Игумен Сергий (Рыбко): «Если клевета не имеет под собой почвы, она скоро рассеется как дым»

  Сразу оговорюсь: не хотелось бы высказывать нелицеприятные вещи о своем собрате в то время, когда Господь посещает его скорбями. Но поскольку, вместо того, чтобы элементарно смириться, отец Андрей Кураев начал нападки на самое для меня дорогое – на Церковь, молчание неуместно. Принуждают меня говорить и многочисленные просьбы моих духовных друзей, прихожан храмов, где я являюсь настоятелем, а также недоуменные вопросы тех, кого я на протяжении многих лет пытаюсь привести к Богу – неформалов и рокеров. Хочется надеяться, что сказанное мной о. Андрей воспримет не как проявление вражды к нему, а как братский призыв к покаянию.

Отец Сергий, мало было людей, кто бы не испытал настоящий шок от прочтения последних публикаций отца Андрея Кураева. Но сейчас прошло уже некоторое время и можно сделать какие-то выводы. Поэтому первый вопрос. Какие истинные цели преследует Кураев? Ведь согласитесь, что объяснять всё исключительно личными амбициями и оскорбленным самолюбием за исключение из Московской духовной академии – слишком просто? Или, по Вашему, всё как раз действительно просто и лежит на поверхности?

Что движет отцом Андреем? Мне трудно сказать. Знакомы мы поверхностно. Но даже если им движет ревность о чистоте Церкви, неужели он не понимает, что предавая широкой огласке некоторые, якобы известные ему, «мелочи архиерейской жизни», он в первую очередь бьет по совести тех малых сих, к которым были обращены его многолетние миссионерские труды? То есть, тех, кто еще не воцерковился, не пришел в Церковь, но идет к ней (мы, воцерковленные, потерпим). И вот отец Андрей лишает таких последней надежды, потому что Церковь – это, прежде всего, люди: святые, праведные и грешные. Ищущие Христа не могут воспринять Его сразу. Они воспринимают Его через людей Церкви. Если среди «разлиянного блуда  века сего» находится хотя бы один праведник, это уже великое свидетельство Истины. Если находится святой – это свидетельство непререкаемое. «Внешние» идут в Церковь сначала к людям, то есть, к священникам и епископам. Куда идти им теперь? К отцу Андрею Кураеву? Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской.(Мф. 18; 6).

Поэтому определенного рода вещи не должны выноситься за пределы Таинства исповеди или разбирательства Церковного суда. Все, что выносится за эти пределы, подходит под определение «разглашение чужих грехов», что само по себе есть грех. Но ведь д. А. Кураев не только разглашает чужие грехи – он откровенно клевещет! И хотя похоже, что он сам искренне верит в свою клевету, грех клеветы от этого не становится легче.

Среди возможных причин действий о. Андрея, решусь указать на одну вещь в его широкой литературной деятельности, на которую пока никто не обратил должного внимания. Отец Андрей почему-то лютой ненавистью ненавидит современное монашество.  То есть, не монашество вообще, а именно монашествующих, которые произнесли свои обеты в XXI веке. По-видимому, для о.Андрея существует некий недостижимый идеал православного монашества, возможный лишь в древние века. Все же современное монашество без исключения является для него объектом странных насмешек, издевок, перетолковываний и подозрений. При этом сам о.Андрей монахом не является и не может знать опытно ни внутреннего монашеского делания как такового, ни реального состояния современных монастырей. По его мнению, все современные ему монахи – сребролюбцы, развратники, властолюбцы, дармоеды, лентяи, интриганы, и т.д. Отец протодиакон ненавидит их до такой степени, что все его «разоблачения» епископата – это крестовый поход против монашества в целом. Поскольку же, по его мнению, исправить ничего нельзя, целью этого похода, видимо, является отмена монашества «как класса».

Думаю что и мне он, скорее всего, отказывает в праве быть монахом. Конечно же, какой из меня монах? Отец Сергий (Рыбко) живет не в монастыре, а в городе, всегда окружен толпой мирских людей, шляется по рок-концертам, потакая своим неудовлетворенным юношеским страстям. Какой же это монах? Полностью с ним согласен. Но только в том, что касается лично меня. Что же касается моих собратий, отвечу следующее.

Весной 2012 года мною было опубликовано «Открытое письмо протодиакону Андрею Кураеву в защиту монашества». После его публикации отец Андрей в личной переписке убедил меня, что я понял его неправильно и что к монашеству он относится с уважением. Поэтому публикация моего письма, где возможно, была снята.

