Протоиерей Владимир Воробьев. Полумера. Что в действительности происходит с теологией?

 Ректор ПСТГУ, член Межведомственной координационной группы по преподаванию теологии в вузах протоиерей Владимир Воробьев рассказал, почему недавно принятое ВАК РФ решение о включении теологии в номенклатуру научных специальностей вряд ли устроит Русскую Православную Церковь и другие традиционные религии России. Беседовал священник Стахий Колотвин. 

— Отец Владимир, прокомментируйте, пожалуйста, эту резонансную новость. Значит, статус богословия как науки теперь всё же признается государством?

— Действительно, на первый взгляд, мы стали свидетелями эпохального события, но давайте рассмотрим хронику событий. Председатель ВАК Владимир Филиппов, бывший министр образования, преподнес это решение как подарок Церкви по случаю Рождественских чтений. Эта новость была встречена бурными овациями и восторгом — переполненный Зал церковных соборов просто ликовал, ведь все собравшиеся знали, сколько лет и сил ушло на то, чтобы богословие наконец-то получило признание со стороны государства. Но уже на следующий день в СМИ появилось интервью Филиппова, данное агентству «Интерфакс», а позже появились аналогичные заметки в других изданиях, где председатель ВАК пояснял, что, хотя теологию и ввели в номенклатуру научных специальностей, ни кандидатскую, ни докторскую степени по теологии получить будет нельзя!

И диссертационных советов по теологии тоже не будет! Всё равно придется тратить огромные усилия и порой выслушивать унизительные нравоучения некомпетентных в богословии людей, чтобы защитить теологические работы в советах по философии, истории, филологии, социологии, культурологии, педагогике, но не по теологии. А некоторые прекрасные работы, представляющие собой большую научную ценность, так и не удастся «протащить» через эти советы, члены которых зачастую не знают даже базовой богословской терминологии. В своем слове на открытии Рождественских чтений Святейший Патриарх Кирилл выразил свое недоумение по этому поводу: «Во всем мире можно стать доктором теологии, а в России нельзя!» Какой смысл формального включения теологии в ВАК при сохранении запрета на защиту теологических диссертаций?! Более того, председатель ВАК сообщил, что нужно еще переработать паспорт научной специальности «теология», чтобы сделать ее внеконфессиональной. Но что может означать абсурдное словосочетание «внеконфессиональная теология», кроме того, что употребляющие его люди, видимо, не вполне понимают значения этих слов?

— Поясните, что такое «паспорт специальности».

— Чтобы вуз мог заниматься преподавательской деятельностью, он должен иметь государственные стандарты по преподаваемым предметам. А для того, чтобы научная специальность была включена в номенклатуру, которой руководствуется ВАК, нужно иметь «паспорт специальности». Председатель ВАК утверждал, что наука не может быть конфессиональной и, следовательно, паспорт тоже не может быть конфессиональным, так же как и советы, и так далее. Это означает, что мы останемся с тем, что имели до сих пор, то есть с внеконфессиональным религиоведением.
Вопрос имеет длинную историю: как только был утвержден государственный образовательный поликонфессиональный стандарт по теологии (стандарт, позволяющий в рамках одной отрасли наук самостоятельно развивать православную теологию, отдельно исламскую, отдельно иудейскую), мы начали работать над введением теологии в номенклатуру научных специальностей, то есть в ВАК. Необходимо, чтобы образовательная вертикаль была завершена. Наличие научной специальности в номенклатуре дает возможность защищать диссертации по этой специальности, а это есть точка роста для всего научного и образовательного направления. Чтобы образовательное учреждение могло получить государственную аккредитацию, оно должно иметь большой процент (60%) преподавателей с учеными степенями кандидатов и докторов наук. Отсутствие признания богословских научных степеней — одна из основных причин, по которой большинство наших семинарий не может получить аккредитацию и, соответственно, выдавать своим выпускникам документ об образовании, признаваемый государством.
 

— Почему этого не удалось достичь на протяжении более чем двадцати лет?

— Все усилия в этом направлении встречали очень большое сопротивление. Оно исходило из разных, казалось бы, источников, но на самом деле источник один — это пережитки атеистического советского прошлого, отсутствие понимания того, что такое религиозная культура, религиозная наука, религиозное мировоззрение. В печати часто говорилось о том, что теология, богословие — это не наука. И никакие доводы в пользу того, что в Европе теология считается наукой уже более тысячи лет, что там существуют теологические факультеты, что издавна существуют доктора теологии и сейчас они существуют и защищается большое количество людей, не производили на наших оппонентов никакого впечатления. Они как заклинание повторяли: «Теология не наука». Почему она не наука, какие аргументы?! Весьма странные: сравнивают богословие с математикой или с физикой. Но почему нужно сравнивать именно с точными или естественными науками, а не, например, с философией, к которой теология ближе? Ведь с точки зрения математики с тем же успехом можно объявить философию и другие гуманитарные области не науками! Когда несколько лет назад послышались подобные сентенции, историки и философы громко заявили, что это — признак отсутствия культуры. 

