О традициях духовных ВУЗов и реформах образования. И псалтирь, и молитвослов, и православный флешмоб

Введение

Сотрудники факультета социальных наук ПСТГУ провели полномасштабное социологическое исследование в светских и духовных ВУЗах, основной целью которого стало изучение процесса формирования духовно-нравственной культуры в ВУЗах светской и духовной направленности. В качестве участников исследования выступили Московская православная духовная академия, Санкт-Петербургская православная духовная академия, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургский государственный университет.

В данной статье речь пойдет о результатах исследования, касающихся процессов, происходящих в православных духовных ВУЗах сегодня, и в частности вопроса сохранения традиций духовных школ в связи с образовательными реформами. Подобный вопрос не является тривиальным относительно системы образования в целом, не является он таковым и в отношении духовных ВУЗов, где проблема сохранения традиции, особенно духовного воспитания, стоит особенно остро. Делают данный вопрос актуальным не только всевозможные и часто скоротечные реформы, но и изменившиеся условия самой окружающей действительности, которую уже сегодня принято называть гиперреальностью, а в качестве основных ее движущих механизмов указывать информационные и ΙΤ технологии.

Как отмечалось в интервью с экспертами – духовниками семинаристов, руководством академий, преподавателями, – можно говорить об условно трех этапах изменений, происходящих в системе духовного образования начиная с 1980-х гг. XX века и заканчивая настоящим временем. Отметим, что первая реформа образования, которая всерьез начала процесс демократизации, гуманизации и плюрализации еще тогда советского, а затем и всего российского образования, была принята в 1988 году на Всесоюзном съезде работников народного образования СССР. Первые ее результаты стали заметны лишь в начале 90-х гг. и явились прологом к новому закону «Об образовании», принятому в мае 1992 г., который наряду с прочими правовыми документами сохранял курс на изменение системы образования в соответствии с изменившейся политикой страны. Значительно позже (в сентябре 2003 года) подобное реформирование привело к присоединению России к так называемому Болонскому процессу. Новая образовательная реформа, начатая в Европе, сулила новый импульс модернизациивысшего профессионального образования и дополнительные возможности для участия российских ВУЗов в проектах, финансируемых Европейской комиссией, а студентам и преподавателям высших учебных заведений академические обмены с университетами европейских стран. Попробуем проследить вместе с экспертами нашего исследования, как отразились все эти события на системе образования высших духовных школ.

Духовные семинарии и академии в период реформирования

Первый этап – 1980-е – начало 1990-х гг[1]. Данный этап во многом характеризуется теми, кто приходил учиться в духовные семинарии и академии в тот период. Как отмечалось в интервью, портрет тогдашнего семинариста можно было бы описать так: это уже взрослый человек, в возрасте от 25 лет и старше, с жизненным опытом, как правило отслуживший в армии, получивший первое образование, иногда уже создавший семью. Выходцев из священнических семей из них – меньшинство. Все поступившие в духовные учебные заведения назывались тогда исключительно воспитанниками.

При этом если говорить о духовной атмосфере семинарии и академии тех лет, то, по оценке экспертов, она была особой, по-настоящему духовно ревностной, что проявлялось даже в том, что многие семинаристы ради поступления были готовы на любые лишения и трудности. Не останавливало то, что по закону тех лет в духовных ВУЗах не могли учиться люди с уже имеющимся высшим образованием. Поэтому многие бросали университеты и институты так и не доучившись, теряли дипломы и т.д. В интервью отмечалось, что семинаристы тех лет не выпускали из рук молитвослов и Псалтырь, многие из них ходили с ними постоянно, в академии царил молитвенный дух. Не удивительно поэтому, что по завершении обучения в духовной семинарии и академии в тот период был особенно высок процент тех, кто выбирал монашество.

Особым образом складывалась традиция воспитания, которую можно было бы охарактеризовать как «преемственность духовного опыта». Так, преподаватель и помощник воспитательной части – это одно и то же лицо, как правило священник или монах, совсем редко и в исключительных случаях мирянин. В результате между наставником (он же преподаватель, который зачастую живет в самой академии) и воспитанником складывались тесные, доверительные отношения, а сама воспитательная работа состояла из частых встреч, духовных бесед, дискуссий.

Вместе с тем после долгого забвения и почти полного уничтожения духовного образования в Советском Союзе образовательные традиции семинарий тех лет во многом проигрывали духовности, которая царила в названный период, и по сути были не сформированы. В семинарии, например, принимали даже тех, кто не читал на церковнославянском, сам образовательный процесс был до конца не отлажен. Общий же уровень передаваемых знаний был невысок, семинарии и академии во многом кадрово обескровлены.

Те же самые процессы наблюдались и в области научно-исследовательских традиций духовных школ, которые, сложившись в течение предыдущих трех веков, в советское время были разрушены, а то, что начало возрождаться после войны (в 1946 году), строго контролировалось советской властью. Богословие как наука было в забвении и упадке. Те несколько преподавателей еще дореволюционной высшей духовной школы, которые преподавали в семинариях, изменить ситуацию коренным образом не могли.

