Об истинных и ложных, придуманных искушениях, подстерегающих нас в дни Великого Поста — в беседе протоиерея Андрея Лоргуса, ректора Института христианской психологии, которая прошла в культурном центре «Покровские ворота».
  Великий Пост — это особый мир, который создавался веками. Создавался не только текстами, правилами, нормами (уставами, канонами), а еще и традицией. Традицией народной, домашней, церковной, приходской, монастырской. Все это в совокупности — мир русского православия, связанный глубочайшим образом с нашей историей, нашей культурой, искусством.

Наша сегодняшняя церковная жизнь является наследницей предыдущих столетий и десятилетий. Важно понимать, что многое в этой традиции соответствует не только изначальному замыслу, духу православия, но и конкретной церковно-исторической и социально-государственной практике. Мы должны осознавать, что являемся наследниками той церковной жизни, которая выстраивалась в недрах Российской империи как монотеистического государства, как монотеистической империи, где император был фактически главою Церкви. Ведь он подписывал каждый указ о назначении или перемещении архиерея, хотя формально их назначал Синод.

Церковное дело было делом государственным. Например, священник свои клировые ведомости подавал в полицейский участок, потому что клировые ведомости были, как сегодня прописка: каждый человек был приписан к определенному приходу и в другой приход ходить не имел права. Великим постом каждый гражданин Российской Империи, являющийся членом Русской Православной Церкви, обязан был говеть. Потом человеку выдавал справку «о говении».

Ему ставилась галочка в списке клировых ведомостей, и далее священник подавал документ в консисторию. Все эти сведения и по сей день составляют для нас бесценный материал по истории жизни наших городов, сел, районов. Скажем, в Москве каждый приход был фиксированным, и благодаря этим документам мы поименно знаем, кто жил в Белом городе, в Китай-городе…

Государственное устройство жизни было сломано в мае 1918-го года, когда декретом Совнаркома все регистрации гражданских состояний были отняты у приходов навсегда и перешли в ведение местных Советов народных депутатов. Позднее появились ЗАГСы. Так, с мая восемнадцатого года Церковь больше не регистрировала ни рождения, ни браки, ни прочие акты гражданского состояния, после того, как на протяжении минимум шестиста лет вела клировые ведомости.

«Я смогу!», или первое искушение

Первое и, может быть, самое тяжелое искушение Великого Поста — гордость. Она раскрывается в двух формах. Первая форма гордости, которая обуревает нас — страстное желание выдержать весь Великий Пост по уставу. Мы говорим себе: «Я смогу! Я приложу все усилия! Я выдержу весь Великий пост так, как это полагается! Где сказано без масла, значит, без масла. Где без еды, значит, без еды. Где до звезды, значит, до звезды. Где сухоядение, значит, сухоядение».

В этой гордости проявляется в значительной степени дух неофитства, дух детства, школярного отношения. Гордость здесь в том, что человек полагается на свои силы. Знаний нет, опыта нет, духовного руководства нет, есть только лишь жаркое стремление выполнить устав.

Такое вот искушение — стремление «исполнить все». Тут возникает вопрос — что значит «все»? Ведь уставы — разные и, недалеко углубившись в историю, можно узнать, что их несколько, и они отличаются друг от друга. Встречающиеся в современных календарях отметки, когда можно есть рыбу, когда масло, когда ничего нельзя — это попытка некоего синтеза.

Итак, тот, кто хочет соблюсти весь устав Великого поста полагается на себя, что проведет весь Великий пост, «как надо».

С другой стороны, эта гордость толкает человека утвердить себя по отношению к другому: «У меня получится лучше, чем у другого. Он не сможет, а я смогу!». То есть — фарисейство: «Я не такой, как он».

Это второе искушение Великого Поста, о котором предупреждает и синаксарь в Постной Триоди, читаемый в Мясопустную неделю. Там — предупреждение перед Великим Постом, чтобы постящийся не осуждал непостящегося.

Искушение сравнения, самоутверждения за счет другого, сродни той же самой гордости, когда человек говорит: «Он не может, а я могу. Он не постится столь строго, а я пощусь».

Отсюда вытекает третье искушение — осуждение другого. Осуждение основано на самоощущении своей постящейся значимости: «Если я пощусь, как полагается по уставу, то правильный православный христианин. А тот, кто отступает от поста — не такой уж правильный».