Однако последующие статьи и высказывания о. Андрея снова заставили меня убедиться в обратном. Они все более напоминают портал «Кредо.ру», и все менее – размышления православного священнослужителя. Все большая область церковного предания оспаривается о.Андреем. Крайне неприятно читать его резкие высказывания в адрес убиенного иерея Даниила Сысоева. Любой скандал, касающийся Церкви и духовенства, непременно освещается в блоге протодиакона Андрея Кураева с целью его самого широкого распространения, если не сказать, смакования автором блога и его охотными комментаторами. Видимо, пришла пора вновь опубликовать мое письмо, текст которого я прилагаю в конце ответов на эти вопросы.

Какие могут быть последствия этих действий для Кураева в церковном плане? Возможно ли разбирательство и церковный суд?

Прежде всего, отец Андрей потеряет большинство своих духовных друзей и доброжелателей, особенно же тех, которые воцерковились и понимают реальное положение дел в Церкви. В то же время безумно возрастет его популярность в «желтых» светских СМИ. «Новый ревнитель Православия» «в славе своей», пожалуй, переплюнет Пусси райт, а возможно, и объединит с ними свои усилия.

В отношении церковных канонов, если будет доказано, что протод. Андрей клевещет на иерархов, он будет подлежать церковной епитимье, вплоть до снятия сана. Но, как правило, подобные борцы снимают с себя сан сами и впадают во все то, за что осуждали других (на эту закономерность указывает в «Лествице» великий учитель монахов прп. Иоанн Лествичник). Отец же Андрей не только осуждает, но и клевещет, и делает свою клевету гласной на весь мир. Так что враги Православия по всему миру начнут теперь муссировать факты «расследования» о. Кураева. Самое худшее и погибельное для него самого – если он учинит раскол в Церкви. Тогда, не дай Бог, его может ожидать и участь Иуды.

Если представить, что Кураев в чём-то прав и в Церкви действительно есть епископы-гомосексуалисты – что с этим нужно делать? Какой вариант действий Вы бы предложили?

Я допускаю, что о.А.Кураев может быть прав в отношении отдельных лиц, однако масштабы нравственного бедствия, которое он описывает, очевидно чудовищно преувеличены. Существует такой орган, как церковный суд, он должен произвести тщательное расследование, внимательно изучив показания свидетелей и документы. Если факты подтвердятся, суд примет решение на основании канонов, то есть законов Церкви. Если же нет, в таком случае нужно принять решение против самого клеветника, если он так и не раскается.

В Церкви нет демократии, в ней – соборность. «Демократия – в аду, а на Небе – Царство» (св. прав. Иоанн Кронштадтский). Церковь – организм теократический. То есть, она управляется Богом. Всевышний Сам вершит окончательный суд. Но епископы – князья Церкви. Им вручена Христом вся полнота власти. Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается (Лк. 10; 16). Поэтому удар врагов Церкви всегда направлялся, прежде всего, на церковную иерархию. Как снайперы на войне убивают прежде всего военачальников и офицеров.

Будут ли последствия этой истории долговременными? Затронет ли это репутацию Церкви в глазах общества?

История, несомненно, будет долговременной. Если даже будет доказана и разоблачена клевета о.А.Кураева, слишком много у Церкви врагов. В наш информационный век враги эти обладают мощнейшими технологиями, с помощью которых грамотно ведут психологическую войну. На протяжении всей истории Государства Российского, за исключением небольшого периода безбожной коммунистической власти, враги Церкви последовательно являлись и врагами Государства. Поэтому каждый человек, который является частью общества, должен сам принять решение: с Церковью ли он или с ее врагами. К сожалению, большой объективный недостаток современных русских людей – их невежество в церковных вопросах. Отсюда следует быстрая вера всякой чудовищной клевете.

Существуют ли, по Вашему, в Церкви «системные болезни»? Нужно ли их лечить и если да, то каким образом?

Земная Церковь – воинствующая Церковь. Воинствует она, прежде всего, с грехом. В любой войне бывают не только победы, но и жертвы, иначе бы это была не война, а игра в войну. Церковь Торжествующая – Церковь Небесная, состоящая из святых и праведных людей, которые пасть уже не могут и находятся на Небесах. Весь многообразный духовный опыт Православной Церкви, ее Таинства, богослужение, наследие святых направлен на борьбу с одной «системной болезнью» - грехом.