Второй этап – 1990-е – начало 2000-х гг[2]. В этот период приходит уже более молодой абитуриент, юноша после школы, не имеющий полноценного жизненного опыта. Это, как правило, выходец из семьи священника или благочестивых родителей, зачастую поступающий – гражданин Украины. Статус воспитанника начинает заменяться званием студент.

При этом по-прежнему приходят учиться по призванию, но уровень общей подготовки учащихся невысок. Связано это с тем, что во многом поступающие – выпускники православных гимназий, лицеев, провинциальных семинарий, которые в большом количестве стали открываться в начале 90-х гг., преимущественно как реакция на ту свободу, которую получает Церковь в тот период. Понятно, что многие из вновь открывшихся православных учебных заведений тех лет не всегда могли обеспечить должный уровень образования, поэтому первый набор так называемых детей родителей, пришедших к вере на заре 90-х гг., во многом невысокого образовательного уровня. Сам факт поступающих из провинциальных, вновь открывающихся семинарий создает для столичных семинарий и академий проблему снижения образовательного и научного потенциала высших духовных школ в целом, встает вопрос о том, как восполнять пробелы. Правда, среди студентов того периода есть и те, кто уже имеет первое высшее образование, но таковых меньшинство.

При этом происходят и другие процессы, в первую очередь касающиеся передачи духовных традиций. По словам экспертов, в этот период начинает наблюдаться ослабление связи учащихся семинарий с духовниками, преемственность передачи духовного опыта постепенно истончается. Происходит это главным образом по причине функционального разделения преподавателей и наставников воспитательной части на две не связанные друг с другом группы. Прежние доверительные отношения постепенно форматируются в сторону более формального отношения. Сам воспитатель, теперь зачастую мирянин, обременен множеством иных дел, и подход к семинаристам перестает быть индивидуальным.

Подобные процессы эксперты нашего исследования, прежде всего, связывали с образовательной реформой тех лет, отмечая, что именно желание повысить статус семинарий до уровня вузовского образования породило ряд новых для семинарии условий. Первое, с чего начинают происходить изменения, это с повышение требований к поступающим. Вслед за этим вводятся новые предметы, а в саму образовательную программу включается написание диплома. В связи с последними двумя пунктами возникает необходимость привлечения сторонних специалистов и преподавателей, так как в самих семинариях и академиях обнаруживается нехватка кадров, которые могли бы читать новые курсы. Так в столичных семинариях появляются почасовики, приходящие из светских ВУЗов люди, которые не живут вместе со студентами и часто видятся с учащимися исключительно в момент лекций. Именно по этой причине происходит и функциональное разделение на штат преподавателей и штат инспекторов по воспитательной работе. Безусловно, уровень образованности студентов в результате всех этих реформ по завершении семинарии и академии становится заметно выше, но вместе с тем усиливаются и нагрузки, и стрессовые ситуации. Кроме того, появление новых предметов и диплом вносят изменения в расписание самой жизни семинаристов, которое всегда было связано в том числе с богослужениями и системой послушаний, которые не отменяются, но теперь ложатся определенным бременем на семинаристов. Вместе с тем наблюдается постепенное возрождение научных традиций, правда, происходящее пока за счет отдельных личностей, а не научных школ. В целом же научная система академий остается по-прежнему не восстановленной, а за эталон признаются научные традиции дореволюционного периода, которые и стремятся возродить.

Третий этап – 2000-е гг. – настоящее время[3]. Согласно оценке экспертов, семинарист этого периода, как и десять лет назад, юноша после школы, не имеющий жизненного опыта, выходец из самых разных семей. В период с середины 2000-х по настоящее время происходит закрепление статуса учащегося семинарий как «студента», начинается общеобразовательная реформа (Болонский процесс), связанная с переходом на новую систему образовательных и научных компетенций. В результате наблюдается сохранение тенденции стандартизировать духовное образование по аналогии со светскими ВУЗами, в связи с чем вводятся новые методики преподавания и программы, рассчитанные на бакалавриат и магистратуру. При этом требования к поступающим не становятся выше, но меняется сам принцип отбора: берут всех по результатам ЕГЭ, как это принято в англосаксонской системе образования, а затем при необходимости отчисляют.

