Вера и верность

Мы верим, но боимся за свою свободу! Верим, но не посещаем слишком часто храм, чтобы не прослыть среди друзей «фанатиками»! Верим, но только лишь в рамках вербно-кулично-водосвятных традиций! Верим, но твердо охраняем свою душу от желающих туда «залезть» попов! Верим, но при этом поступаем очень часто «по справедливости», причем по той, которая выгодна именно нам! Верим, но не имеем любви к «недостойным» людям, а тем более к врагам! Верим, но «пока не готовы» пожертвовать не то что чем-то материальным, но даже своим свободным временем для того, чтобы прийти в храм в выходные дни! Страдания, ссылка, расстрел? Простите, но наша вера пока еще слишком слаба!

Семинария. Город N. Первое учебное занятие у первокурсников. «Ну что, ребята! Строимся и выходим на территорию к гаражам!», – уверенно без тени улыбки произносит преподаватель. Смущенные лица молодых парней. «Просите, а собственно зачем?», – подозрительно спрашивает, наверное, самый смелый. «На расстрел за имя Христово!», – оглушительно и серьезно звучит ответ. На несколько минут в аудитории воцаряется тишина. Во время этой тишины очень пристально и настороженно смотрят будущие пастыри в будто бы каменное лицо своего учителя. Некоторые серьезно ждут продолжения неоконченного «философского примера», другие с едва заметной улыбкой готовы рассмеяться, услышав окончание «серьезной шутки», и только пару человек с чистым, искренним взглядом не ждут ничего. Они просто… верят. Учителям, людям старшего возраста, даже своим сокурсникам. Почему? Потому что они, может быть, чуть больше других верят в Бога. И вполне возможно, что с трепетом в сердце, но с искренней верой в душе пошли бы даже сейчас на страдания за имя Божие, не боясь быть непонятыми и осмеянными пусть даже и всем современным миром.

Верность – понятие, которое совершенно размыто и обесценено современным миром. Верность Отечеству сегодня можно нарушить, оправдав это своими пацифистскими взглядами. Верность в супружестве можно нарушить, выдвинув в оправдание новые и старые психолого-биологические теории. Следование «букве закона» нарушается повсеместно и вполне оправдывается таким понятием, как «человеческий фактор». Верность Богу и Его заповедям мы порой можем нарушать, совсем ничем это не оправдывая… Мы ведь не фанатики и не попы какие-то!  Но наступают время от времени в нашей жизни моменты, когда нам требуется чья-то помощь, когда мы попадаем в трудную жизненную ситуацию, когда нам очень тяжело и невыносимо плохо на душе. Тогда мы вспоминаем о верности и вере! И в тот же момент мы начинаем искать тех, кто эту верность обесценивает. Мы начинаем искать виновных в своем маловерии… Не нужно искать, просто дойдем до зеркала и посмотрим в свои глаза. Давно не чистый и не искренний взгляд сразу же выдаст «преступника»!

Как вернуть то, что мы сами же загубили и продолжаем убивать до сих пор? Где теперь найти пример, способный просто, наглядно и правдиво рассказать о вере и верности? Рано или поздно мы приходим за этим ответом в Церковь. Но если нет в нас доверия к людям, а тем более к «фанатеющим» священникам и церковнослужителям, то как же его вернуть? Неужто путь поиска веры окончен, не начавшись?  

Усолье. На территории Спасо-Преображенского женского монастыря стоит памятный крест, освященный несколько лет назад в память о священномученике Михаиле Накорякове. Он родился в 1866 году; служил в Преображенской церкви села Усолье неподалеку от города Соликамска. Прихожане особенно любили отца Михаила за милосердие и нестяжательность. Если нужно было что-то попросить, то просили именно у него. Кроме совершения служб в храме отец Михаил преподавал Закон Божий в церковно-приходской школе, преподавал с любовью и благоговением. Когда в храме собирали пожертвования, сборщики всегда сначала подходили к отцу Михаилу, зная, что он даст больше всех, а после него другим будет неловко не пожертвовать ничего. На Пасху отец Михаил обходил дома бедняков и раздавал деньги «на обувь», «на подарки детям» и другие нужды.

