Главная задача ОПК — рассказать детям, что со Христом не страшно

ОПК выбирает четвертая часть всех московских родителей

— Отец Валерий, какова общая ситуация с преподаванием ОРКСЭ и ОПК как его части в школах? Какая доля родителей выбирает для своих детей Основы православной куль­туры?

— ОРКСЭ в соответствии с федеральным образовательным стандартом преподается школьникам в течение всего четвертого класса. В двух наших викариатствах, расположенных на территориях Центрального и Южного административных округов, больше 200 средних общеобразовательных школ с этим предметом в учебной сетке. Среди них нет ни единой школы, где модуль ОПК отсутствует. Это вполне понятно. Ведь на школу достаточно лишь единственного ученика, чьи родители заявили бы о выборе того или иного модуля из шести возможных, и администрация обязана обеспечить соответствующие занятия. Кстати, на наших территориях оказались две школы, где по одному четверокласснику изучают Основы буддийской культуры.

ОПК на 2013/2014 учебный год выбрала каждая четвертая семья, где есть четвероклассники. Это несколько меньше «проголосовавших» за Основы светской этики и Основы мировых религиозных культур. Доля четвероклассников, изучающих Основы мусульманской культуры, составляет несколько процентов, а Основы иудейской культуры — доли процента. Примерно такая же ситуация в целом по городу. А вот в Центральном федеральном округе ОПК в среднем выбирают несколько чаще. Но должен сказать, что в прошлом учебном году ситуация для нас была заметно хуже.

— Да, в память врезалось совещание в столичном департаменте образования ровно год назад, когда ответственные за преподавание ОПК по благочиниям не жалели красок, чтобы описать вопиющие случаи отсутствия взаимопонимания священников и школьных директоров. Каким образом удалось это преодолеть?

— Вскоре после упомянутого совещания, на котором, к счастью, присутствовали и глава Синодального отдела религиозного образования и катехизации митрополит Ростовский и Новочеркасский Меркурий, и руководитель московского департамента образования Исаак Калина, маятник, образно говоря, качнулся в нашу сторону. Нас наконец-то услышали. Сейчас отношение к присутствию священников на родительских собраниях, где учителя знакомят родителей будущих четвероклассников со всеми шестью модулями, кардинально изменилось. Если всего лишь год назад в спину открытым текстом летело «Теперь эти попы и в классы лезут», сейчас, в начале февраля, школьные администрации уже оборвали телефон с вопросом «Когда вы придете к нам на собрание?»

— А на какие сроки намечены собрания?

— По всему городу они должны состояться между серединой февраля и началом мая. Но родители вправе определяться с выбором модуля вплоть до 31 августа, в том числе можно и передумать. Де-факто это разрешается сделать даже позднее, в течение учебного года (правда, де-юре соответствующий механизм отсутствует).

Кому мешают стереотипы

— То, что вас услышали, — хорошо. Но, видимо, структурам викариатств тоже необходимо было перестроиться, чтобы соответствовать запросу чиновников городской системы образования?

— Мне кажется, мы делаем максимум, чтобы найти общий язык и с чиновниками, и с директорами, и с завучами, и с самими учителями. В каждом из шести благочиний Центрального викариатства при священнике, ответственном за преподавание ОПК (департаментом образования и его окружными управлениями все они официально признаются общественными методистами), создана группа клириков-помощников. Это одно из их церковных послушаний. Сделано это для того, чтобы на родительских собраниях в каждой школе (а в благочинии по нескольку десятков школ, и иногда подобные мероприятия проходят параллельно) присутствовал представитель духовенства.

Более того, по церковной линии такой представитель официально закреплен за каждой школой. Он выступает в роли общественного консультанта учителей и школьной администрации по трем группам вопросов: собственно преподавания ОПК как предмета, взаимодействия с расположенным близ школы местным приходом, участия Церкви в духовно-нравственном и патриотическом воспитании школьников. Он в любой момент может связаться с представителем школы — и наоборот, что тоже очень важно. Ведь прошлогоднее недопонимание помимо субъективных причин имело еще и объективные: в школах не знали, кто из священников к какой конфессии принадлежит, опасались проникновения сектантов. Теперь, когда мы друг друга узнали, проблемы решаются.

В Южном викариатстве, где приходов меньше, а школ больше, дать в помощь ответственному по благочинию группу клириков уже не удается. Там в этой роли выступают приходские волонтеры — как правило, преподаватели воскресных школ. Очень важно, что каждое московское викариатство заключило с департаментом договоры о сотрудничестве и о создании советов для обсуждения важных вопросов взаимодействия. Если поначалу представители школ и викариатств на этих совместных заседаниях обсуждали собственные проблемы и даже садились группками друг против друга, теперь мы совместно говорим о том, как улучшить преподавание ОПК. К отрицательным практическим моментам я бы отнес ощутимую забюрократизированность исполнительной власти. Каждый чиновник по отдельности — прекрасный человек и замечательный специалист, но в целом аппаратные механизмы действуют очень медленно и любая новая идея прокладывает дорогу очень долго.

