Георгий П. Патронос. Брак в богословии и жизни

Введение[i]

 Брак есть тема простая, известная, с историей, которая длится столько, сколько и история человека, хотя сегодня она стала темой трудной, тернистой и проблемной, особенно для наших религиозных и богословских воззрений за пределами социальных установок. На тему связей двух полов и эроса до настоящего времени написано безбрачными клириками множество статей и книг, которые, как говорят они сами, имеют «опыт» соответствующих проблем на основании исповеди верующих.

Один только этот факт нас убеждает, что их «знание» в корне отрицательное, поскольку в качестве своего источника имеет чувство вины человека перед эротическим переживанием. Кроме того, оно выражает некое знание, которое воспринимает эрос изначально как грех или усматривает эротическое событие в падшем его состоянии, то есть в состоянии греха. Поэтому не является странным, что все эти написанные тексты обычно содержат отрицательную позицию по отношению к основным составляющим связей полов в браке и прикрывают желание, чтобы люди предпочитали безбрачие брачному союзу. Конечно, на основе этого мотива безбрачие признается высшей формой религиозной жизни, а брак считается приемлемым лишь по снисхождению и «по икономии», как говорят, ради слабости и несовершенства человека.

К сожалению, исследования, проведенные на данный момент в рамках академического богословия, не могут существенно помочь нам в решении этой проблемы. Когда были опубликованы соответствующие исследования о браке, то и они остались запертыми в своей научной сфере и, обмирщив выводы, не принесли существенной помощи в просвещении нашего народа относительно данных проблем. Ощущается неуверенность богословия при рассмотрении актуальных жизненных проблем. Может быть, потому что проблемы эти стали сегодня сложными и весьма тернистыми.

За нашим обращением к этой теме стоит желание выразить некоторые истины, которые, по нашему мнению, не окажутся произвольными мыслями, но будут основаны на библейском, святоотеческом и современном богословском свидетельстве и опыте. Без претензии на некую непогрешимость, но и, не скрывая истину, мы желаем всем тем, что будет изложено здесь, дать повод, и не более того, для диалога, а также для того, чтобы пересмотреть нашу позицию в отношении богословия брака, как и в отношении проблем, связанных с этим столь важным институтом жизни. Мы верим, что никто не имеет права присваивать себе Православие. Православие не понуждается какими бы то ни было определениями, будь они богословского либо пастырского характера. Много большим мы мешаем Православию, когда спекулируем истиной из своих личных предпочтений и выбора. Православие – это сознание народа Божия в Церкви, которая формируется богодухновенно в ее историческом вековом опыте. А богословие удосуживается быть служением этой истине и опыту Церкви.

Отрицание брака и последствия этого

Первый момент, который следует нам отметить, – это отрицание или принижение Таинства Брака в нашу эпоху. И это явление появляется среди людей, которые находятся также внутри Церкви. Конечно, причины различны. Те, кто вне Церкви, считают институт брака устаревшим образом жизни. В нашу эпоху, которая обожествила свободную любовь, брак был воспринят как несвободная форма жизни, которая не укрепляет узы двух людей и не ведет к любви. Брак, говорит сегодняшняя молодежь, – это гроб истинной любви и смерть пылкого любовного влечения.

Однако и в религиозной среде брак не раз принижался и считался второстепенным в сравнении с безбрачной жизнью. Именно под влиянием напряженных пиэтических тенденций брак оказался приемлемым лишь «по икономии» и воспринимается с той или иной степенью терпимости в отношении людей, которые не могут претерпеть искушения плоти. Добрые воины духовной брани не имеют иного выбора, кроме безбрачия. А если кто-то последует брачным путем, то он должен быть обуреваем непрерывным и продолжительным чувством «вины», поскольку не смог достичь абсолюта и совершенства духовной жизни. Однажды я даже услышал, в каком процентном соотношении будут оправданы люди на Страшном Суде перед Богом. Монахи получат 100% конечного «воздаяния», безбрачные в миру – 60% и люди, состоящие в браке, – только 30%! В этот момент я, как состоящий в браке, почувствовал себя духовно несостоявшимся. Достоинство брака как спасительного Таинства Церкви потеряно. У меня появилось чувство, что я живу в религиозную эпоху возрождения манихейских тенденций и продвижения мировоззрения о «чистых» в духовной жизни.

