Как к вам пришла идея написать книгу о вашем духовном поиске? Вы писали ее в первую очередь для иудеев или христиан?
Друзья много лет просили меня написать историю моей жизни. Писать автобиографию всегда неловко. Это искушение. На православном Востоке, как правило, не принято говорить о себе, но на Западе многие христиане, в том числе и православные, часто делятся «личными свидетельствами». Мое решение описать свое «духовное путешествие» сразу заинтересовало издателя, который горел желанием использовать подобные истории для миссии.
Для кого это было написано? Для всех и каждого, не только для евреев. Внушительная часть книги посвящена анализу отличий православия от католицизма и протестантизма. Мне говорят, что это помогает как христианам, так и нехристианам лучше понять фундаментальные различия между конфессиями. Иногда читатели считают мою книгу веселой. Они говорят: «Отец Джеймс, ты такой забавный!» Но я не хочу показаться смешным...
В своей книге вы много рассуждаете о богословских вопросах, анализируете Священное Писание, сопоставляете факты. Ваш приход в христианство — это откровение или интеллектуальный расчет, в православие вас позвало сердце или голова?
И сердце, и голова... Все началось с желания выяснить высшую цель моего личного существования. Это не было простым интеллектуальным любопытством, это была жгучая страсть! Я был серьезным шахматистом и исследовал теологию аналитическим методом. Я пришел к выводу, что Иисус Христос — это и есть обещанный иудейский Мессия. Случился кризис. Что делать с недоказанными убеждениями? Я начал умолять об Откровении. Мне нужно было испытать трансцендентного Бога на самом глубоком уровне моего сердца. Мне необходимо было доказательство того, что мое интеллектуальное заключение верно. В 16 лет у меня произошла живая «встреча с Богом». Она изменила мою жизнь...
В своей книге вы часто сравниваете православие и иудаизм и находите много общего между ними. Вы пишете, что приняли православие «чтобы стать подлинным иудеем, подлинный иудей обретает полноту в совершенном иудее Иисусе Христе». Вам важна ваша национальная идентичность в религии? Вы смогли бы отказаться от своего происхождения, если бы нашли истину в другой религии?
Я считаю, что есть два уровня, которые формируют сознание христианина. Первый — национальный, культурный, языковой, это среда в которой человек воспитан. Второй уровень — общий со всеми православными христианами, это особенности нашей веры. Они оба важны, но второй более важен, потому что, если мы слишком подчеркиваем первое, легко спуститься в ересь этнофилетизма.
Мы привносим собственную уникальность в нашу веру, наш пол, культуру, язык, историю. Национальная принадлежность является значимой для православных христиан. В иконографии Христос изображается мужчиной, а Дева Мария — женщиной. Они не лишены пола и собственной самобытности в своей человеческой природе. Это относится и к апостолам, и к святым. Христос не скрыл свои раны после воскресения, показав их Фоме. И Иисус, и Мария сохранили то, что являлось особенностями в их земной жизни. В том числе и принадлежность к еврейскому народу. Для меня попытка утаить или игнорировать мое еврейское или американское наследие, было бы насилием над собственной личностью
Если говорить о том «что, если бы я нашел истину в другой религии». Я не могу ответить... Слава Богу, мне не пришлось с этим сталкиваться.
В своей книге вы пишите, что отчасти выбрали православие потому, что «представители других конфессий либо участвовали в исторических преследованиях евреев, либо безучастно оставались в стороне». А вы знаете, что для многих маргинальных групп православных верующих в России, в том числе и священников, православие до сих пор граничит с антисемитизмом?
Да, я полностью осознаю это. Такие антисемитские книги, как «Протоколы сионских мудрецов», наиболее популярны в тех странах, которые считаются «православными». Когда я обратился в православие, мои друзья-христиане-протестанты и евреи задали мне вопрос: «Как ты мог стать членом самой антисемитской Церкви на Земле?» У Православной Церкви есть определенная репутация. Я прекрасно понимаю, что в некоторых кругах процветает антисемитизм. Это касается не только России, но и Греции, Румынии и, возможно, всех восточноевропейских стран, а также многих арабских христиан на Ближнем Востоке.
Я стал христианином потому, что был впечатлен Христом и его жизнью, а не христианами. Также я стал православным, не благодаря тому, как живут православные, а вопреки!
Когда я впервые был принят в Церковь русским священником в 1981 году, он в шутку сказал: «правильная церковь с неправильными людьми». Полагаю, это подводит итог всему вышесказанному!
Вы когда-либо бывали в России? Хотели бы побывать? Что вас поражает в нашей стране?
Нет, не бывал. Я мало путешествую. Мне нравится жить простой уединенной жизнью здесь, на северо-западе Тихого океана, среди обширных вечнозеленых лесов, вулканов и озер. У меня нет планов посетить Грецию, Сербию, Россию или гору Афон. Я имею непосредственный доступ к Богу везде, где бы я ни был, даже дома. Я знаю, что люди везде одинаковые, и жизнь очень быстро проходит, как струйка дыма.
