С Ириной Конюховой беседовал Николай Бульчук.

 

О. Федор Конюхов с супругой Ириной

Не всегда удобный, но искренний

– Ирина, это правда, что отец Федор такой добрый и сразу располагающий к себе человек?

– У него уникальная открытость к людям. Когда мы с ним познакомились, он на следующий же день назначил мне свидание – потому что действительно это была любовь с первого взгляда, и нам очень хотелось продолжить наши отношения, общение. И он мне рассказывал о себе: наверное, сутки мы с ним общались, и он покорил меня своей открытостью.

Он открытый, откровенный человек. Он может быть добрым, ласковым, нежным, может быть и суровым, строгим, но ведь строгость – это тоже хорошо.

Если человек сталкивается с чем-то, с чем он не согласен, он должен быть откровенным! В нем есть и то, и другое. Но что в нем действительно покоряет людей – это его искренность: он всегда говорит то, что думает. Это правда, которая всегда бывает разной, но она – правда. И это очень ценно.

Я встретила Федора и поняла: именно то, что я просила в храме, я и получила. Это он!

– Какая-то у него есть первозданность, нетронутость душевная природная…

– Да. Вот именно этим-то, наверное, он меня и покорил. Потому что я общалась с политиками, людьми в галстуках, которые очень закрыты. Они по определению должны быть дипломатами, и, сохраняя себя, свою карьеру, они, конечно, являются людьми усложненными. Увы! Такова была моя профессия, почему и было непросто. Конечно, дома, в семье, мне хотелось рядом с собой иметь совсем другого человека, с которым я могла бы откровенно разговаривать и который, я бы это знала, меня никогда не обманет! И всегда будет говорить то, что думает. И вот, я встретила Федора и поняла: именно то, что я просила в храме, я и получила. Это он!

Федор – это человек, может быть, не всегда удобный, но искренний.

Сейчас могу честно сказать: мы прожили уже долго, опыт большой накоплен. И он, и я, мы делаем все для того, чтобы наша семья была настоящей семьей, и чтобы наша семья имела счастье. Трудное – но счастье!

– Федор Конюхов – это, прежде всего, путешественник и исследователь, а вот что касается священства. Какие у него были размышления, может быть, переживания? Что-нибудь говорил он об этом?

– Как я уже вам сказала, он очень искренний человек. Сразу, как только мы познакомились, он сделал мне предложение и сказал, кто он есть. И тогда одной из его фраз была фраза о том, что он мечтает стать священником, и чтобы я была его матушкой.

Знаете, я не удивилась. Наоборот, меня это обрадовало, и как-то все органично дальше развивалось. И действительно, когда он в 2010 году рукоположился, до этого у нас был обоюдный духовный путь к этому – и его, и мой.

Его очень хорошо знает наш Патриарх Кирилл. Впервые он узнал Федора, когда тот был еще семинаристом. Он не доучился в семинарии, он этого не скрывает, потому что отец Кирилл, духовник Лавры, сказал: «Федор, ты очень любишь жизнь, тебе надо попробовать другой путь!»

Но какое-то тепло к Федору у него осталось. И когда мы в Калмыкии шли на верблюдах по Великому шелковому пути, там в то время проводился Круглый стол. Собирались представители всех религий, чтобы поговорить о толерантности, о дружбе и мире. Митрополит Кирилл представлял там нашу Патриархию…

О. Федор Конюхов

Помню, он тогда подошел к нам, мы очень по-доброму с ним пообщались, и я заметила, что он на Федора уже по-другому смотрит. То есть видит его развитие, следит за ним.

В 2010 году Федор написал (мы совместно работали, я помогала ему, мы вместе думали) прошение Патриарху – откровенно и честно, – чтобы стать священником-миссионером. Он будет продолжать путешествовать, но через путешествия он будет нести ту миссию, которая уже предназначена ему как священнику. И Патриарх благословил это.

У Федора есть приход, к которому он приписан. Рукополагался он на Украине – тогда еще дружба была между нашими странами, и обстановка была другая. Туда он тоже приезжал, служил там. Но сейчас, вы сами понимаете, обстановка не позволяет нам бывать там, где мы хотим. И владыка сам приезжает к нам, тут проходят службы…

Федор откликается на все приглашения: есть храм и в Балашихе, в котором он иногда служит, наконец, есть храм, который приписан к Петровско-Разумовскому монастырю (рядом с его мастерской на Павелецкой), посвященный святителю Николаю Чудотворцу.