— Что за учителя преподают московским детям ОПК? Насколько они церковны, какова их профессиональная специализация?

— Поскольку четвертый класс сейчас входит в начальную ступень средней общеобразовательной школы, ОПК, за редчайшим исключением, ведут учителя начальных классов. Большинство из них — люди церковные. Но независимо от того, воцерковлен учитель (в нашем случае чаще учительница) или нет, православный он христианин или убежденный атеист, каждый преподаватель ОПК обязан пройти курсы повышения квалификации. Сначала их организовывали высшие учебные заведения. Но теперь мы поняли: лучше всего это делать на базе викариатств. Вообще же, если говорить о взаимодействии с учителями шире, одним из главных результатов этой работы помимо обучения ОПК самих ребят мне как священнику Русской Православной Церкви видится ставшее регулярным сотрудничество с корпорацией школьных преподавателей — целым пластом современной интеллигенции, доселе выпадавшим из системных контактов с нами.

— В чем это выражается? Что, к примеру, нового вы узнали об этих людях?

— Не очень приятным открытием стал крайне распространенный в среде учителей (в первую очередь молодых) стереотип о христианстве как религии «печальной», а о верующих — как людях, обратившихся к Богу лишь в тяжелой жизненной ситуации. Православие — вера радости, и это нам еще предстоит до учителей донести.

Рамки четвертого класса — затянувшийся эксперимент

— А сами дети? Воспринимают ли они то, что им рассказывают учителя?

— Конечно. В школах, где я бываю, всегда прошу отвести меня на урок. Личное наблюдение: подавляющее большинство четвероклассников имеет хотя бы общее представление о Боге, о вере Христовой, бывали в храме, знают «Отче наш».

— Но ведь есть и воцерковленные дети из православных семей. На ваш взгляд, этим ученикам интересно на уроках ОПК или они откровенно скучают, потому что и так уже прошли всё это в воскресной школе? И, быть может, часть родителей еще и поэтому не выбирает ОПК в качестве «своего» модуля ОРКСЭ?

— В перспективе такая проблема возможна. Но скорее это может происходить из-за недостаточного информирования родителей. Ведь ОПК — предмет не вероучительный, его в воскресных школах не изучают! Мне кажется, он живее и интереснее обычных предметов из программы воскресных школ. Ну а «отличники» воскресных школ, бывает, и поправляют учителя. Какой-нибудь слишком умный алтарник может и исправить ошибку преподавателя. Ничего страшного, рабочий момент, как я всегда говорю, лишний повод поручить этому ученику сделать доклад на следующем уроке.

— Почему, на ваш взгляд, так много родителей в Москве выбирают для своих детей модуль «Основы светской этики»?

— Тоже из-за неинформированности, в которой есть и наша вина, наши недоработки. Многие путают этику с эстетикой. Просмотрев все учебники по этому модулю, могу сказать честно: лично мне было бы его изучать скучно. Поэтому на тех родительских собраниях, где доводится бывать лично мне, я не забываю сказать мамам и папам: выбор модуля — ваше осознанное решение. За цифрами мы не гонимся, но, если выберете ОПК — уж будьте, пожалуйста, в его изучении нашими союзниками, а не противниками.

— А Основы мировых религиозных культур? Этот модуль также изучает очень много четвероклассников. А ведь в него входят сведения о том, как обогатили человеческую культуру основные конфессии, в том числе, наряду с мусульманством, иудаизмом и буддизмом, и православие. Ведь это также неплохое поле для продвижения в школьном образовании, не так ли?

— Согласен. Модуль «Основы мировых религиозных культур» детям преподают в основном учителя истории. Для них наша Церковь могла бы выступить площадкой, где мы выработаем и сформулируем философски корректное направление этого курса — чтобы он не выглядел «мешком» с механической суммой знаний о религиозных конфессиях.

— Вам не кажется, что четвероклассникам понять будет это непросто? Как вы относитесь к тому, что ОРКСЭ исчерпывается одним годом в рамках начальной школы?

— Митрополит Меркурий называет это затянувшимся экспериментом. Уже очевидно: ограничивать преподавание этого предмета одним лишь четвертым классом методически неверно. Как это продолжать, в каком формате — вопросы из повестки дня на ближайшее будущее. Кстати, и комплекты учебников по ОПК выглядят недостаточно проработанными. Сейчас их шесть, это слишком много. К тому же в одних комплектах хорошие учебники и неудовлетворительные рабочие тетради, в других — наоборот. Но, в каких бы классах мы ни говорили школьникам о православии, как бы ни назывался этот курс в учебном расписании, я всегда призываю помнить главное. Даже если сейчас эти уроки не приведут ребенка в храм, к Богу, в его сознании должно остаться воспоминание, что со Христом не страшно. И когда придет время, когда человек созреет — быть может, спустя годы и даже десятилетия — он пройдет по этой тропинке. Пройдет, потому что будет помнить, где она, и будет знать, что здесь не страшно остаться. И сделать так — в наших силах.