Мария Свешникова. Страшная тайна

«Мария, насколько я поняла, вы чувствуете и понимаете людей. Посоветуйте, как мне правильно поступить». Редкий случай, фактически уникальный сегодня – сочинять в жанре «в редакцию пришло письмо». Так когда-то писались тексты журнала «Работница».

Но письмо пришло. И пришло вовремя. Просьба о совете идеально совпала с моим давним недоумением — почему в Церкви так мало говорят о Любви? О Любви к Богу и Бога-Отца к людям, о любви к другим? Мне оставалось лишь использовать повод.

Девушка мне написала совсем молоденькая. Судя по письму, хорошая, прилежная, действительно верующая и искренне непонимающая — что не так. Да, конечно, неловко вышло, когда ей вздумалось обличить свою преподавательницу в прелести, так ведь и извинилась сразу, и не скрывает, что не просто сгоряча ляпнула, переживает, молится о «старшем товарище» постоянно. Что же не так? «То, что вы молитесь об N. — это замечательно. А вы не пробовали полюбить ее? Вернее, полюбить сначала себя. Вы же девушка православная, значит, должны знать о заповеди «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39-40.)? Следуя ей, вы должны научиться любить себя, тогда вам будет проще и молиться о ближнем, любя его. И, возможно, вы увидите его совсем в ином свете».

Не знаю, на какую реакцию я рассчитывала, но уж совершенно точно не ожидала, что с незнакомкой от слова любовь приключится форменная истерика. Она буквально забросала меня письмами-простынями, из которых следовало, что она — хороший человек, ее кругом любят и ценят, а сама она все неукоснительно соблюдает,  духовника слушает и слушается, но ничего тот о любви не говорит, так что суюсь я не в свое дело. Потеряв интерес к собеседнице, зацепилась я тем не менее за слова о том,что духовник ничего о любви не говорит. И стала вспоминать свою жизнь в православии, за которую — так сложилось — побывала не в одном храме и услышала не одного священника.

И оказалось, что я не могу припомнить никого, кто бы проповедовал о том, что Бог есть Любовь и что надо, просто необходимо, любить Его и людей. Зато память услужливо вытащила на свет воспоминания о том, как с самого детства нам говорили, что плохие поступки нельзя совершать, а то «Бог накажет». Как пугали карой Господней, Страшным судом, тем, что все мы окажемся в аду, кольцо сжимается и конец приближается, что не спасемся. Оказалось, что единственным священником, говорившем о любви, был протоиерей Всеволод Шпиллер: совсем незадолго до смерти он был не во состоянии произносить долгие проповеди, и, пока его, поддерживая под руки, провожали из храма, он почти шепотом повторял «Любите друг друга».

Как же вышло, что сверху нам дали установку радоваться и любить, а эхо донесло — страдай и бойся? И так успешно донесло, что даже возможность полюбить себя вызывает у человека панический страх. Может быть, священники не знают о той заповеди, забыли о ее существовании, спросила я ту самую N. Нет, ответила она, прекрасно знают, но молчат. «Я однажды спросила духовника о любви. А он на меня посмотрел, как не смотрел ни разу. И ничего не сказал». Спросила и я после этого одного священника, славящегося тем, что у него большой приход и вполне добросердечная обстановка, любит ли он свою паству? Говорит ли людям о том, что надо любить? «Да как вы смеете спрашивать меня, настоятеля, известного протоиерея об этом! Вы относитесь ко мне без должного уважения и почитания»… Батюшка произнес еще немало обличительных слов, но на вопрос так и не ответил. Видимо христианская Любовь — самая страшная современная тайна.

Казалось бы, сегодня людям, измученным агрессией, пораженным многочисленными страхами и неврозами, надо крайне мало: скажи им про любовь, так они не только на крест пойдут за нее, еще и сами себя на нем распнут. Но современное христианство настолько чурается одного короткого, емкого слова, будто опасается: если человек себя полюбит, к себе начнет прислушиваться, то батюшек слушаться перестанет, будет вменять их ни во что, да и церкви опустеют. Вот и взращивают да лелеют, подкармливают в нас самораспинание и автопроклинание. Напоминая с амвона, посвящая этому книги, заказывая статьи.

P.S. Написать о нелюбви я планировала месяц назад. И финалом должны были стать слова той самой девушки, написанные ею на прощание: «У меня, видимо, нет нужной извилины, чтобы понимать жизнь. Ну и ладно. Иду жить своей обычной жизнью». Но затянула. А на прошлой неделе стало известно о том, что некий игумен официально объявил о том, что он женился. Отношение к этому факту было самым разным: от серьезного разбора разницы между таинством венчания и принятием монашеских обетов до обсуждения личной жизни этого человека. Но, пожалуй, самым поразительным оказался тот разговор в публичном пространстве, где священники обсуждали личность жены. Неправа народная мудрость, утверждающая, что «от любви до ненависти один шаг». До ненависти шаг от «нелюбви» — такой привычной, будничной, но постоянной.