(в преддверии 200-летия великого русского писателя)

В ноябре 2018 года исполнится 200 лет со дня рождения Ивана Сергеевича Тургенева (1818–1883). На президентском уровне с 2015 года объявлена кампания по подготовке к всероссийскому празднованию двухсотлетия великого русского писателя-классика; соответствующей правительственной программой предусмотрено выделение солидных денежных средств. Предполагается, что одним из центров юбилейных мероприятий станет Орёл – родина Тургенева.

Об этом мы решили побеседовать с известным писателем-литературоведом, доктором филологических наук Аллой Анатольевной Новиковой-Строгановой. Её перу принадлежит книга "Христианский мир И.С. Тургенева" (Рязань: Зёрна-Слово, 2015. – Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви). За эту книгу Алла Анатольевна была удостоена Золотого диплома VI Международного славянского литературного форума "Золотой витязь" (Ставрополь, 2015). За цикл работ о творчестве Ф.М. Достоевского ей был вручён "Бронзовый витязь" – награда VII Международного славянского литературного форума "Золотой витязь" (Ставрополь, 2016).

Мы победим

– Ваши работы публикуются также во многих печатных и интернет-изданиях.

– Да, во множестве городов России, не претендующих, как Орёл, на звание "литературных столиц", выпускается специализированная литературная периодика. Например, "Московский литератор", "Великороссъ: Литературно-исторический журнал","Литература в школе", "Православная беседа" – духовно-просветительский журнал, "Homo Legens <Человек читающий>", (Москва), "Нева", "Родная Ладога", "Вечный зов" (Санкт-Петербург), "Дон: Российский ордена Дружбы народов литературно-художественный ежемесячный журнал" (Ростов-на-Дону), "Православное слово: Издание Православного Просветительского Братства при Храме Святых Равноапостольных Кирилла и Мефодия" (Кострома), "Новый енисейский литератор" (Красноярск), "ЛиTERRA NOVA" (Саранск), "Врата Небесные" (Минск), "Брега Тавриды" (Крым), "Север" (Карелия), "Берег России" (Владивосток) и многие другие издания (всего около пятисот), с которыми я сотрудничаю. География очень обширная – это вся Россия: от Калининграда на западе до Южно-Сахалинска на Дальнем Востоке, от Салехарда на севере до Сочи на юге, Севастополя в Крыму, а также ближнее и дальнее зарубежье. Интерес к великой русской литературе и творчеству моих прославленных земляков – орловских писателей-классиков, к христианской составляющей их наследия – повсюду неизменно высок. В нашей стране и за её пределами людям для умственного и духовного роста необходим честный и чистый голос выдающихся русских художников слова.

Но, как ни парадоксально, в литературном Орле, кроме газеты "Красная строка" с её острой общественно-политической направленностью, практически не осталось ни одного периодического издания, где можно было бы публиковать статьи и материалы о духовно-нравственном содержании отечественной словесности. Своеобразное печатное пространство свободы – рубрика "О земном и небесном" в "Красной строке". Она даёт возможность напоминать читателю о триединстве идеалов Добра, Красоты и Правды. Эти подлинные ценности вечны и неизменны, несмотря на то, что в России уже не один десяток лет с попустительства и дозволения правящего режима их безбожно нивелируют, лукаво искажают, попирают, подменяют суррогатами, фальшивками, поклонением золотому тельцу и другим идолам. Лукавство и ложь продажных, коррумпированных, бездарных чиновников возводятся в ранг негласных, обязательных правил поведения с народом. Целая армия политически ангажированных продажных СМИ совместно с телеканалами зомбоящика и ширпотребным бульварным чтивом во всех регионах беспрерывно оглупляют,одурманивают, духовно опустошают людей.

О подобной беде говорил ещё в начале XX века Святой Иоанн Кронштадтский: "Во многих светских журналах и газетах, число которых умножилось до крайности, дышит дух земной, нередко богопротивный, между тем как христианин есть гражданин не только земли, но и неба". Как же усугубилась эта ситуация в настоящее время!

Былой атеизм коммунистов ныне сменился сатанизмом олигархического капитализма, который разделяет людей на страты под прикрытием легенды о демократии. Политика "прозрачности" на деле оборачивается "тайной беззакония". На страждущую Россию накинута плотная завеса, под которой задыхаешься…

Остаётся уповать только на Бога. Как говорил раннехристианский духовный писатель Тертуллиан, "душа человеческая – по природе христианка". И она выстоит, победит, несмотря на явный разгул бесовщины. По убеждению Ф.М. Достоевского – великого русского писателя-христианина, пророка, – "Истина, Добро, Правда всегда побеждают и торжествуют над пороком и злом, мы победим".

"Золотой витязь"

– Ваши работы были отмечены наградами на фестивале "Золотой витязь". Поделитесь своими впечатлениями.

– Это Международный славянский форум искусств: литература, музыка, живопись, кинематография, театр. Президент форума – народный артист России Николай Бурляев. Почётный председатель международного жюри Литературного форума – писатель Владимир Крупин, сопредседатель правления Союза писателей России.

По сложившейся традиции "Золотой витязь" проводится в Ставрополе. ВЛитературном форуме принимали участие писатели из России, Белоруссии, Украины, Молдавии, Грузии, Эстонии, Казахстана, Болгарии, Сербии. Я рада, что в обширном списке стран и городов значится и Орёл – родина целого созвездия русских писателей-классиков. В 2015 году моей книге "Христианский мир И. С. Тургенева" был присуждён Золотой диплом в номинации "Литература по истории славянских народов и славянскому литературоведению". Всего на творческий конкурс-2015, посвящённый Году литературы в России, 70-летию Великой Победы и 1000-летию преставления Святого равноапостольного князя Владимира, было представлено в разных жанрах более 100 произведений, отвечающих девизу форума "За нравственные идеалы, за возвышение души человека".

Литературный форум "Золотого витязя" для принимающего его Ставропольского края является настоящим праздником. В разных городах Ставрополья проходят концерты, творческие вечера, встречи с писателями и актёрами, мастер-классы, кинопоказы в рамках программы "Классики русской литературы на экране". Со зрителями встречались Николай Бурляев, Александр Михайлов, Сергей Шакуров, Лариса Голубкина, Людмила Чурсина, другие известные артисты. Царит атмосфера торжества славянского творчества, воодушевлённого пророческими словами преподобного Сергия Радонежского "Любовью и единением спасёмся".