На фоне образовательной реформы обнажаются проблемы учебного и научного процессов, которые, по словам экспертов, морально устаревают и не отвечают требованиям учащегося, также изменившегося: иное мышление, иное восприятие, иные формы усвоения знаний. Преподаватели и руководство столичных семинарий вынуждены предпринимать определенные действия – появляются новые способы передачи знаний, в том числе с использованием современных информационных технологий, в семинарии и академии получает доступ приглашенная иностранная профессура. Духовные высшие школы, действующие при монастырях и всегда отличавшиеся своей камерностью и закрытостью, становятся все более открытыми внешнему миру. При этом приоритетным становится научное направление, вслед за этим предпринимается попытка подготовить молодые научные кадры. В результате чего в учебной программе увеличивается количество часов на изучение языков, а в качестве обязательного подготовительный, так называемый «нулевой» курс обучения. Вместе с тем в интервью с экспертами говорилось и о сохраняющейся тенденции отхода от аскетического опыта, который связывался с тем, что многие учащиеся, приходя с желанием служить Церкви и людям, все меньше ищут сегодня монашеской жизни, выбирая путь белого священства, имея в планах поучиться за границей, реализовать себя в науке. Чему способствует, как отмечалось в интервью экспертов, и доступность информации, в избытке имеющаяся у семинаристов посредством коммуникационной связи, и тот факт, что сама уединенность уходит в прошлое, и мир все чаще напоминает о себе через те же электронные системы связи.

Портрет семинариста XXI века

Казалось бы, за последние более чем тридцать лет реформ, согласно оценке экспертов, произошло много изменений, существенно поменявших и сам облик столичных академий. Что же остается сегодня от тех традиций высших духовных школ, которые были прежде? Продолжают ли духовные семинарии и академии выполнять то назначение, к которому призваны, несмотря на все влияния внешнего мира, в том числе в виде образовательных реформ? Давая определенный исторический и социальный контекст, попробуем ответить на эти вопросы.

В первую очередь, стоит, наверное, сказать о том братстве и духе единства, которое формируют семинарии и академии. Это то неизменное, что сохраняется до сих пор и имеет непрерывающуюся связь со многими поколениями семинаристов. Об этом говорили нынешние студенты и вчерашние воспитанники, отмечая, что именно в духовных ВУЗах они впервые встретились с истинной братской любовью и взаимовыручкой.

Второе – это, конечно, православные ценности, которые передаются, по-своему воспринимаются и впитываются студентами. И хотя нынешний семинарист весьма изменился: он перестал «уходить» от мира, стал более мобилен, связан с культурой современного общества потребления и информационными технологиями, но вместе с тем сохраняется и его живое стремление к истине Христа. Иногда это стремление находит выражение в самых необычных формах. Например, в организации флешмоба в предрождественские дни в торговом центре города, когда среди витрин известных брендов и праздношатающейся толпы семинаристы поют рождественские колядки, со всей мощью возглашая, что именно «Сын Божий народився». Так происходит преломление самой действительности, оторванной во многом от христианских ценностей, теми же, кто является ее частью, посредствам тех средств и способов, которые эта действительность предлагает. Семинаристы сами идут к людям, которые стоят у ограды Церкви, не решаясь в нее войти, обращаясь к ним с такой проповедью, которая понятна именно им и именно в тех местах, которые наиболее привычны для современного человека.

Посмотрим же внимательнее на то, каков портрет нынешнего семинариста посредством данных, полученных в результате массового опроса учащихся Московской православной духовной семинарии и академии. Этот портрет становится более четким в сравнении с ответами учащихся светских ВУЗов. Укажем, что всего было опрошено 913 студентов.

Итак, средний возраст учащегося семинарии и академии 23 года, почти 69% из них – граждане России, еще треть – приехавшие из других стран, преимущественно из Украины (16,2%). Для сравнения: граждан РФ среди учащихся светских ВУЗов почти в 1,3 раза больше (92%), что говорит о том, что престижные московские ВУЗы светской направленности оказываются привлекательны для поступления преимущественно для граждан России. Духовные же ВУЗы с их ориентацией на служение людям, по крайней мере по территориальному признаку, не имеют границ.

Почти четверть учащихся семинарии – выходцы из средних и малых городов, являющихся районными центрами, еще 39% – жители Москвы и другого крупного города, являющегося областным краевым или республиканским центром. Обращает внимание, что среди семинаристов есть процент больший, чем среди светских студентов, тех, кто приехал из села и деревни. Он составил 9,6%, еще 5,7% – приехавшие из поселков. Таким образом, мы видим, что семинарское братство состоит из двух основных, казалось бы, по своим условиям проживания, привычкам групп – жителей крупных городов, в том числе столицы, и тех, кого можно было бы назвать провинциальным или сельским жителем. Отметим, что при этом среди светских учащихся наблюдается более однородная картина – это преимущественно городские жители, причем почти 67% из них жители столицы, Санкт-Петербурга, другого города-миллионника и иного крупного города, являющегося областным или республиканским центром, то есть это главным образом выходцы из больших и развитых городов.