Отрицание брака со стороны тех, кто находится вне Церкви, нас не удивляет. Это естественное продолжение всей их отрицающей позиции в отношении каждого Таинства Церкви и каждого традиционного установления. Однако современное отрицание или пусть даже принижение Таинства Брака нашими церковными людьми обязывает нас вспомнить жестокую борьбу в церковной истории с аналогичными ересями. Также напомним учение апостола Павла о «даровании» брака и безбрачия, который выразительно подчеркивает, что каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе(1 Кор. 7,7). Это означает, что существует «дар» брака и «дар» безбрачия. Каждый должен раскрыть внутри себя свое дарование и свой «талант» и служить ему верно и со смирением как хороший домоуправитель даров Божиих. Наше предпочтение брака или безбрачия есть дело послушания и повиновения дару, который Бог дал каждому человеку. Речь идет не о произвольном личном выборе или корыстолюбивой личной оценке, связанной со всевозможными мирскими или религиозными предпочтениями. Речь идет о внутреннем исследовании, свободном и независимом, нашего личного таинства жизни. Безошибочный критерий – это успокоение сердца человека в его даровании. Один мудрый старец и аскет Святой Горы Афон, когда молодые люди задают ему вопрос о выборе брака или безбрачия, отвечает с простотой: «Посмотри внутрь себя, дитя мое, где успокаивается твое сердце, там находится твой путь».

Брак и безбрачие, с богословской и духовной точки зрения, считаются двумя путями, необходимыми для того, чтобы падший человек шел к Царствию Божию. Это две формы жизни в настоящем веке, которые были приняты в истории Церкви, и при помощи которых люди призваны жить с верностью своему дарованию, потому что если кто не принесет богатых плодов духовных на том или ином пути, то сама по себе форма жизни не спасет человека.

Не будем забывать притчу о десяти девах. Первые пять не оправдались лишь за свое девство. Оправдались только те, которые бодрствовали, которые очень любили и оставались бодрствовать с зажженными свечами своих сердец ради Великого Жениха. Одна форма девства бесплодная, формальная, другая – плодовитая и сущностная. Это – таинство, в котором всякий реализует – в браке или безбрачии – свой крест и жертву, а также свою полноту и славу. Как для клирика его священство, а для монаха его девство, брачные узы – это духовная слава человека, но также его крест и мученичество в грешном мире; и для находящегося в браке – верность своему браку будет ежедневной жертвой и крестом, но и радостью невыразимой и небесной.

Думаю, не следует здесь напоминать, что апостол Павел считает отрицание или принижение брака «отступлением» от истинной веры и церковной традиции и что скрываются за этим лицемерыи лжесловесники, вдохновляемые духом обольстителем и учениями бесовскими(1 Тим. 4, 1-5). Этой апостольской традиции следовала и Церковь, осуждая как ересь отвержение брака. Результатом духовного умаления достоинства брачной жизни является не только поразительное искажение цели брака в широчайших мирских массах нашего народа, но и дисгармония и разлад, которые характерны зачастую даже для религиозных браков. И это связано не только с незнанием многих сторон брака, но, по большей части, и с тем фактом, что обычно религиозное образование в нашей местности учит считать самым высшим в нашей жизни только «духовное», тогда как на все остальное, материальное и «телесное», смотреть с презрением, как на вещи совершенно второстепенные.

Однако брак, как это указывает сама жизнь, есть чудесное сочленение «духовного» и «телесного» и приводит человека к удивительной гармонии и равновесию, основному условию глубокой духовной жизни. Именно поэтому существует необходимость осознания для всех, и особенно для тех духовников Церкви, которые на исповеди проводят дело воспитания, что, даже если сами эти клирики безбрачны, брак не является чем-то «лукавым» и «нечистым» для духовных людей, но, напротив, может стать единственным предохраняющим средством против разврата, безнравственности и блуда.

Действительно, Таинство Брака сохраняет целомудрие и освящает человека. Оно охраняет юношескую чистоту и защищает молодых от сатанинских козней. По этой причине традиция Церкви издревле побуждала молодых «рано» приступать к браку, чтобы избежать сетей лукавого.

Проблема тела и эроса

Впечатление, что Православная Церковь склоняет больше к безбрачной жизни, чем к жизни в браке, ошибочно. Конечно, было искусно взращено убеждение, что сексуальное влечение и действие есть некий канал, посредством которого вина первородного греха наследуется в потомках Адама вплоть до последнего современного человека. Однако это религиозное учение претерпело сильное влияние не восточной православной традиции святых отцов, а соответствующего западного учения, которое имеет свои корни в трудах блаженного Августина.

Православная Церковь никогда не боялась сексуальной темы и потому включила брак в число своих освящающих Таинств. Телесная тема никогда не отчуждалась от духовной и, когда Церковь проповедует о добродетели и грехе, то разумеет соучастие всего человека в одном или другом состоянии. Когда согрешает человек, то согрешает и душой и телом, а когда освящается, то освящается и душой и своим телом. Подобно этому в радости и в печали участвует весь человек. Так и эрос, будь он человеческий или божественный, охватывает всего человека. Так, все члены человеческого тела, как и душа, участвуют в этом священном таинстве эроса и любви, которым является брак. Однако и все чувства, и сами душевные и телесные функции взаимодействуют при переживании таинства этого сопричастия. В истинном эросе существует некая бытийная дрожь экзальтации и соучастия всего человека. И здесь трудно различить, где заканчивается тело, а где начинают участвовать дух и душа.

Тот факт, что человек имеет тело, и что тело участвует существенным образом в функциях эроса, не уменьшает духовности человека. Является ошибочным представление о том, что тело есть зло, и что оно является источником зла и, следовательно, достойно презрения. Человеческое тело, со всеми своими физиологическими функциями, было достойно отмечено христианским учением. Святой Кирилл Иерусалимский говорит где-то: «Не говори мне, что тело есть виновник греха... Тело не согрешает само по себе, но через тело – душа». Презрение к человеческому телу не есть христианское учение, но происходит из языческого и идолопоклоннического мира.

Следовательно, всякое уничижение брака по причине участия тела и сексуального элемента не обосновано с христианской точки зрения. Решения, которые предлагаются, чтобы «рассексуализировать» человека и брак во имя некой духовности, противоположны не только человеческой природе, но и творческому замыслу Божию, который сотворил человека – мужа и жену – и вкоренил в жизнь людей глубокое таинство притяжения и общения двух полов. Поэтому святой Иоанн Златоуст без колебаний осмеливается сказать, что «эросы, как божественный, так и человеческий, посеял Бог в сердцах людей».

Супружеская жизнь, кроме всего прочего, нуждается в мощном внутреннем двигателе – эросе. То есть в том внутреннем стремлении оставить все ради постоянной посвященности и прилепленности к одному лицу, что будет результатом свободного выбора другого лица, в эросе, который имеет не только человеческое, но и божественное происхождение, для вечного постоянства. Для жизни глубинной и верной супружеству очень сильно необходимо переживание эроса. Требуется то преображение, которое приносит в жизнь двоих единый истинный эрос. Преображение чувств, характера и целей жизни. А еще эрос способен преобразить и углубить сексуальное поведение супругов, отстранить инстинктивное и животное свойство и соблюсти от греха чистыми и целомудренными создания Божии, поскольку эрос глубокий и настоящий не имеет никакой связи со скверным и безнравственным элементом. Напротив, он взращивает и обогащает человека, поскольку эрос по самой своей природе благой и добрый.

Показательно, что для обоих жизненных путей, согласно Новому Завету, можно оставить отца или матерь, друзей, родственников, и даже своих детей: ради посвящения себя Богу и ради личного таинства брака. В обоих случаях критерием является эрос, «или божественный, или человеческий», согласно высказыванию свт. Иоанна Златоуста.

Однако, несмотря на это, объединение неких двух созданий Божиих, которое возводится только на основе эроса, предстает перед опасностью остаться относительным и незавершенным. Для того чтобы оно достигло идеальной своей формы, необходима также и любовь. Святой Григорий Палама подчеркивает, что любовь доводит жизнь супружеского единения до совершенства. Любовь в браке приводит эрос к совершенной его форме и делает его непрерывным и вечным. Так, это таинство любви преображает супругов из раздельных существ в лица любящих любовью и эросом в их личной свободе. Любовь и эрос в Церкви принимают вид таинства.

Конечно, кто-нибудь может возразить, что эрос и любовь – не тождественные понятия. Но внутри брака они не создают разных опытных состояний. Одно дополняет другое, или одно завершает другое. Без них обоих не может быть настоящей жизни в браке: даже в том самом христианском браке. Наверно, это правда, когда говорится, что все люди так или иначе влюбляются в своей жизни. Однако, к сожалению, не все достигают большой любви. Глубокое переживание брака не может не быть постоянно подкрепляемым неиссякаемыми источниками эроса и любви.

Цели брака и проблема чадородия

Православная Церковь и богословие никогда не имели тенденции давать нравственные «рецепты». И такая тактика соблюдалась ранее и по вопросам брака и чадородия. Гипотетическое богословие, которое захотело бы составить «семейную программу» и вмешаться в вопросы «контроля над рождаемостью», совершало бы дело социологическое, и это вмешательство, в любом случае, означало бы некую форму его обмирщения. Богословие брака, когда оно вынуждено отвечать на эти вопросы, не должно забывать свои чисто духовные цели, в рамках достижения которых оно и должно двигаться, для того чтобы не впасть в искушение давать нравственные и социальные предписания, из которых составляется демографический подход к целям брака.

Здесь святитель Иоанн Златоуст и в свою эпоху снова превосходит демографический вопрос и связывает цель брака не с количеством детей, но с совершенством человека и завершением человеческой личности. Именно в православном богословии закрепилось понимание того, что цель брака – это духовное и нравственное совершенство супругов, и что все другие цели, такие как чадородие, воспитание детей, продолжение человеческого рода и увеличение членов Церкви, конечно, являются великими целями, но – они второстепенные, хотя и они по-своему могут помочь конечной цели.

Конечно, когда мы говорим о браке, мы не должны различать первостепенные и второстепенные цели. В Священном Писании нигде не указывается, что единственная и важнейшая цель брака – это чадородие, также как нигде не видно, чтобы подчеркивалась лишь духовная его сторона. Христианский брак – это нераздельное единство духовного и телесного, второстепенных и первостепенных целей.

Согласно этой перспективе и, несмотря на тот факт, что чадородие считается второстепенной целью брака, а совершенствование через любовь – первостепенной, решение о рождении детей, без сомнения, играет важнейшую роль в совершенствовании и созревании личности каждого из супругов. Решение о рождении детей – это непростое дело брака, оно являет, по сути, свободное желание человека плодотворного общения лиц, а не эгоцентричной жизни двоих. Число детей показывает личную ответственность пары, которая сознательно и свободно принимает решение перед творческим действием о рождении новых существ и ответственно входит в сферу творческой энергии Божией. Действительно, рождение детей в браке не принимает форму физического и биологического воспроизведения вида, как это бывает бессознательно в животном мире, но есть некое действие, основанное на личном решении, и призвано быть ответственным чадородием.

Решение относительно количества детей в браке показывает степень ответственности супругов. То есть речь идет не о некоем случайном и вынужденном принятии детей («сколько будет»), а об ответственном деле и зрелом решении перед участием в создании некоей другой жизни, приходящей в мир, которая обязана своим существованием нашему желанию и решению и которая по праву потребует впоследствии ответственности и родительских жертв для своего возрастания, а также физиологического и духовного развития в мире.

Ответственность за это решение, очевидно, не может принять какое бы то ни было третье лицо, как бы оно не называлось – семейным консультантом или духовным руководителем. По этой причине следует считать неприемлемым любое подобное вмешательство, так как ответственность ложится целиком лишь на супружескую пару. Супруги обязаны иметь постоянное чувство ответственности, даже в тех случаях, когда допускают ошибки и согрешают в отношении чадородия.

Кроме того, не следует забывать о проблеме бесплодия. В этом случае, когда по причинам медицинским или иным имеется препятствие в рождении детей, становится видна очевиднейшим образом первостепенная цель брака, которая заключается в совершенствовании супругов через любовь и в переживании некоего онтологического общения, которое приводит человека к совершенству и к Царствию Божию. К счастью, никто до настоящего момента не осмелился подвергнуть сомнению законность и святость бездетного брака. И, конечно, никто не догадался охарактеризовать как безнравственные особые связи супругов, которые, несмотря на их пламенное желание, не имеют возможности родить детей.

Один этот факт, среди многих других, приводит нас к необходимости разграничения сексуальной темы и темы чадородия, поскольку соединение этих двух тем может создать огромные проблемы. Не дай Бог, если рождение детей будет зависеть от «а» или «б» нашей позиции относительно сексуальной темы, и появление новой жизни будет выражает в той или иной степени нашу неспособность к воздержанию, как это подчеркивается многими. Приход каждого нового ребенка требует создания подходящих условий всякого рода, чтобы не возникали непреодолимые проблемы, и чтобы спокойная жизнь семьи не была непоправимо нарушена. Ребенок не должен считаться случайным, как ни в коем случае не должен быть нежеланным. Каждый новый ребенок должен быть желанным чадом, его должны все ожидать с трепетом, с благими пожеланиями и молитвами, а его появление должно быть событием радости, благословения и счастья для всех. Ребенок – дар жизни и Бога. Ребенок, в котором созвучны наша свободная воля и решение и воля Божия.

Понятие супружеской ответственности нас освобождает от беспокойства о необходимом количестве детей и освобождает супружескую пару от ложной проблемы: сколько родить – два, пять или десять? Желание супругов и их решение свободно предполагает любое малое либо большое количество детей, поскольку добродетель чадородия зависит не от числа детей, а от глубины ответственности перед таинством брака и таинством творения новых существ.

Эпилог

Ни в одной социальной системе или религии брак не был настолько возвышен, как в христианстве. Также ни одна сторона христианского богословия не является настолько реалистичной, как богословие брака. Возвышение брака и единения двух полов, вместе с сексуальной функцией, в таинство Церкви является делом возвышенным, которое разрушает разделение на духовное и недуховное, на значимое и незначительное, на земное и вечное. Таинство Брака, после чуда Христова в Кане Галилейской, теперь в истории событие высокодуховное, начало «знамений» любви Бога к человеку и «знамение» начала новой эпохи в отношениях людей между собой и в отношениях человека с Богом.

Брак в христианстве перестает быть проклятием падшего человека, как и «тиранией» полов в поиске своего искупления через сексуальность. В браке человек освобождается от всякого рода вины, от чувства своей духовной наготы, от всякого страха и стыда. Брак становится славой мужа и жены. Любовь, эрос и чадородие снова находят в браке изначальное свое божественное благословение и радость, а человек, состоящий в браке, заново переживает в новом измерении добродетели целомудрия и чистоты. Человеческие души и человеческие тела, целомудренные и очищенные в таинственном характере брака, становятся носителями божественных благословений, храмом Духа Святого и инструментами в руках Бога для продолжения творения и проявления любви Божией к миру.

Человек не только образ Божий в мире, но он также и «господин», который управляет созданием и ведет творение к совершенству и полноте. Таинство рождения новых детей не должно восприниматься только как некое биологическое событие, но как служение и участие в домостроительстве Божием.

Перевод – Александр Ларионов

[i] Из книги: Георгий П. Патронос. Богословие и православный образ жизни. Афины 1994. С. 321-336. Глава 10.

Богословие