"Душу свою клади, <…а не побрехеньками забавляй"

Подумалось и вот о чём. Отчего Литературный форум не может принимать Орёл – город Тургенева, Лескова, Фета, Бунина, Андреева? Казалось бы, Орловщина – в отношении к литературе – призвана быть лидером и примером для других регионов страны. Но, как видно, от пафосных прожектов об Орле как о "литературной столице России" и высокопарных слов, мертворождённых местными напыщенно-себялюбивыми чиновниками, до реального дела – "дистанция огромного размера".

Тургеневу в Орле ни раньше, ни теперь не посвящалось духовно наполненных существенных событий значительного масштаба. Писателю и в его эпоху тяжело было выносить гримасы суетливого и суетного времени – "банковского периода". До такой степени, что в год своего 60-летия Тургенев объявил о намерении оставить литературную деятельность.

Другой замечательный орловец – Николай Семёнович Лесков (1831–1895) – одну из статей цикла "Чудеса и знамения. Наблюдения, опыты и заметки" (1878) посвятил Тургеневу именно в тот переломный период, когда автор "Отцов и детей" принял решение "положить перо". В юбилейный для Тургенева год Лесков размышлял обэтом "высокопочтенном лице, о его положении, о его обидах и о его грустных намерениях "положить перо и более за него не браться”".

С лесковской точки зрения, заявленное Тургеневым намерение столь значимо, что произнесённый им "обет молчания" никак "нельзя пройти молчанием". Роль писателя в жизни и развитии России так велика, что деятельность сильных мира сего не идёт ни в какое сравнение: "его решимость "положить перо” – это не то что решимость какого-нибудь министра выйти в отставку".

О напускной значительности "высоких" чиновных персон, важных с виду, а по сути никчёмных, непригодных к живому делу, к самоотверженному служению Отечеству, писали многие русские классики. Замечательный русский баснописец И.А. Крылов утверждал в своей басне "Осёл":

В природе и в чинах высокость хороша,

Но что в ней прибыли, когда низка душа.

"Кто втёрся в чин лисой, тот в чине будет волком", – замечал поэт В.А. Жуковский. Лесков именовал чиновников-марионеток "чёртовы куклы". Вспоминаются, к примеру, и такие строки "Колыбельной песни" Н.А. Некрасова: "Будешь ты чиновник с виду / И подлец душой"…

Тургенев развил эту тему в романе "Новь": "У нас на Руси важные штатские хрипят, важные военные гнусят в нос; и только самые высокие сановники и хрипят и гнусят в одно и то же время".

Лесков подхватил и продолжил столь выразительную характеристику "крупносановных" людей, по долгу службы призванных заботиться о благе страны, а на деле составляющих "несчастье России": в тургеневском "последнем романе: это или денежные глупцы, или проходимцы, которые, добившись генеральства на военной службе, "хрипят”, а по штатской – "гундосят”. Это люди, с которыми никому ни до чего нельзя договориться, ибо они не хотят и не умеют говорить, а хотят или "хрипеть”, или "гундосить”. В этом скука и несчастье России". Поистине универсальный портрет "крапивного семени" – неистребимой чиновной бюрократии. Писатель обнажает её низменные зоологические черты: "надо начать по-человечески думать и по-человечески говорить, а не хрюкать на два давно всем надоевшие и раздражающие тона".

Местные орловские власти за пределами региона неизменно представляют Орёл как "литературную столицу", "литературный центр" России. Именно такой была экспозиция Орловской области на Олимпиаде в Сочи, сопровождавшаяся высказываниями Тургенева о родине. Факел параолимпийского огня в Орле зажигали от символического писательского пера. На международном инвестиционном форуме даже соорудили беседку-ротонду с именами земляков – русских классиков мировой литературы.

В самом деле, великое наследие писателей-орловцев – единственное, чем по-настоящему может гордиться Орловская область, чем она прославлена доброй славой во всём мире. Только это никак не связано с деятельностью властей предержащих, это вовсе не их достижение и заслуга.

"Не можете служить Богу и мамоне" (Лк. 16: 13), – говорит Христос. Как легко и соблазнительно зло может рядиться в одежду добра. Распознавать такую маскировку учил Святой старец Силуан Афонский: "Всякое зло <…паразитарно живёт на теле добра, ему необходимо найти себе оправдание, предстать облечённым в одежду добра, и нередко высшего добра", потому что "зло всегда действует обманом, прикрываясь добром". Но, как пояснял старец, различение добра и зла необходимо и возможно, поскольку "добро для своего осуществления не нуждается в содействии зла, и потому там, где появляются недобрые средства (лукавство, ложь, насилие и подобное), там начинается область, чуждая духу Христову".

В романе "На ножах" (1870) Лесков разоблачил один из распространённых способов многовековой массовой мимикрии противников Христа, подобных экс-нигилисту "деятелю на все руки" еврею Тихону Кишенскому. Таким, как он, "нужен столбовой дворянин", в том числе и для того, чтобы под прикрытием русских, особенно – знатных, фамилий пробираться на руководящие должности, занимать ключевые посты в государственных, коммерческих, религиозных, общественных учреждениях России с целью кабалить, разлагать и уничтожать коренное население страны, глумясь над его христианскими идеалами и православной верой; маскируясь русскими именованиями и вывесками; снаружи рядясь в овечьи шкуры, будучи изнутри волками; фарисейски прикрываясь благими целями доброделания, безбожно обогащаться, получать свои барыши, выгоды, прибыли и сверхприбыли, служить не Богу, а мамоне.

В этой связи наиболее актуально звучат слова Лескова, который устами своего героя-правдолюбца Василия Богословского в повести "Овцебык" обращался к тем "благодетелям" народа, у кого слово расходится с делом: "А вижу я, что подло все занимаются этим делом. Всё на язычничестве выезжают, а на дело – никого. Нет, ты дело делай, а не бреши. <…эх, язычники! фарисеи проклятые! <…Таким разве поверят! <…Душу свою клади, да так, чтоб видели, какая у тебя душа, а не побрехеньками забавляй".

"Законникам разноглагольного закона", подменяющим заповеди Божьи лукавыми человеческими установлениями, Лесков противопоставил Христа, "Который дал нам глаголы вечной жизни".

Фарисеям и законникам Господь Иисус Христос адресовал гневное обличение: "Он сказал: и вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них" (Лк. 11:46).

