1 января 1928 года. Деревня Ладомирова на востоке Чехословакии. Край, именуемый "Пряшевской Русью". Именно здесь, близ святых стен монастыря преподобного Иова Почаевского, основанного иноками Почаевской Лавры и находящегося в ведении Русской Православной Церкви Заграницей, в тот зимний день в благочестивой русинской семье родился младенец Василий Шкурла. Человек, которому в начале века следующего будет суждено воссоединить Русскую Зарубежную Церковь с Московским Патриархатом. После долгих десятилетий нашего пагубного разделения. Пагубного для обеих сторон.

Младенца крестил основатель ладомировского монастыря архимандрит Виталий (Максименко), известный пастырь и проповедник, пламенный патриот (до революции отец Виталий возглавлял Почаевский отдел Союза Русского Народа и издавал в Лавре прекрасный просветительский журнал "Русский инок"), будущий архиепископ Зарубежной Церкви и, если можно так выразиться, один из ее идеологов. Ко времени, когда 11-летний Вася Шкурла покинет отчий дом и решит стать послушником этой обители, отец Виталий уже стал владыкой Виталием и покинул этот прекрасный западнорусский край, отправившись в далекую Америку. Но пройдет лишь несколько лет, и он снова станет духовным наставником юного русина.

"Не было бы счастья, да несчастье помогло". Наверное, эта народная поговорка отчасти близка крылатой фразе "неисповедимы пути Господни". Действительно, Промыслом Божиим, в годы Первой мировой войны насельникам Почаевского монастыря пришлось эвакуироваться на Запад, и в итоге оказаться в той же Америке. Среди них был и молодой Василий Шкурла, который от рук крестившего его владыки Василия (Максименко) в джорданвилльской Свято-Троицкой обители принял монашеский постриг с именем Лавр. В обители, чьим настоятелем десятилетия спустя станет будущий владыка.

Дальнейшую судьбу монаха Лавра вполне можно было бы назвать "стремительной церковной карьерой". Но нужно понимать, что эта "карьера" – не гонка за славой и привилегией, но самопожертвование ради Церкви Христовой. Нестяжательство и аскетичность отца, а потом и владыки Лавра – широко известны. Как и глубочайшую молитвенность, которую не нарушали даже самые тяжелые церковные послушания, в том числе – назначение секретарем Архиерейского Синода РПЦЗ в 1967 году. Молодого епископа Лавра очень любили его ученики по Джорданвилльской семинарии и очень расстраивались, что теперь владыка их покинет. Но он этого не сделал. Как вспоминал об этом один из его учеников, сегодняшний Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Иларион (Капрал):

Эта новая должность требовала его постоянного пребывания при Архиерейском Синоде в Нью-Йорке, но Владыка приезжал каждый четверг для преподавания Патрологии в двух старших классах. Его обычно возил автомобилем его келейник Виктор Евгеньевич Лохматов, недавний выпускник семинарии и будущий протодиакон. Владыку Лавра все очень любили и уважали и весьма сожалели, что он не мог долго находиться в монастыре..."

Между тем, владыка исполнял свои обязанности при Нью-Йоркском Синоде. Замечая, как постепенно Русская Зарубежная Церковь все больше отдаляется от Церкви на Родине – Московского Патриархата. Возможно, что и под давлением политических обстоятельств, не секрет, что "наши западные партнеры" и их спецслужбы работали, в том числе, и на религиозных направлениях. Все чаще слышались голоса о "безблагодатности" "красных попов", что в Советском Союзе Церковь полностью "продалась безбожникам", что вынужденный разрыв молитвенных и евхаристических отношений с Московским Патриархатом – это "благо", ограждение от "еретиков-сергиан" и "еретиков-экуменистов".