Мы его построили как часовню Николаю Чудотворцу, потом с Божией помощью преобразовали в храм.

Туда к Федору постоянно едут люди исповедоваться, там проходят богослужения, там проводятся и такие обряды, как Крещение, венчание… То есть он живет и служит как священник – полноценной жизнью, так, как должен это делать миссионер.

– У вас есть помощники – при такой загрузке, при таком объеме дел? Например, на приходе, в приходской жизни? Такие люди, которым можно было бы что-то поручить делать, например, по хозяйству?

– У нас по-другому строятся отношения с людьми. У нас открыта дверь на Павелецкой, мы доступны и по телефону. Сейчас уже и Интернет появился, на встречах мы даем свои контакты. Люди приходят и сами предлагают свою помощь, а мы, в свою очередь, тоже пытаемся поддержать людей так, как мы можем это сделать.

У нас доверительные, дружеские отношения, и есть люди, которые этой дружбой очень дорожат. Само собой, они приезжают, им очень хочется поучаствовать – не только побывать вместе на богослужении, но и поучаствовать в совместном развитии наших духовных центров.

У нас не такой принцип: «Ты делаешь это, а ты – это», у нас принцип распределения другой. Кто в чем желает помочь, у кого к чему душа лежит – мы их привлекаем, вовлекаем, благодарим за это, показываем свое отношение. И человеку, конечно, это небезразлично: как откликаются на то, что он делает.

Но никогда нет никакого принуждения, даже слова «обязанность» нет в нашем лексиконе.

И звезды, и птиц можно увидеть и в городе

Люблинский парк, Москва

– Я считаю, только так и можно что-то созидать, потому что по сути любой человек является свободным, он подобен Творцу в главном: именно в том, что он – творит сам.

Сегодня мы говорим о миграции нашего населения в Москву, в центр: сюда стягивается весь бизнес, все технологии. А православные люди мечтают о том, чтобы вдохнуть свежего воздуха, выехать в Подмосковье, хотя бы взглянуть на природу, на звездное небо… И зарождаются новые яблоневые сады, новая жизнь – не в центре, а на окраинах. Расширяется и наша духовная Родина. А как вам кажется, эта потребность – быть ближе к природе – естественная потребность или какая-то иллюзия?

– Мне кажется, природа – это вообще часть веры. Почему много душевнобольных именно в мегаполисах, в городах крупных, – людей с депрессивным состоянием, людей агрессивных. Потому что человек отрывается от природы!

У нас квартира в Люблино, сейчас фактически это стал мигрантский район (после закрытия Черкизовского рынка), но это место как-то не хочется оставлять, ведь там и другие люди живут. Я так мужу и сказала: «Мы должны быть среди людей, мы должны видеть, какая кругом жизнь! Мы должны быть в ней, а не прятаться, куда-то уезжать в удобное место. Ведь от реальности не спрячешься…». И вот, как-то гуляли мы там с сыном вечером, и случился сильный выброс газа в Капотне. И вдруг на небе просвет, и мой сын кричит: «Мама, смотри: звезды!» И звезды, и птиц можно увидеть и в городе.

Другое дело, что мы, очень озабоченные выживанием физическим, мало внимаем природе духовной. И деревья есть, и парки новые сажают – все, в принципе, есть.

А вот возьмите творческого человека, который даже в городе умудряется сохранить себя, думать о природе, творить – он и в парке увидит природу, он увидит ее и в одуванчике седом, и напишет стихи!

Безусловно, что это не всем людям подвластно, только людям творческим. Если же человек работает где-то с утра до вечера в офисе, например, на госслужбе, на заводе, – понятно, что эта его тяга к самосохранению, к выезду на дачу – вполне понятна. Это уже все открыто, тут изобретать нечего! Это всегда было: городской житель всегда тянулся на природу.

