Протоиерей Максим Обухов: «О пролайфе настоящем и ложном»

Это предложение было сделано на фоне двоякого положения дел с защитой жизни нерожденных детей: с одной стороны, растет понимание значимости проблемы абортов, с другой — законодательные органы и общество в целом не готовы пойти на последовательную защиту жизни вплоть до запрета абортов. Число парламентариев, готовых проголосовать даже за частичный запрет абортов крайне мало.
Тем не менее, последние годы были отмечены несколькими положительными сдвигами: была внедрена «неделя тишины», законодательно подтверждено право врача отказаться от аборта, сокращены социальные показания. В обществе выросло число противников абортов. Тем не менее, не было сделано важного шага, а именно на законодательном уровне аборт остается «правом женщины» убить своего ребенка, то есть, получается. что аборт не какое-то зло, с которым общество вынужденно мирится, напротив — формулировки придают ему позитивное звучание. Так, статья 56 Закона об охране здоровья гласит, что аборт не убийство, а «самостоятельное решение вопроса о материнстве». Это порочная и юридически несостоятельная формулировка. На вопросы отвечают, а задачи решают, но не наоборот! По сути, это не юридический язык, а словесный штамп, эмоционально окрашенная пропаганда абортов. Статья 17.2 Конституции РФ прямо отрицает саму возможность признания прав ребенка до того момента, когда он, выйдя из утробы, соприкоснется с атмосферным воздухом (Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения). И, наконец, в России с 1920-х годов сохранилась практика государственных дотаций на производство абортов. Это также превращает аборт в позитивную правовую категорию, не говоря о том, что появляется феномен так называемого «налога на аборты», когда каждый работающий гражданин страны вынужден без своего согласия платить за решившихся избавиться от своего ребенка. Не говоря о том, что это несправедливо, такое положение дел опять же приводит к тому, что аборт закрепляется в обществе как нечто столь важное и необходимое, что требует привлечения средств налогоплательщиков.
Таким образом, еще с 20-х годов сложился порочный круг, не разорвав который, невозможно изменить положение дел с абортами и вообще пересмотреть правовой статус эмбриона. В настоящий исторический момент российское общество меняется и отношение к аборту пересматривается.

Церковь всегда признавала, что жизнь на внутриутробной стадии развития имеет ту же ценность, что и после. Данные современной эмбриологии и генетики подтверждают именно такой взгляд, а число противников абортов постоянно растет. Растут и опасения, связанные с демографической безопасностью, так как население нашей страны в последние годы росло в значительной части за счет миграции и детей, рожденных мигрантами. В то же время, повторимся, законодатели категорически отрицают возможность полного запрета абортов и шансов на голосование в защиту нерожденных детей нет никаких.

В этих сложных условиях, Патриарх дает сигнал обществу и законодателям о необходимости вывода абортов из ОМС, решая сразу несколько задач. Во-первых, выбивается почва из под концепции, согласно которой беременность это болезнь, которую нужно лечить из средств медицинской страховки. Во-вторых, открывается путь к пересмотру статуса аборта как позитивной правовой категории, «права человека». В-третьих, для желающих сделать аборт появляется своего рода «штраф» вместо денежного подарка в виде оплаты варварской операции и больничного листа. И, если полный запрет абортов пока неосуществим, то сама по себе идея законодателями была воспринята положительно, если бы не обстоятельства, о которых придется сказать ниже.

Несмотря на, казалось бы, многочисленность «пролайферов», людей, активно борющихся с абортами, не было сделано ничего, чтобы поддержать лоббирование патриаршей поправки. Мало того, часть так называемых «борцов с абортами» начала открыто выступать на той же стороне, что и абортное и либеральное лобби, которое сразу стало обрабатывать общественное мнение. Хотя результат один и тот же, но аргументы «пролайферов» были другими.

В чатах, на форумах и частных беседах, (о чем я могу свидетельствовать лично), они стали говорить буквально следующее: «Церковь за платные аборты?». Один из активистов якобы противоабортного движения сказал буквально следующее: Вывод из ОМС — обман православных, то есть публично обвинив Церковь и переложив на Нее ответственность. Аргументы людей, которые выступают против позиции Церкви и Ее Предстоятеля, ничтожны. Нужно сказать, что пролайф-движение существует во всем мире много десятилетий и всегда, все эксперты согласны в том, что изъятие государственных дотаций на аборты — победа защитников жизни. То же самое подтверждает и позиция наших противников, а именно абортное лобби всегда поддерживает дотации на прерывание беременности.

