составе:
председательствующего Кожановой И.А., '
при секретаре Мицкевиче А.В., Самохине М.В
с участием
государственного обвинителя: помощника прокурора г.Видное Шепелева Д.К., Кравченко О.В.
подсудимых Агеева А.П., Агеевой Л.В.
защитников: адвоката Кашутиной Е.В., адвоката Шевчук П.В., адвоката Павловой Л.О., защитника Власкина Ю.В.
представителя несовершеннолетнего потерпевшего: Тарасова А.А. рассмотрел в открытом судебном заседании в помещении суда уголовное дело в отношении
Агеева Антона Петровича, …
обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 156 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ), ст. 125 УК РФ,
Агеевой Ларисы Владимировны, …
обвиняемой в совершении преступлений, предусмотренных п. «в», ч. 2 ст. 112 УК РФ, ст. 156 УК РФ, (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ), п. «г» ч. 2 ст.117 УК РФ, ст. 125 УК РФ

установил :

Агеева Л.В. совершила ненадлежащее исполнение обязанности по воспитанию несовершеннолетнего родителем, и это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ).
Она же совершила умышленное причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья.
…
(стр.9-10)
Вина подсудимой доказана исследованными судом доказательствами: Показаниями потерпевшего Агеева Г.А. данными в стадии предварительного расследования, оглашенными в судебном заседании (т.1л.д.189-197, т.7 л.д.9-13), которыми установлено, что при допросе 29 марта 2009г. на вопрос: «А как ты упал?» Глеб ответил: « Сам упал. Мама меня ударила». На вопрос: « Как это было » ? Глеб ответил: « Это мама убила». На вопрос: « Рукой? » Глеб ответил: « Да». На вопрос: «А где ты стоял тогда? Ты на лесенке стоял »? Глеб ответил: «Да». На вопрос: « А ты с лесенки падал»? Ответил: «Да». На вопрос: «А с какой лестницы ты падал»? Ответил: «Да с этой». На вопрос: «А кто тебя вез в больницу»? Ответил, что папа. Указал, что в больнице на лице рисовали. На вопрос: « А дядя тебя что-то спрашивал, когда вез в больницу?» Ответил, что да. На вопрос: «Ты чем-то облился»? Ответил, что да. На вопрос «Чем?»: «Паром». При ответе на вопросы 21 апреля 2009г. указал, что его зовут Агеев Глеб. Указал, что в доме наверху стоит водичка в чайнике. Ответил, что вода в чайнике горячая. На вопрос: «Как у него появились болячки »? Указал, что он «упал с лестницы, что поскользнулся, а потом мама его толкнула». На вопрос: «Как мама его толкнула»? Ответил, что рукой. Мама ругается, за то, что игрушки не убрал. На вопрос: «Хочет ли он домой»? Ответил, что нет. На вопрос: «Дома плохо»? Ответил: «Да». На вопрос: «Мама его обижает»? Ответил, что да. На вопрос: «Мама тебя бьет»? Ответил, что да. На вопрос: «Часто»? Ответил: «Да». На вопрос: «А Полю мама бьет?», ответил: «Нет». На вопрос: «Что у него на подбородке и на глазу?», ответил: «Синяк». На вопрос: «Откуда он у него»? Ответил: «Упал с лестницы». Указал, что чайник включила мама. Водичка из чайника попала на лицо. Лечил доктор. К доктору отвез папа. На вопрос: «Мама тебя толкала»? Ответил: «Да». На вопрос: « Она рассердилась за чайник»? Ответил, что да.
Показаниями свидетеля Агеевой П.А. данными в стадии предварительного расследования, оглашенными в судебном заседании (т. 7 л.д.15-19) которыми установлено, что девочка знает, что маму зовут Лариса, папу Антон, что ее фамилия Агеева. На вопрос: «Ругает ли ее мама?», ответила: «Нет». На вопрос: «Кого мама ругает»? Ответила: «Глеба». На вопрос: «За что»? Ответила: «За лестницу, била его». На вопрос: «Как она его била»? Ответила: «Ремешком». На вопрос: «С лестницы мама его (Глеба) толкала»? Ответила: «Да». На вопрос: «А как»? Ответила: «Так» и показала рукой, как толкнула. На вопрос: «Папа, где был?» Ответила: «На работе». На вопрос: «Папа ругал Глеба»? ответила: «Да», за то, что он упал. Указала, что папа повез Глеба в больницу, что видела, как Глеб на себя чайник вылил. Что он чайник вылил сам. Указала, что играли на втором этаже. Указала, что чайник включил Глеб.