Но годы шли к крупнейшей геополитической катастрофе XX века. И снова Промысл Божий оказался неисповедим. Распад державы, горе миллионов людей, оказавшихся по разным сторонам искусственных границ, были сопряжены с возможностью преодоления гражданской войны, последствия которой отражались и в разделении Церкви. И архиепископ Лавр (Шкурла) стал тем, кто больше других начал интересоваться церковной жизнью в России, стране, которая никогда не была его малой родиной, но являющейся Родиной духовной.

Митрополит Восточно-американский и Нью-Йоркский Лавр. Фото: patriarchia.ru

Как вспоминал уже упомянутый здесь отец Виктор Лохматов:

Он предпочитал путешествовать инкогнито, особенно когда стал епископом. Ему было важно не то, чтобы его узнавали и почитали, а то, чтобы можно было просто путешествовать и изучать веру народа, наблюдать ситуацию такой, какой она была на самом деле — особенно в России. В девяностые годы <…> Владыка несколько раз приезжал в Россию негласно. Одетый как простой иеромонах, он тихо приходил в разные монастыри и церкви. Он постоянно предупрежал меня: "Смотри не вздумай назвать меня „Владыка!"" Он был очень наблюдателен. <…> Он был внимателен ко всему, все замечал, особенно то, что касалось жизни верующих православных людей. Это постепенно убедило его в том, что разделение должно быть прекращено..."

Разделение. Должно. Быть. Прекращено. Легко подумать, несложно произнести. Но как осуществить? Особенно в условиях, когда и в самой России и ее осколках, как грибы после дождя, стали возникать всевозможные околоправославные и псевдоправославные секты, многие из которых пытались заигрывать со священноначалием Русской Зарубежной Церкви, дабы получить от него видимость легитимности. Увы, несколько подобных авантюр оказались успешными. Но архиепископ Лавр прекрасно понимал, что не создание "параллельных иерархий" укрепит Церковь в России, но только движение православных людей разных континентов и юрисдикций навстречу друг другу. Верили он тогда, в 1990-х, что это сближение и, более того, воссоединение – не за горами? Едва ли.

Для нас процесс сближения двух частей Русской Православной Церкви значит больше, чем решение внутрицерковной проблемы. Это – символ возрождения России и единства русского народа. Я хотел бы еще раз подчеркнуть нашу позицию: государство ни при каких обстоятельствах и ни в какой форме не намерено вмешиваться в церковную жизнь. Мы не собираемся, исходя из сегодняшней ситуации, как-то влиять на процесс сближения. Но я хочу, чтобы вы знали, что мы готовы сделать все, от нас зависящее, чтобы создать условия для объединения, для возрождения единства Русской Церкви..."

Подписание Акта о каноническом общении, 17 мая 2007 года. Фото: patriarchia.ru

И даже тогда еще очень многие сомневались, что пройдет всего три года, и 17 мая 2007 года тысячи русских людей в Храме Христа Спасителя станут свидетелями поистине чуда: Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл подписали "Акт о каноническом общении" и тут же вместе совершили Божественную Литургию. Автор этих строк находился в тот день в главном храме нашей страны и прекрасно помнит чувства, переполняющие собравшихся там людей, в числе которых были и дети представителей первой волны русской эмиграции. Слезы радости и воздыхание "едиными усты и единым сердцем": "Слава Богу за все! Гражданская война закончилась".

Конечно, мы не вправе судить, каков был главный Божественный Замысел о человеке, пришедшем в наш мир в русинском Ладомирове 1 января 1928 года. Как и о его ровеснике-погодке – человеке, родившемся в Таллине 23 февраля 1929-го – Святейшем Патриархе Алексии II. Но факт остается фактом: Господь забрал этих русских святителей вскоре после их главного деяния.

Владыка Лавр почил 16 марта 2008 года, а уже в декабре того же года упокоился и наш приснопамятный Предстоятель. Увидим ли мы их вместе на православных иконах – также не нам судить. Но очень хочется верить в то, что святители Лавр и Алексий сейчас и до скончания времен также, "едиными усты и единым сердцем", молятся пред Престолом Божиим о Церкви Русской и Державе Российской.