Орёл литературный

– Как в Орле сохраняется память о Тургеневе?

– В преддверии 200-летнего юбилея Тургенева рождаются размышления неюбилейные.

Впору произнести, перефразируя Михаила Булгакова: "Тьма, налетевшая с Мёртвого моря, поглотила ненавидимый иноверцами город. Пропал старинный русский город, как будто не существовал на свете. Всё пожрала тьма, напугавшая всё живое в городе и его окрестностях".

Великий писатель-орловец, благодаря которому провинциальный Орёл прославился доброй славойво всём цивилизованном мире, сейчас мало кому помнится на его родине. Знаменательные события, связанные с именем классика, никак не могут пробиться на широкий общественный простор сквозь узилище кафедральных междусобойчиков, заточение кулуарных музейных посиделок да запылённых библиотечных выставок.

Создаётся впечатление, что Тургенев и его творчество никому не нужны, не интересны. Лишь изредка проводятся заорганизованные "мероприятия", подобные бутафорскому "тургеневскому празднику", больше похожему на часть многолетней непрекращающейся пиар-кампании депутата-чиновника М.В. Вдовина, которому в этом содействуют некоторые ретивые "деятельницы от культуры".

Издревле на Руси известна пословица: "Мели, Емеля, – твоя неделя", – а в литературе писателем-орловцем Лесковым уже был художественно воссоздан реально существовавший персонаж – Иван Яковлевич из дома для душевнобольных и "скорбных на голову", к которому недалёкие люди за советом бегали.

По отзыву М.Е. Салтыкова-Щедрина, в тургеневской прозе заключено "начало любви и света, в каждой строке бьющее живым ключом". После чтения произведений Тургенева "легко дышится, легко верится, тепло чувствуется", "ощущаешь явственно, как нравственный уровень в тебе поднимается, что мысленно благословляешь и любишь автора". Но где тут большинству наших соотечественников выбрать время для гармоничной прозы, чтобы поднимать свой нравственный уровень, – иные заботы одолели: всё жёстче сжимаются тиски "торговой кабалы", засасывает в смрадное болото "тина мелочей", заплывает телом душа.

Люблю и помню старый Орёл – тихий, зелёный, уютный. Тот самый, что, по известным словам Лескова, "вспоил на своих мелких водах столько русских литераторов, сколько не поставил их на пользу Родины никакой другой русский город".

Нынешний город совсем не похож на Орёл моего детства и юности, а тем более на тот "город О.", что описан Тургеневым в романе "Дворянское гнездо" (1858): "Весенний, светлый день клонился к вечеру; небольшие розовые тучки стояли высоко в ясном небе и, казалось, не плыли мимо, а уходили в самую глубь лазури. Перед раскрытым окном красивого дома, в одной из крайних улиц губернского города О… <…сидели две женщины. <…При доме находился большой сад; одной стороной он выходил прямо в поле, за город".

Сегодняшний Орёл безвозвратно утратил своё былое очарование. Город зверски изуродован капиталистической застройкой на каждой выгодной пяди земли. Варварски снесены многие старинные здания – памятники архитектуры. На их месте высятся монстры: торговые центры, гостиничные и развлекательные комплексы, фитнес-клубы, питейно-увеселительные заведения и проч. На окраинах расчищают места под уплотнённую застройку, вырубают рощицы – наши "зелёные лёгкие", которые хоть как-то спасали от смрада, смога и выхлопов нескончаемых автомобильных пробок. В центральном городском парке – и без того убогом – губят деревья. Старые липы, клёны, каштаны гибнут под бензопилой, а на их месте появляются очередные уродливые чудища – безобразные забегаловки "фаст-фуд" вкупе с биотуалетами. Прогуляться и просто подышать чистым воздухом горожанам уже негде.

Не уберёгся от изуверского нашествия "торговой кабалы" и Тургеневский бережок, названный так ещё в XIX веке, – знаменательное место на высоком берегу Оки, где установлен памятник Тургеневу. На эту достопримечательность указал в своё время землякам-орловцам Лесков: "Отсюда, – писал Николай Семёнович, – знаменитое дитя впервые окидывало своими глазами небо и землю, и, может быть, здесь же было бы хорошо поместить памятный знак с обозначением, что в Орле увидел свет Тургенев, пробудивший в своих соотечественниках чувства человеколюбия и прославивший свою родину доброю славою во всём образованном мире".

Теперь фоном для памятника всемирно известному великому русскому писателю служит режущая глаз надпись "COCA-COLA" на ярко-красной тряпке, что мотается над торговой точкой, обосновавшейся здесь же – на Тургеневском бережке. Перекинулась торгашеская зараза на родине писателя и на его произведения. Их названия служат в Орле вывесками накинутых на горожан торгово-доходных сетей, что оплели город, словно гигантская паутина: "Тургеневский", "Бежин луг", "Малиновая вода"…

Невольно задашься вопросом: почему к торговому центру прилеплено название "Тургеневский"? Ведь Тургенев-то торгашом не был. Он не может сейчас за себя постоять, вот и склоняется его светлое имя направо и налево – для прикрытия продажности, завлечения покупателей, особенно приезжих посетителей родины великого русского писателя.

Не лучше ли назвать торговый центр именем какого-нибудь известного в городе современного деятеля-торговца или в честь именитых купцов, живших в Орле: например, "Серебренниковский". Можно просто "Серебряный". В этом случае название будет напоминать о вечном предателе Христа Иуде, продавшем Господа на муку крестную за тридцать сребреников.

Но в Орле всё наоборот. Всё, как любил повторять Лесков, "шиворот навыворот": областное управление культуры располагается в бывшем доме торговца, купца Серебренникова, а торговые точки орудуют под славными именованиями, похищенными из сферы русской духовной культуры. Прав был Лесков, утверждая, что у нас, в России, что ни шаг, то сюрприз, и притом самый скверный.

Также и Лескова наряду с Тургеневым приспосабливают под продажные нужды: распоясались до того, что лукаво умудрились опошлить дивное именование его замечательной повести – выстроили гостиницу с рестораном "Очарованный странник".

На моей памяти было и ещё нечто жуткое. В 1990-е годы, о которых теперь повсеместно принято упоминать не иначе как "лихие девяностые", в Орле продавали вино кроваво-красного цвета с этикеткой "Леди Макбет Мценского уезда"…

А в настоящее время бронзовые фигурки орловских писателей, запрятанные между уродливыми громадами сооружений торгово-развлекательного комплекса "ГРИНН", служат своеобразной приманкой для привлечения покупателей и клиентов.