В заключение скажу следующее. К сожалению, не придавать значения инсинуациям Кураева и забыть их – невозможно. По крайней мере, равнодушно к ним относиться не может тот, кому Церковь – родная мать. Клевете должно противопоставить веру, молитву и посильное для каждого из нас разъяснение событий тем, кто больше всего пострадал от кураевских откровений – то есть,немощным в вере и новоначальным.

Великий светильник Русской Церкви свт. Феофан Затворник писал в одном из писем: «Если клевета не имеет под собой почвы, она скоро рассеется как дым». Другой же великий светильник – свт. Игнатий (Брянчанинов) говорил: «Торжество лжи не может продолжаться долго». Нет ничего тайного, что не стало бы явным (Мк. 4; 22).

Беседовал Григорий Андреев.

16.01.2014

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ИГУМЕНА СЕРГИЯ (РЫБКО) ПРОТОДИАКОНУ АНДРЕЮ КУРАЕВУ В ЗАЩИТУ МОНАШЕСТВА

Уважаемый о. Андрей!

Вернее, простите, больше мной… не уважаемый. Не хотелось бы писать такие вещи в дни Страстной Седмицы и преддверии великого дня Светлого Христова Воскресения. Но не могу молчать после Ваших хулений на русское монашество: http://diak-kuraev.livejournal.com/304593.html#cutid1 Именно хулений, по-другому я это назвать не могу.

Вы – великий талантливый миссионер, человек, несомненно, обладающий даром слова, много сделавший для Церкви. Но я все больше убеждаюсь, что Ваша «свобода во Христе» постепенно превращается в обыкновенную демагогию, а порой доходит до поношения Христианства. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров.

Вы похулили Духа Святаго, публично высказав сомнение в ежегодном схождении Благодатного Огня на Гробе Господнем в Иерусалиме. Неоднократно Вы хулили Духа Святаго, выражая сомнения в некоторых чудесах и случаях, описанных в житиях святых. Вы, будучи человеком ученым, конечно же, имеете право на свои критические исследования и сопоставления, но лично меня, как человека простого, ваши сомнения вводят в соблазн.

Неоднократно Вы хулили причисленного к лику святых, очень дорогого моему сердцу духовного писателя – святителя Игнатия (Брянчанинова). И именно Вам, о. Андрей, принадлежит саркастическая фраза, смысл которой заключается в том, что книгу творений епископа Игнатия нужно, благочестиво облобызав, поставить на полку, как не имеющую отношения к реальной жизни. Видимо, Вы, о. Андрей, ограничившись в лучшем случае беглым просмотром, никогда и не читали сочинений великого святителя, отца современного иночества, на книгах которого выросли многие Новомученики и Исповедники из числа монашествующих. Например: преподобноисповедник Никон Оптинский (Беляев), преподобноисповедник Игнатий (Лебедев), священномученик Игнатий (Садковский), подвижники благочестия иеросхим. Стефан (Игнатенко) и игумен Никон (Воробьев). Этот список можно продолжать и продолжать. И Вы просто не понимаете значения этого святого для духовной жизни христиан, которым выпал удел нести исповедание своей веры в XX веке.

В отличие от Вас, о. Андрей, я человек неученый, не богослов, не имею ни одного высшего светского образования. В отличие от тех иноков, которые получили качественное духовное образование и готовили себя к принятию высших церковных степеней, я воспитывался в монастыре и духовное свое направление получил читая творения Cв. Отцов Восточной Православной Церкви. Особенное чувство благодарности я испытываю к свт. Игнатию (Брянчанинову), с книгами которого не расстаюсь с того благословенного дня, когда впервые взял в руки его «Аскетические опыты». Было мне тогда 18 лет. Некогда один из подвижников сказал: «Если ты встретишь высказывание свт. Василия Великого, и у тебя не будет бумаги, чтобы записать его, запиши на своей одежде». Приведенное высказывание отражает значение творений свт. Василия Великого для духовной жизни христиан первых веков. На мой взгляд, не меньшее значение для духовной жизни современных христиан, как монашествующих, так и мирян, имеют творения святителя Игнатия (Брянчанинова).