Показаниями свидетеля Артамоновой Т.В. данными в судебном заседании, в стадии предварительного расследования при допросе в качестве свидетеля, оглашенными в судебном заседании (т.1 л.д.70-75), подтвержденными свидетелем в судебном заседании из которых видно, что она живет с Агеевыми по соседству, дома стоят рядом. Агееву нетрезвой никогда не видела. … Детей Агеевы взяли в начале апреля, они стали реже видеться. У Агеевых появились свои заботы с детьми. Агеевы о детях заботились - без присмотра родителей никогда не были. Дети сначала к ним относились как к воспитателям. А через два, три месяца уже по-другому было. Они стали Агеевых воспринимать как родителей.

Дети сначала были угрюмы, неуклюжи и замкнуты. Потом ситуация изменилась кардинально. По детям было видно что, их накормили, одели и отогрели. Они всегда были хорошо одеты, накормлены. Ими занимались постоянно. Она помнит, как Агеева выбирала им обувь. Не дай бог, чтобы пяточка боком пошла. У Глеба видела синяки 20 марта 2009г и, где-то за месяц до этого. За месяц до этого был выходной день, она вышла гулять и увидела, что у Глеба синяк вокруг глаза и припухшая правая щека. Это была середина февраля. У Агеевой спросила, она сказала, что свалился, и рукой показала на конуру и горку. Она подумала, что с горки, а оказалось - с конуры. 20 марта 2009г. она общалась с Агеевыми два раза. Она выясняла у них вопрос по поводу медобслуживания. Она зашла к ним. Дети одевались гулять, бегали, собирались, дети были в трусиках, синяков не видела. Вечером приехала домой, позвонил Антон, спросил, где детский травмпункт. Она начала объяснять. Зашла объяснить к ним, но названия улиц никто не знал. В это время было около 20 часов. Потому решили, что она поедет с ними, проводит. … Приехали в травмпункт в 21 ч 50 минут. Поднялись, там были врач и две медсестры. Предупредили, что работают до 22 часов. Когда осматривали - спросили, что случилось. Антон сказал, что, вероятно, взорвался чайник и ребенок упал с лестницы. Глебу обработали раны и предложили «скорую», чтобы отправить в больницу. Они сидели, ждали минут 30-40 . Предложили сделать обезболивающее ребенку, Антон отказался, так как Глеб уснул. Потом пошли в «скорую помощь». Она ехала в «скорой помощи», Антон сзади на своей машине. Врач «скорой помощи» достал кислородную маску, попросил, чтобы она ее у лица Глеба держала. Она побоялась, он стал держать сам. Она держала Глеба. Потом врач спросил: «Разговаривает ли Глеб»? Спросил у Глеба, как его зовут. Он ответил. Спросил у Глеба, что случилось. Глеб сказал какую-то глупость. Сказал, что мол меня мама убила, что дрессировала. Врач спросил, что у него такая плохая мама, Глеб ответил, что нет, что мама хорошая. Они с врачом переглянулись, пожали плечами. Никто ничего не понял. Врач ее спросил, а где мама Глеба. Она пояснила, что мама осталась дома с младшим ребенком. Врач спросил, все ли в порядке со вторым ребенком. Она сказала, что все в порядке. Он спросил, а что с Глебом такое. Она ему сказала, что ему вообще не везет. Месяц назад с синяком ходил, вот сейчас еще. После кислородной маски у Глеба весь носогубной треугольник в сукровице стал. До этого ничего такого не было. Антона Петровича на его машине не пустили на территорию больниц. Он машину поставил и их догнал. Они зашли в корпус, там стояли каталки, врач что-то писал. Глеба уложили на каталку, стояли минут семь. Подошла врач, спросила, что случилось. Глеб ответил: «С лестницы упал», потом еще немного подождал и сказал: «Меня мама толкнула».
…
(стр.15):
Показаниями свидетеля Дурягиной В.А.данными в судебном заседании, в стадии предварительного расследования при допросе в качестве свидетеля. Оглашенными в судебном заседании (т. 1 л.д. 163-164), подтвержденные свидетелем в судебном заседании, которыми установлено, что 28 марта 2009г она осматривала Агеева. Она его осматривала как врач педиатр. Мальчик был подвижный, контактный, с отеком в области носа переходящей в глаза. Были швы на подбородке, был подтек на одном из бедер и гороховидные синички, как у подвижных детишек. … При осмотре Глеба поставили на стульчик, ее попросили помочь эксперту осмотреть. В процессе разговора Глеб сказал, что упал, бежал. Она его видела с розовым личиком, а по телевизору ожог был кошмарный.
…
(стр.27-30):
Свидетель Королева Е.С. показала, что она производила выемку диска с изображением Глеба Агеева из больницы, а также из ООО «Ньюс Медиа Рус». Данные диски были осмотрены и приобщены к делу.
Поэтому данным вещественным доказательствам, которые согласуются с другими письменными доказательствами, суд придает доказательственное значение.