Совсем недавно на месте "домика Лизы Калитиной"местные чинуши предложили выстроить питейно-увеселительное заведение… Назовёте-то вы его как, "господа хорошие"? "Грибоедов"? Или, может быть, сразу без церемоний – "Тургенев"? А ваши холуи весом поменьше станут подавать в нём "порционных судачков а натюрель" и будут предлагать "закусить водку грибочком"? И ходить на шабаш туда станет"элита" и "богема" – безбожники и черти в человеческих шкурах, подобные приснопамятным председателю МАССОЛИТа Берлиозу и бездарному поэту Бездомному из сумасшедшего дома. Таких самовлюблённых горе-литераторов, которые проскакали мимо христианнейшей в мире великой русской литературы, в Орле хватает.

В областном центре расплодилось огромное количество пивнушек, рюмочных и прочих злачных мест. Существуют, например, питейные заведения, которые находятся в двух шагах от храмов. После обильного застолья и выпивонов можно зайти помолиться, устроить обряд изгнания беса, как в рассказе Лескова "Чертогон".

Опомнитесь, пока не поздно, несчастные! Может быть, Господь сжалится, ибо Он долготерпелив и многомилостив, ждёт искреннего покаяния грешников.

Голос людей, неравнодушных к облику и судьбе города, отданного на растерзание, на распродажу, – не более чем "глас вопиющего в пустыне". Законами дикого капиталистического рынка граждане России ввергнуты в звериную борьбу за существование. Многие находятся за чертой бедности, большинство людей поглощены элементарными проблемами выживания: как оплатить постоянно нарастающие цифры налоговых уведомлений и квитанций ЖКХ, на чём сэкономить до зарплаты, до нищенской пенсии… До литературы ли тут?

И всё же, как говорил Лесков, прибегая к евангельской образности, "литература у нас есть соль", и нельзя допустить, чтобы она "рассолилась", иначе "чем сделаешь её солёною" (Мф. 5:13)?

Художественной правды нет без правды Божьей

– Были ли у вас православные наставники в литературе?

–В годы учёбы на факультете русского языка и литературы Орловского пединститута (ныне – Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева) русскую классическую литературу нам преподавали доктор наук, профессор Г.Б. Курляндская, которая считалась ведущим тургеневедом Советского Союза, и другиеучёные – выходцы той же научной школы.

Творчество Тургенева анализировали, казалось бы, досконально. На лекциях преподаватели рассуждали о методе и стиле, о способах и приёмах художественного выражения авторского сознания, о традициях и новаторстве, о поэтике и об этике, о жанровой организации и об эстетической ситуации – всего не перечесть. На семинарах учили отличать в структуре текста автора-повествователя от собственно автора, лирического героя – от героя ролевой лирики, внутренний монолог – от внутреннего говорения и т.д.

Но все эти формалистические анализы и разборы скрывали от нас сущностное. Никто и никогда не сказал в те годы, что самое главное в русской литературе в целом и в частности в тургеневском творчестве – ценнейшей составляющей отечественной классики – это Христос, христианская вера, одухотворённая русским православным подвижничеством. Художественной правды не может быть без правды Божьей. Вся русская классика создавалась в лоне православного бытия.

Впоследствии в процессе работы над кандидатской и докторской диссертациями мне посчастливилось познакомиться с трудами христианских филологов и философов. По мере сил своих развиваю заложенные ими традиции православного литературоведения.

ОГУ имени И.С. Тургенева

– Не так давно Орловскому государственному университету присвоено имя Тургенева. Какие изменения произошли в этой связи?

– Этот достопримечательный факт, казалось бы, должен был всколыхнуть общественную литературно-просветительскую работу университета, особенно филологического факультета, кафедры русской литературы.

Имя Тургенева для университета – не просто дар, но и задание: показать образец понимания и преподавания тургеневского творчества всему образованному миру, стать лучшим в мире центром научного тургеневедения, популяризации творчества писателей-классиков и в Орле, и в России, и за рубежом. Тургенев жизнь свою положил, в том числе на переводы произведений русской литературы, чтобы познакомить с ней Европу; основал во Франции первую русскую библиотеку. Личность и творчество писателя светят на весь мир.

Однако на этой ниве особого духовного подъёма в ОГУ не наблюдается. Присвоение учебному заведению имени великого писателя-земляка остаётся простой, хотя и помпезной, формальностью. Подновился интерьер в просторном ректорском кабинете: на руководительском столе поставили скульптурный бюст Тургенева да водрузили на стене большой портрет писателя…

А филологический факультет (под теперешней вывеской – институт), без которого немыслим никакой классический вуз, "угасает". Учёных-тургеневедов – горячих пропагандистов творчества писателя – после смерти доцента В.А. Громова и профессора Г.Б. Курляндской на факультете не осталось. Студентов мало, потому что специальность стала считаться непрестижной – слишком неприбыльная, бездобычливая. Малочисленность студентов влечёт нехватку учебной нагрузки преподавателям. Многие перебиваются частными уроками, репетиторством, натаскиванием школьников к сдаче ОГЭ и ЕГЭ (жуткие какие-то аббревиатуры, до сих пор режут слух).

Преподавателям словесности требуется не просто занимать места – здесь нужно особое служение, горение духовное. Когда "душа требует, совесть обязует, тогда и сила большая будет", – так учил Святитель Феофан Затворник, ещё один великий наш земляк – духовный писатель.

Не находится занятий на филологическом факультете и высококвалифицированным специалистам. Будучи доктором филологических наук, я услышала от ректора университета О.В. Пилипенко: "Для вас у нас места нет".

В таких условиях каждодневная работа, чем я занимаюсь в течение последних двух десятилетий: создание книг, статей, выступления на конференциях, просветительская деятельность – расцениваются не как труд, требующий напряжённой работы ума, души, больших затрат времени и физических сил, а как некий вид "хобби" на энтузиазме и без оплаты.

Зато развиваются в университете имени Тургенева такие направления образования, как торговое дело, реклама, товароведение, гостиничное дело, сервис и туризм. Кому уж тут вспоминать о Тургеневе? Есть вывеска – и довольно…

В нашем городе имеются и другие места, связанные с именем писателя: улица, театр, музей. Памятник – на берегу Оки. Бюст – в заповедном уголке Орла "Дворянское гнездо", которое уже потеснено элитной застройкой местных нуворишей. Но живого духа Тургенева и его благодатного творчества не ощущается. Писатель для большей части орловцев не более чем бронзовая фигура на постаменте или истёртая полузабытая страница недочитанного и недопонятого школьного учебника.