Не могу не привести в защиту свт. Игнатия историю, которую мне поведала одна инокиня в личной беседе. Хотя, скорее всего, Вы, о. Андрей, в Вашем стиле сочтете все это бабьими сказками. Вот ее рассказ:

«Уже в пожилом возрасте я пришла к вере, стала ходить в храм. Однажды мне попалась книжечка "Беседа прп. Серафима Саровского с Мотовиловым о цели христианской жизни”. Там говорилось,что нужно подвизаться в совершении тех добродетелей, которые приносят благодать Святого Духа: если более благодати Божией дает молитва и бдение, то нужно бдеть и молиться, если много дает Духа Божия пост, надо поститься, если милостыня – творить милостыню. Я задумалась о том, какое же мое дело, что нужно делать, чтобы спастись? Стала молиться, чтобы Господь вразумил. Является мысль: нужно читать книги, написанные святыми людьми. Тогда я снова стала молиться, чтобы Господь открыл, какие именно книги нужно читать.

Незадолго до этого одна из знакомых дала мне почитать книгу писем святителя Игнатия Брянчанинова. И вот появляется желание прочитать именно эту книгу. Я взяла ее и читала всю ночь: настолько оказалось близко душе все, что было там написано. Это было накануне воскресного дня, и, собираясь пойти на раннюю Литургию, в 5 часов утра я решила немного отдохнуть. Чтобы не проспать, не легла, а задремала в кресле. И тут, не знаю, во сне или наяву, я увидела следующее:

Большая старинная толстая книга в кожаном переплете с застежками раскрылась передо мной. На чистых, глянцевой белизны листах книги появились чудной красоты драгоценности: золотые кольца, серьги с драгоценными камнями. Особенно привлекло мое внимание ажурной работы золотое яичко: внутри него было другое яичко, еще более чудное. Все эти драгоценности были удивительно сделаны, и я подумала, что никакая человеческая рука не могла их создать.

Затем я задумалась о смысле видения и стала постепенно догадываться, что оно как-то связано с тем, что я читала в книгах святителя Игнатия. Тогда я спросила: "Господи, таковы творения епископа Игнатия?” И тут же как бы услышала в сердце ответ: "Да, таковы его книги, читай – и спасешься!”

После этого я нашла возможность достать все книги свт. Игнатия, прочитала их, была на Толге для поклонения его святым мощам. Постепенно созрело желание монашества, я приняла иноческий постриг. Чувствую водительство свт. Игнатия во всей моей жизни». (Записано в Оптиной пустыни в 1991 г.).

Моя миссия и моя проповедь, обращенная преимущественно к молодым людям, родилась в монашеской келье, всегда питалась строгим догматическим Православием и нравственным богословием святых отцов-аскетов. Один из греческих святителей подвижников XIX века произнес следующие, очень важные для меня слова: «Вся внешняя деятельность христианина приносит свои плоды настолько, насколько он пребывает в делании покаяния. Если прекращается покаяние, христианин умирает, и вся его деятельность становится мертвой». Моя проповедь неотделима от моего монашества. Я и занялся ею исполняя монашеский обет послушания.

Так получилось, о. Андрей, что мы с Вами делаем общее дело, хотя, несомненно, плоды вашей проповеди гораздо обильнее моих. Тем не менее, недруги у нас одни и те же. Часто рядом с Вашим именем нередко упоминается и мое. И Вас, и меня, совершенно огульно и бездоказательно обвиняют в модернизме, т.е., в проповеди такого Христианства, которое для спасения не требует никакого труда над собой. Что ж, Бог судья хулителям! Блаженни есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы, лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех(Мф. 5; 11). Если то, что мы с Вами делаем, от Бога, хулители, ни много ни мало, хулят Духа Святаго. Нам же с Вами готовят венцы в Царстве Небесном.

Зная не понаслышке, насколько горек хлеб миссионера, я всегда уважал Вас и Ваши труды, а какие-то огрехи и неточности считал простительными ошибками, так как кто не согрешает в слове, тот человек совершенный (Иак. 3; 2). Но к великому сожалению, таких «оговорок» Вы стали допускать все больше и больше. А когда Вы затронули в Вашем блоге тему монашества, я, простите, не выдержал. В Вашей необдуманной публикации Вы не только оскорбляете лично меня, как человека произнесшего монашеские обеты. Вы оскорбляете тысячи подвижников, которые в наши дни из любви ко Христу презрели блага века сего и вступили на узкий и тернистый путь евангельских заповедей. Вы оскорбляете память миллионов безвестных рабов Божиих, в монашеском чине достойно подвизавшихся за Христа в продолжение двухтысячелетней истории Церкви. Вы оскорбляете тысячи преподобных отцов и матерей, преподобномучеников и исповедников, великих святителей, которые служили Богу в монашеском чине, и многие из которых засвидетельствовали свою веру во Христа пролитием крови. Всех этих достойнейших рабов Божиих, коих мизинца не стоите, Вы, забыв страх Божий, с кокетливой игривостью называете «казаками в Церкви», «вольным сословием свободных фанатиков», «партизанами». А Ваше пренебрежительное «их монашество» говорит о том, что Вы сознательно поставляете себя в положение совершенно чуждое, противоположное святости монашеского чина.