Природа – это дорога к Богу

Поэтому природа, выход на природу (в разных вариантах – например, семейные путешествия, как принято у нас в семье) – это, естественно, дорога к Богу. Это общение с Богом, потому что там ты начинаешь думать по-другому. Собственно, философия жизни раскрывается на природе, ибо там человек на первое место ставит не то, что он будет есть, или то, сколько денег он заработает, хватит ли ему на оплату коммуналки. На первое место он ставит то, что есть мир, что есть природа, красота, смысл жизни, как ему дальше жить… Множество других вопросов возникает под влиянием Божьего замысла.

Неслучайно, вы правильно сказали, не только православные, но и вообще люди, которые в сердце носят заповеди (да и вообще человечество в целом) сегодня интуитивно тянутся к природе. Отсюда и эти «эко-движения», «эко-деревни», «эко-питание» и т. д.

Сейчас я пишу монографию о разделении правовых цивилизаций на четыре типа. Первый тип – право власти. Потом – право собственности, попытка демократию выстроить, но демократия не спасла нас от войн, не принесла справедливости, потому что был выбран закон мамоны (товарно-денежных отношений), при этом частная собственность доминировала в принципе свободы. А сейчас мы уже вышли на право выживания, когда вызовы глобализации заставляют нас противодействовать, в том числе, угрозам новым: в частности, нам приходится защищать человека от самого себя. От тех проблем, которые возникли из-за фетишизации свободы, равноправия.

А есть четвертый тип права, идущий от Бога, это – право жизни. Те законы жизни, которые Господь заложил в нас. И один из них – это как раз неразрывная связь человека с природой. И природа, и человек – это то целое, что Бог создал.

О. Федор Конюхов пересекает Тихий океан на весельной лодке

– Часто человеку необходимо остаться с собой хотя бы на несколько минут в день, и для большинства даже это сегодня практически невозможно. Кругом – толпа, океан информации, шума, и даже если мы остаемся наедине с собой, электронные гаджеты, Интернет, телефон – нас отвлекают. Техногенный стресс постоянно сопутствует современному человеку.

Но если тебе при этом известно, что далеко в океане кто-то плывет наедине с этой стихией. Кто-то – молится в одиночестве. Кто-то – живет на природе и может просто смотреть вдаль, на бесконечный горизонт. Тогда легче становится и тебе…

Рассказывает отец Федор вам что-то по возвращении из своих далеких экспедиций: как он там наедине переживал эти моменты одиночества?

– Федор в начале своих первых экспедиций пытался идти в командах, а потом открыл для себя, что для него ближе все-таки путь одиночных путешествий. Да и задачи он ставит себе такие экстремальные, что поставить рядом человека, как он говорит, «подвергать кого-то опасности», он не может.

Большинство своих экспедиций он делает одиночными, и в этих одиночных путешествиях он и открыл для себя ту благодать, о которой вы говорите.

Человек может быть ближе к Богу не просто через уединение: он ведь обращается к Богу и в те моменты, когда он стоит на грани жизни и смерти.

Я сама на себе это испытала, когда вместе с Федором мы шли через Атлантический океан, в книге своей я об этом писала…

Там, конечно, ты видишь и нерукотворные, и рукотворные даже чудеса. Но, главное, – ощущаешь бесконечное милосердие Божие. Ощущаешь то, как оно помогает, какие чудеса совершаются, – все это, конечно, открывается в это время. И ты, действительно, уже начинаешь думать иначе о жизни и о себе.

Но что касается личного уединения, уединения с самим собой – для этого, я считаю, не обязательно уходить в одиночное плавание или одиночную экспедицию. Надо научиться это делать повсюду. А научится этому человек тогда, когда его внутренний мир будет богатым и интересным! Когда целью станет развивать свой внутренний мир, а не останавливать его развитие или, наоборот, давать ему возможность для деградации.

Желание делать добрые и благие дела

Ирина Конюхова

Я и своим ученикам всегда говорю, и сейчас вообще убеждена в том, что все это надо с детства прививать. А мы сейчас формируем культ потребителей. И мы долго его формировали, даже для нас, родителей, остается часто главным: обуть, одеть, накормить своего ребенка, дать ему образование… Но ведь ребенок-то ждет от нас любви!

Конечно, в наших семьях духовно-нравственное направление сегодня развивается очень слабо. В итоге человек рождается, развивается физически, вроде бы получает материальные блага, а внутри – остается пустота.