Что меня поражает в России, так это осознание того, что ваша Церковь выжила после жутких коммунистических гонений! Это чудо! У вас происходит воскрешение православного христианства в больших масштабах, в отличие от западной культуры, которая становится все более агрессивно антихристианской, светской и материалистической.
Чем, на ваш взгляд, православие на Западе, в США, отличается от православия в России?
Православие в России — неотъемлемая часть культуры. Здесь этот сегмент крошечный, малоизвестный. Многие либеральные протестантские церкви к нам враждебны, потому что считают нас слишком консервативными.
Наличие в США разных этнических православных юрисдикций ослабляет нас. Мы разобщены. У нас практически нет публичного присутствия в СМИ. Многие люди, которые узнают о православии, идентифицируют нас по национальному признаку, а не по вере. Поэтому мы известны здесь как «Греческая Православная», «Русская Православная», «Антиохийская православная» и т.д. Ежегодно во многих православных церквях для сбора средств проводятся фестивали национальной еды, на которые люди приходят, чтобы попробовать вкусные блюда, а не потому, что интересуются верой. К сожалению, даже опытные прихожане часто задаются вопросом, почему кто-то, не являясь греком, хотел бы прийти в Греческую Православную церковь, например. «Ты не один из нас – почему ты здесь?». К счастью, из-за ассимиляции и большого количества новообращенных, постепенно приходит правильное понимание в этом вопросе.
Некоторые храмы выживают только благодаря сбору десятины с прихожан. Существовать здесь как крохотное православное меньшинство — это точно не то же самое, что жить там «по-русски», как большинство, как господствующая религия!
Атмосфера в церквях в России, вероятно, несколько отличается от того, что происходит здесь, в Америке. Я слышал, что она более строгая, более формальная. Впечатляет серьезность, с которой русские христиане подходят к богослужению. Они способны стоять неподвижно в течение длительного времени. В Америке есть разные типы церквей. Есть крупные «этнические» городские соборы, которые в первую очередь служат определенной национальной общности, например, греческой, русской и т. д. Есть небольшие миссионерские храмы, в которых много восторженных неофитов. Третий тип — это старые умирающие этнические церкви, которые служили некой национальной группе иммигрантов, которые либо уехали, либо ассимилировались в преобладающую культуру и отпали. Взрослые прихожане в храме, где я служил почти 30 лет — это 95% новообращенных! Более половины прихода — дети, которые родились после воцерковления родителей. Многие общины состоят всего из 100-250 прихожан, но эти люди являются их деятельными «членами». Очень высокий процент прихожан посещают богослужения еженедельно и в будние дни. Я понимаю, что это контрастирует с российским опытом, где есть огромные соборы, с большим количеством «захожан», которые редко посещают храм, и почти полным отсутствием реальных членов общины, принимающих участие в жизни прихода. Это отражает номинальность православия большинства верующих. Если это правда, то это печально.
Другой особенностью православия в Америке является относительно высокий уровень богословской грамотности. Это происходит потому, что многие до обращения были набожными протестантами или католиками. Эти люди были полностью катехизированы и имеют четкое представление о своей новой конфессии.
В храме, где вы служите, женщины на службы должны приходить в длинных юбках и платках? Для верующих в США важна эта внешняя сторона религиозной жизни?
В нашем храме — это не проблема. Мне нравятся длинные юбки и платки, но это не является требованием для посещения богослужений.
Люди, живущие на северо-западе США (Вашингтон, штат Орегон, штат Айдахо) в целом одеваются более непринужденно, неформально, чем в других частях Америки. Здесь ходят в джинсах, кроссовках, простых платьях, носят бороды. Общественные привычки влияют и на церковную жизнь.
В отличие от России, здесь мало кто знаком с традиционной православной культурой. Для некоторых прихожан увидеть женщин в длинных платьях и головных уборах — это значит испытать культурный шок. Поскольку нас, православных, очень мало, мы стараемся быть дружелюбными с захожанами, чтобы случайные посетители захотели вернуться к нам снова. Миссия здесь является приоритетной задачей для многих верующих.
Основная Церковь в России — Православная Церковь Московского Патриархата. Наша Церковь с каждым годом все сильнее сближается с государством и становится от него зависимым. В США огромное количество разных независимых конфессий и церквей. Что, на ваш взгляд, лучше для христиан: маленькая независимая и бедная Церковь или большая, богатая и влиятельная, но находящаяся под патронажем государства?
Это очень хороший вопрос! Полезны ли процветание и роскошь для Церкви? На мой взгляд, простому человеку полезнее жить скромно и испытывать недостаток в некоторых вещах. В таких условиях мы более склонны искать Бога. Справедливо это и для Церкви. Успех может представлять реальную опасность. Существуют искушения пойти на компромисс, поступится принципами ради благоволения власть имущих. Есть мнение, что Церковь становится лучше, когда она гонима, а не когда она живет в богатстве и комфорте.
Слишком тесная связь с государством может стать проблемой, если оно коррумпировано и не действует в интересах народа. Многое зависит от того, как ведут себя церковные иерархи в такой ситуации. Это определяет, чем для Церкви является связь с правительством, добром или злом. Насколько близкими должны быть эти отношения — вопрос открытый...