"Торговая кабала"

В своё время Лесков создал статью "Торговая кабала". В этом заглавии – универсальное название сегодняшних социально-экономических отношений, официально и открыто поименованных рыночными. Торгашество и продажность стали "нормой", устойчивым атрибутом, основной приметой нашего "банковского" (по лесковскому слову) периода. Метастазы этого торжища гипертрофированно разрослись и поразили насквозь государство и право, политику и экономику, науку, культуру и искусство,образование и здравоохранение – все без исключения сферы жизни, в том числе духовно-нравственную.

Пресловутый всепроникающий "рынок" гротескно персонифицировался, превратился в некий идол, адское чудовище. Оно заглатывает и пожирает людей, перемалывает в своей ненасытной утробе всё здоровое и живое, а затем извергает вон и снова питается отработанными продуктами своей жизнедеятельности в этом нескончаемом смрадном круговороте.

Торговые центры, рынки, магазины, развлекательные и питейные заведения с их непременным "мочемордием" (выразительный словообраз, употреблённый Лесковым) – множатся безостановочно. Быть "хозяином": магазина ли, ресторана, а лучше – нескольких, или хотя бы захудалой лавчонки, но только чтобы наживаться и помыкать другими, – "идеал" жизни, современная идея-фикс. Человек, наделённый Господом высшим даром свободной духовности, рассматривается в торгово-рыночных отношениях как "кабальный холоп хозяина, лакей и помыкушка".

Между тем отношение к "торгашам" в русском народе исконно было негативным. Остатки такого народного отрицания духа торгашества редко, но пока ещё можно отыскать в русской деревне, в самой глубинке, где доживают свой век немногие старики. В одной такой деревушке, запрятаннойвдалеке от дорог среди лесных заповедников, в настоящем "медвежьем углу" Вера Прохоровна Козичева – простая русская крестьянка, вдова лесника, в юности в годы Великой Отечественной – связная партизанского отряда – категорически не захотела взять с меня денег за молоко. В ответ на мои резоны, что я уже покупала домашнее молоко у продавщицы деревенского магазина, бабушка Вера решительно ответила: "Я не торгашка! Ты меня с ней не равняй!".

Разбогатевшие в "сфере плутней и обмана" купцы-"пупцы" – "прибыльщики и компанейщики" (как именовал их Лесков) – на "ярмарке тщеславия" становятся "самыми мелочными и ненасытными честолюбцами", лезут во власть и в знать: "купец постоянно в знать лезет, он "мошной вперёд прёт”".

Это "образец", к которому учат стремиться с младых лет и в нынешней школе, откуда сейчас изгоняется отечественная литература – столько ненависти у власть предержащих к честному одухотворённому слову русских писателей. Возвышая голос в защиту детей от торгашеской заразы, Лесков в своей статье отмечал "ничем не оправдываемое жестокосердие иных хозяев в отношении к мальчикам и крайнее пренебрежение к их нуждам и цели, с которою они отданы в лавку родителями или вообще лицами, распоряжающимися младенческими годами детей, торчащих перед лавками и магазинами с целию закликания покупателей". Сегодня мы сплошь и рядом также встречаем их – зачастую продрогших и озябших – "торчащих перед лавками и магазинами с целию закликания покупателей", раздающих рекламные листовки и проспекты, шныряющих по подъездам, электричкам, организациям – в надежде продать какой-нибудь мелочной товар.

С тревогой и возмущением писал Лесков об антихристианских отношениях деспотического подавления со стороны одних и рабской закабалённости других.Тяжёлая экономическая и личная зависимость угнетённого человека, его подневольное положение оборачиваются рабством духовным, неизбежно ведут к невежеству, духовной и умственной неразвитости, развращённости, цинизму, деградации личности.В результате "крепостного развращения", отмечал писатель в другой статье – "Русские общественные заметки" (1870), люди становятся жертвами "непроглядной умственной и нравственной темноты, где они бродят ощупью, с остатками добра, без всякой твёрдой заправы, без характера, без умения и даже без желания бороться с собой и с обстоятельствами".

"Торговая кабала" была написана чуть ли не накануне отмены крепостного права – Манифеста 19 февраля 1861 года. В современное антихристианское законодательство РФ, построенное на древнеримских кабальных формулах,впору вводить эту якобы "хорошо забытую" новую отрасль права–крепостноеправо –наряду с гражданским, семейным, административным и прочим "правом". "Сохранившийся остаток кабального холопства древнекабальных времён" в модернизированном виде давно и прочно внедрён в нашу жизнь. Сограждане и сами не заметили, как стали крепостными холопами, влачащими "жизнь взаймы": не можешь заплатить долги – не смей двинуться с места. Многие уже очутились и многие ещё окажутся в бессрочной долговой яме, были и будут запутаны в тенета сетевой торговли и маркетинга, ловушки кредитов, ипотек, ЖКХ, ТСЖ, НДС, СНИЛС, ИНН, УЭК и прочего – число им легион и имя им тьма... "Ипотека на полвека" – один из таких популярных "банковских продуктов" кабального свойства – выдаётся с лукавым видом неимоверного благодеяния. Ограбляемый "должник", вынуждаемый ради крыши над головой покорно влезать в искусно расставленную долгосрочную западню, порой и сам не заметит, как эта "крыша" обернётся для него гробовой крышкой.

Лесков в своей "прощальной" повести "Заячий ремиз" видит "цивилизацию" в сатанинском коловращении "игры с болванами", социальными ролями, масками: "Для чего все очами бочут, а устами гогочут, и меняются, як луна, и беспокоятся, як сатана?"

Всеобщее лицемерие, бесовское лицедейство, замкнутый порочный круг обмана отразился в Перегудовой "грамматике", которая только внешне кажется бредом сумасшедшего: "я хожу по ковру, и я хожу, пока вру, и ты ходишь, пока врёшь, и он ходит, пока врёт, и мы ходим, пока врём, и они ходят, пока врут… Пожалей всех, Господи, пожалей!"

