Священник и прихожане: осторожная дружба

Духовное общение больше дружбы

Я бы не ставил вопрос так узко. Дело не только в священстве и не только в разнице полов. Что мы, вообще, понимаем под дружбой? Если то, что говорил Христос апостолам: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15, 15) — к такой дружбе всем людям надо стремиться.

Дружба как единство во Христе, в молитве, в добрых делах, в самопожертвовании, в подражании тому, как Иисус за ближних пошел на крест, − это, безусловно, благо. Тут, по слову апостола Павла, «нет мужеского пола, ни женского, ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3, 28).

Если же говорить, о дружбе, как о каких-то тёплых, душевных отношениях, то здесь много сложностей. И дело не столько в священном сане, сколько вообще в христианстве.

Я сам был в молодости неверующим, у меня было много друзей, от которых я и сейчас не отрекаюсь. В дружбе предполагалась — в идеале — полная откровенность, рассказать другу всё-всё, что есть на душе. Но человек, не имеющий духовного опыта, наивен и бывает циничен, не зная духовной глубины человека. Отсюда и типичное ёрничанье: «Так вот они какие, попы! И у них страстишки, как у простых смертных».

Например, один священник (к сожалению, я забыл его святое имя, он причислен к лику новомучеников) в течение нескольких лет гонений вёл дневник, очень честный, искренний. Какие искушения и помыслы приходили, − записывал. А потом этот дневник в советском суде зачитывали, но не с пониманием и сочувствием, а издевательски.

Так вот, недуховный человек может мечтать о дружеской откровенности, но церковные люди знают, что все мы имеем страсти, и все — каждый в своей мере — ими связаны. Мы знаем, что со страстями нужно бороться — молитвой и благодушным терпением скорбей, а разговаривать о них без особой нужды вредно. Особенно, о плотских любовных переживаниях и о злобе, обиде на кого-нибудь. Такие страсти от внимания к ним усиливаются и в том, кто говорит, и в том, кто слушает, тоже. Получается, о плохом не поговоришь без вреда для души.

А о хорошем? Мы все знаем, что в нас есть тщеславие, и, когда рассказываем о своём хорошем, это добро теряет свою цену для вечности, а тщеславие разгорается, то есть мы вредим себе. О духовных вещах всякое лишнее слово — это вредное пустословие.

Получается, сама церковность налагает на задушевное общение христиан значительное ограничение.

А вот глубокое духовное общение, напоминающее дружбу, возможно, и оно больше, чем дружба в обычном понимании. Некоторые святые отцы (например, святитель Феофан Затворник) советуют христианам, если у них нет духовного руководителя, составить союз из двух-трёх человек единомысленной братии и всё делать по совету друг с другом, исповедуя друг другу помыслы и оказывая послушание друг другу.

Но такое духовное единство — большая редкость; я, честно говоря, о нём только читал, а в жизни не встречал. Может быть потому, что сам вырос при духовном отце и не имел нужды в таком союзе.

Держим стеночку!

Что касается отношения с противоположным полом, то очень хорошо, когда такая дружба — между мужем и женой, если Бог даёт. Если речь не о муже и жене… Да, все мы братья и сестры во Христе, можем молиться друг за друга, дело одно делать, но обязательно должны держать стеночку в отношениях, чтобы не погружаться в душевность.

Душевность может быть очень приятной и казаться безопасной. На самом деле — тёплая душевность в отношениях мужчины и женщины, если они не супруги и не мама с малолетним сыном, крайне опасна. Тут не важно, опять-таки, речь о священнике или верующим мирянине — опасность для всех одинакова, только у священников случаев для соблазна больше, и сатана сильнее нападает. Это как на войне: снайперы стараются стрелять не по рядовым, а по офицерам.

Приведу два горьких примера из жизни как раз мирян. Причем, в одном случае бедствие кончилось, а в другом нет.

В первом случае, интеллигентный, глубоко верующий человек, глава благочестивой церковной семьи, готовился к принятию дьяконского сана. При этом благотворительно помогал болящим и посещал на дому одну девушку-инвалида с очень тяжелым заболеванием, что-то вроде детского церебрального паралича. И он ей помогал, опекал ее, и поддерживал. В общем, доподдерживался до падения. Потом — покаялся. Вопрос о хиротонии снялся. А начиналось всё с ухода за болящей, с доброго слова, потом — тёплого, потом — ласкового и так далее.

