Признаюсь, мои практические познания о браке довольно ограничены. Потому как семьи у меня было всего лишь две. Первая — где я родился, вторую уже создал сам. На виду были многие семьи, но то не в счёт. Внешнее видно глазами со стороны, внутреннее иной раз не всегда понятно даже самим членам семьи.
В семье не должно быть места эгоизму, иначе счастья никому не видать
Самое главное семейное правило, на мой взгляд, это любить — отдавать, а не брать. А иначе что за сомнительное удовольствие — использовать близкого человека в своих целях? Реализованная возможность дарить себя, угождать любимым людям — мужу, жене, папе, маме, детям, братьям и сёстрам во благое, на пользу им — вот то, что делает человека счастливым. В семье не должно быть места эгоизму, иначе счастья никому не видать.
— Сказано же в Библии, что жена должна повиноваться мужу как Господу, — сказал мне один православный муж, оправдывая свои самовлюблённость и гордыню.
— Точно так, — согласился я, — там ещё чуть дальше написано, что муж должен любить свою жену, как Христос возлюбил Церковь Свою и предал Себя за неё (ср. Еф. 5, 25). Любите ли вы жену так?
Мужчина заколебался, не зная, что ответить.
— Или, может, любите её как своё тело? Зуб заболел — таблетку выпил и бегом к врачу. Рука устала работу выполнять — дал ей отдых. Есть захотел — поел. Скучно стало — развлёкся. Так же реагируете на нужды своей жены, как на нужды своего тела?
Муж молча покачал головой.
— Да если б жён так любили, как написано у апостола Павла, они были бы рады таким идеальным мужьям повиноваться как Богу, — добавил я.
А православной жене пришлось напомнить, что тело её мужу принадлежит (как и тело мужа — жене), и уклоняться от общения можно лишь по взаимному согласию, а не в качестве наказания за какие-то обиды.
Дохристианское человечество видело в потомстве главную цель брака
В истории человеческой мысли легко найти два главных направления в учении о браке. Первое — реалистическое: смысл брака — в размножении, в стремлении иметь продолжение своего существования. Такое воззрение встречается в древнеиндийских, греческих, римских законах. Ветхозаветное мышление видело сущность и цель брака также в воспроизводстве рода. Это было очевидным и необходимым знаком Божьего благословения. Послушание Авраама и его вера даровали ему обещание обильного потомства: …умножая умножу семя твое…и благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего (Быт. 22, 17–18). Это обещание Аврааму объясняет, почему евреи считали бесплодный брак проклятием. Нормальным явлением были браки моногамные и полигамные. Конкубинат подчас одобрялся, как гарантия продолжения рода (Быт. 16, 1–3). Бесплодие жены было и вовсе поводом к разводу. В случае бесплодия мужа прибегали к левирату (Быт. 38, 8). Моногамия существовала как некий идеальный образ, который никогда не был абсолютной нормой. Поэтому древние христианские писатели полагали, что почти всё дохристианское человечество видело в потомстве главную цель брака, и объясняли это отсутствием надежды на будущую жизнь.
В Новом Завете понимание брака претерпело коренные изменения. Нигде в Евангелии не упоминается о том, что именно деторождение является оправданием брака. Само по себе оно является средством спасения лишь тогда, когда оно сопровождается верой, любовью и святостью (1 Тим. 2, 15). Бог возвращает человека к самому началу, к Божественному замыслу творения (Мф. 22, 23–32; Мк. 12, 16-27; Лк. 20, 27–37), когда Им была положена основа брака. Адам и Ева были созданы только друг для друга. Их союз был полным и неразрушимым. Я бы даже сказал, что они являют собой образ и символ всех будущих браков. Все вступившие в брак — продолжение Адама и Евы, и их союз должен быть столь же сокровенно неразделимым. Идеал брака — чтобы двое обрели свою полноту, соединив свои жизни вместе. Это взгляд идеалистический. Однако христианские писатели не всегда подчинялись этому направлению. В частности, блаж. Августин утверждает, что причина брака одна, а именно — рождение детей, и что там, где стремятся, чтобы детей не было, нет и брака. Это утверждение рассматривает и позднейшее схоластическое западное богословие. Восточная же традиция подчиняется как раз идеалистическому воззрению. Существует целый пласт святоотеческой литературы, освещающей этот вопрос. Большое внимание обязанностям супругов друг ко другу и отношениям в семье уделяют свт. Феофан Затворник и свт. Тихон Задонский, подчеркивая, что брак есть тайна единения. Яркий пример добродетельного супружества можно найти в переписке царя Николая II с супругой.