Новейший пик торговой кабалы, её ужасающая кульминация апокалипсического свойства: "венец творения", созданный по образу и подобию Божию, должен стать маркированным товаром, уподобиться бездушному предмету с его непременным штрих-кодом или бессловесному заклеймённому скоту – принять чип, клеймо, метку, штрих-код в виде сатанинского начертания числа 666 на лоб или руку: "И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их" (Откр. 13: 16). Иначе–властное устрашение буквально по Апокалипсису: "никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его" (Откр. 13: 16–17). А без этого, уверяют нас сегодня, якобы остановится нормальная жизнь. Несогласные продать душу сатане окажутся "вне антихристианского, электронно-крепостного закона"; станут исторгнутыми из всеобщего торгового оборота гонимыми изгоями. Господь же – напротив – торговцев изгонял из храма, уподоблял их разбойникам: "И вошед в храм, начал выгонять продающих и покупающих, говоря им: написано: "дом Мой есть дом молитвы”; а вы сделали его вертепом разбойников" (Лк. 19: 45–46).

"Безбожные школы в России"

Многие ли сейчас в России помнят, знают и – в особенности – понимают тургеневское творчество? "Муму" – в младшей школе, "Бежин луг" – в среднем звене, "Отцы и дети" – в старших классах. Вот и весь набор поверхностных представлений. До сих пор в школах учат в основном "понемногу, чему-нибудь и как-нибудь".

На протяжении последних постперестроечных десятилетий планомерно проводится изуверская политика разрушения и уничтожения полноценного образования. Голоса по-настоящему обеспокоенных этой проблемой людей остаются всё тем же "гласом вопиющего в пустыне". Общество вправе знать, на каком основании принимаются те или иные образовательные стандарты, которые фактически влияют на формирование и мировоззрение целых поколений. Однако учебные программы разрабатывают и насаждают какие-то таинственные чиновники, которые обществу неподконтрольны и неподотчётны.

Безбожно урезаются "сверху" и без того скудные часы школьной программы, отведённые на изучение русского языка и литературы. Варварское притеснение русской словесности в школе привело к катастрофической тотальной безграмотности во всех областях деятельности, вплоть до высших властно-чиновничьих сфер. Это примета нашего времени, неоспоримый факт. Чудовищно то, что в России повальной неграмотности уже мало кто удивляется и почти никто её не стыдится.

Литературу поспешно "проходят" (в буквальном смысле: проходят мимо литературы) как занудную обязаловку. Русская классика (и в том числе тургеневское творчество) в школе ещё не прочитана, её глубинный духовный смысл не доводится учителями до ума и сердца учеников, потому что зачастую не доходит и до самих недоученных или бездуховных горе-педагогов. Русскую литературу преподают примитивно, поверхностно, обзорно, не требуя обязательного прочтения произведений великих русских писателей, ограничиваясь приблизительными, азбучными пересказами. Так навсегда отбивается охота возвращаться к сокровищнице отечественной словесности в дальнейшем, перечитывать и постигать её на новых уровнях "разумения о смысле жизни".

В то же время среди всех остальных учебных предметов единственно литература не столько школьный предмет, сколько формирование человеческой личности через воспитание души. Русская классика, подобно Новому Завету, всегда нова и актуальна, даёт возможность соединять времена.

Однако страх чиновников от образования перед честным словом русских писателей столь силён и так сильна ненависть к отечественной литературе и её "божественным глаголам", призванным "жечь сердца людей", что до настоящего времени христиански одухотворённая отечественная словесность заведомо искажается, преподносится с атеистических позиций в подавляющем большинстве учебных заведений России. Так что они вполне подходят под определение, данное в одноимённой статье Лескова о школах, где не преподавался Закон Божий, "Безбожные школы в России".

Безбожники формируют и безостановочным конвейером выпускают из школ безбожников, здесь– корень зла, отсюда проистекают многие беды.

В области общественных наук марксизм-ленинизм был отменён. Однако начиная с советских времён и до сего дня глобальная мировоззренческая тема о происхождении жизни и человека насильственно внедряется в несформировавшееся сознание и неокрепшие души учащихся в виде преподавания безбожной теории Дарвина в качестве единственно верной и научно аргументированной, хотя по сути это даже не теория, а недоказанная гипотеза.

Дарвинизм проповедует естественный отбор, борьбу за выживание, эволюцию видов. Применительно к общественным отношениям, к ведению делового оборота данные установки приводят к чрезвычайно негативным последствиям. Так, естественный отбор предполагает безжалостно-жестокое отношение к слабым, вплоть до их уничтожения. Удивительно ли, что псевдотеория и практика "зверочеловечества" формирует из людей существ, живущих по звериным законам: "Выживает сильнейший", "Глотай других, пока тебя не проглотили" и т.п., – что неизбежно ведёт к девальвации морально-нравственных ценностей, попранию высшего, Божеского начала в человеке, к гибели души как таковой, в итоге – к разрушению человеческого общества, которое на этом пути может дойти до людоедства, самоуничтожения?

Святой праведный Иоанн Кронштадтский утверждал, что "без Христа суетно всё образование". Кому и для чего выгодно вылепливать в "безбожных школах" духовно неразвитых самолюбивых безбожников, подменяя ложными идеалами и кумирами "вековечный, от века идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек" – Иисуса Христа?

Тургенев в свете христианского идеала

– О Тургеневе не принято говорить как о христианском писателе. По большей части его представляют как "атеиста", "либерала", "западника", "русского европейца".

– К сожалению, это не только атеистические либо иноверческие трактовки, лукаво насаждаемые, как плевелы среди пшеницы, на протяжении долгих десятилетий.

Ещё Лесков писал о том, как "многократно, грубо и недостойно оскорбляем наш благородный писатель" – "представитель и выразитель умственного и нравственного роста России". Продажные либералы действовали "грубо, нахально и безразборчиво"; консерваторы "язвили его злоехидно". Тех и других Лесков уподоблял, используя сравнение Виктора Гюго, хищным волкам, "которые со злости хватались зубами за свой собственный хвост". По лесковскому замечанию, "осмеять можно всё, как всё можно до известной степени опошлить. С лёгкой руки Цельзия было много мастеров, которые делали такие опыты даже над самым учением христианским, но оно от этого не утратило своего значения".

Некоторые начётники также готовы исключить Тургенева из ряда писателей-христиан, руководствуясь своими мерками: "Сколько раз в год ходил в церковь? Принимал ли участие в обрядах? Часто ли исповедовался, причащался?"