В июне 1918 года, после ареста архиепископа Андроника, священники Пермской епархии перестали служить. Таково было распоряжение владыки: если кого-либо из священнослужителей арестуют, перестать служить всем, пока не отпустят; и народу так объяснить – чтобы требовали освобождения священника. Вместе со всеми перестал служить и отец Михаил. Власти, опасаясь народного возмущения, стали вызывать священнослужителей в ЧК, чтобы заставить их исполнять требы. Был вызван и отец Михаил. В ответ на угрозы он сказал: «Я при рукоположении клятву давал перед крестом подчиняться своему архиерею. И пока он не отдаст распоряжения венчать, отпевать, я служить не буду. Вы его отпустите, и тогда я буду совершать требы». Через несколько дней отец Михаил был арестован и отправлен в тюрьму Соликамска.

Под Ильин день епископ Феофан (Ильменский) за всенощной просил прихожан усиленно молиться об отце Михаиле, так как тому грозил расстрел. Весь народ молился о нем, выборные начали вести переговоры об освобождении священника под залог.

Власти отказали, мол, он слишком популярен, собрал вокруг себя народ, его слишком многие слушаются. 3 августа из тюрьмы взяли на расстрел троих заключенных – врача, офицера и отца Михаила Накорякова. Приехали на место казни в лес под Соликамском. Врач и офицер были сразу расстреляны. Красноармейцы, бывшие прихожане отца Михаила, отказались его расстреливать. Они отвели его в глубь леса и стали стрелять поверх головы, а священника уговаривали падать. Отец Михаил отказался. Тогда один из конвоиров ударил прикладом по голове так, что он потерял сознание. Очнувшись, батюшка набрел на два трупа и стал читать отходную молитву. Тут его заметили красноармейцы и выстрелили в священника наугад, ранив в руку, ногу и грудь.

На следующий день, приехав хоронить расстрелянных, красноармейцы увидели, что раненый отец Михаил сидит на пне. Закопав тела двоих, они повезли батюшку обратно в тюрьму, предлагая по дороге окрестным жителям где-нибудь спрятать раненного. Но никто не рискнул оставить у себя священника, боясь расправы большевиков.

Отца Михаила в тюрьме поместили вместе с белым офицером. На следующий день их двоих вывели на расправу в тюремный двор. Здесь два конвоира начали бить священника с двух сторон прикладами по голове, пока не убили. В это время офицер сбежал. Он видел, как красноармейцы приволокли тело священника на берег реки, привязали к нему большой камень, раскачали и бросили в воду.

На следующий день женщины, пришедшие полоскать белье, увидели явное чудо: на середине реки, крестообразно раскинув руки, с крестом на груди лежал замученный накануне отец Михаил. Приехавшие чекисты выловили его тело из воды, положили на телегу и повезли из города. За телегой, потрясенная виденным, пошла толпа народа, которую смогли остановить только выстрелами в упор, ранив несколько человек.

Спустя много лет, в 2000-м году, Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил священника Михаила Накорякова в лике новомучеников. День памяти святого приходится на 4 августа.

Не очень долгая, но всецело полная любви, сострадания, веры и верности жизнь отца Михаила для нас может показаться сейчас недостижимым примером. «Единицы способны на подобное следование за Христом и верность Церкви!», – произнесем мы в сердцах и попытаемся этим успокоить свою «замусоренную» душу. Но не только в Усолье, но по всему Пермскому краю и в других регионах, по всей Руси мы находим свидетельства о пламенеющих вере и верности епископов, священников, диаконов, монахов и мирян. Сотни, тысячи примеров «верных даже до смерти» исповедников Православия предстанут перед глазами, стоит только нам приложить малые усилия.

Но не осуждающий и не укоряющий мы увидим взгляд, взирая на их иконы и прижизненные фотографии! Их глаза полны любви. Сирот, бедных, несчастных они поддерживали сверх своих сил в течение жизни. Неверных и пока не верящих они готовы услышать и поддержать молитвами у Престола Божия.

Юрий КИЩУК