В доказательство Ваших рассуждений Вы приводите высокопарное высказывание такого же «умника» - протоиерея Георгия Флоровского. Вот и само высказывание, а по сути, еще одна хула: «Величайшая заслуга Василия Великого перед Церковью состоит в том, что он воцерковил монашество». Василий Великий, написавший замечательные «Правила монашеской жизни», которые не потеряли актуальности до сих пор, оставивший множество наставлений для монашествующих, сам монах, до глубины сердца любивший монашеский чин как Божие установление, прославил Бога и другими, не менее важными заслугами. Дальше Вы, о. Андрей, описываете, какой шок у Вас вызвало «понимание» монашества в версии о. Г. Флоровского. Но судя по тому, какие Вы приводите понятия о монашестве, начиная со слов «если бы епископом был я…», Вы его никогда и не понимали.

Итак, если бы епископом были Вы, и к Вам пришел бы «юноша пылкий со взором горящим» и попросил бы о постриге, Вы бы сказали ему: «Ты будешь живым трупом, у тебя не будет никаких человеческих прав политических, тем более, у тебя никогда не будет своей квартиры, ты никогда не будешь выбирать, что ты будешь кушать, я буду об тебя вытирать ноги, и ты не будешь иметь права пикнуть и сказать, что не согласен. В любую минуту я могу выгнать тебя на улицу, ничего не дав и не поблагодарив, и ты умнешь с голоду на вокзале… Монах – это социальный труп, у которого не может быть никаких социальных привязанностей. Для него не может быть своих, чужих, врагов, друзей, об этом говорит классика монашеской литературы, будь то буддистская или христианская…» (протод. А. Кураев) Последнее особенно интересно! То есть Вы, о. Андрей, полагаете, что буддистское и христианское монашество – это одно и то же. А вот я полагаю, что они отличаются друг от друга как небо от земли, как по назначению, так и по сути. «Что общего у света с тьмою, и какое согласие  между Христом и Велиаром?» (2 Кор 6:15). Цель православного монашества – деятельное исполнение заповеди о любви к Богу и ближнему, через это служение – стяжание духовного совершенства. Цель буддиста – устранение от любой деятельности, достижение нирваны, саморастворение «по ту сторону добра и зла». Есть  разница?

Вернемся чуть выше к образу монашества в Вашем изложении, а вернее к пародии на него. Я, конечно же, не самый лучший представитель монашества, хотя и произнес свои монашеские обеты более двадцати лет назад, о чем никогда не сожалел во всю мою жизнь.

«Милость из милостей Царя царей – когда Он призовет человека к монашеской жизни, когда в ней дарует ему молитвенный плач, и когда причастием Святого Духа освободит его от насилия страстей и введет в предвкушение вечного блаженства» (свт. Игнатий). Готов подписаться под каждым словом святителя. За все двадцать с лишним лет, в которые я ношу монашескую мантию, почему-то ни разу не ощущал себя «живым трупом». Грешным человеком ощущал, а трупом – нет. Насчет человеческих прав, особенно же политических, может, о. Андрей, Вам они для чего-то и нужны, а мне они ни к чему. Мне очень нравятся слова одного из исповедников XX века, который после многих лет лагерей говаривал: «У христианина должно быть не «чувство собственного достоинства», а наоборот, чувство собственного недостоинства» По всей видимости, этот раб Божий вряд ли сожалел о том, что он всю жизнь был «поражен» в «политических и гражданских (человеческих) правах».

