24 сентября - День памяти преподобного Силуана Афонского

Жизнь семьи Антоновых была неразрывно связана с храмом. И, спустя несколько лет, юноша, возлюбив Господа всей душой, пожелал удалиться в монастырь и принять постриг в Печерской Лавре. Но отец настоял на том, чтобы сын сначала прошел воинскую службу, и лишь после этого решал, кем быть.

Повинуясь родительскому слову, Симеон вернулся к обычной жизни, и в шумной суете мира стал было забывать первый зов Божий к иноческому служению. Но Господь уберег его от погружения в греховную пучину, вновь призвав уйти от мирской суеты и вступить на путь монашества.

Однажды, вернувшись домой с гулянья, он задремал и в тонком сне, глядя на себя как бы со стороны, увидел, как в него проникает «злосмрадный змий». Почувствовав отвращение, он проснулся и в момент пробуждения услышал произнесенные Самой Пресвятой Богородицей слова: «Ты проглотил змия во сне, и тебе противно; так и Мне нехорошо смотреть на то, что ты делаешь». Осознав свои грехи, юноша горячо раскаялся в них перед Господом и возблагодарил Божию Матерь за явленную к нему доброту.

Службу в армии Симеон проходил в Санкт-Петербурге. Был он исполнительным, в поведении примерным, в отношениях с товарищами по службе верным, за что его любили сослуживцы. Он никогда не забывал о Боге, и вскоре чудесным образом определилось место его будущих монашеских подвигов – Святая Гора Афон, куда он был «от мрака греховного к свету Истины Христовой Самой Пречистой призван».

Незадолго до окончания своей демобилизации Симеон решает испросить молитв и благословения святого праведного Иоанна Кронштадтского. Не застав его, он оставляет записку со словами «Батюшка, хочу пойти в монахи; помолитесь, чтобы мир меня не задержал». В казарме он уже на следующий день почувствовал вокруг себя «адское пламя», которое «гудело» с тех пор, не переставая, повсюду, где бы он ни находился.

Всего одну неделю Симеон пробыл дома. Собрав подарки для монастыря, а также все, необходимое в дорогу, он попрощался с родными и близкими и отправился на Афон. Осенью 1892 года он прибыл на Святую Гору и был принят послушником в русский Пантелеимонов монастырь, в пору расцвета этой обители. Сначала его послушанием была тяжелая работа на мельнице, на смену которой пришел хлопотливый труд эконома, заведование мастерскими, продовольственным складом, а на склоне лет – торговой лавкой. Пройдя путь начальных иноческих испытаний, он в 1896 году был пострижен в мантию с именем Силуан, а в 1911 году – в схиму с оставлением прежнего имени.

С первого и до последнего дня преподобный явил собой образ совершенного послушания; для него игумен, духовник и просто старший брат были добрыми наставниками. Если монахи и миряне, считал он, будут слушать духовников и пастырей своих без их осуждения, без возражения и без внутреннего сопротивления, то и они сами не лишатся спасения, и во всей Церкви будет полнота жизни.

Прожив сорок шесть лет в обители с общежительным уставом, преподобный Силуан никогда не стремился к уходу в затвор или к удалению в пустынь, считая, что без благоволения Божия они сами по себе являются лишь вспомогательными средствами, а не целью христианской жизни. Постоянно находясь среди людей, старец хранил ум и сердце от посторонних помыслов, очищал их от страстей для молитвенного предстояния Богу, утверждая, что это самый короткий путь ко спасению.

По афонскому обычаю, новоначального послушника вводили в жизнь монастыря исповедью. Испытав в Таинстве Покаяния радость очищения и освобождения от тяготивших его грехов, Симеон, однако, сразу же подвергся нападению помыслов о возвращении в мир и женитьбе. Сознание того, что он снова опечалил Божию Матерь, потрясло послушника, открыло ему, что и здесь, на Святой Горе, как казалось, в пристани спасения, возможны искушения и даже погибель. Отрезвленный своим духовным падением, он стал много и усердно молиться, прибегая преимущественно к Иисусовой молитве.