Среди учащихся московской духовной семинарии почти 49% тех, кто закончил общеобразовательную школу, еще четверть – специализированную среднюю школу. Примечателен факт того, что студентов светских ВУЗов, закончивших спецшколу, почти в два раза больше. При этом совсем нет тех, кто являлся бы выпускником религиозно ориентированной школы или гимназии, тогда как среди нынешних семинаристов таковых около 12%. Обращает внимание, что среди семинаристов есть и те, кто уже имеет первое высшее образование, таковых 11% опрошенных, тогда как учащиеся МГУ и СПбГУ – еще вчерашние школьники. Очевидно, что, несмотря на то, что семинарии и академии существенно «помолодели» в смысле поступающих, тем не менее сохраняется и то, что в духовные ВУЗы приходят люди старших возрастов. Возможно, их процент не столь велик, как это было в 80-е гг., но он есть, и это, безусловно, важный факт, свидетельствующий о том, что в семинарском братстве есть и более старшие товарищи.

Вместе с тем напрашивается и другой вывод, что высшая духовная школа более доступна как для ребят из провинции, так и для людей с так называемым «низким» стартом, у которых не всегда была возможность получить качественное специализированное образование. В светские столичные ВУЗы идут преимущественно те, чей уровень образования изначально формировался и корректировался в соответствии с требованиями к поступающим престижнейших ВУЗов страны. Важно при этом, что духовные ВУЗы в этом смысле являются той площадкой, которая дает хорошее гуманитарное образование тем, кто изначально на это не был ориентирован или просто не имел такой возможности.

С вопросом о том, планируют ли студенты ВУЗов получать по завершении образования другую специальность, стали проявляться и ценностные различия учащихся духовных и светских учебных заведений. Семинаристы почти в три раза чаще давали ответ, указывающий на их категоричную позицию в этом вопросе: определенно нет, не планируют 21% ответивших, видимо, считая, что данное духовное образование является для них основным. Среди студентов светских ВУЗов заметен процент ответивших скорее да (38,7%), да и тех, кто высказал однозначную готовность получить еще специальность, также больше (13%), что указывает преимущественно на тенденцию нынешней системы образования быть непрерывной, а самого обучения постоянным. Когда-то иронически употребляемое выражение «вечный студент» теперь облекается в форму определенной нормы и стандарта поведения, а сам момент взросления, когда пройдены университеты и начата активная трудовая жизнь, в современном обществе отодвигается на неопределенное будущее. Интересно, что в духовных ВУЗах подобный стандарт поведения пока не приживается, видимо, ориентированные на священническое служение духовные ВУЗы не приветствуют такого, несколько инфантильного взгляда на мир и жизнь, которая с точки зрения Евангелия должна быть более деятельной, направленной не только на себя и свое развитие, но и включающей других людей, заботу о них. Отсюда и ответы студентов, которых в основном (51,6%) не интересует получение другой специальности. Вместе с тем есть и такая группа учащихся в духовных ВУЗах, которая имеет потребность в получении дополнительной специальности. Это треть опрошенных, чей запрос, возможно, связан и с требованиями самого общества, которое приветствует наличие сразу нескольких специальностей.

Еще одним важным вопросом, выявляющим ценностные различия студентов духовных и светских ВУЗов, стал вопрос о желании пройти стажировку за границей. Обращает внимание весьма заметный процент тех студентов светских учебных заведений, которые хотели бы поучиться за границей. Он составил 71,5% опрошенных. Подобный высокий процент говорит о том, что учащиеся светских ВУЗов во многом ориентированы не только на непрерывное обучение, но и в том числе на обучение за границей. В духовных ВУЗах, напротив, заметно высокое число тех, кто не хотел бы пройти обучение или стажировку за границей (45,4%), кто в этом по большому счету не нуждается. Правда, в отличие от предыдущего вопроса, здесь больше тех, кто усомнился в ответе или высказал не совсем утвердительный ответ, что может говорить о том, что сама возможность поучиться за границей семинаристами не отрицается.

В связи с полученными результатами крайне важным представляется вопрос об отношении учащихся ВУЗов к России. Напомним при этом, что среди учащихся МПДА треть опрошенных – граждане других стран, в МГУ и СПбГУ граждан России подавляющее большинство.

Отвечая на данный вопрос, больше половины участников опроса как светских, так и духовного ВУЗов выразили свою любовь к России, отмечая и ее возможности для достойной жизни, и считая ее своим домом. При этом среди семинаристов таковых оказалось значительно больше (71,6%), чем среди студентов светских ВУЗов (54%), и это несмотря на то, что почти треть учащихся МПДА – приезжие. Обращает внимание, что среди студентов МГУ и СПбГУ есть процент и тех (он составляет почти треть опрошенных), кто выразил свое критическое или явно отрицательное отношение к России, стране, гражданами которой является 92% из них, отмечая, что «Россия – страна с кучей не решаемых проблем» (20%), «страна, где нет условий для нормальной жизни» (8,5%), «страна, которую я не смог полюбить» (2%). Для сравнения: таковых среди учащихся духовного ВУЗа набралось всего 5,6%. Таким образом, мы видим, что семинаристы в большей степени склонны либо не замечать, либо не говорить о проблемах страны, видя в ее жизни больше положительных моментов, чем студенты светских ВУЗов, часть которых (обращаем внимание, что не большинство) настроена критически или негативно по отношению к своей Родине.