В США церкви относительно небольшие и никак не финансируются государством, поэтому прихожане должны сами поддерживать свою Церковь финансово, чтобы она выживала. Только таким образом религиозные организации могут приобретать недвижимость, строить храмы, платить священнику. В Америке православные должны принимать деятельное участие в жизни общины для ее существования. Это развивает личную ответственность каждого христианина. В Церкви, где уже есть собственность, помещения, налаженный быт и поддержка властей, люди не чувствует такой вовлеченности и сопричастности общему делу. Из-за этого многие православные являются номинальными, «захожанами». «Номинализм» является реальным риском для крупных «государственных церквей».
В России существует закон «Об оскорблении чувств верующих», по которому можно получить большой штраф или даже реальный тюремный срок за оскорбление религиозных чувств людей. Как вы думаете, верующие должны защищать себя с помощью подобных законов? В США мог бы появится такой закон?
Еще один хороший вопрос! Американская культура становится нетерпимой к традиционным христианским ценностям повсюду, включая место работы, корпоративную Америку, образовательные учреждения, СМИ, «Голливуд» и суды. Происходит огромный культурный сдвиг, который начался еще в 1960-х годах. Между сторонниками и противниками традиционных ценностей идет настоящая война.
Мы вступили в постхристианскую эпоху, когда христианский консенсус, который был основой наших институтов, серьезно подорван. Новый консенсус является воинственно светским, сегодня верующие маргинализируются и подавляются.
Горячими точками противоречий являются семья, сексуальность/пол и аборты. Люди неохотно выражают свое мнение о традиционных христианских ценностях публично, опасаясь потерять работу! В то время как те, кто поддерживает новую культуру, очень агрессивно внедряют ее на всех уровнях: в правительстве, образовании и промышленности. Они пользуются поддержкой правовой системы, органов власти и корпораций. Многие протестантские деноминации стали настолько либеральными, что начали поддерживать существующую повестку, расходясь с традиционными христианами!
В отличие от России, люди здесь вольны надсмехаться над любыми религиозными верованиями. Христианство легче оскорбить, чем другие религии. Так, например, в известных музеях выставлены произведения искусства, в которых авторы откровенно хулят образ Христа и Девы Марии. Эти художники защищены так называемой «свободой слова». Однако свобода слова в США очень избирательна. Она более уважительно относится к мусульманам, буддистам, индусам и евреям, нежели к христианам.
«Оскорбление чувств верующих» в нашей стране — не преступление. Но если вы «предвзято» относитесь, например, к чужой расе или сексуальной ориентации, это будет считаться ужасным «преступлениями на почве ненависти».
Если мы, православные, считаем, что определенная практика является грехом, и выражаем неприязнь к этому греху, то автоматически предполагается, что мы также ненавидим человека, совершающего его. Однако, мы можем сказать, что ненавидим грех, но любим грешника. То, что традиционные христиане считают грехом, остальная часть общества защищает, восхваляет и поощряет. Публичное же декларирование приверженности к традиционным ценностям может привести к увольнению, понижению в должности, остракизму, штрафу или тюремному заключению.Многие из нас здесь считают, что мотиватором враждебности Запада к России является ваше православие! Не ваши политика, экономика или военная мощь, но ваша христианская вера! Это может быть трудно для вас понять, но существует реальный, скрытый поток ненависти к христианству на Западе. Европейский союз сегодня «хуже» Америки, но мы неуклонно становимся более «европейскими» в нашем моральном упадке.
Те традиционно ортодоксальные страны, которые вступили в ЕС ради экономической выгоды, были вынуждены принять взамен европейские «стандарты безнравственности». Мы видим это в Греции, где правительство и связанные с ним институты стали явно антихристианскими и антиправославными.
Как православный священник в США в какой юрисдикции вы находитесь? Как вы относитесь к решению Константинопольского Патриархата даровать Украинской Церкви автокефалию? И как вы относитесь к решению Московского Патриархата о разрыве евхаристического общения с Константинопольской Церковью?
Я нахожусь в Антиохийской юрисдикции. Я против действий Вселенского патриарха в Украине. Я поддерживаю позицию Русской Православной Церкви. Решение прервать евхаристическое было вынужденным, после многих предупреждений, просьб и неудачных попыток договориться. Для решения этой проблемы необходим Всемирный Священный Синод. Кто и где его созовет — большой вопрос. Как будут действовать патриархи знает только Бог.
Что бы вы сказали читателям своей книги?
Бог есть любовь (1 Иоанна 4:8). Очень важно, чтобы мы осознавали, что Бог любит нас больше, чем мы любим себя. Цель наших молитв к Нему не в том, чтобы убедить Бога любить или прощать нас. Как будто Он этого не хочет! А в том, чтобы убедить себя принимать ту любовь и свободу, которые Бог постоянно дарует нам. Конечная цель нашей жизни заключается в том, чтобы обнаружить Творца в тайниках своей души. Этот личный опыт жизни с Господом — единственное, что нам пригодится в вечности.