Послушник Симеон продолжал подвиг бдения, поста и сердечной молитвы, но не покидала его и духовная борьба с новыми искушениями – тщеславием и гордостью. Они, не давая душе возможности «вступить на путь веры», то возносили Симеона «на Небо», вызывая в нем чувство якобы собственной непогрешимости («Ты теперь святой»), то низвергали долу, казалось, уже в вечную гибель, говоря ему: «Ты не спасешься». Диавольские нападения все возрастали, привнося чувство богооставленности, доводя Симеона до отчаяния. И когда он посчитал, что «Бога умолить возможно», Господь непостижимо явился послушнику во время вечерни в храме пророка Божия Илии и духом ввел его в Небесную обитель. В тот момент, по свидетельству старца, он всем своим существом почувствовал, как благодать «мученичества» наполнила его, и он познал Господа Духом Святым. С тех пор все происходящее в мире он рассматривал лишь в соотношении с опытом души, познавшей своего Творца. «Иное дело веровать в Бога, – говорил он, – и иное – знать Бога».

Дарованное Господом откровение явилось для монаха Силуана не только чрезвычайно важным практическим указанием, но и положило начало новому этапу в его духовной жизни. Постепенно в молитве подвижника начинает преобладать скорбь о мире, не ведающем Бога. Как объяснял старец, люди забыли Господа, сотворившего их, и ищут своей свободы, не понимая, что вне истинного Источника жизни ее нет и быть не может. Свобода только в Господе, Который по милости Своей дает прибегающим к Нему благодать Святого Духа. В Нем, Святом Духе, в Его познании содержится освобождение от рабства греха и страха смерти.

Подлинно, по-христиански, спасти ближнего можно только любовью. В любви ко всем людям преподобный видел уподобленне Господу Иисусу Христу, который «руки распростер на Кресте», чтобы всех собрать. Любовь Христова не может претерпеть ничьей гибели и в своей заботе о спасении всех объемлет, не только мир ныне живущих на земле, но и уже умерших и сошедших в самый ад. И если ликует и радуется душа при спасении людей, то столь же сильно плачет и молится она, видя обратное – их гибель.

А гибель их происходит, в большинстве своем, от гордыни, ибо трудно смиряться и сим побеждать ее. «Наша война и люта, и мудра, и вместе с тем проста, – говорил преподобный Силуан Афонский. – Если душа возлюбит смирение, то все сети наших врагов порваны, и все крепости взяты.

Война упорна, но только для гордых; смиренным же легко, потому что они возлюбили Господа, и Он дает им Свое сильное орудие – благодать Святаго Духа, которой боятся наши враги, ибо она их опаляет».

Вся жизнь преподобного была сердечной молитвой «до великих слез», исключительно высоким подвигом любви к Господу. «Мир стоит молитвою, – утверждал он, – а когда ослабнет молитва, тогда мир погибнет». В этой молитвенной устремленности он достиг такого внутреннего состояния, при котором провидел происходящее и прозревал будущее человека, открывая глубокие тайны его души и призывая всех вступить на путь спасительного покаяния. Непрестанная молитва не оставляла подвижника до последнего часа его земных странствии.

11/24 сентября 1938 года старец схимонах Силуан мирно скончался. Спустя пятьдесят лет, в год празднования 1000-летия Крещения Руси, Священный Синод Константинопольской Православной Церкви причислил блаженного старца к лику святых. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II имя преподобного Силуана Афонского внесено в месяцеслов Русской Православной Церкви под 11/24 сентября.

Врачуют души верующих и писания подвижника о сущности христианской жизни и монашеского делания, переведенные на многие языки и получившие большую известность за глубокую духовность и мудрость содержащегося в них слова. Его слово – простое и доброе, но чтобы следовать ему, необходимо вступить на путь самоотречения и всецелого послушания воле Божией, каким прошел и сам святой старец.