Прививать ребенку дух творца и созидателя

Но пустоты не будет, если с детства мы будем прививать ребенку дух творца и созидателя: то, что, собственно, Господь Бог вложил в Свои творения.

Нужно приучать ребенка и к благотворительности, и к труду. Как раньше говорили: «Три дня не поработал ребенок – он уже порченый в семье, потому что не вложил в нее свой труд!» Поэтому эта линия развития – созидание с детства, желание что-то оставить после себя доброе, желание делать добрые и благие дела – за нее сегодня люди интуитивно цепляются, много сейчас подобных движений.

Если эта линия будет развиваться, то личное пространство человека будет глубоким, и он сможет почувствовать себя самодостаточным, даже находясь в толпе, рядом с людьми. Наоборот, люди не будут его раздражать, люди будут к нему с интересом относиться. И он будет с интересом относиться к обществу, к социуму. А если захочет уединиться, всегда найдет способ, как этого достичь. Это всегда можно осуществить, даже в городе: куда-то уехать попутешествовать, просто дома уединиться в своем кабинете или в комнате, подумать о чем-то…

Федор Конюхов с женой, детьми и внуками. Фото из личного архива

У моего сына в Суворовском училище было любимое окно (простите, в туалете). Что меня удивило? Ребенок нашел вот это пространство у окна, где он пишет стихи, ведет личный дневник… Нельзя этим у них заниматься на кровати, потому что в течение дня кровать должна быть заправлена. И главное – что у него есть внутренний мир, что ему интересна эта жизнь!

Если человек развивает себя, у него никогда не будет ощущения усталости и кризиса

И если человек развивает себя как созидатель, как тот, кто хочет творить дела добродетели, – у него никогда не будет ощущения усталости и кризиса. В этом мире он будет не выживать, а именно жить полноценно. Вот это мы и пытаемся привить своим детям, друзьям, всем, кто к нам обращается, нашим ученикам.

– Не могу не коснуться интересующего меня вопроса – вопроса о чтении и книгах. По-моему, Сенека сказал, что день, проведенный без книг и чтения, подобен погребению заживо человека. Потому что человек – существо мыслящее, ему необходимо это духовное питание.

Сегодня очень мало читают, а если и читают – то что, в основном?

Как, по-вашему, можно привить любовь к правильному чтению, вообще к книгам? Ведь еще не так давно мы были самой читающей страной на свете?

– Люди склонны все усложнять, но на самом деле все гениальное просто. На Руси испокон веков было устроено так, что перед сном родители читали своим детям книги. Сегодня почему-то в два годика малышу читают, а как ребенок пошел в школу – ему перестают читать! Думают, что он уже и сам на это способен.

А ведь домашнее чтение – самое дорогое, что объединяет семью. И ведь мы сами себя тоже развиваем, читая вслух ребенку книги, мы внутренне согреваемся. Я считаю, что это самый простой способ привить любовь к чтению. Начните читать с детьми… Пусть ребенку будет даже 17 лет, все равно можно с ним вместе читать!

Читайте вместе книги вслух, говорите о них, размышляйте. У меня это сын делает: когда у него выпадает сеанс связи, он мне читает вслух то, что ему на сегодня задали. И это очень хорошо! Через такое чтение ребенок обязательно почувствует благодать творческого процесса, в частности, и чтения. Конечно, потом он обязательно будет читать и один, но вот этот толчок обязательно мы обязаны дать: читать вместе, в семейном коллективе.

Даже на расстоянии мы чувствуем друг друга

– У отца Федора поставлено столько целей, что, наверное, совсем не остается времени на личную жизнь. Но ведь бывает и так, когда вы остаетесь с ним вместе? Чем вы любите заниматься дома, с семьей?

– Да, конечно, у нас есть семейная жизнь. Но она необычная. Мы научились жить вместе, даже когда отец Федор находится в экспедициях! Я проживаю его жизнь, а он – проживает в это время нашу, ведь даже на расстоянии мы все равно чувствуем друг друга.

Конечно, это не сразу пришло, первые ожидания его проходили сложнее. Ты учишься просто жить с человеком, проживать вместе с ним «его дороги», и не обязательно даже духовно, но и физически.

Я побывала с ним вместе в экспедициях и почувствовала то пространство, в котором находится его призвание, там он себя чувствует на своем месте.