Вторя ситуация ещё хуже, поскольку — неразрешенная и не понятно, как ей разрешиться. Благочестивой дружной многодетной семье, церковной, верующей, помогала няня. Одинокая болящая девушка. Потом она увольняется, но с ней сохраняются контакты в социальных сетях.

Глава семьи приходил ко мне советоваться, что-то его смущало. Он так и говорил: «Ничего плохого нет, но что-то меня смущает». Да, при этом он говорил про эту няню, что она ему как женщина совершенно не интересна, что она дурнушка. Я отвечал: «Прекратите общение! Совсем. Если сейчас не интересна, это не значит, что страсть не разовьётся. А если тяжело прекратить, значит тяга уже есть».

В общем, когда он пришёл в следующий раз, бывшая няня уже нянчила их общего ребенка. А теперь там уже обе семьи многодетные. И ведь он был и остался глубоко верующим человеком, страдает от совершённого греха, от невозможности причащаться, от чувства вины перед брошенной женой и детьми. В новой семье живёт, старую семью, разрушенную, посещает.

Оба случая — плод тёплой душевности, которую неуместно допустили верующие люди. Не надо было.

Погладь, батюшка, лучше крест

Приходилось слышать: «Ну как можно, такое недоверие к людям!». На это отвечаешь, что добрым намерениям я доверяю; батюшки наши, прихожане, прихожанки − все люди благочестивые, никто ничего плохого не хочет. В искренность намерений я верю, я нашей общей немощи не доверяю. У всех у нас есть греховные страсти, они нами владеют, и поэтому мы немощны в борьбе с ними.

В житии преподобного Серафима Саровского описан случай, когда кто-то увидел, как он разговаривал с женщиной и подумал, что вот, схимонах, а с женщиной разговаривает. Преподобный же на эти помыслы ответил человеку: «Что ты помышляешь пустое? Я уже мёртв для всего плотского».

Так вот, если кто-то в этом смысле тоже мёртв, то пусть такой покойник сидит и разговаривает, с кем хочет и как хочет, раз он свят и совершенен, как Серафим Саровский. Если же нет, то в общении с противоположным полом нужно соблюдать осторожность.

Священник не должен быть холоден к прихожанам, для них он добрый отец. Это так. Но я сам отец, и понимаю, что есть разница, когда добрый и строгий папа и когда добрый и нежный папа. Вот с прихожанками священник должен быть добрый и строгий.

Фото Сергей Погребицкий/happy-school.ru

И, в частности, оставаясь добрым, не нужно быть жалостливым. А то прихожанка растрогалась, плачет, так и тянет её утешить, погладить по головке. Погладь, батюшка, крест — он лежит на аналое, и скажи что-нибудь из Евангелия — оно тоже лежит на аналое. А этого… не надо.

А если говорить о дружбе в поверхностном смысле слова, в смысле доброжелательного общения, то многие люди общаются между собой, почему нет. В том числе и с женщинами — в храме, на работе и так далее. Бывает, дружат семьями. Это само по себе неплохо, а осторожность всегда нужна.

Духовник — друг?

Можно ли дружить с духовником? — Как хотите. Но я со своим духовным отцом никогда не был в дружеских отношениях и не хотел быть.

Если я надеюсь в общении с духовным отцом постигать Божью волю, чтобы ради Бога отвергать свою, то всё душевное — даже если оно невинно само по себе — будет мешать, будет вносить человеческий туман в святое дело Божие. Но это, когда ставятся высокие задачи, а если нет, то можно и дружить. Если это путь послушания духовному отцу, то чем меньше душевности, тем лучше.

Кроме того, духовным чадам не полезно знать немощи отца. Речь идёт вовсе не о лицемерии, а о трезвом понимании сути дела. В «Лествице» преподобного Иоанна об этом сказано, что Господь «просвещает очи послушников видеть добродетели их учителя и отемняет их не видеть недостатков его».

А когда близко душевно общаешься, то все немощи на виду. Когда знакомые начинают моей матушке (супруге) хвалить меня или наших сыновей, она на это иронично отвечает: «Только вы мне этого не рассказывайте». Мол, я-то знаю их, как облупленных. Но ведь она нам не духовная дочь.

Подготовила Оксана Головко