Почему подобное искушение — осуждение другого, активизируется именно Великим Постом? Потому что именно в это время наиболее четко для всех обозначены границы поведения — пищевого, поведения в смысле развлечений, смотрения телевизора и прочее. И вот эти очевидно обозначившиеся в пост границы можно сравнивать.

Хотя нас предупреждает апостол Павел: «Едущий да не осуждает не едущего…».

Искушение фарисейством

Фарисейство — тоже искушение для личности христианина. В чем заключается фарисейство? Это особая тщательная набожность, которая больше всего проявляется во внешних, формальных признаках. В Евангелии, конечно, фарисей — более широкое понятие, — это представитель религиозности, в которой была и книжная мудрость, и знание закона, и, несомненно, праведная жизнь. Но фарисеи были еще и носителями идеологии, политики, социального статуса…

В наше время фарисей — это тот, кто называет себя «правильным верующим», говорит: «Я не такой, как этот грешник, не умеющий поститься».



Эта фарисейская такая черта — это искушение для всех нас. Великим постом сложно себя не сравнивать с людьми, которые либо вообще не постятся, либо постятся более мягко или более пренебрежительно.

Бабушка с пирогами

Еще одно искушение заключается в том, как мы соотносим правила поста с нашими взаимными отношениями с другими людьми. Характерный пример: человек приезжает к своей бабушке или маме, или в гости к родственникам и они хотят его угостить вкусным блюдом, специально приготовленным для него. Блюдо оказывается скоромным. Что делать? Соблюдать пост или пойти на поводу у родственников, которые ничего про пост не знают, про Церковь не знают и вообще для них пост — это некоторый вид изуверства над собою.

Многие из нас когда-нибудь могли оказаться в такой ситуации.

Возникающий вопрос по-евангельски звучит так: суббота для человека или человек для субботы? В Евангелии-то ответ очевиден, а как на практике эту метафору расшифровать в каждой конкретной ситуации?

Если каждое воскресенье уже не первый год человек приезжает к маме на обед, и мама, зная, что он постится, будет готовить ему пироги с мясом, то если каждый раз ей уступать, поста вообще не будет. Что здесь делать?

А что делать, если вы пришли в гости, а хозяева не знали, что вы поститесь? Иногда нужно сказать: «Спасибо, все очень вкусно, замечательно вы меня накормили, я благодарю вас». А в другой раз: «Извините, у меня пост, я вас предупреждал об этом, поэтому мне будет достаточно чая с хлебом».

Важно, чтобы человек был на первом месте, а не правило.

В другой ситуации, может быть, нужно отказаться от гостеприимства и сказать: «Да, люблю ваши пироги и у вас прекрасное заливное, но сегодня я его не попробую, хотя мне и жаль».

Главное, чтобы без фарисейства. Без того, чтобы наказать своих гостей или хозяев пренебрежением, когда вы хотите соблюсти букву закона, букву поста.

Зависть и психофизиологические процессы

Там, где есть осуждение, есть и зависть — еще одно искушение Великого Поста. Можно завидовать тем, кто может чаще бывать в церкви, строже поститься… Предметов для зависти всегда легко найти, но постом — особенно, если мы хотим преуспеть, какого-то добиться результата. Тогда и появляется искушение — завидовать другому, у кого лучше получается.

Если мы придерживаемся очень строго для себя постового правила, то у нас появляется несколько искушений, которые оказываются психофизиологическим следствием этой строгости.

Напряжение, которое создается в организме и в душе человека в результате строгого поста, выливается в два психофизиологических момента. Первый — это раздражение. Второй — уныние.



Раздражение является психофизиологической реакцией на наше внутреннее напряжение. Пост — большое серьезное напряжение.

В норме здоровый молодой мужской организм это раздражение начинает чувствовать к концу первой седмицы, если он, действительно, строго собирается поститься. Поэтому многие священники говорят: «Чего бы не есть постом, главное — не есть друг друга». То есть, раздражение не превращать в агрессию, в ссоры, в перебранки.

Это психофизиологическое искушение очень трудно миновать. Если мы о нем знаем, то мы тогда к нему готовы, а, значит, сможем что-то предпринять.

Важно понимать, что раздражение — это неизбежная реакция. У всех она наступает по-разному — у кого быстрее, у кого слабее, у кого-то только к шестой неделе, а кого то, может быть, раздражение вообще не коснется. Так бывает, но, очень редко.

Поскольку раздражение и раздражительность — грех, то, замечая это в себе, мы унываем.