Оценивая собранные по делу доказательства в их совокупности суд квалифицирует действия Агеевой Л.В. по ч. 1 ст. 115 УК РФ т.е. как умышленное причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья, а также квалифицирует действия по ст. 156 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ) т.е. совершение ненадлежащего исполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем, и это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним поскольку … 20 марта 2009 года, примерно в 19 час. 30 мин., находясь в одной из комнат по месту своего проживания по вышеуказанному адресу, умышленно, на почве неприязненных отношений, злоупотребляя родительскими правами, пользуясь тем, что Агеев Г.А. в силу своего малолетства не может сам защитить свои права и обратиться за помощью, воздействовала на Агеева Г.А. тупыми твердыми предметами… Согласно заключения повторной судебно-медицинской экспертизы, телесные повреждения, повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья продолжительностью менее трех недель (менее 21 дня) расцениваются как легкий вред здоровью.

Таким образом, подсудимая жестоко относилась к несовершеннолетнему сыну, что противоречит основам и методам воспитания и причинила ему телесные повреждения, вызвавшие легкий вред здоровью.
Суд придает доказательственное значение, повторному судебно-медицинскому заключению, учитывая опыт и статус экспертов проводивших повторную судебно-медицинскую экспертизу, уровень аргументации и доводов экспертов, в том числе и их доводов относительно ошибок, допущенных при первоначальном и повторном экспертном исследовании, учитывая, что при проведении повторной экспертизы были исследованы, оценены все письменные и вещественные доказательства по делу, что не было сделано при первоначальном и дополнительном экспертном исследовании. Кроме того, в первоначальной экспертизе не сделан вывод о тяжести вреда здоровью при наличии термического ожога. Однако суд также считает достоверным и придает доказательственное значение экспертному обследованию телесных повреждений у потерпевшего Глеба Агеева, сделанного 28 марта 2009г, экспертом Малаховским (т.1, л.д.110-111) т.к. данное описание сделано непосредственно при участи потерпевшего, является детальным и подробным. Что же касается мнения свидетелей врачей Продеус П.Л., Горчакова С.А., Дивилиной ВВ., Лебедева А.В. о разной давности причинения имеющихся на теле потерпевшего телесных повреждений, то суд исходит из того, что данные лица специалистами в области судебной медицины не являются, и по данному делу для судебно-медицинской оценки повреждений имеют место не их мнения, а фактические результаты осмотра ими пострадавшего, отраженные в медицинских документах, которые и были оценены экспертами при проведении повторной судебно-медицинской экспертизы. Все вышеперечисленные свидетели указали, что они предполагают, что телесные повреждения были нанесены в разное время. Кроме того, судом были осмотрены снимки на приобщенном к материалам дела компьютерном диске формата CD-R, изъятого в ходе выемки в ДГКБ № 9 им. Г.Н. Сперанского 16.04.2009 г. с изображением потерпевшего. Осмотром установлено, что все повреждения имеют одинаковую цветовую окраску, нет следов заживления, что также, по мнению суда, подтверждает вывод повторной судебно-медицинской экспертизы об одномоментном получении телесных повреждений потерпевшим.