— Почему же сейчас, при формальном включении теологии в число государственных научных дисциплин, ВАК настаивает на «внеконфессиональном» богословии?

— Действительно, наших оппонентов больше всего раздражает то, что мы настаиваем на принципе конфессиональности и говорим, что внеконфессиональной теологии не существует, что нет усредненного христианско-исламско-иудейско-буддийского богословия. Это без объяснений понятно любому верующему человеку. Более или менее похожее разделение есть в большинстве наук. Взять, например, филологию: в перечень ВАК входит 19 отдельных специальностей! Комиссия видит разницу внутри филологии между специальностями «русская литература» и «языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии», между специальностями «фольклористика» и «прикладная и математическая лингвистика», но отказывается видеть разницу между православной, иудейской теологией или теологией ислама. Гуманитарные науки, в отличие от наук точных или естественных, изучают не универсальные математические идеи или модели, не единую для всех природу, а человеческую жизнь, и не только с позиций биологии и медицины, но и сферы несравненно более таинственные: духовную, душевную, культурную, нравственную. Любая наука изучает опыт, но физический опыт является универсальным для всего мира: во всем мире одинаковый закон тяготения, одни физические константы и так далее.

Естественные науки в этом смысле, конечно, универсальны. Когда мы говорим о гуманитарных науках, то имеется в виду другой опыт, опыт человеческой жизни. Это — опыт исторический, психологический, это — опыт национальной жизни, опыт религиозной жизни. Он настолько привязан к человеческой личности или к обществу, что имеет свое неповторимое своеобразие. Может его изучать наука? Конечно, может. Только наука должна исходить из серьезного знания этого опыта, знать его изнутри. Поэтому, к примеру, можно смело говорить о национальной науке в гуманитарной области. В этом же смысле можно говорить о конфессиональной теологии, так как понятно, что полноценно изучить церковную жизнь извне невозможно. Поэтому существует лишь конфессиональная теология. Внеконфессиональной теологии быть не может, потому что не существует общей для всех теологии, как не существует общей для всех конфессии, а теология привязана к данному конфессиональному опыту. Мне кажется, нашим оппонентам не хватает времени и желания для того, чтобы постараться понять, что само понятие «богословие», или «теология» употребляется в двух смыслах. Первый — это созерцание Бога, духовное знание о Нем, богооткровенное знание о смысле жизни, о Божественной любви, о добре и зле, о мире и человеке.

Такое сверхрациональное знание или такое богословие не претендует называться наукой в терминологии ВАК. Второй смысл — это вполне научное изучение (в современном смысле слова) того религиозного, исторического, психологического и другого подобного человеческого опыта, который зафиксирован в археологических, исторических, литературных, культурных памятниках, в архитектуре, в письменности, в иконописи, в канонах каждой конфессии и т.д. Этот опыт имеет кардинальные различия в разных религиях и конфессиях и может по-настоящему изучаться только внутри конфессии. Это подобно тому, как любую музыку можно изучать с позиций акустики, но невозможно по-настоящему понять и оценить музыку вне конкретной культурной традиции, вне той цивилизации, которая ее породила.

— И всё же почему нельзя формально, что называется де-юре, принять условную смешанную внеконфессиональную теологию при фактическом признании внутрирелигиозной специфики?

— Если отвлечься от вышесказанного и изобрести внеконфессиональную науку о религии, то это будет компаративная (сравнительная) дисциплина, которая и так существует и называется религиоведением. Она имеет право на жизнь. Религиоведение значительно моложе, чем теология — оно существует с XIX века, но заменить богословие не в состоянии. Религиоведение обсуждает какие-то общие проблемы, но погрузиться внутрь религиозного опыта, внутрь религиозной жизни данной конфессии невозможно, если ты к ней не принадлежишь. В любой религии существует посвящение. Непонимание таких очевидных вещей происходит из-за атеистического воспитания. Возможно, имеет место и опасение конкуренции.

— Вы допускаете, что такая опасность для религиоведения действительно существует?

— Опыт показывает, что это не так, потому что открыты уже порядка 50 кафедр теологии по всей России, но это не помешало существовать религиоведению. В Свято-Тихоновском университете тоже есть популярная кафедра религиоведения, ее глава, кстати, доктор философских наук, является членом Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви. Но это ничем не ущемило его родную кафедру религиоведения в МГУ, не мешает и в нашем университете заниматься богословием. Так что никакой опасности здесь не вижу.

— Но всё же кто-то, наверное, поддерживает усилия Церкви по возвращению теологии полноценного научного статуса? Расскажите, пожалуйста, о предпринятых шагах.

— По мере расширения борьбы за теологию в нее вовлекалось всё больше и больше разных сил. Сейчас уже существует, как я сказал, порядка 50 кафедр теологии. О поликонфессиональной модели теологии, когда есть некий общий фундамент и отдельные ветви для разных религий, ходатайствуют не только православные, но и мусульмане, и иудеи, и буддисты. Имеется достаточно большой, всё время растущий фронт, который борется за теологию. Внутри Православной Церкви были проведены разные опросы, были собраны сотни писем, тысячи голосов в защиту теологии. В пользу ее включения в номенклатуру научных специальностей высказывались видные ученые, такие как ректор МГУ В.А. Садовничий, декан исторического факультета МГУ академик С.П. Карпов и многие другие. Было довольно много голосов и «против». Это неудивительно, так как предшествовавшая эпоха насильно сформировала атеистическое мировоззрение у нескольких поколений людей.