Уныние — еще одно искушение. Уныние Великим постом — искушение частое, о нем много знали подвижники. Особенно уныние касалось тех подвижников, которые удалялись в уединенные кельи, в скиты, пустыню и проводили пост в одиночестве.

Одиночество, уединение, то есть состояние особой тяжести и напряжения не всем было под силу. Благословение на уединение получали далеко не все.

Уединение нам не грозит, потому что многие из нас живут в семьях, в коллективах, в шумных городах. Но мы знаем, что такое уныние.

Великий пост — это заметное, а у некоторых людей даже очень резкое, ограничение сенсорного опыта, то есть чувствительности по всем модальностям — зрительной, слуховой, тактильной, вкусовой… Если такое ограничение достаточно резкое, то психика как бы пребывает в вакууме, у нее нет внутренней чувствительности.

Да, душа человека перестраивается и достаточно быстро. «Быстро» — это значит несколько недель. Привычка к посту формируется через две-три недели.

Поначалу — тяжело. Поэтому возникает впечатление пустоты, ощущение тягости времени, внутренней скудости, скуки, скучности. И для многих это становится источником уныния. Каждый из нас когда-нибудь переживал уныние.

Чем мы компенсируем обычно уныние, как чаще всего с ним боремся? Мы его заедаем чем-нибудь, запиваем. Но Великим Постом нельзя. Что делать? Тогда могли бы компенсировать Фейсбук, сериал, книжка захватывающая. Но это — развлечение, грех, значит, тоже не пойдет.

В самом начале говорилось об искушении «я все могу». А когда появляется уныние, человек начинает чувствовать, что не справляется с задачей. «Раз уныние, значит я — грешник. А ведь другие справляются…», — думает он.

Все и это очень серьезное препятствие на пути работы духовной. Только человек, который знаком с механизмом работы духовной, который понимает в чем внутренне его суть, может справиться с возникающими проблемами. Иными словами — нужен опыт, а опыта-то как раз и нет. Потому что тот, кто опытен, тот никогда не скажет себе в первый день поста: «Я все смогу». Он скажет: «Постараюсь, а там — как получится».

Магизм и самооправдание

Следующее искушение, не менее часто встречающееся, чем остальные — это самооправдание. Когда у человека не получается достичь поставленной задачи, он, испытывая уныние и даже внутреннее унижение, начинает отказываться от всех правил Великого Поста. Уже без всяких причин он нарушает духовную дисциплину, находя себе оправдание.

Внутренняя мифология самооправдания работает очень хорошо и это самооправдание, как раз, может быть, серьезное и умственное, и эмоциональное искушение. Потому, что является самозащитой. Самозащита от покаяния, от смирения.

Самооправдание нам нужно, когда мы встречаемся с человеком, который постится и не отступает от поста или наоборот, когда мы встречаемся с человеком, который спрашивает: «А ты постишься?» И тут же мы начинаем что-то придумывать себе, чтобы выглядеть в своих глазах, в его глазах иначе, чем в реальности.

Самооправдание, оно такое же, как осуждение — там мы осуждаем других, здесь мы избегаем осуждения себя и находим для себя определенные причины.

Есть еще одно искушение — магизм. Магизм Великого Поста похож на всякий магизм, но у него есть особые черты.

Например, недавно я узнал, что одна женщина пострадала, у нее украли сумку со всем содержимым. Там был и мобильный телефон, и компьютер, и документы, и деньги. Очень обидно, неприятно.

Через некоторое время у нее случается еще одно несчастье — при падении муж получил довольно сильные повреждения. Эта женщина говорит мне: «Вот, батюш

ка, что сказать — Великий пост!».

Что это означает? Где и с какой стати родилась идея, что Великим постом будут обязательно искушения подобного рода?! Где это написано?

Получается, что постом мы оказываемся беззащитными перед злом, но так ли это? Нет! Нет такого церковного учения. Потому что Господь нас никогда не оставляет, всегда удерживает в Своей любви и заботе.

Так что такие искушения Великого Поста — это магическое суеверие, не имеющее отношение к религии. Оно было привнесено в православие и оказалось живучим! Мы верим, что Великим постом будут искушения такого, магического рода. Будто Богу угодно, чтобы люди страдали, кто-то потерял вещи, кто-то упал, кто-то разбился, кто-то в больницу попал. Можно подумать, что Господь, как Духовник, ведет человека к Пасхе через его несчастья, через болезни. Но может ли такое быть? Евангельская ли это вера? Конечно, нет!