Поэтому обинение Агеевой Л.В в том, что она в период с января 2009 года (более точное время не установлено) до 20 марта 2009 года, не заботилась о психическом и физическом здоровье ребенка, жестоко обращалась с ним, использовала жестокие методы его воспитания: подвергала физическим наказаниям, умышленно причиняла ему физические и психические страдания, путем неоднократного нанесения побоев неустановленными тупыми твердыми предметами с ограниченной травмирующей поверхностью, систематически причиняя последнему телесные повреждения в виде множественных гематом, ссадин, царапин на волосистой части головы, лица, туловища и конечностей не нашло своего подтверждения.

… Показания свидетеля Шегай И.А., указавшей, что дети ходили на занятия весь март 2009г, 19 марта она видела Агеева Глеба, телесных повреждений на нем не было. Отношения с мамой были искренние, открытые, хорошие. Мама была строга, следила за ними, чтобы они делали, все что нужно. Занятия 4 раза в неделю и занимаются в футболках, легких брючках. На занятиях по ритмике ножки открыты. Лариса подошла к вопросу занятий так, чтобы Глеб и Полина были рядом - потому они обучались вместе. Глеба все хвалили, для своего возраста был развит хорошо. Развита речь, внимание. Полина к нему тянулась. Лариса регулярно консультировалась, они дома дополнительно занимались. Жестокости в обращении с детьми со стороны матери не наблюдала. Строгость была - но она была необходима для воспитания, не более того. Агеевы должным образом исполняли свои обязанности. Все было на уровне - как в нормальной семье. Подтверждают сделанный судом вывод.

Поэтому квалификация действий по ст. 117 ч. 2 п. г УК РФ не нашла своего подтверждения и действия по причинению телесных повреждений 20 марта 2009г…. как причиненные одномоментно, и как повлекшие легкий вред здоровью следует квалифицировать по ч. 1 ст. 115 УК РФ.

Показания подсудимой Агеевой Л.В. и Агеева А.П. о непричастности к причинению потерпевшему Агееву Г. А. 20 марта 2009г телесных повреждений в виде тупой сочетанной травмы головы, туловища, конечностей и паховой области суд считает недостоверными, поскольку данные показания опровергаются совокупностью исследованных судом доказательств. Показаниями потерпевшего Глеба Агеева данными в стадии предварительного расследования, которые даны через небольшой промежуток времени после случившегося. Из содержания показаний видно, что он неоднократно указал, что телесные повреждения ему причинила мама, указав, что мама его убила, она его дрессировала, она его толкнула с лестницы, и он упал. Суд считает данные показания достоверными с учетом заключения амбулаторной комплексной судебно психолого-психиатрической комиссии экспертов № 762/ а от 21, 29 сентября 2009г. видно, что Агеев Глеб способен к осмыслению ситуации, речь фразовая, с достаточным для данного возраста словарным запасом. В развитии восприятия, внимания, памяти, мышления, речи у Агеева Г.А. не обнаружено существенных отклонений от возрастной нормы, которые могли бы ему воспрепятствовать правильно воспринимать основные характеристики внешней стороны событий и давать о них показания. … Агеев Г.А. мог правильно излагать сведения, имеющие значение для дела и давать правильные показания лишь в течение непродолжительного периода (нескольких дней) после получения травмы. В настоящее время он давать правильные показания не может в силу возрастных особенностей.
О достоверности показаний свидетельствует и то, что они согласуются с показаниями свидетеля Агеевой Полины данными в стадии предварительного расследования, из которых видно, что с лестницы мама Глеба толкала. Показала рукой, как это произошло. Заключением амбулаторной комплексной судебно психолого-психиатрической комиссии экспертов № 763/ а от 21, 29 сентября 2009г . в отношении Агеевой Полины установлено, что признаков повышенной внушаемости и склонности к повышенному фантазированию не обнаруживается. Процессы памяти носят ситуационный характер. Она могла давать правильные показания лишь в течение непродолжительного периода (нескольких дней) следующего за получением травм братом. Показания потерпевшего подтверждены также показаниями свидетелей Артамоновой Т.В., Лебедева А.В., Дивилиной Ю.В. из которых видно, что потерпевший сообщил, что телесные повреждения причинила мама, толкнув с лестницы.
(стр.31):