При этом желание поучиться за границей у большинства светских студентов, видимо, не связано с отношением к России в целом, это все-таки проявление общей тенденции современного общества, когда хочется побывать и там, и в другом месте, попробовать себя в разных качествах и в разных условиях, странах. Отметим, что, согласно данным, учащиеся духовных ВУЗов в этом смысле более укоренены и стабильны, в меньшей степени готовы «размениваться по мелочам», меньше стремятся к бесконечному поиску и реализации нескончаемых возможностей.

Несколько слов стоит сказать о высоких процентах «другого» в ответах на вопрос о России, которые были даны учащимися светских и духовных ВУЗов. В общей сложности они составили 14% в МПДА и 9% в МГУ и СПбГУ. Их анализ показал, что участвующей в опросе молодежи хотелось поговорить на эту тему, высказать свою оригинальную точку зрения на то, что такое Россия, свое отношение к ней. Все многообразие ответов, мы смогли разделить на три совокупности, в которых высказывалась положительная, условно нейтральная, часто образная и отрицательная оценки. В таблице представлены ответы учащихся как светских (МГУ, СПбГУ), так и духовного ВУЗов (МПДА).

Как можно видеть из ответов, даже положительные оценки учащихся содержат упоминания о существующих проблемах в России, видимо, прежде всего социально-экономического порядка, что говорит о том, что проблемы действительно есть. Отрицательные оценки студентов преимущественно связаны с непринятием России как консервативной, отличной от Запада страны, к которой нет доверия, условия жизни которой не удовлетворяют имеющимся запросам. Похоже, что среди опрошенных есть часть тех, кого можно было бы назвать западниками-русофобами. Образные характеристики России учащихся светских и духовных ВУЗов отразили в полной мере бытующие в обществе представления о России как о большой стране, с богатой культурой и историей, в основании которых православие и сохранение православной веры. При этом надо отметить, что учащиеся духовных ВУЗов чаще старались давать либо образные, либо положительные характеристики, а вот отрицательные ответы, как это ни странно, в основном высказывались студентами МГУ, ответы студентов СПбГУ были более лояльны.

Как показало наше исследование, и учащиеся светских ВУЗов, и студенты духовного образовательного учреждения сталкиваются с проявлениями самых разных пороков в обществе, в том числе и в своем близком окружении. Причем учащиеся светских ВУЗов сталкиваются с проявлениями греха значительно чаще. Видя полученные данные, становится очевидным, какие масштабы приобрели такие явления современности, как сексуальные отношения вне брака (на этот факт указали 82% опрошенных МГУ и СПбГУ и 53% – МПДА), общение с использованием мата и оскорблений (79% учащиеся светских ВУЗов, 53% студенты семинарии), разгульная жизнь, в которой присутствует пьянство и праздность (75% опрошенных МГУ и СПбГУ и 45% духовных ВУЗов). Помимо уже известных девиаций в обществе появилось и вполне новое явление, характерное для современного информационного общества, такое как виртуальная, а не реальная жизнь. Подобный уход от действительности среди своих знакомых замечают 68% учащихся светских ВУЗов и почти 53% семинаристов. Очевидно, что сама окружающая действительность является для учащейся молодежи агрессивной, отрицательно заряженной средой, противостоять которой, видя ее масштабы, довольно трудно. Вместе с тем, мы задались вопросом о том, что же предпринимают студенты светских и духовных ВУЗов, видя подобные проявления среди своих знакомых, как противостоят и пытаются ли противостоять этому? Мы получили весьма интересные результаты.

Самый высокий процент среди учащихся светских ВУЗов набрал такой вариант ответа: «человек свободен поступать так, как хочет» (45%), ответ, высказанный вполне в духе западно-либеральных ценностей, предполагающих толерантное отношение. Еще 12% опрошенных МГУ и СПбГУ согласились с тем, что сами не ангелы и могут позволить себе такое, с одной стороны, как бы оправдывая других, но с другой, и не осуждая сам поступок. На фоне подобных оценок, данных учащимися светских ВУЗов, особенно контрастируют ответы студентов МПДА, которые в подавляющем большинстве не смогли согласиться с тем, что это никак их не беспокоит (64,6%). Напротив, больше трети всех семинаристов высказали мнение, что такие поступки их беспокоят, и они стараются говорить об этом со своими друзьями, еще 27% респондентов заявили, что подобные поступки их не просто беспокоят, но будучи сами не в силах что-то изменить, стараются молиться. Таким образом, мы наглядно наблюдаем серьезный ценностный разрыв между учащимися духовного и светских ВУЗов, который проявился в ответах на данный вопрос, и обозначил действительно сердечную обеспокоенность одних тем, что их окружает, и несколько холодное, отстраненное отношение к действительности других. Что, помимо прочего, характеризует и общество в целом, которое стало более цинично относится к добродетели и вполне лояльно ко греху, при этом не придерживаясь сколь-нибудь твердой позиции. Учащиеся духовного ВУЗа иные – им есть дело до того, что происходит вокруг, и они участвуют в том, чтобы изменить мир в христианском смысле к лучшему. Хотелось бы подчеркнуть, что и среди студентов светских ВУЗов есть небезразличные, таких оказалось 18,7% от всех опрошенных МГУ и СПбГУ.