Они говорят о том, что якобы ОМС неделима и налогоплательщики все равно будут что-то платить, в то время как в плату за аборты входит не только непосредственный расход на аборты, но и все сопряженные цели, в том числе амортизацию. Что же касается возможности сохранения бесплатных абортов по медицинским показаниям, то обвинения в адрес официальной церковной позиции ничтожны. Позиция Церкви сформирована не сегодня и даже не в прошлом веке: Церковь выступает против аборта всегда в принципе, а то, что в нашей стране законодатели придут к какому-то компромиссу, не меняет нашей позиции в целом и только специально ищущие провокаций умудряются сделать какие-то выводы о сторонниках абортов внутри Церкви, порождающие мысли о намеренном стремлении к расколу.

И, наконец, некоторые из горе-«пролайферов» утверждают, что число абортов не сократится. Это ложь. Никто не говорит, что число убийств нерожденных детей сократится наполовину. Консультанты, работающие с беременными знают, что отговорить можно только колеблющихся, тех кто взвешивает «за» и «против», учитывая различные обстоятельства, до мелочей. В эту минуту даже незначительный аргумент может перевесить чашу весов в душе человека. Поэтому каждая из принятых за последние годы мер приводит к очень ограниченным, но видимым результатам. Так, 1% от миллиона абортов это 10 000 рожденных детей каждый год. Если кто-то сомневается, тот может расспросить консультантов, которые расскажут вам много удивительных историй, как иногда мелочи спасали жизнь нерожденных детей. Опыт доабортного консультирования говорит о том, что любые, даже самые малые ограничения нужно приветствовать, так как они дают эффект. Даже если мера приведет к отказу от одного единственного аборта, ее нужно принимать.

Противники официальной церковной позиции также считают, что поправка об отмене «налога на аборты» не может быть этапом на пути к запрету абортов. Почему? Рассуждения на эту тему похожи на разговор с самим собой: это так, потому что я так считаю. Причем, что странно, мнение «пролайфера» почему-то полностью совпадает с мнением сторонников абортов и контроля над рождаемостью, которые всегда бьются за государственные дотации на убийство нерожденных детей. Полностью совпадает! Такие смелые утверждения требуют не абстрактных рассуждений и голословных выпадов в ленте фейсбука, а аргументов, доказательств. Сразу возникает сомнение в искренности и неангажированности подобных «защитников жизни». Ведь говорить «или все или ничего» — это прямо работать на то самое зловещее «абортное лобби». Ведь заметим, шквал сопротивления и полемики в СМИ вызвало не абстрактное заявление, что все православные люди против абортов, а конкретное предложение, вполне выполнимое на сегодняшнем этапе — вывод абортов из ОМС. А когда очередной «эксперт» выступает с радикальным лозунгом — ему никто публично не возражает — ведь угрозы позициям проабортного лобби нет…

Кроме того, псевдопролайферы, выступающие против инициативы Церкви, зачастую занимаются пропагандой, используют не аргументы, а просто штампы и обливание оппонентов грязью. Выступая якобы за полный запрет абортов, «диванные аналитики» в большинстве своем не имеют опыта практической работы по защите нерожденных детей. Казалось бы — если ты настолько компетентен, чтобы критиковать Патриарха и тех, с кем он советуется — спаси хотя бы одного нерожденного ребенка, двух, десять. До сих пор не решена важная задача: (хотя мы к ней приближаемся) страна не охвачена сетью центров кризисной беременности. Население в большинстве своем не просвещено в области начала человеческой жизни.

К сожалению, эти случаи — нападок на патриаршую инициативу — не единичны в среде движения в защиту жизни, что говорит о кризисных явлениях в русском пролайфе. Вместо сотрудничества с Русской Православной Церковью происходит заражение духом протеста и революционным настроем. Не случайно пролайфом стали интересоваться раскольники, националисты, майданщики — как идеей, которая может поднять массы на протест. Нет смысла объяснять, что это банальный, дешевый политический популизм, и их цели совсем не защита нерожденных детей. Трудно даже сказать, где проходит граница между политическим популизмом и демагогией с одной стороны и явными провокациями с другой.

Провокации подобного рода требуют осмысления, так как они были удачными в плохом смысле этого слова и достигли своей цели: на сегодняшний день поправки Патриарха еще не приняты. Это прямая вина не простых и искренних защитников жизни, день и ночь работающих ради спасения каждой человеческой жизни, а людей, объявивших себя «лидерами» российского пролайфа и при этом, преследуя какие-то свои, одним им известные цели, уводящих тысячи людей от правильного взгляда и направления движения в защиту жизни.

Движение в защиту жизни требует разумного и спокойного духовного руководства, благо за эти годы в его ряды влилось немало опытных священников. Именно для этого православным духовенством и профессиональными пролайферами и была создана новая площадка для ответственного и серьезного подхода к защите детей до рождения — Всероссийский совет православных объединений в защиту жизни.

Источник: Русь Православная