Было проведено совещание под председательством Святейшего Патриарха, где участвовали не только епископы и у ченые преподаватели теологии, но и ректоры государственных университетов: ректор Пятигорского университета, ректор МИФИ и другие. Они определенно высказались за введение научной специальности «теология». Наконец Межрелигиозный совет, который возглавляет Святейший Патриарх Кирилл, обратился в 2013 году с письмом к Президенту России В.В. Путину. Это обращение было связано с тем, что Министерство образования тогда вообще вычеркнуло теологию даже из номенклатуры образовательных специальностей. То, что эта специальность была давно открыта, уже тысячи дипломов государственного образца были выданы выпускникам, их не остановило. В этом обращении были две просьбы: во-первых, вернуть теологию в номенклатуру образовательных специальностей, а во-вторых, включить ее в номенклатуру научных специальностей и создать для этого рабочую группу из представителей конфессий для того, чтобы на основе консенсуса реализовать законные требования верующих людей и преодолеть дискриминацию теологии. В ответ на это обращение Президент России дал распоряжение, поддерживающее просьбу Межрелигиозного совета. И в номенклатуру образовательных специальностей (тех, по которым можно давать высшее образование и обучать в аспирантуре) была включена укрупненная группа «Теология», то есть целая отрасль. На тот момент церковное ученое сообщество получило то, что просило.

Была создана рабочая группа по введению теологии в номенклатуру научных специальностей (специальностей, по которым возможна защита кандидатских и докторских диссертаций). Эта рабочая группа работала с переменным успехом в течение полутора лет. Нас просили представить паспорт специальности, паспорт был разработан, он имел в своей основе поликонфессиональный подход, такой же, какой был использован при разработке поликонфессионального образовательного стандарта по теологии. Затем этот паспорт должен был быть согласован с экспертными советами ВАК. Группа встретилась с ними, выслушала все возражения, учла их, доработала паспорт и предложила его снова. В конце концов после долгих и довольно трудных лет было принято решение о включении теологии в номенклатуру научных специальностей. Мы, конечно, думали, что всё пойдет теперь на лад, но, как я уже сказал в начале, наши ожидания оказались обманутыми! Появилась формальная строчка, но никакого «роста» из нее не предвидится.

— А что будет, если всё же попробовать действовать по предложенной ВАК схеме?

— Мы делали попытки так поступать и раньше, более того, некоторые диссертации после переработки проводились через такие советы. Но для многих работ это сделать абсолютно невозможно. Приведу яркий пример. У нас в университете есть специалист по христологии. Он написал много работ по этой теме, доктор богословия, профессор. Но защитить докторскую диссертацию ни в одном признаваемом государством диссовете он не может, потому что там нет специалистов по христологии. Члены этих советов вообще не в курсе христологических проблем и исследований.

Наш профессор всё же сделал попытку повторно защитить свою диссертацию для получения признаваемой государством степени, но ее нигде к рассмотрению не принимали. В конце концов этот фундаментальный научный труд «милостиво» позволили защищать как философскую диссертацию, но лишь как кандидатскую, да и то при условии выхолащивания из нее почти всей богословской проблематики. А представьте себе работу по исторической литургике! Очевидно, что внеконфессиональные историки, искусствоведы, культурологи и религиоведы в этой области могут иметь лишь самые поверхностные представления. А где предполагается в нынешней ситуации защищать работы по библеистике?

Скорее всего, по достоинству оценить члены современного филологического совета смогут лишь сопутствующую текстологическую проблематику. Еще более абсурдной кажется идея, что оценивать труды по пастырскому богословию будут профессионалы в области педагогических наук. Есть еще множество других направлений, для развития которых нужен именно богословский диссертационный совет, в среде ученых богословов такие специалисты есть, в имеющихся диссертационных советах — нет!

Существующее положение как было, так и остается неприемлемым для Русской Православной Церкви. Такая же позиция сохраняется у мусульман, у иудеев, у всего Межрелигиозного совета России, у всего сообщества теологических кафедр в светских вузах страны. Ведь для защиты работ по каноническим вопросам иудаизма или по разногласиям современных направлений шиитов в Иране также весьма непросто найти компетентных внеконфессиональных специалистов.

— Как бы вы резюмировали отношение Церкви к включению теологии в перечень ВАК?

— Решение ВАК о включении теологии в номенклатуру научных специальностей, принятое 23 января 2015 года, формально возвращает богословию законный статус, но при запрете на получение научных степеней доктора и кандидата теологии оно не сможет удовлетворить как Русскую Православную Церковь, так и другие традиционные религии России. Официальная позиция богословского сообщества будет сформулирована в ближайшее время.