Однако с такими вопросами к душе человеческой вправе лишь Бог подходить. Хорошо бы здесь припомнить наставление апостольское: "Не судите никак прежде времени, пока не приидет Господь" (1 Кор. 4:5).

Только в самые последние годы жизни профессор Курляндская (а прожила она без малого сто лет) не смогла не признать, что Тургенев в своём творчестве делал "определённые шаги на пути к христианству". Однако даже в такой робкой формулировке этот тезис не прижился. До сих пор и в профессиональном литературоведении, и в обыденном сознании укоренилось превратное представление о Тургеневе как об атеисте. В качестве аргументов беспардонно пошли в ход и некоторые тургеневские высказывания, иезуитски выдернутые из контекста, и образ жизни – по большей части вдали от родины, "на краю чужого гнезда", и даже обстоятельства смерти писателя.

При этом никто из сторонников такой безблагодатной позиции не явил в собственной жизни высоких образцов ни святости, ни аскетизма, ни праведничества, ни выдающегося таланта. Добротолюбие учит: "Кто возбраняет устам своим пересуждать, тот хранит сердце своё от страстей, тот ежечасно зрит Бога". По всей видимости, "обвинители", "пересуждающие" жизнь и творчество писателя, далеко отстоят от христианства и евангельских заповедей неосуждения: "Не судите, да не судимы будете; Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить" (Мф. 7:1–2).

Всем ли удастся в своё время сподобиться "христианской кончины живота нашего, безболезненной, непостыдной, мирной, и доброго ответа на Страшном суде Христовом", о чём молится Церковь? Что будет с каждым из нас по выходе из "кожаной ризы", надетой на земле? Не может не замереть душа перед этими вопросами. Но ответ только "на Страшном суде узнаем", – как любил повторять христианский писатель Сергей Нилус.

В Боге, возвестившем: "Аз есмь Истина, и Путь, и Жизнь" (Ин. 14:6), – единственно истинный подход к любому явлению жизни. "Кто учит иному, – говорит апостол Павел, – и не следует словам Господа нашего Иисуса Христа и учению о благочестии, тот горд, ничего не знает, но заражён страстью к состязаниям и словопрениям, от которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения, пустые споры между людьми повреждённого ума, чуждыми истины" (1 Тим. 6:3–5).

Господь каждому даёт свои таланты и свой крест – по плечам и по силам. Так что взваливать все кресты непосильной ношей на одного человека невозможно. У каждого свой крест. Как писал наш современник, зверски убиенный поэт Николай Мельников в поэме "Русский крест":

Крест взвали себе на плечи,

Он тяжёл, но ты иди,

Чем бы ни был путь отмечен,

Что б ни ждало впереди!

– В чём же крест мой? Кто же знает?

На душе – один лишь страх!

– Всё Господь определяет,

Всякий знак – в Его руках.

Тургеневу хватило его собственного креста, чтобы прославить своё Отечество доброю славой во всём мире. В год кончины Тургенева его друг, поэт Я.П. Полонский говорил: "И один рассказ его "Живые мощи”, если б он даже ничего иного не написал, подсказывает мне, что так понимать русскую честную верующую душу и так всё это выразить мог только великий писатель".

По воспоминаниям французского писателя Анри Труайя, Тургенев обнаруживал, что "неспособен написать роман, повесть, главными действующими лицами которых не были бы русские люди. Для этого нужно было поменять душу, если не тело". "Мне для работы, – скажет он Эдмону де Гонкуру, – нужна зима, стужа, какая бывает у нас в России, мороз, захватывающий дыхание, когда деревья покрыты кристаллами инея… Однако ещё лучше мне работается осенью в дни полного безветрия, когда земля упруга, а в воздухе как бы разлит запах вина…" Эдмон де Гонкур заключал: "Не закончив фразы, Тургенев только прижимал к груди руки, и жест этот красноречиво выражал то духовное упоение и наслаждение работой, какие он испытывал в затерянном уголке старой России".

Космополитом Тургенев никогда не был и родиной своей не торговал. Где бы писатель ни жил: в столицах или за границей, – неизменно душой он стремился в своё родовое имение Спасское-Лутовиново Мценского уезда Орловской губернии. Здесь всегда перед его взором был древний фамильный образ Спаса Нерукотворного.

Нельзя без волнения читать строки письма Тургенева к Ж.А. Полонской от 10 августа 1882 года – за год до смерти: "Продажа Спасского была бы для меня равносильною с окончательным решением никогда не возвращаться в Россию, а я, несмотря на болезнь, питаю надежду провести всё будущее лето в Спасском, а в Россию вернуться в течение зимы. Продать Спасское значит для меня – лечь в гроб, а я ещё желаю пожить, как ни мало красна жизнь для меня в настоящее время".

В своём художественном творчестве Тургенев изображал жизнь в свете христианского идеала. Но все грубые наслоения хрестоматийного глянца, вульгарно-идеологических трактовок (в том числе режиссёрско-постановочных) и домыслов зачастую не позволяют современному читателю пробиться к истинному смыслу писательского наследия, посвятить ему углублённое осознанное прочтение. Вникнуть в произведения Тургенева заново, осмыслить его творчество с христианских позиций – задача важная и благотворная. Об этом моя книга.

"Далеко Ротшильду до этого мужика"

Писатель показал, что именно духовное, идеальное содержание – основа человеческой личности; ратовал за восстановление в человеке образа и подобия Божия. Из этого во многом соткано таинство поэтики Тургенева, его дивных художественных образов.

Среди них – "истинно преподобная" праведница и страдалица Лукерья ("Живые мощи"). Плоть героини умерщвлена, но дух её возрастает. "Посему мы не унываем, – учит апостол Павел, – но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется" (2 Кор. 4:16). "Тело Лукерьи почернело, а душа – просветлела и приобрела особенную чуткость в восприятии мира и правды высшего, сверхмирного бытия", – справедливо отмечал выдающийся богослов XX века архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской). Этой тургеневской героине, почти бестелесной, открываются высшие сферы духа, не выразимые в земном слове. И не только ей, но прежде всего – писателю, создавшему её образ. Так же, как и "тишайший" образ истинной православной христианки Лизы Калитиной – кроткой и самоотверженной, нежной и мужественной – главной героини романа "Дворянское гнездо".

