Власти регионов экономят на учителях, но не сокращают расходы на содержание чиновников

 

Пришлось недавно общаться с соотечественниками,  живущими и работающими в Финляндии. Говорили и о школьном образовании. Их учителя, в среднем, проводят в классах 20-25 часов в неделю, приходят в школу в 8 утра, уходят в 3 часа дня, не позже. Минимальная зарплата – 2700 евро в месяц (примерно 231 тысяча российских рублей), максимальная – 4000 евро или, по-нашему, 343 тысячи. Есть льготы, надбавки, скидки, – много всего.

Тульские педагоги работают, в среднем, по 36 часов в неделю. Приходят в школу в 7.30, уходят в 5–6 вечера. Минимальная заработная плата в регионе – 9 тысяч рублей в месяц, максимальная – 22 тысячи, но это за двойную ставку.

По подсчетам местных учителей, один урок для 20–30 учеников стоит около 90 рублей. Преподаватели русского языка или математики в Туле получают на 3 тысячи рублей в месяц меньше дворников.

Моя первая собеседница – учитель музыки с 16-летним стажем, лауреат городских и всероссийских профессиональных конкурсов Ирина Тихонова.

«Как дочь военного я сменила за детство восемь общеобразовательных школ, – вспоминает Ирина Тихонова, – и пять музыкальных. Папу переводили из одного гарнизона в другой, семья кочевала по стране. У меня была возможность посмотреть, как преподают музыку в разных учебных заведениях. В юности мысленно хвалила и критиковала педагогов, а после 8-го класса сама решила стать учителем.

Закончила педучилище (музыкальное отделение) в 1989 году, по распределению попала в городок Болохово, через год поступила в педагогический университет на заочное отделение. В тульской школе работаю с 1997 года. Время тогда было непростое. Пожалуй, только в первый год после выпуска я прилично получала – 149 рублей, вровень со своим дедом – ветераном труда. А в конце 90-х учителя, как все российские бюджетники, сидели без денег. Помню, однажды выплаты отложили на 8 месяцев. Но в молодости трудности переносились легче, да и помощники были.

В 2004-м я сорвала на занятиях голос и попросила администрацию школы дать мне год на лечение. Такой возможности руководство не нашло. На нет суда нет – уволилась. К тому же семья нуждалась в деньгах, надо было как-то крутиться. Устроилась в крупный ювелирный магазин.

Когда заполняла анкету, при оформлении документов, следовало указать свою прежнюю зарплату. А у меня, учителя высшей категории, тогда из всех доходов были: тысяча рублей за уроки в школе, тысяча за внеклассные занятия и еще тысяча за пение в храме.

В магазине заработки в десятки раз больше. Собеседование в нём проводил холеный мужчина с бриллиантом на пальце. Заглянул в мою анкету, посмотрел на грамоты и благодарности за профессионализм, «добросовестный труд, успехи в деле обучения подрастающего поколения», заметил цифры и удивился:

«Это что?» «Получка», – отвечаю. Долго не мог поверить.

Следующие несколько лет жила без школы – работала продавцом, занималась индивидуальным предпринимательством. Скучала, конечно, по преподавательской деятельности. Нет, с музыкой не расставалась – пела в храме, иногда давала частные уроки детям. А полтора года назад встретила давнюю знакомую, она предложила заменить в их школе учительницу-«декретницу». Подумала и согласилась…

Мне жаль наших педагогов. Сейчас им тяжелее, чем в 90-е. В прошлом году им увеличили нагрузку: количество часов удвоилось, а у некоторых и утроилось. Срезали все надбавки, отняли премии.

Я-то работаю 18 часов в неделю, а преподаватели русского языка или математики – по 36. Голый оклад у меня 9900 рублей в месяц. Три тысячи из них сразу отдаю за коммунальные услуги.

Получаю и представляю, каково молодым мамам с детьми и учителям с 30-40-летним стажем работы. Понятно, почему они пишут письма министрам. Половина средств улетает на ЖКХ, на одежду и обувь ничего не остается. Многие педагоги полностью отдают себя работе и ученикам, но получают копейки. Их зарплата зависит от чего угодно: от стажа, нагрузки, среднего заработка по региону, от ведения электронных дневников, составления отчетов, а оценивать их нужно только за качество обучения и воспитания школьников».

 Елизавета Кулакова преподает математику в тульской школе с 1982 года. Почетный работник общего образования РФ, победитель конкурса лучших учителей России, автор проекта «Естественно-математическая школа».

«Тоже частенько сравниваю нынешнее время с 90-ми, – говорит Елизавета Дюловна. – Я учитель, муж – бюджетник, на руках двое детей. Были месяцы, когда из еды в доме оставались лишь пресные лепешки. Сегодня люди живут лучше.

Педагоги не возмущались бы, если бы осенью 2015-го чиновники не сократили их зарплаты.

Они везде по России привязаны к уровню среднего заработка в регионе. Зачем так сделали? Почему в Тульской области и, к примеру, в Подмосковье учителя при равных затратах и равном количестве часов имеют разный доход?

Год назад средняя зарплата в Туле была равна 30 тысячам рублей в месяц, теперь – 22 тысячам. Учителям срезали все надбавки, даже за проверку тетрадей. Преподаватели, чтобы прокормить семьи, берут по две ставки, у них выходит не 36 часов в неделю, а больше 40. С домашней подготовкой, дополнительными занятиями, внеклассной работой, творческими проектами, олимпиадами – вообще дикая перегрузка. И за всё про всё им платят столько же, сколько в 2014-м давали за одну ставку.