«Ты никогда не будешь выбирать, что ты будешь кушать, я буду об тебя вытирать ноги, и ты не будешь иметь право пикнуть и сказать, что ты не согласен. В любую минуту я могу выгнать тебя на улицу, ничего не дав и не поблагодарив. И ты помрешь с голоду на вокзале». Это что, мемуары офицера НКВД? Зачем Вы, о.Андрей, так жестоко описываете монашескую жизнь? Вы что, были монахом? Или просто начитались католических книжек о самоистязаниях тамошних фанатиков? Но если для Вас нет разницы между монахами буддистскими и православными, конечно же, нет разницы и между монахами нашими и католическими. А вот для меня есть, и очень существенная. А самое главное заключается в том, что не только монахи католические, но и просто обычные католики, будучи еретиками, т. е. чуждыми благодатной духовной жизни, спастись не могут. Верую и исповедую, вместе с Отцами семи Вселенских соборов, что спасение возможно только в недрах Святой Православной Церкви. «Сия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера Православная, сия вера вселенную утверди». (Чин Торжества Православия)

Что касается «вытирания ног», выбора «что ты будешь кушать», изгнания на улицу и смерти «с голоду на вокзале», все-таки, о. Андрей, монастыри значительно отличаются от концлагеря, который Вы описали, по крайней мере, те, в которых я бывал сам, как паломником, так и насельником. Все-таки люди, которые туда собираются, движимы идеей достижения духовного совершенства, а в Христианстве таковым является совершенная любовь. И, несмотря на то, что в современных монастырях нередко встречаются неофитствующие, болящие, прельщенные, фанатики, борцы с ИНН-нами и электронными паспортами и т.д., тем не менее, большинство насельников, которых видел я, действительно пришли туда спасаться и кое-чего достигли на этом пути. 

Хотя среди двенадцати учеников Христа присутствовал Иуда, одиннадцать были и остались апостолами, которые своими трудами и болезнями просветили мир светом Православия. Не Иуда олицетворяет учеников Христа, а другие апостолы. Иуда, скорее, лишь исключение из правил, хотя в наши дни довольно распространенное.

Не надо забывать, о. Андрей, что, как и Церковь в целом, так и монастырь в частности является, прежде всего, лечебницей, куда люди приходят исцелиться от своих душевных недугов, поэтому монастыри терпят различных одиозных личностей, надеясь на их исправление, - не из-за чего другого. И некоторые, действительно, там исправляются. Встретили бы Вы меня, отче, лет тридцать назад, полагаю, не стали бы со мной и разговаривать…

Теперь об «отсечении своей воли», т. е. об обете послушания. Вы – целибат, т. е. Ваша жизнь созвучна монашеской. Я не сомневаюсь в Вашей чистоте. Но целибат не дает обет послушания, а значит, не обязан его исполнять. Все мы, как клирики Православной Церкви, обязаны слушаться священноначалия и приходского начальства. Но степень послушания монаха гораздо глубже, а ответственность – больше. То, что Вы пишете о послушании в «Добавлении после передачи», опять-таки говорит о Вашем непонимании этого обета, который, в общем-то, является самым существенным из обетов, которые произносит монах. Цитирую Вас: «с тех пор, как монашество из «казачества» стало институтом, в него заложена колоссальная мина, взорвавшая не одну судьбу: человек вверяет свою душу не любимому старцу, а институту, который в любую минуту может его старца заменить кем-то иным. Ты шел к о.Зосиме. Через два года о.Зосима скончался (получил другое назначение, заболел…), и вместо него игуменом был назначен (…) о. Ферапонт. Но твои обеты были принесены безымянной «корпорации», и потому уйти из этого псевдомонашеского муляжа ты уже не имеешь права».

Во-первых, для чего этот саркастический, издевательский тон относительно всего, что связано с монашеством? Создается впечатление, что Вы, о. Андрей, по какой-то неизвестной мне причине ненавидите монашество лютой ненавистью. (Дай Бог, чтобы я был неправ!) Во-вторых, Вы то ли не понимаете разницы между послушанием игумену, начальнику, и послушанием старцу – духовному отцу, то ли сознательно подменяете одно другим?

Когда я произносил свои монашеские обеты в Оптиной Пустыни, духовник мой тогда уже находился в Троице-Сергиевой Лавре. Решительно никто не препятствовал моему общению с ним. Я мог писать ему письма. В случае особой нужды о. наместник отпускал меня для исповеди и беседы. Нередко бывали поездки в Москву по монастырским делам, и, конечно же, я всегда старался заехать к своему духовнику. Из того, что я знаю о жизни современных мужских монастырей Русской Православной Церкви, никто не препятствует общению с духовником, который находится не в твоем монастыре или даже в другой епархии. Даже в тех монастырях, где рекомендовано относиться только к духовнику монастырскому, при современных способах коммуникаций, никто не сможет помешать общению с духовником. Было бы желание. Ну, поймают, пожурят…

То, что Вы пишете, к сожалению, во многом относится к жизни в женских монастырях. Но происходит это, скорее, по той причине, что современные игумении в принципе стараются максимально оградить сестер от общения с лицами в священном сане, подменяя благодать священства некоей псевдо-харизмой игумении. Это странное, очень похожее на католический догмат о папстве учение, давно уже насаждается в наших женских монастырях. Однако те насельницы, которые имеют духовников, при желании находят способы получить ответ на свои недоумения.