Но вот начинается пост, и все друг другу говорят: «Ну, вот, сейчас начнутся искушения Великого Поста, будут происходить разные неприятные случаи». Откуда? Кто их приготовил? Мне бывает, как пастырю, очень трудно убедить людей, что причины своих бед надо искать где-то в другом месте, если вообще надо их искать. Потому что иногда совершающиеся беды не нуждаются ни в каком объяснении. Они нуждаются в том, чтобы мы позаботились о себе и о своих близких.

Это ведь уже настоящее искушение — все объяснить, угадать замысел Божий. Как будто мы знаем судьбы мира, мы знаем свои судьбы, судьбы ближних и пытаемся объяснить друг другу и себе самим, что «со мной это произошло, потому что…».

Если мы сталкиваемся с какими-то необъяснимыми, трудными загадками своей собственной жизни, жизни семьи и родственников, то, может быть, ничего объяснять не надо? Может быть, просто надо принять со смирением то, что выпало на нашу долю и прожить это?!

В любом случае это, конечно, духовная задача.

Не довести себя до больницы

Мы очень зависимы от нашей психофизиологии. Зависимы, но не находимся в ее руках.

Великий Пост, несомненно, оказывает на нас серьезное воздействие. Причем на некоторых людей оказывает воздействие столь сильное, что они практически теряют работоспособность.

Для некоторых людей, имеющих определенного типа заболевания, пост просто невозможен. Люди принимают серьезные лекарства, которые так действуют на метаболизм, и потому они обязаны есть что-то скоромное — курицу, масло сливочное, творог… Значит, люди эти вообще никогда не постятся в полном смысле этого слова, и таких много.

Недавно я встретился с такими случаями, когда люди себя постом довели до обострения заболевания. В одном случае человек попал в больницу, в другом случае — успел вовремя остановиться. И в том, и в другом случае люди принесли покаяние в том, что они взялись поститься, хотя знали прекрасно о том, что будет.

Пост — это не спорт, тут нельзя ставить над собой эксперименты, надо быть очень осторожными. Церкви не нужны инвалиды к Пасхе, ни в прямом соматическом смысле, врачебном, ни в нервно-психическом смыслах. Если человек к концу поста становится не только раздражительным, но агрессивным, начинает грубить и ссорится с каждым — это означает, что пост ему пошел во вред, а не на пользу, что никакой духовной пользы, а наоборот духовной вред.

Надо иметь в виду, что даже если организм готов выдерживать весь Великий Пост, хотя бы в общих чертах, это все равно огромная нагрузка. Перестраивается весь обмен веществ в организме, перестраивается психологический фон, перестраиваются некоторые психологические функции.

Например, при снижении уровня сахара, у нас довольно заметно снижается зрение. Иногда сахар падает настолько, что голова кружится. Но головокружения — не цель Великого поста.

Также надо знать, что при отсутствии белка в организме многие психофизиологические функции перестраиваются так, что начинают вырабатываться другие гормоны и ферменты. Вот этого мы уже заметить не можем. Зато можем испытывать последствия: галлюцинации, ниоткуда появляющиеся реакции, чувства. Это иногда могут быть реакции как эйфории, так и агрессии, которые никакого отношения не будут иметь ни к молитве, ни к Таинствам, ни к каким-то собственным духовным размышлениям. Они будут чисто физиологического характера. Так же могут появляться не только уныние и раздражения, но и чувство отчаяния, вплоть до суицидальных мыслей. Человек, который чересчур строго постится, может даже и не заметить, как появятся эти мысли в голове, и они будут иметь характер, повторяю, чисто психофизиологический.

Надо знать это, иметь в виду, что такое бывает. Тот, кто знает, тот уже вооружен.

Наше тело, наш организм — это очень тонко устроенный хрустальный дворец. Его очень легко разрушить, легко сдвинуть с точки равновесия. Кроме того, Великий Пост — это всегда весна. Наша русская весна — тяжелое испытание для организма. И когда два фактора соединяются, то, значит, на нас возрастает внешняя нагрузка. Мы лишаемся сил, ресурсов, дополнительного отдыха, сна.

Если все это не уравновешивается количеством богослужений, не уравновешивается тем духовным интеллектуальным поиском в текстах и смыслах Великого поста, не уравновешивается достаточно глубоким анализом себя, пережить Великий Пост очень тяжело.

Действительно, такой психофизиологический сдвиг позволяет увидеть многие свои страсти. Когда вода отступает в отлив, обнажается дно, а там лежит всякое. Так и в душе человеческой, когда наступает этот сенсорный голод, тогда там обнажаются очень многие вещи. Постом легко заметить в себе самые разные, даже никогда не замечаемые, негативные явления, страсти, грехи, пороки, привычки, навыки. Если эта сторона поста не уравновешивает ту сторону пищевой недостаточности, то тогда происходит искажение и ощущение пустоты, отсутствие ресурсов, отсутствие сил продолжать и, что самое страшное, утрата смысла зачем все это нужно.

На 4–5 неделе может появиться ощущение не только утраты смысла, но и ощущение того, что это вообще злонамеренный заговор Церкви против несчастного слабого человека. Это не слова, которые сами по себе рождаются, вспомните легенду о Великом Инквизиторе, что говорит Инквизитор Христу? Он говорит: «Вы заставили людей нести такие тяжелые обязанности, которые люди понести не могут!».

Действительно, люди иногда, особенно встречаясь с церковными требованиями и уставами, говорят: «Это невозможно понести! Это какое-то издевательство над людьми! Это для каких-то железобетонных людей все создано!». И на самом деле, если мы попытаемся с точки зрения современной медицины оценить весь устав, который мы читаем в Типиконе Великого Поста, то можем сказать, что это не для современного человека.

К тому же мы страна северная, а постимся строже, чем постятся ныне греки и болгары, например, у них нет такого строгого поста. При том, что у них тепло, больше овощей, и вообще воздух питательный, в отличие от нашего.

Я призываю всех к бережному и заботливому отношению к себе.

Сегодня выполнить уставы великопостные никто не сможет, если не откажется от мира сего, не поселится в монастыре и будет только и делать, что соблюдать устав, ходить на службу. Внутри церковной ограды весь этот устав, в принципе, можно осилить. При этом, не работая, не выполняя никаких послушаний, которые отрывают человека от службы.

Но большинству из нас, живущих обычной жизнью, имеющих семейные обязанности, рабочие обязанности, выполнить все это так, как написано в Типиконе, не представляется возможным.

Как сказал один священник: «Ваш пост — ваша ответственность». То есть надлежит, на мой взгляд, выбрать каждому для себя ту меру и то качество поста, которое он реально, по опыту своему, по знанию своему, может понести. Для кого-то это будет полный отказ от мяса, масла, сыра, рыбы и всего прочего, а для кого-то — отказ от варенья, от сладостей, потому что для одного мясо важнее, чем все другое и ему отказаться от мяса трудно, а другому мясо — ничто, ему отказаться от сладостей гораздо труднее. А другому не варенье, а какие-нибудь пончики и печенья, а третьему сериалы.

Так вот, мера поста каждого определяется им самим. В той степени, в какой это, действительно, выполнимо. Не с точки зрения вообще физической или моральной, а с точки зрения его рабочего графика, его ответственностей — рабочей, семейной, церковной и так далее. Каждый для себя выбирает меру поста, и если он не уверен в том, что так можно поступать, то он с этой продуманной мини-программой идет к священнику, рассказывает, объясняет и говорит: «Благословите».

Очень важно знать богослужения Великого Поста и поставить себе задачу какие-то службы посещать обязательно, какие — желательно посетить, и без каких в этом году придется обойтись.

Это уже будет не отрицательное, а положительное напряжение Великого Поста, напряжение более деятельного участия в богослужениях Церкви. Оно благодатно, потому что наполняет не только мелодикой звучания, не только дает познание устава богослужебного, но еще дает и смыслы. Для этого можно взять и книги, можно скачать какие-то тексты, а можно вообще какие-то записи скачать и слушать, разбираться в сложном великопостном уставе.

Еще можно поставить себе задачу, пусть маленькую, которая относилась бы к тому, что мы сейчас называем благотворительностью. Может быть, это будет посещение бабушек, дальних родственников, близких, может быть, — какая-то милостыня. Иными словами-то, что мы сделаем для ближнего своего. Пусть это будет маленькая задача, но сделанная не удовольствия ради, а Христа ради.

Каждый может выбрать себе Великим постом маленькое аскетическое упражнение, направленное на решение какой-то своей духовной задачи. Это может касаться покаяния, прощения какой-то обиды, задача какого-то самоанализа, попытка посмотреть в глаза какой-то привычке.

Вот так, создав мини-программу себе на Великий пост, умеренную, уравновешенную богослужением и молитвой, связанную с какими-то делами и своим внутренним миром, можно продуктивно пройти Великий Пост.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.