Заключением повторной судебно-медицинской экспертизы, которой установлено, что телесные повреждения могли быть причинены потерпевшему при падении последнего с лестницы. … О достоверности показаний, по мнению суда свидетельствует и то, что потерпевший Агеев Г.А. на протяжении всего периода предварительного следствия указывает, что воду из чайника он вылил на себя сам. Об этом указывает, и свидетель Агеева Полина. Свидетель Евтюхина Т.В. также подтвердила, что Глеб Агеев сообщил, что он однажды играл с Полиной и на него упал чайник, а свидетель Шунина Е.В. указала, что Агеева Поля 21 марта 2009г ей сказала, что Глеб вылил воду на себя из чайника. Свидетель Русакова В.Д. также указала, что со слов Агеевой Полины знает, что Глеб опрокинул чайник на себя. Данные показания подтверждены выводами повторной судебно-медицинской экспертизы, указавшей, что при опрокидывании чайника на себя, если ребенок находился под поверхностью, на которой находился чайник возможно причинение имеющейся у него термической травмы.

Таким образом судом установлено, что телесные повреждения имеющиеся у потерпевшего в виде тупой сочетанной травмы головы, туловища, конечностей и паховой области повлекшей легкий вред здоровью причинены умышленными действиями потерпевшей, а по ст. 112 ч. 2 п.» в» УК РФ Агеева Л.В. подлежит оправданию, за отсутствием события преступления т.к. получение термического ожога Агеевым Глебом повлекшего легкий вред здоровью, что подтверждено заключением повторной судебно-медицинской экспертизы, а не вреда здоровью средней степени тяжести, является несчастным случаем в быту. Поэтому показания Агеевой Л.В., Агеева А.П. в этой части, т.е. что Агеев Глеб опрокинул чайник на себя и получил ожог, являются достоверными и не опровергнуты представленными и исследованными судом доказательствами.

Суд не может принять в качестве доказательства заключение специалиста Крылатовой Т.А. и Черновой Е.Г. в качестве доказательства по делу, поскольку из содержания данного заключения видно, что в нем указывается на то, что они исключают достоверность показаний Агеева Г.А. в период с 20 марта 2009г до 8 мая 2009г. Данное заключение вступает в противоречие с заключением психолого-психиатрической экспертизы, проведенной Агееву Глебу, которой суд придает доказательственное значение, поскольку она проведена при непосредственном участии испытуемого.
(стр.32):