Вы не можете не знать, что ни клирика в епархии, ни монаха в монастыре силой держать никто не может. Если они зададутся целью перейти в другое место, рано или поздно, не нарушая никаких церковных канонов, найдут способ это сделать.

У меня создается впечатление, что в Вашем представлении имеет право на существование некое идеальное монашество. А рядом с ним, одетые в те же черные рясы, называющие себя разными устарелыми экзотическими именами, присутствуют обыкновенные люди, ничем не отличающиеся от всех остальных. А поскольку они еще обременены обетами послушания, нестяжания и целомудрия, которые не только не соблюдают, но даже и не пытаются соблюдать, то все являются лицемерами. Внешне прикидываясь благочестивыми, на самом деле пьянствуют, развратничают, постоянно заняты добычей денег на удовлетворение своих прихотей. Будучи «казаками в Церкви, это очень важно понять» и «вольным сословием свободных фанатиков», ни во что не ставят не только священноначалие, но и никакое начальство вообще, постоянно дерзят и конфликтуют с белым духовенством, требуя себе приоритета. В процентном отношении соотношение благочестивых и лицемеров примерное такое же, как соотношение в современном российском обществе очень богатых и всех остальных. «Ну, понятно, что такую высокую планку очень мало кто ставит, и мало кто держит».

При этом, о. Андрей, Вы, видимо, искренно считаете, что «Церковь со временем официально как-то решила», что такое положение – вполне нормальное. Пусть будет какое-то количество «олимпийских чемпионов», а остальные лицемеры, составляющие подавляющую часть современного монашества, пользуются их славой и привилегиями, тем более, что эта серая масса одетых в черные рясы людей является основным поставщиком будущих кадров священноначалия. В этом их главная польза и предназначение. Т.е., других побуждений вступления в монашество, кроме как карьерных и меркантильных, Вы не видите вовсе.

Конечно же, некоторые пылкие юноши и девушки, будучи юными и наивными, поступают в монастыри, но, следуя Вашей логике, рано или поздно, неизбежно либо разочаруются в идее, либо пополнят ряды лицемеров в рясах, ощутив все выгоды своего положения для карьерного роста и материального преуспеяния. Поскольку и то, и другое, по-видимому, является злом, протодьякон Андрей Кураев, уже неоднократно входивший в образ пророка-обличителя, решил и здесь сделать доброе дело – предупредить молодых романтиков, мечтающих о монашеской жизни, что их ждет на самом деле, а именно жизнь «живых трупов», о которых «будут вытирать ноги», которые «даже не будут иметь права пикнуть», и в конце - «смерть с голоду на вокзале», закономерная для «сословия свободных фанатиков», и т. д.

Ничего другого, по-видимому, современное монашество с почти двухтысячелетней его историей предложить не может. Радость о Христе, духовное совершенство, брань против духов злобы поднебесной (Еф. 6; 12), любовь, мир, долготерпение, сострадание, милосердие, покаянный плач о грехах, добродетели, духовные дарования, красота целомудрия, «желание жития постнического» и многое другое, по мнению о. Андрея Кураева, в современном монашестве напрочь иссякло…

А может быть, ничего этого никогда и не было? Жития святых – сказочный эпос для дураков и детей. Святители, преподобные, преподобноисповедники, отшельники, молитвенники, основатели монашеских обителей – не более, чем литературные персонажи, созданные пылким воображением народного религиозного творчества. На самом же деле – лицемеры, обманщики, сребролюбцы, самопиарщики, талантливые торговцы и церковные менеджеры, победившие конкурентов в психологической войне… Такими предстают святые подвижники и монахи в изложении страниц Церковной истории красочным пером протодьякона Андрея Кураева.

