Иной Ной. Мысли о фильме Даррена Аронофски «Ной»

Вспоминаю сравнительно недавнюю солидарную реакцию православной общественности на пасхальный показ фильма Мартина Скорцезе «Последнее искушение Христа». Совсем ещё не много лет назад искажение библейской истории у всех вызывало одинаковое возмущение. Как стряслось, что и полвека не прошло, а переврать сюжет из той же Книги стало уже не предосудительным, но как бы даже похвальным? Не потому ли, что у нас уже вошла в полную силу тогда только нарождавшаяся концепция «агрессивного миссионерства» с её всепобеждающим императивом воцерковления всего, что плохо лежит?

Конечно, в «шедевре» италоамериканца извращению подвергался образ Самого Спасителя. Но легко видеть, как всё, написанное сегодня в пользу творения американополяка, абсолютно подошло бы и ко вчерашнему дню. Тот фильм также «привлекает современного зрителя к библейской тематике», также «призывает задуматься», также «никого не оставил равнодушным» и так далее и тому подобное. Покажите мне хотя бы один аргумент во славу «Ноя», который бы с успехом не работал на «Последнее искушение…»! А заодно и на «Код Да Винчи». Может быть, и его объявим архинеобходимым?

Да, глумиться над Христом нельзя, но почему над Ноем можно? Богохульство, конечно, страшнее «просто» кощунства, но разве это основание принимать второе «на ура»? Разве это повод рекламировать его в сети, рекомендовать к просмотру, понимая, что на просмотр пойдут и дети?
Кстати, разве лента Арнофски не содержит богохульств? Чего стоит образ такого «бога», который посредством невнятных видений приводит человека к решимости убить новорожденных внучек; «бога», который проклял ангелов за их любовь и сочувствие к людям. Это что: Бог Ветхого и Нового Заветов или хула на Творца всего сущего, о Котором в Писании говорится, что Он есть Любовь?

Что же случилось в нашем королевстве, что черное более не называем черным и не предлагаем воздержаться — хоть бы ради идущего Великого Поста! — от явной белиберды, за просмотр которой ещё и требуется заплатить её авторам, продюсерам и прокатчикам?

У меня есть одно единственное объяснение. И Адам, и Енох, и Ной, и Авраам, подобно другим людям из Ветхого Завета, стали восприниматься современным православным сознанием в качестве неких отвлечённых художественных персонажей, собирательных образов, а вовсе не как реальные живые люди. Потому и их поступки, подвиги и грехи оказываются не более чем прекрасными притчами, расхожими сюжетами, одним словом — баснями. Верить так, как всегда верила Святая Церковь, то есть считать, что описанное в Библии происходило на самом деле… Где-нибудь в церковно-приходской школе это ещё допустимо, но в прилично начитанном обществе и среди образованных богословов давно не комильфо… Библия, — снисходительно разъяснят вам, — это не пособие по физике или даже по истории, это — икона, которая всегда строится по своим собственным законам, и её цель состоит в том, чтобы привести нас к определённым нравственным урокам, подчас не имеющим отношения к реальности... Как икону её надо благоговейно поцеловать и — отставить повыше на полку. Характер ли нынешнего духовного образования виноват в этом или популярная литература, пронизанная духом времени — не знаю. Но, так или иначе, весь Ветхий Завет оказался лишь интеллектуальной растопкой в печке нового маркионитства.

Ветхий Завет надо разуметь духовно, сквозь призму Нового — вы слышали эти фразы? Буквально они повторяют известные церковные максимы, но означают уже не то, что у святых отцов. Ныне они символизируют полный отказ от всех святоотеческих подходов к Писанию, когда прямой смысл повествования был подлинным и самоочевидным. Сегодня с их помощью вы можете понимать библейский текст как угодно, но только не в прямом смысле. Можно и похвально рассуждать, что Потоп был каким угодно, но только не действительно Всемирным. Можно понимать Шестоднев, как сотни тысяч лет эволюции — да ради Бога! Можно — как три-четыре-пять миллиардов лет — какие проблемы? Но чего вы точно не можете, не рискуя быть осмеянным православной интеллигенцией, — так это верить, что речь идёт о шести обычных днях по 24 часа.

И не надо думать, что проблемы заканчиваются на границе научной библеистики и прочей схоластики.

Налицо серьёзное нравственное повреждение, прекрасно продемонстрированное в обсуждении фильма «Ной». Можете представить человека, который бы не возмутился, если бы про его близкого родственника, про его собственного отца или деда сняли нечто подобное, например, заставив того бегать с ножом за детьми и сознательно пьянствующего от депрессии, приключившейся потому, что не хватило сил зарезать внучку? Тут точно над авторами и прокатчиками разверзлись бы кладези великой бездны. Но дикое извращение истории какого-то Ноя, для некоторых людей не более реального персонажа, чем Ходжа Насреддин суфийских сказок или Василий Иванович Чапаев из анекдота — можно даже и с удовольствием посмотреть. И порассуждать, толкая локтем жену, на сколько формальных пунктов сценаристы отошли от масоретского текста.

Но давайте посмотрим на происходящее как бы со стороны. Режиссер написал сценарий, существенно извращающий первоисточник, и снял по этому сценарию картину, представляющую героя, мягко говоря, не в лучшем свете. Зрители с наслаждением смотрят историю то ли невротика, то ли маньяка. И кое-кто потом рекламирует фильм знакомым и незнакомым, публикуя восторженные рецензии.

А кто они все? Кто этот режиссёр, продюсеры, операторы, актёры, прокатчики, владельцы кинотеатров, журналисты, публицисты, рабочие, развешивающие рекламу по городу, наконец, просто зрители?

Они все — потомки главного героя. Его дети.

Ведь даже в качестве собирательного образа, Ной — не кто иной, как родоначальник всего живущего человечества. Пра-пра-пра-пра…, но — отец. А значит, глумиться над ним — это именно оно. Хамство. В самом, что ни на есть библейском смысле. В самом химически чистом виде.