Весь этот роман овеян молитвенным пафосом. Источник особой молитвы проистекает не только из частного несчастья главных героев – Лизы и Лаврецкого, но из общих многовековых страданий земли русской, русского народа-страстотерпца. Неслучайно писатель-христианин орловец Б.К. Зайцев объединил тургеневских героинь – молитвенницу Лизу и страдалицу Лукерью – с реальной крестьянской девушкой-мученицей, одинаково расценивая их всех в общерусском православном смысле как "заступниц" перед Богом за Русь, за русский народ: "Лукерья такая же заступница за Россию и всех нас, как смиренная Агашенька – раба и мученица Варвары Петровны <матери Тургенева>, как Лиза".

Стихотворение в прозе "Два богача"

показывает неизмеримое духовное превосходство русского человека из народа, замученного и ограбленного угнетателями всех мастей, над богатейшим в мире банкиром-евреем.

Ротшильд имеет возможность без труда и ущерба для своих капиталов отщипывать куски на благотворительность от сверхприбылей, нажитых грабительскими ростовщическими махинациями. Русский мужик, ничего не имея, душу свою полагает за ближнего, буквально следуя заповеди Христа "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя" (Ин. 15:13). Какой огромный смысл в крохотном по объёму тургеневском тексте:

"Когда при мне превозносят богача Ротшильда, который из громадных своих доходов уделяет целые тысячи на воспитание детей, на лечение больных, на призрение старых – я хвалю и умиляюсь.

Но, и хваля и умиляясь, не могу я не вспомнить об одном убогом крестьянском семействе, принявшем сироту-племянницу в свой разорённый домишко.

– Возьмём мы Катьку, – говорила баба, – последние наши гроши на неё пойдут, – не на что будет соли добыть, похлёбку посолить…

– А мы её… и не солёную, – ответил мужик, её муж.

Далеко Ротшильду до этого мужика!"

Каждая проникновенная строка Тургенева, обладавшего способностью соединить прозу с поэзией, "реальное" с "идеальным", овеяна одухотворённым лиризмом и сердечным теплом, несомненно, идущим от "Бога живого" (2 Кор. 6:16), "В Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения" (Кол. 2:3), "Ибо всё из Него, Им и к Нему" (Рим. 11:36).

Нет пророка в своём Отечестве

– Ваша книга о Тургеневе издана в Рязани. Почему не в Орле?

– Кого-то может удивить, что книга орловского автора о великом писателе-орловце издана в Рязани. В моём родном городе – на родине Тургенева – в преддверии его 200-летия, да к тому же и в Год литературы (2015), орловские издательстваэтим проектом, не сулящим больших доходов, не заинтересовались. Власти предержащие, к кому я обращалась лично: тогдашний губернатор и председатель правительства В.В. Потомский, а также высокопоставленные чиновники: первый заместитель губернатора А.Ю. Бударин, председатель областного Совета народных депутатов Л.С. Музалевский и его первый заместитель М.В. Вдовин, бывший начальник областного управления культуры А.Ю. Егорова, – по заведённому бюрократическому обычаю ограничились пустыми отписками с отказом, даже не ознакомившись с рукописью, не вникнув в суть темы. В последнем официальном ответе на моё предложение об издании книги о Тургеневе управление культуры отфутболило меня (простите за просторечие, но точнее в этой ситуации не скажешь) в управление физической культуры и спорта. Каюсь, туда я уже обращаться не стала.

И до сей поры книга в Орловской области так и не издана. Нет её на книжных полках библиотек ни в школах, ни в вузах, где творчество Тургенева по-прежнему преподносят с атеистических позиций.На поклон к чиновникам, прикрывающим свою бездуховность официальными должностями, больше идти не хочется. Говорилось уже неоднократно. "Кто имеет уши слышать, да слышит!" (Мф. 13:9)

Да ведь только им это всё равно… Евангельское пророчество гласит: "слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их" (Мф. 13: 14–15).

В то время как в Ставрополе в октябре 2016 года президент Международного славянского форума "Золотой Витязь" Николай Бурляев вручал мне награду – именную статуэтку "Витязя"; когда многие российские СМИ отозвались об этом событии информацией "Орёл поддерживает славу третьей литературной столицы…", чиновники Орловского областного совета сокращали мою скромную должность консультанта-лингвиста. И, вернувшись из Ставрополя в Орёл с радостью и высокой международной наградой, я только и получила от М.Ю. Берникова, тогдашнего руководителя аппарата облсовета, в недалёком прошлом – приснопамятного экс-футболиста-сити-менеджера Орла – предупреждение об увольнении, буквально силой всунутое мне в руки в мрачном коридоре "серого дома".

Областной совет остался без высококвалифицированного эксперта-лингвиста, несмотря на то, что в должной мере, как того требует федеральный закон о госслужбе, русского языка как государственного языка Российской Федерации чиновники не знают, подчас демонстрируя вопиющую безграмотность устной и письменной речи.

Так в новое время и в новых обстоятельствах подтвердились слова Лескова, который в своей статье о Тургеневе в год его 60-летнего юбилея с болью признавал горькую библейскую истину о судьбе пророка в своём Отечестве: "В России писатель с мировым именем должен разделить долю пророка, которому нет чести в Отечестве своём". Когда во всём мире читали и переводили произведения Тургенева, на его родине в Орле губернские чиновники проявляли пренебрежение к всемирно известному автору, вынуждали его подолгу ожидать очереди в приёмных, бахвалились друг перед другом, что сделали ему "асаже". Орловский губернатор однажды принял Тургенева, но чрезвычайно холодно, сурово, даже не предложил присесть и отказал писателю в его просьбе. По этому поводу Лесков замечал: "мягкосердечный Тургенев" у себя дома, на родине, получает "шиш и презрение глупцов, презрения достойных".

В городе Рязани, в православном издательстве "Зёрна-Слово" встретились единомышленники, истинные, почитатели и ценители тургеневского творчества. Здесь в 2015 году вышла в свет моя книга. Выражаю искреннюю признательность всем сотрудникам издательства, кто работал над её созданием и особенно художественному редактору книги и моему супругу Евгению Викторовичу Строганову. Книга издана с любовью, с большим художественным вкусом, замечательно подобраны иллюстрации, портрет Тургенева на обложке выполнен так, будто облик писателя продолжает светить своим духовным светом сквозь века.

Дерзаю верить, что эта книга послужит во благо читателю, поможет и далее осмысливать с позиций православной веры тургеневское творчество, исполненное любви и света, который "и во тьме светит, и тьма не объяла его" (Ин. 1:5).

Магазин Бежин луг

Фото: