Игумен Филипп (Рябых): «В Европе становится небезопасно иметь моральные убеждения и высказывать их»

— Отец Филипп, расскажите немного об участниках этой делегации. Что повлияло на ее состав?

— Пару месяцев назад Грегор Пюпинк, работающий международным юристом в Страсбурге, обратился ко мне с просьбой помочь организовать поездку в Москву группы людей, которые во Франции активно отстаивают традиционное понимание семьи, а также выступают против абортов, эвтаназии и различных генетических экспериментов с человеческой природой. По этим темам все они высказываются во французских СМИ, проводят разъяснительную работу среди простых людей, содействуют проявлению их гражданской активности, обеспечивают юридическую защиту пострадавших за свои традиционные моральные убеждения.

Хотел бы заметить, что это не маргинальные круги Франции, а крупные общественные деятели этой страны. Так, в 2013 году именно известная организация «Manif pour Tous» собирала в Париже, Лионе и других городах Франции сотни тысяч демонстрантов против введения «однополых браков» и «усыновления» однополыми союзами детей. Епископ Байонны Марк создал в своей епархии мощное движение в защиту семьи и жизни и постоянно высказывается во французских СМИ на эти темы. Грегор Пюпинк борется за традиционные ценности в Совете Европы, особенно активно — в Страсбургском суде по правам человека. Представители фонда «Жером Лежен» выступают против абортов, эвтаназии, а также финансово поддерживают генетические исследования по преодолению синдрома Дауна. В этой организации считают, что обнаружение синдрома Дауна у плода не должно быть причиной аборта.

— Какие встречи запланированы в дни пребывания делегации в России, и каковы, на Ваш взгляд, цели этих встреч? Каких результатов ожидают представители французской общественности?

— Делегация планирует встретиться с председателем ОВЦС митрополитом Волоколамским Иларионом, председателем Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства протоиереем Димитрием Смирновым, с православной общественностью, а также посетит Сретенский монастырь и семинарию. В программу ее пребывания в Москве включено участие в заседании Межрелигиозного совета России. Предполагаются встречи в Совете Федерации, Государственной Думе, Министерстве труда и социальной защиты. Все это организовывается для того, чтобы французы смогли найти в России партнеров для сотрудничества по защите традиционных ценностей. Люди, вошедшие в делегацию, выступают за развитие тесных международных связей в этой области. Однако сегодня нужны не только слова и заявления, но реальная юридическая работа, например в Совете Европы, а также создание гражданских и политических механизмов обеспечения прав людей, придерживающихся традиционных нравственных принципов.

— Во время недавних протестов во Франции против законов об «однополых браках» и легализации усыновления детей однополыми парами, в российских СМИ проходили сюжеты о том, что многие французы с надеждой смотрят на Россию, в которой по крайней мере на законодательном уровне существуют заслоны прямой пропаганде содомии. Так ли это?

— Мне также доводится слышать о положительном отношении многих французов к происходящему в России. Это очень удивительный феномен. Дело в том, что традиционно французы, в отличие, например, от немцев, менее активны в установлении общественных контактов с Россией. Географическая удаленность Франции от Востока Европы играет в этом не последнюю роль. Кроме того, в Западной Европе чаще всего считают, что Россию надо чему-то учить. Визит в Москву этой делегации будет проходить на основе совершенно другого взгляда на то, что происходит в России. Ее члены считают, что Россия — одна из немногих стран христианского мира, которая на государственном и общественном уровнях заявила о защите естественных законов развития человеческой личности.

— Не звучит ли это слишком пафосно и абстрактно?

— Ряд мер, принятых в последнее время российским Правительством по поддержанию семьи, ограничению абортов, запрету пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних, позиционирует нашу страну как защитницу естественной семьи, естественных законов развития человеческой личности. Американский мыслитель Фрэнсис Фукуяма в 2004 году выпустил книгу «Наше пост-человеческое будущее: последствия биотехнологической революции». В ней он поставил серьезные вопросы о будущем именно человеческой природы в свете бурного развития новых технологий. Эти вопросы остаются актуальными и сегодня. По сути, человечество выбирает: или оно использует новейшие достижения науки для поддержания и защиты естественных законов человеческой природы, или оно позволяет произвольно менять человеческую природу и естественный порядок межличностных отношений. В чем это проявляется? Например, будет ли наука помогать бесплодной семейной паре преодолевать ее бесплодие, чтобы она естественным путем пришла к зачатию ребенка, или наука придумает иной, неестественный способ появления детей на свет? Другой пример: пойдет ли наука по пути удовлетворения фантазий отдельных людей относительно смены пола в различных вариациях или будет помогать человеку познавать тот пол, в котором он родился? Дело в том, что отказ от естественных законов человеческой природы может привести к гуманитарным катастрофам.

В этой ситуации Россия — уникальная страна в Европе. Она стремится защищать естественный порядок жизни, а не различные отклонения от него. Хотя и в России есть над чем еще потрудиться. К сожалению, в нашей стране действует закон о коммерческом суррогатном материнстве. Данный закон разрушает естественные семейные связи, делает из суррогатных матерей и рожденных от них детей дорогостоящий товар. Недавно в Страсбургский суд поступило дело итальянской пары против своей страны. Италия не признает суррогатное материнство, а потому итальянские власти отказались признать родительские права этой пары на ребенка, заказанного и рожденного в России у суррогатной матери. В большинстве стран Западной Европы суррогатное материнство запрещено, и теперь Россия становится поставщиком детей для этих стран. Однако вектор по защите семьи и человеческой жизни задан в России совершенно определенно, и надо далее ему следовать.

— Можете ли Вы что-то сказать о настроениях в консервативной среде Европы?

— На Западе далеко не все принимают новые взгляды на семью, пол, эксперименты с человеческой природой. Обычно считают, что консерватизм характерен для аристократической элиты, и с ее удалением от власти он постепенно утратил свое влияние в Западной Европе. Но это не так. Современное возрождение нравственного консерватизма в Европе стало набирать силу, и оно происходит «снизу». Большинство ищет счастья в крепкой семье, трудолюбии, порядочности и честности, доверии друг ко другу, внимательном отношении к природе, заботе друг о друге старшего и младшего поколений. Реальная жизнь формирует трезвый взгляд на вещи. Простой человек глубже ощущает, что жизнь основана на естественном порядке, который определяется законами природы. Такие взгляды находят поддержку в религии, так как вера утверждает креационистское происхождение природы.

Кроме того, новые консервативные движения на Западе — это реакция на ультралиберальный социальный проект. В чем суть ультралиберализма? Все серьезные аналитики признают, что в условиях невозможности бесконечного улучшения материальной жизни обществу нужно предложить новую идею. Население Земли растет, а ресурсов больше не становится. Вот здесь и возникает ультралиберальная идея перевести ожидания и мечты людей в сферу якобы улучшения их собственной биологической природы с помощью новых технологий, а также в сферу максимальной неограниченности морального выбора — начиная с моделирования своей внешности («подтяжки», изменение форм тела и так далее) и заканчивая выбором, с кем строить интимную жизнь: с человеком такого же пола, несовершеннолетним ребенком или каким-то животным. Ну, а для людей малообеспеченных разрешаются «свои игрушки»: доступные наркотики, легализованная проституция, эвтаназия, аборты и прочие «вольности». Не надо пугаться: здесь больше фантазий и надежд, чем реальности. Но эта новая утопия очень многих вдохновляет, особенно при отсутствии веры и на фоне экономических трудностей. Сторонникам этих идей кажется, что они открывают обществу новые горизонты счастья. Ведь они «освобождают» человека от морали и ограничений его собственной биологической природы.

— С какими трудностями сейчас сталкиваются носители традиционных, а попросту говоря — настоящих семейных ценностей в Западной Европе?

— Они сталкиваются с сильным давлением на грани притеснений и ограничений в общественной жизни. Надеюсь, что наши французские гости подробнее расскажут о таких случаях. На фоне экономического и социального кризиса, обострения отношений с мигрантами сегодня предпринимаются колоссальные усилия и тратятся большие деньги на создание новой идеологии и на ее продвижение. Становится небезопасно иметь моральные убеждения и высказывать их. На людей наклеивают ярлыки или увольняют с работы. Недавно Страсбургский суд признал законным увольнение двух британских служащих за то, что они не стали иметь дело с однополыми парами. Госпожа Лайдел отказалась регистрировать «однополый брак», а господин МакФалейн не захотел оказать семейную психологическую консультацию однополой паре. Но самое опасное — это внедрение новых стандартов в образование и в СМИ. Такое уже начинается, и это заставляет родителей «просыпаться» и самоорганизовываться, поэтому я и говорю, что сегодня консерватизм в Западной Европе растет «снизу».

— Слышен ли в Европе голос Православной Церкви, известна ли ее позиция по этому вопросу? Насколько реально ее влияние?

— Наш голос звучит, но он пока заглушается давно отработанным хором ультралиберальных организаций. Во-первых, потому что на Западе Европы православные в меньшинстве. Здесь есть, конечно, определенный интерес к богослужебной и духовной традиции Православия. Но в меньшей степени нас считают носителями каких-то положительных общественных ценностей. В большинстве случаев к православным относятся патерналистски: нас хотят изменить, научить. Еще реже считают, что русские могут быть в принципе в чем-то правы.

Кроме того, не надо забывать, что свободно контактировать с общественными кругами Запада и с представителями международных организаций мы стали совсем недавно. Например, представительство Русской Церкви в Страсбурге появилось 10 лет назад — на бумаге, и еще потребуется немало времени, энтузиазма, интеллектуальной и финансовой поддержки, чтобы наладить его серьезную работу: вести мониторинг, готовить аналитические записки, доклады, юридические позиции, организовывать семинары и другие мероприятия. Только такие активные действия могут заставить звучать православный голос сильнее.

Кроме того, в Европе были бы очень полезны интеллектуально направленные мероприятия, наподобие тех, что проходили на выставке «Православная Русь», — экспозиции, посвященные новомученикам или царской династии Романовых. Здесь надо также представлять такие русские духовно-интеллектуальные проекты, как «Православная энциклопедия».

— Едина ли позиция в среде Католической Церкви и паствы по этим вопросам, или здесь можно говорить о разных течениях?

— Конечно, есть разные течения. Есть сильные консервативные приходы, достаточно многочисленные. Есть авторитетные священники и епископы, которых слушает много людей. Но есть и формализм и откровенная «сдача» христианской нравственности. Серьезным показателем консервативных настроений в области морали стали многочисленные манифестации во Франции против «однополых браков» и усыновлений.

Официальная позиция Ватикана в области морали остается консервативной. На нравственные темы мы говорим практически одним языком. В правовых вопросах и многих заявлениях православные и католики высказывают одинаковое мнение. Уверен, что это хорошая почва для совместных действий и сотрудничества. В Совете Европы мы активно этим пользуемся для взаимодействия.

— Как Вы думаете, а чего собственно сами французы ожидают от России и Русской Церкви?

— Они ожидают нашей заинтересованности и конкретных шагов для развития сотрудничества по защите христианской нравственности.