Молодые коллеги уходят из школы. Педагоги-пенсионеры продолжают служить, иначе им не выжить.

С кем и чем мы будем учить детей, когда из образования уйдут энтузиасты, люди, преданные своей профессии? Любовь любовью, но они не будут годами работать за идею.

Минобрнауки РФ ввело новые системы начисления зарплаты, и учителя, по свидетельству знакомых, стали терять от 20 до 25% средств. Это существенно, как полагаете?»

С каждым днем таких «педагогических поэм» в нашей стране будет больше – в 2016 году расходы федерального бюджета на образование и медицину сократились на 34 млрд рублей. Регионы затянули пояса. Тульская область снизила затраты на «социалку» на 5%, а Забайкальский край так распланировал свой бюджет, что его хватит на 8 месяцев из 12. И здесь нещадно режут зарплату школьных учителей. Хотя итоговые калькуляции в квитках забайкальских педагогов выше, чем у барнаульских или чувашских – суммы на 70% зависят от северных коэффициентов. Отними их, – объясняют местные жители, – и у преподавателей останется «чистыми» 20 тысяч рублей за 145 часов в месяц.

Ирина Капишулина – учитель информатики из Приаргунска. В школе работает 19 лет. Она – одна из 40 педагогов, которые недавно бастовали из-за невыплаты зарплаты. Москва отреагировала на акции протеста в Забайкалье, сняла губернатора, но проблемы с деньгами не прекратились.

«Я выросла в Приаргунске. Работаю там же, где когда-то училась. Нагрузка сумасшедшая, – признается Ирина Михайловна. – По расписанию выходит 32 часа в неделю. Возвращаюсь вечером в квартиру – и снова тетради, методички, планы и отчеты.

На мне висит банковский кредит – взяла несколько лет назад, чтобы купить машину. Тогда ничто не предвещало беды. Оформила, потому что с автомобилем проще было всюду успевать: на работу, домой, к маме-пенсионерке и тете. Дел и обязанностей много. Разрываюсь на части. Еще год надо отдавать долги.

Помимо школы занимаюсь репетиторством, хватаюсь за любые подработки.

Голова идет кругом, от усталости переклинивает. Где день и ночь, где будни и выходные, не различаю. Начала болеть на нервной почве, а это новые расходы – на медикаменты и лечение.

Если бы мне описали, с чем я столкнусь на двадцатом году трудового стажа, не уверена, что поехала бы в молодости поступать в педагогический университет. А тогда казалось: лучше профессии не найти. Плюс сестра преподавала. Обе считали: это наше призвание. И что вышло? Чем больше работаем, тем меньше зарабатываем».

Трудовой стаж Виктории Ивановой – 18 лет. После университета вернулась в Приаргунск, на родину матери и отца. Все эти годы проработала в одной школе. 2016-й – последний.

«В мае сдам дела и уволюсь. Уедем с семьей из Забайкальского края – уже нашли работу и жилье. Хуже, чем здесь, не будет, – уверена Виктория Анатольевна. – Насколько мне известно, летом из нашей школы уйдут четыре педагога. А какой смысл оставаться?

Когда пришла в школу в 90-е, учителя бастовали всю вторую четверть. И ухожу так же – снова митинги, петиции в Кремль и споры с департаментом образования.

Чиновники утвердили абсурдную систему начисления зарплат. У нас многое отобрали. Намудрили с суммами за классное руководство, убрали стимулирующие выплаты и премии. И мы потеряли не 2-5 тысяч рублей, как другие города, а больше. Мало того, с декабря задерживают зарплату, постоянно меняют график расчетов.

Краевые власти экономят на учителях, но не сокращают расходы на содержание чиновников, покупку планшетов и компьютеров для разных комитетов, на проведение дорогостоящих шоу.

Что учителям делать с их новой зарплатой? Литр бензина в Забайкалье стоит 42 рубля, продукты подорожали. За отопление мы платим по 3 тысячи рублей. 1 киловатт стоит 4 рубля 38 копеек. За электричество ежемесячно отдаем по 1 тысяче рублей, не менее 2 тысяч – за остальную коммуналку.

У моей семьи уходит на ЖКХ до 7 тысяч рублей в месяц, а регион компенсирует всего 2 тысячи. И как тут жить?

У меня двое детей: дочери 16 лет, сыну 4 года. Их надо растить. Муж работает водителем в учреждении культуры, получает 13 тысяч рублей в месяц, работал бы на «скорой» – получал бы еще меньше, 8 тысяч в месяц. Я главный кормилец в семье, а в Забайкалье я ее не прокормлю.

Не знаю, кто будет преподавать в местной школе. Молодежь сюда не едет, опытные педагоги уходят. Мы написали об этом министру образования РФ, членам правительства. Что кадры стареют, сокращаются ставки учителей, выводятся за штат группы продленного дня. Предложили ввести одноканальное финансирование всех работников образования, а не делить их на муниципалов и регионалов.

Москва молчит. Наверное, читает письма из других регионов страны, до нас очередь пока не дошла. Или, вероятнее, в столице никому не интересно, на что там, в провинции, жалуются учителя, на что они там живут».