Дополняет полученные результаты вопрос о степени ответственности учащихся светских и духовных ВУЗов. Согласно ответам, мы наблюдаем следующую картину: студенты светских и духовных ВУЗов в значительной степени одинаково готовы нести ответственность за семью, себя, друзей, своих детей, характеризуя свою готовность быть ответственными за самых близких людей. Вместе с тем, когда речь заходит об ответственности за страну в целом, за одногруппников, за город/поселок, за человечество в целом, за коллектив на работе, обнаруживаются ценностные различия учащихся светских и духовных ВУЗов, и мы видим, что студенты МПДА значительно чаще учащихся светских ВУЗов высказывают свою готовность нести ответственность и перед этими субъектами взаимодействия, которые не входят в ближайшее окружение, а порой и вовсе обезличены, как, например, человечество или страна. Таким образом, мы наблюдаем интереснейшее явление, которое свидетельствует о том, что учащиеся духовных ВУЗов в разы чаще считают себя ответственными за происходящее в мире, чем студенты столичных университетов, степень ответственности которых зачастую ограничивается ближайшим кругом людей. Обратим внимание и на то, что для почти трети семинаристов оказывается значимой такая категория, как «одногруппники», за которых студенты МПДА в три раза чаще высказывали свою готовность нести ответственность, чем учащиеся светских ВУЗов. Подобный факт указывает на саму специфику духовного образования, которое дает не только знания, но и в отличие от светских ВУЗов учит коллективной ответственности, заботе о ближнем, пониманию того, что есть братство. Все это рождает и продолжительное совместное проживание, и сама среда духовных школ, в которой невозможно быть, живя принципом «каждый сам за себя». Таким образом, воспитательный компонент духовного образования, сам дух товарищества становятся основными в подготовке и обучении студента духовного ВУЗа, и эта традиция и функция духовного образования до сих пор сохраняются.

В связи со всем вышеизложенным крайне важными являются ответы, полученные на вопрос о том, ценности каких субъектов оказали в значительной степени влияние на формирование личности студентов. Согласно данным, основным субъектом ценностного влияния для учащихся светских и духовных ВУЗов до сих пор остаются родители и родственники, что очень важно, если учитывать, насколько сильна сегодня правовая и идеологическая политика ювенальной юстиции. То есть дети до сих пор готовы доверять своим родителям и учиться у них.

Вторым по значимости субъектом ценностного влияния для студентов МГУ и СПбГУ является близкий друг (72,7%), и, пожалуй, что иных нет. Вместе с тем, анализируя ответы опрошенных в духовном ВУЗе, мы видим, что список субъектов ценностного влияния семинаристов значительно шире и в него входят: духовный отец (80%), патриарх РПЦ (72,7%), заметим, что лишь на четвертом месте близкий друг (43,2%). При этом обращает внимание, что при всей значимости дружбы, братства среди семинаристов, в аспекте ценностного влияния оказываются главными иные субъекты – более опытные, зрелые, авторитетные. Подобный факт указывает на одну из особенностей духовной жизни, которая не может складываться без должного духовного руководства и послушания, которые могут обеспечить только духовно опытные и зрелые личности. Зная об этом, семинаристы весьма трезво оценивают то, что по-настоящему определяет их ценностный и духовный каркас. Отметим, что учащиеся светских ВУЗов подобных субъектов не знают и имеют значительно меньший круг лиц, влияющих на их личностное и духовное становление. Среди этого круга также нет тех, кто бы жил духовной жизнью, давал бы иной образец жизни. Таким образом, можно говорить о неком недостатке и ограниченности духовного общения у учащихся светских ВУЗов, которые лишь в 6% случаев имеют духовного отца и лишь в 2,5% случаев прислушиваются к мнению Патриарха.При этом обращает внимание тот факт, что и другие субъекты влияния, такие как писатель, актер, музыкант, не являются в ценностном плане, как предполагалось в начале исследования, сколь-нибудь значимыми субъектами влияния для студентов светских ВУЗов. Видимо, при всей популярности массовой культуры в ценностном плане ее представители не играют заметной роли, или по крайней мере сами студенты так не считают.

Симптоматично, что в качестве субъекта ценностного влияния учителя в школе были названы лишь 5,3% учащихся столичных университетов, и еще меньшим количеством семинаристов (1,3%). Подобный факт, на наш взгляд, должен вызывать определенную обеспокоенность в обществе, так как свидетельствует о том, что учителя, как первые «значимые другие» после родителей, кто начинает оказывать ценностное влияния на личность ребенка в первые годы его жизни, по факту не признаются таковыми. Это свидетельствует и о том, что личность учителя в современном обществе уже перестала быть авторитетной, и что школы постепенно теряют одну из своих наиважнейших функций – не только учить, но и воспитывать. Чуть большим влиянием пользуются преподаватели в ВУЗе, но и они не оказываются главными субъектами, видимо, не оставляя сколь-нибудь значимого следа в жизни учащихся. Подобный факт весьма печален, если вспомнить о том, что еще недавно были такие преподаватели в ВУЗах, о которых говорили с гордостью «Это был мой Учитель!», а в коридорах столичных университетов до сих пор висят портреты самых выдающихся из них. При этом надо признать, что среди опрошенных практически нет тех, кто бы сказал, что авторитетов для меня не существует, поэтому было бы неверно думать, что нынешнее поколение молодежи сплошь нигилисты, – нет, это не так. Просто эти авторитеты, особенно для светских студентов, перестали существовать за пределами их жизненного пространства, сосредоточившись вокруг самых близких – родителей и друзей. Подобно этому, как мы позже увидим, и ответственность учащихся светских ВУЗов касается лишь «ближнего круга» общения.

Еще один вопрос, направленный на выявление ценностных ориентаций учащихся, касался оценки библейских высказываний, определялась степень согласия с тем или иным суждением. Очевидно, что для студентов МПДА эти суждения были знакомы, и каждое из них получило высокую степень согласия, за исключением одного, о чем мы скажем отдельно.

В кругу учащихся столичных ВУЗов степень согласия была не столь высокой, обнаружив то, что на сегодняшний день вызывает наибольший отклик в душе молодого человека, и это оказалось суждение о том, что «если хочешь жить долго на земле, то почитай родителей своих». С этим согласились 40% учащихся МГУ и СПбГУ, что еще раз подтверждает сделанный нами ранее вывод: связь детей и родителей сохраняется, сохраняется и уважение к ним, по крайней мере признается, что это необходимо. Вторым по степени согласия со стороны учащихся светских ВУЗов стало суждение «не сотвори себе кумира и не поклоняйся ему, так как у тебя есть Бог», с ним согласились 20% респондентов. Отметим, что для семинаристов эта заповедь оказалась наиболее значимой (97%). Следующим по степени согласия стало суждение о том, что нет большей любви, как положить душу свою за други своя: с этим были солидарны 19% светских студентов и 92,6% учащихся семинарии и академии. Наименьший же процент согласия и тех и других опрошенных вызвало суждение о необходимости подставить левую щеку, если тебя ударили в правую, что говорит в первую очередь о том, что у современной молодежи подобный образ поведения не вызывает одобрения и понимания. Отчасти это касается и учащихся духовных ВУЗов, которые, правда, замечали, что подобный вариант допустим в случае получения личного оскорбления, но невозможен, когда речь заходит о вопросах догматов веры.

Тем не менее весьма симптоматично, что именно это суждение получает наименьшую степень согласия, подчеркивая особенности в том числе современного общества, которое склонно к силовому варианту развития конфликтных ситуаций.

В связи с последним представляется важным проанализировать, какие качества пытаются, по мнению учащихся, воспитывать в нынешних студентах ВУЗы, в которых они учатся? Согласно полученным данным, ориентации ВУЗов светской и духовной направленности различаются. Например, из светских учебных заведений совсем уходит воспитание таких качеств, как скромность и воспитанность, практически не развиваются такие качества, как терпение и терпеливость. Возможно, что это совсем не случайно, так как именно эти свойства личности сегодня все меньше становятся востребованными современным обществом. Вместе с тем это то, что, напротив, культивируется в студентах духовных ВУЗов. Наряду с ответственностью пытаются воспитать и самостоятельность семинаристов, правда в меньшей степени, чем это происходит в светских ВУЗах. Самостоятельность, пожалуй, то главное качество, которое формируется в учащихся столичных университетов. Наряду с ним для светских людей важными оказываются активность и целеустремленность. Весьма характерно и то, что среди студентов МГУ и СПбГУ на порядок выше процент тех, кто говорит о воспитании таких качеств, как креативность и инициативность. Обращает на себя внимание и то, что о способности критически мыслить как об одном из формируемых качеств в процессе обучения также заявляют учащиеся светских ВУЗов (почти 29%), тогда как для семинаристов это не столь очевидно, что удивительно, так как изначально казалось, что критическое мышление – необходимое условие пастырского служения.

Последним важным итогом исследования, который хотелось бы рассмотреть в данной статье, являются ответы, полученные на вопрос о том, какой вид деятельности, по мнению семинаристов, стоит развивать Русской Православной Церкви. Отметим, что для нас было важным понять, насколько активность Русской ПравославнойЦеркви, наметившаяся в последние годы, созвучна будущим священникам, нынешним семинаристам. В вопрос был заложен такой вариант ответа, как «необходимо ограничение деятельности Церкви с миром», который выявлял противоположные настроения. В результате, мы получили весьма положительные оценки, свидетельствующие о том, что основная часть учащихся духовной семинарии и академии с большим доверием смотрит на то, что деятельность Церкви с каждым годом становится все более активной. Более того, основной акцент в ней студенты МПДА предлагают делать на работе с молодежью, видимо, видя в этом серьезную необходимость. Как показало наше исследование, они не далеки от истины: их ровесники, учащиеся светских ВУЗов, действительно нуждаются в проповеди, причем не современного мира, который во многом обедняет жизнь, сколько в проповеди, содержащей подлинные смыслы.

Заключение

Реформы образования, современные технологии вносят определенные коррективы в жизнь православных духовных семинарий и академий, отчасти форматируя данные учебные заведения по стандарту светских ВУЗов. С одной стороны, повышая качество самого образования, с другой, рождая определенные трудности. Последние связаны с тем, что одной из главных задач духовных школ является процесс воспитания будущего священства, передача духовного опыта, что принципиально отличает их от светских учебных заведений, нацеленных на подготовку специалиста-профессионала, и поэтому выстроить духовные ВУЗы полностью по аналогии со светскими не представляется возможным. Нужны и богослужения, и система послушаний, и иные формы воспитательной работы, которые и формируют личность священника.

В качестве наиболее заметных изменений, которые произошли в результате образовательных реформ, можно отметить наметившуюся тенденцию на повышение уровня образования и науки в высших духовных школах, в которых по аналогии со светскими ВУЗами увеличилось количество часов на изучение иностранных языков, стали активно развиваться отдельные исследовательские направления, все чаще приглашается внешняя профессура. Академии становятся более открытыми внешнему миру. Вместе с тем есть то неизбывное, что бережно сохраняется – это традиция воспитания семинарского братства и тех православных ценностей, которые позволяют жить этому братству в единой вере и в едином духе. Причем это единство и православная религиозность нынешних семинаристов все реже ограничиваются только оградой семинарий и академий и ищют своего выражения за ее пределами, облекаясь в новые, в соответствии с современностью, формы. Это то явление академий, которого не было в предыдущие годы. Проявление этого мы видим в православных флешмобах, организуемых семинаристами в торговых центрах города в рождественские и пасхальные дни, в многочисленных видео православной тематики, создаваемых семинаристами и выкладываемых в Интернете, в той волонтерской активности, которую проводят учащиеся семинарий и академий самостоятельно. Семинарист XXI века сам идет к людям, в мир, с живой проповедью, которая использует все достижения современного мира, в том числе технические, информационные. Таким образом, мы наблюдаем, что не только сам мир посредством связи проникает в духовные семинарии и академии, возможно, иногда нарушая привычный, традиционный уклад академий, но и сами духовные ВУЗы преломляют окружающую реальность, меняясь вслед за ней лишь внешне.

Важно также отметить, что среда, в которой находятся учащиеся светских ВУЗов, зачастую не дает никакого другого образца, кроме того, который культивируется современностью. Они гораздо чаще сталкиваются со грехом, видят его, а те ценности, которые имеются, зачастую формируются очень узким кругом лиц – родителями и друзьями, то есть людьми, которые, возможно, и сами не имеют духовного опыта. При этом ВУЗы нацелены на формирование сугубо профессиональных, наиболее востребованных на рынке труда качеств, в которые входят зачастую образцы иной, неправославной культуры – самостоятельность (на этом делается особый акцент), инициативность, креативность и т.д. Практически совсем не формируются практики совместной деятельности, ответственности не только за близких, но и других, живущих рядом, например, одногруппников или коллег по работе, что само по себе обедняет и саму социальную жизнь, которая постепенно замыкается на собственном «я» и самых близких людях. Окружающая жизнь и происходящие в ней процессы все чаще вызывают отстраненные слова: «человек в праве поступать так, как хочет», постепенно рождая в обществе отношение, в котором нет сколь-нибудь не только христианской, но и нравственной позиции, а именно «все оправдано, все возможно».

Но было бы неверно думать, что так думает и живет основная часть опрошенных студентов светских ВУЗов, – нет, это не так. Об этом свидетельствует и тот факт, что подавляющее большинство из них признает авторитеты, не являясь циниками и нигилистами, любит свою Родину, прислушивается к мнению родителей, есть процент тех, кому не безразлично то, что происходит вокруг, в частности те пороки, которые их окружают. Таким образом, мы видим, что по факту учащиеся светских ВУЗов – молодежь, которая хотела бы жить нравственным идеалом, но имеет слабое представление о том, где получить доступ к нему. Возможно, что одной из задач будущих пастырей, нынешних семинаристов, является восполнение этого пробела и активная проповедь среди именно молодежи, своих же ровесников.