С учетом заключения комплексной судебно психолого-психиатрической комиссии экспертов № 762/ а и № 763/ а от 21, 29 сентября 2009г. в отношении Агеева Г.А. и Агеевой П.А. установившей, что процессы памяти у детей носят ситуационный характер. Они могут давать правильные показания лишь в течение непродолжительного периода (нескольких дней) следующего за получением травм. В настоящее время в силу возрастных особенностей памяти, внушаемости, действия механизмов вытеснения давать правильные показания по делу не могут, суд считает недостоверными показания потерпевшего Глеба Агеева и свидетеля Полины Агеевой в судебном заседании о том, что Глеб упал с лестницы сам, как и сведения, сообщенные свидетеля Евтюхина Т.В. о том, что Глеб Агеев, находясь в приюте, однажды сказал, что он упал с лестницы, когда побежал.
…
Суд оправдывает Агеева АП. по ст. 156 УК РФ, по которой он обвиняется (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ) в совершении ненадлежащего исполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем, и это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним за отсутствием в его действиях состава преступления, поскольку предъявленное обвинение не нашло своего подтверждения, поскольку суду не представлено доказательств, что Агеева Л.В. в период с января 2009 года (более точное время не установлено) до 20 марта 2009 года, не заботилась о психическом и физическом здоровье ребенка, жестоко обращалась с ним, использовала жестокие методы его воспитания: подвергала физическим наказаниям, умышленно причиняла ему физические и психические страдания, путем неоднократного нанесения побоев неустановленными тупыми твердыми предметами с ограниченной травмирующей поверхностью, систематически причиняя последнему телесные повреждения в виде множественных гематом, ссадин, царапин на волосистой части головы, лица, туловища и конечностей, а Агеев АЛ. этому не противодействовал, а был с Агеевой Л.В. заодно, поддерживая ее жестокие методы воспитания. Данное обвинение исключено из действий Агеевой Л.В., т.к. опровергнуто результатами повторной судебно-медицинской экспертизы. 20 марта 2009г., когда потерпевшему Агееву Глебу были причинен легкий вред здоровью и произошел несчастный случай в быту, Агеев Глеб облился горячей водой, находился на работе. Кроме того, исследованные судом доказательства свидетельствуют о том, что после того, как Глеб Агеев стал проживать в семье Агеевых в поведении ребенка произошли позитивные изменения, что случаи применения насилия место не имели. Допрошенная свидетель Пивень Л.В. указала, что она видела потерпевшего Агеева Г. А. 18 марта 2009г. Телесных повреждений на нем не было. Дети были веселые. Отношения были у них нормальные, как у родителей любящих к любящим их детям. Они всегда были чистые опрятные и ухоженные. Свидетель Шегай И.А. указала, что дети ходили на занятия весь март 2009г. 19 марта она видела Агеева Глеба, телесных повреждений на нем не было. Отношения с мамой были искренние, открытые, хорошие. Мама была строга, следила за ними, чтобы они делали все что нужно. Занятия 4 раза в неделю и занимаются в футболках, легких брючках. На занятиях по ритмике ножки открыты. Лариса подошла к вопросу занятий так, чтобы Глеб и Полина были рядом - потому они обучались вместе. Глеба все хвалили. Для своего возраста был развит хорошо. Развита речь, внимание. Полина к нему тянулась. Лариса регулярно консультировалась, дома они дополнительно занимались. Жестокости в обращении с детьми со стороны матери не наблюдала. Строгость была - но она была необходима для воспитания, не более того. Агеевы должным образом исполняли свои обязанности. Все было на уровне - как в нормальной семье. Указали, что родители любили Глеба, ухаживали за ним, способствовали его развитию. Свидетель Заварзина С.А. указала, что считает, что были нормальные отношения - дети спокойно играли с родителями. Летом 2008 года ее сын познакомился с Агеевыми. Он рассказывал, как они играли, что ему понравилось. Дети играли с собаками. Она знает, что соседи подписали обращение к Президенту РФ, с просьбой вернуть детей родителям Агеевым. Видела один раз синяк на лице Глеба, это было в феврале 2009г и все. Свидетель Заварзина В.В. указала, что отношения у матери и детей были нормальные. Агеева детей прилюдно не обнимала. А когда они бывали у них на участке, она такое видела, она их всегда называла «Полинушка» «Глебушка». Лариса говорила, что Глеб ребенок сложный. Летом видела маленькие синяки на коленях у Глеба. Агеевы следили, чтобы дети соблюдали четко режим. Агеева была обеспокоена, что ребенок был немножко заторможенный. Обстановка у них была нормальная - у них для детей было все оборудовано. Дети как хвостики ходили за родителями После того как дети стали жить у Агеевых, Глеб потеплел ему вокруг стало все интересно, научился завязывать шнурки, стишки начали учить. Свидетель Шунина Е. В. показала, что Агеевых знает давно, виделись часто, заборы прозрачные, все видно. Было необычно, когда у них появились дети. Внимание к ним было повышенное. Привлекало внимание то, не было ощущение, что дети не их и не родные друг другу. Дети за родителей держались. Старались быть больше дома и на участке. За Ларису Глеб цеплялся. Агрессию к детям не проявляли, это не про этих людей вообще. Не было ощущения, что дети боятся чего-то. Но налицо были проблемы развития. На Полине телесных повреждений не видела ни разу, а на Глебе - видела в прошлом году в феврале. У него была гематома или синяк. Ее удивило, когда по телевизору показывали, что Глеб говорил и не жестикулировал. Максимальное, что делали родители, могли прикрикнуть. Слышала как Лариса говорила, что она папе позвонит и расскажет, что они не слушаются. Агеевы детей воспитывали строго, но все было на пользу. Они режим ставили им - вставать утром, делать зарядку. Агеевы, если нет явного вреда - они подождут, когда он встанет сам, приучали к самостоятелен. Есть то, что можно делать на людях, и то, что не стоит, это социальная адаптация. Была ласка, отношение было с любовью. Лариса Агеева могла повысить голос, Глеб бывал рассеян. Он и падает, не подставляя рук, не пытаясь смягчить падение. Глеб очень старался угодить сторонним людям. Это черта его характера - Лариса его осаживала. Агеевы уравновешенные, верующие, любознательные люди. Все было создано для проживания детей, игрушки, животные, спортивный городок. Дети после жизни у Агеевых стали меняться: подросли, бледность прошла, пришла раскованность, развитие, речь у Глеба стала понятна, считать научился. Стихи учить начали. Научился даже шнурки завязывать. Полина и Глеб всегда рассказывали, как живут - негативных моментов не говорили. Свидетели Севостьяненко А.В., Исаев Д.В. указали, что дети были обласканы Агеевыми. Им были созданы все условия для развития. Свидетель Исаев Д.В. указал, Агеев даже поменял работу, чтобы детям уделять больше внимания. Свидетель Мурлыкова Т.В. показала, что при посещении семьи у нее не сложилось впечатления, что над детьми было насилие. Было отменено постановление об отобрании детей т.к. не установили, что их жизни что-то угрожает. Когда ехали в Коробово, она под впечатлениям от увиденного по телевизору, ожидала увидеть «тихий ужас». Однако увидели совсем другую картину. Кроме мази на лице она ничего не увидела. У мальчика были ручки голенькие, там не было никаких синяков. Ребенок реагировал, совсем не боясь. Это было ключевым при определении того, что его не отобрали. У детей в Коробово была своя комната, игрушки, отдельные спальные места. Дети были обеспечены всем необходимым. Свидетель Сахарова С.В. показала, что при посещении Агеевых после выписки из больницы их встретил Антон Петрович, провел в дом, навстречу вышла Полина. Она взяла за руку и потащила в комнату, там был и Глеб и Агеева Лариса Владимировна. На руках у Глеба никаких синяков не было, на лице ничего серьезного, он вообще резко отличался от того, что показывали в «Массмедиа». У ребенка была мазь нанесена на лицо. Мальчик был причесан, хорошо и чисто одет. Был без признаков возбуждения и царапин на теле. На все вопросы о том, как он себя чувствует и нравится ли ему тут - были утвердительные ответы: дома нравится, по родителям скучал очень и все в таком духе. Потом Глеб маму поцеловал, Полина увидела и тоже поцеловала. Оснований для отобрания детей у них в то время не было. Она видела много детских вещей, игрушек. Дети были спокойными, не было никакой степени возбужденности. Свидетель Устинов А.В.показал, что до случая обращения в больницу с телесными повреждениями в опеку никаких сведений о жестоком обращении Агеевых с детьми не поступало. Свидетель Ананьев А.В. показал, что Агеевы очень терпеливо и терпимо относились к детям. У Антона манера излагать мысли неспеша. У Ларисы никакой неуравновешенности и гнева он не видел. Они близко приняли появление детей. Они горку сделали на участке - Антон лично ее строил. Он для Глеба хороший пример, поскольку сам умеет и паркет положить и гвоздь забить. И старался Глеба привлекать, чтобы тот помогал. Мальчик научился слога понимать, буквы выучил, научился за каких-то полгода. Свидетель Смешко Ю. И. показал, что с психологической точки зрения развитие детей соответствует их возрасту, видно было что с детьми занимались, у них была сильная привязанность к приемным родителям и друг к другу. Даже игра была - звонили родителям по игрушечному телефону и рассказывали, как их день прошел - всегда говорили, что хотят домой. Постоянно об этом говорили. Свидетель Гнедова СЛ., Ефремкина Н.В., Фокина Н.М. указали, что опасной для жизни детей ситуации при посещении семьи Агеевых они не увидели. Директор приюта, в котором находится Глеб Агеев - Альбертов С.Г. указал, что только дети Агеевых умеют пользоваться вилкой и ножом. У суда нет оснований сомневаться в достоверности показаний вышеуказанных свидетели, поэтому суд придает данным показаниям доказательственное значение.