Что же тогда представляет из себя вся Церковная история? Не более чем легенды и мифы, герои которых, прикрываясь высокими идеалами, борются за материальные блага. Вот до чего Вы договорились, о. Андрей, в Ваших пророчествах и изобличениях. Вы вообще-то в Бога верите? Являетесь ли православным христианином по своим убеждениям? Последнее время я действительно начал в этом сомневаться. Один из известных персонажей Священной истории, а именно Иуда Искариот, прошел путь от апостола-проповедника до христопродавца, и, по всей видимости, даже не заметил, как именно произошло его падение.

Закономерный путь потери веры описал св. прп. Авва Дорофей. (Впрочем, его книгу Вы, вероятно, тоже, благочестиво облобызав, преждевременно поставили на полку). «Поистине, братия мои, знаю я одного, пришедшего некогда в сие жалкое состояние. Сначала, если кто из братий говорил ему что-либо, он уничижал каждого и возражал: «Что значит такой-то? нет никого достойного, кроме Зосимы и подобного ему». Потом начал и сих охуждать и говорить: «Нет никого достойного, кроме Макария». Спустя немного начал говорить: «Что такое Макарий? нет никого достойного, кроме Василия и Григория». Но скоро начал охуждать и сих, говоря: «Что такое Василий? и что такое Григорий? нет никого достойного, кроме Петра и Павла». Я говорю ему: «Поистине, брат, ты скоро и их станешь уничижать». И поверьте мне, чрез несколько времени он начал говорить: «Что такое Петр? и что такое Павел? Никто ничего не значит, кроме Святой Троицы». Наконец, возгордился он и против Самого Бога и таким образом лишился ума. Посему-то должны мы, братия мои, подвизаться всеми силами нашими против первой гордости, дабы мало-помалу не впасть и во вторую, т. е. в совершенную гордыню». (Прп. Авва Дорофей «Душеполезные поучения», Поучение второе. О смиренномудрии).

Отец Андрей, не происходит ли подобное с Вами? Если книги всех преподобных Отцов, начиная с Антония Великого, и кончая свт. Игнатием (Брянчаниновым), нужно, не читая, отправить на полку, очевидно, заменив их творениями протодьякона Андрея Кураева… Не кончится ли это тем, что и Вы начнете хулить Сына Божия, как уже хулите Святаго Духа, пачкая грязью святое Его установление – монашеский чин – в духе «Союза воинствующих безбожников»?

Горькие эти строки писались в святые дни Страстной Седмицы, в которые верные чада Святой Православной Церкви, оставив все, приносят покаяние в своих грехах. Особенно строго эти дни проводят насельники святых обителей. Но хоть я не живу в монастыре, а живу при приходском храме, как для любого монаха Страстная Седмица и для меня является самым любимым временем литургического года. Ваши, извините за выражение, инсинуации в адрес монашества были опубликованы как раз накануне Страстной Седмицы. Как монах, знающий Вас лично, я счел себя обязанным, даже в эти святые дни, ответить Вам. Цель моя – с одной стороны, опровергнуть ту клевету и хулу, которую Вы, о. Андрей, смущая простые души, публично возводите на монашество. С другой стороны, уважая Ваши труды и заслуги перед Церковью, сделать попытку предупредить, что Вы опасно заблудились. Вместо того, чтобы приводить людей к Богу, что с Божией помощью, Вы успешно делали на протяжении многих лет, последнее время в некоторых Ваших выступлениях Вы достигаете обратного эффекта.

Покайтесь! Испросите прощения у тех, кого Вы глубоко обидели Вашими необдуманными словами. Сочтем случившееся «великопостным искушением». «Кто в слове не согрешает, тот совершенный человек» (Иак. 3; 2). Не знаю, о. Андрей, с какими там монахами Вы общаетесь, но мне на протяжении вот уже более тридцати лет жизни в  Церкви большей частью встречались вполне достойные представители монашеского чина и образа. Особенной милостью Божией для себя считаю те немногие встречи с исповедниками за веру Христову, которые отдали лучшие годы своей жизни, страдая в тюрьмах и лагерях. Почти все они были монахами. Их дух и настрой, их понятия о православной вере и духовной жизни передались и мне. Мера духовного подвига в моем представлении достаточно высока. Поэтому монашество свято в моих глазах. А любое оскорбление ангельского чина нетерпимо. Клевету и оскорбления отличаю от конструктивной критики с искренним желанием помочь исправить недостатки.

Я не хочу с Вами ссориться, но и протягивать руку врагу православного монашества не смогу. Очень надеюсь, что Вы поймете меня правильно.

С любовью о Христе, игумен Сергий (Рыбко).

Страстная Седмица 2012 г.