Союз мужа и жены является одним из средств ко совместному спасению
Почитая брак таинством, древняя Церковь не создала какого-либо особенного обряда венчания, а признала брак, заключенный по законам светского общества. До IX в. христианская пара после регистрации брака принимала участие в Евхаристии, и это, согласно Тертуллиану, и было печатью брака. С IV века у восточных христиан это таинство сопровождается торжественным обрядом. В конце IX в. появился независимый от Евхаристии обряд венчания, что можно связать с укреплением правового значения церковного брака. Несмотря на это, он до сих пор сохранил особенности, свидетельствующие о его первоначальной связи с Евхаристией. Вот откуда взялась нелюбимая многими церковная традиция непозволительности второго брака. Он всего лишь терпим по снисходительности к человеческой слабости (1 Кор. 7, 9). Более того, не поощряется второбрачие даже по вдовстве — по причине вечности и неразрывности брака. Церковь лишь допускает новый брак во избежание блуда. Христианский брак нерасторжим, и это исключает всякую демагогию его истолкования. Союз мужа и жены уже сам по себе является одним из средств ко совместному спасению, и он ни в коем случае не может быть расторгнут ради продолжения рода или защиты каких-либо земных интересов.
Известно осуждение развода Христом (ср. Мф. 19, 8–9; Мк. 10, 2–9; Лк. 16, 18). Но возможность развода из-за прелюбодеяния ясно показывает, что Новый Завет не понимает под неразрывностью брачных уз абсолютного запрета на человеческую свободу. Эта свобода предполагает возможность греха и его последствий. В конечном счете грех может расстроить брак. Разрешая разводы, Церковь разъясняет людям причины развода и всегда рассматривает его как серьёзный грех. Однако Церковь всегда была готова допустить согрешивших в число верных после покаяния. Поэтому повторные браки заключались только путём гражданской церемонии и предусматривали покаяние с отлучением от Причастия на определённый срок.
В Библии брак представляется выражением предельной радости и полноты. Это полнота торжества радости и любви. Совершенный образ её виден в браке Агнца (Откр. 19, 7), то есть в соединении, в радости встречи Бога, ставшего человеком, с тварью. Образ, данный в лице Невесты Агнца — Христовой Церкви, — образ любви совершенной, жертвенной до конца. Именно взаимная жертвенность любви зачастую ускользает от внимания православных супругов.
Многие православные озабочены безрадостностью семейной жизни
Поэтому Церковь сегодня особенно встревожена неустойчивостью браков и горем, которое эта неустойчивость приносит как супругам, так и детям. Многие православные озабочены раздробленностью семей и безрадостностью семейной жизни. Но это происходит как раз потому, что идеал брака оказался для людей непонятым. Случается даже, что некоторые рассматривают брак просто как частный договор. В лексикон входит понятие «брачный контракт», в основе которого лежит расчетливость и сожительство, где нет места ни истинной любви, ни настоящему браку, совершаемому на небесах.
Но главной проблемой, как мне думается, становится восприятие брака как способа проживания вместе лишь для свободного сексуального удовлетворения. Гедонистическое понимание брака породило самые извращенные формы такого сожительства: гаремная, шведская, гомосексуальная семьи. Подобный способ сожительства извращает божественный замысел о браке. Свт. Тихон Задонский учит: «Блуд есть яд, умерщвляющий душу... Кто блудодействует, тот отрекается от Христа».
Церковь осуждает порнографию и блуд. Но в законном браке Церковь признаёт половую близость между супругами, поскольку телесные отношения мужчины и женщины благословлены Богом (Быт. 1, 28), и о них Церковь молится в чине венчания. Такую высокую значимость Церковь придает браку как вечному союзу, источнику радости и любви, как образу нераздельного единения Христа и Его Церкви, как пути в Вечное Царство.
— А можно ли вступать в брак с нелюбимым человеком? — иногда спрашивают меня верующие.
Да, конечно, можно! Но ни себе, ни друзьям (тут бы сказать ещё «ни врагам», но врагов среди людей у меня никогда не было) я бы такого не пожелал. Как терпеть от человека вольные и невольные огорчения, если не любишь его? Я бы точно не смог.