Судом также установлено, исходя из показаний подсудимого, подсудимой, свидетеля Артамоновой Т.В., Лебедева А.В., Дивилиной Ю.В. , протоколом изъятия ватных тампонов с наличием крови Глеба Агеева , что 20 марта 2009г. Агеев А.П. оказал помощь ребенку, проявил к нему внимание и заботу, беспокоился о его состоянии т.к. поднимался к нему, смотрел за его состоянием. Увидев, что после полученных травм состояние ребенка ухудшилось, обратился за медицинской помощью, что следует из показаний Агеева А.П., и данное доказательство ничем не опровергнуто. Попросил помощь у соседки в госпитализации, т.к. попросил ее держать мальчика на руках, чтобы не пристегивать ремнями безопасности и не травмировать его, доставил ребенка в травмпункт, а затем в больницу, сообщил о механизме получения телесных повреждений. Причем все было сделано в достаточно быстрый период времени, несмотря на отдаленность места нахождения больницы от места жительства, события произошли в 19 часов 30 минут, а уже около 9 часов, были в травмпункте, поэтому предъявленное обвинение в том, что увидев причиненные Агеевой Л.В. телесные повреждения его малолетнему сыну - Агееву Г.А., тяжелое состояние последнего, зная, что необходимо незамедлительно обратиться к врачам для оказания неотложной медицинской помощи, понимая, что совершенные его супругой действия влекут ответственность, Агеев А.П. умышленно, действуя заодно, уложили ребенка спать, желая тем самым избежать ответственности за ненадлежащее воспитание ребенка, соединенное с жестоким обращением, и причинение ему телесных повреждений и при этом Агеев А.П. также не предпринял своевременных мер к оказанию Агееву Г.А. квалифицированной медицинской помощи, защите ребенка, чем фактически продолжил причинение ему физических страданий не нашло своего подтверждения.
…
(стр.35-36):
Поведение подсудимой в судебном заседании адекватно происходящему. Свою защиту она осуществляет обдуманно, активно, мотивированно, поэтому у суда не возникло сомнений в его психической полноценности.

Учитывая изложенные обстоятельства, суд находит, что Агеева Л.В. является вменяемой и подлежит уголовной ответственности и наказанию.

Назначая наказание подсудимой Агеевой Л.В. суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, влияние назначаемого наказания на ее исправление, условия жизни ее семьи, данные о личности подсудимой, которая ранее судима не была.
Обстоятельств, отягчающих наказание, не установлено.

Обстоятельством, смягчающим наказание не установлено. Оценив изложенные обстоятельства, учитывая общественную опасность совершенных преступлений, суд считает необходимым за совершенные преступления назначить наказание в пределах санкции статьи 156 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ) и ч. 1 ст. 115 УК РФ, в виде
исправительных работ. Учитывая, что преступления совершены в отношении малолетнего ребенка, общественную опасность совершенных преступлений, суд не находит оснований для применения ст.73 УК РФ и 64 УК РФ. Суд назначает наказание по правилам ст. 69 ч.2 УК РФ путем частичного сложения наказаний. В виду отказа гос.обвинителя от поддержания обвинения по ст. 125 УК РФ производство по делу прекращено в этой части.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 302, 303, 304, 307-309 УПК РФ, суд
ПРИГОВОРИЛ:

Агееву Ларису Владимировну признать виновной в совершении преступлений, предусмотренных ст. 156 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ), ч. 1 ст. 115 УК РФ по которым назначить наказание
-по ст. 156 УК РФ в виде исправительных работ сроком на 11 месяцев с удержанием из заработной платы 15% в доход государства ;
-по ч. 1 ст. 115 УК РФ в виде исправительных работ сроком на 11 месяцев с удержанием из заработка 15% в доход государства.
В соответствии со ст. 69 ч.2 УК РФ назначить наказание по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний в виде 1 года 8 месяцев исправительных работ с удержанием 15% из заработной платы в доход государства.
Агееву Ларису Владимировну по п. «в» ч. 2 ст. 112 УК РФ оправдать за отсутствием события преступления.
Меру пресечения подсудимой Агеевой Л.В. оставить прежнюю в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.
Агеева Антона Петровича по ст. 156 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ) оправдать за отсутствием в действиях состава преступления.
Меру пресечения до вступления приговора в законную силу в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменить.
Разъяснить право на реабилитацию, связанную с уголовным преследованием.
…
Председательствующий И.А.Кожанова

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.