Наша жизнь – она такая, но это тоже жизнь, сейчас мы вообще ее не разделяем: его экспедиции и нашу жизнь семьей. Конечно, она разная, но у нас есть сеансы связи, мы пишем друг другу дневники, у нас существует даже разговор без слов на расстоянии… Все это присутствует! Он даже чувствует, когда я о нем думаю. Подумаю, например: «Сейчас он будет звонить!» – и он действительно звонит. С годами все это – ощущение совместного путешествия – только развивается.

С путешественником нужно жить, проживая его жизнь.

Ну, а что касается дома, ничто человеческое отцу Федору не чуждо. У него есть и свои любимые блюда, свои традиции. Он очень любит комфорт, уют, мы все это для него стараемся делать, часто у нас это получается.

Хорошо, что у нас сейчас есть загородный дом рядом со Свято-Алексеевской пустынью. Там небольшой домик, при любой возможности мы туда едем, потому что нам нравится топить печку, пить чай при закате солнца, вечером смотреть на огонь… Нам нравится все то, что присуще и другим людям. Все это у нас, конечно, есть, и если этого не будет – что же это будет за семья тогда?!

Федор Конюхов в 1989 году. ФОТО Козлов Сергей/Фотохроника ТАСС

– Вам не чужды приключения литературных героев, которые с такой силой описаны в мировой литературе? Они ведь в чем-то похожи на отца Федора?

– Да, конечно. Очень интересно и даже забавно было, когда мы с ним еще только знакомились, и он мне тоже вопросы задавал – кто я и что я, где я живу, что меня волнует, интересует. И вот вдруг вопрос: «А какие книги ты читаешь?» Конечно, естественный вопрос, но ему было приятно, что я в школе дружу с географией и историей. И я читала «Дневники» Скотта (он, к сожалению, погиб, но остались его дневники), у меня даже мурашки по коже бегали, когда я их читала. И у меня было такое ощущение, как будто с детства я себя готовила, что я тоже с этим всем соприкоснусь.

У Федора тоже: литература детства – это воспоминания детства. И Фенимор Купер, и Майн Рид, – я тоже проходила через все это, но у девушки, конечно, и другие есть пристрастия в чтении: поэзия, классика.

Но что мне показалось интересным: Федор мне сразу обозначил, при первом же нашем знакомстве, своих любимцев. Один из них, например (и он не стеснялся мне об этом говорить), – Наоми Мура, японский путешественник. У него несколько портретов, он художник. Конечно, Федора вдохновлял и Миклухо-Маклай, и Георгий Седов.

По поводу Миклухо-Маклая могу рассказать вообще целую историю семейную. Видя, что я пишу докторскую, Федор как-то сказал: «А я хочу написать сейчас диплом – книгу о Миклухо-Маклае». И я принесла из библиотеки Университета многотомник «Дневников» Маклая. Оказывается, Маклай был великолепным художником-графиком, и очень много зарисовок было в этих книгах. У нас с Федором даже зародилась идея открыть его в этом направлении.

А мы тогда скитались, у нас не было своего жилья, и тогда возникла идея прикрепить Федора на стажировку на географический факультет МГУ. Я пошла к декану факультета, сказала, что Федор Конюхов – мой муж, у него есть желание писать творческую работу, нельзя ли как-то прикрепиться к факультету, чтобы стажироваться. И они откликнулись, более того, прикрепили научного руководителя и даже дали комнату в общежитии МГУ.

И вот мы получили таким образом первое свое жилье – маленькую 19-метровую комнатку в общежитии МГУ, в знаменитой «высотке». Там мы и жили, там Федор написал несколько статей. Пока их не удалось опубликовать, но, может быть, когда-нибудь мы к этому вернемся.

Конечно, Федор не тот человек, который гордо заявляет: «Я – сам!», «Я – с нуля!», «Это – мое!» Он шел по пути многих известных и знаменитых людей, читал и перечитывал их биографии: исторические книги о Ермаке, о других наших путешественниках.

Когда он уже был священником, у него была миссионерская экспедиция по Эфиопии «По следам Булатовича». Он посетил те места, где Булатович пытался поставить кресты православные. Понятно, что язычники их снесли, но пройти эти места, прочувствовать дух нашего миссионера знаменитого, – он это сделал.

Потому всегда рядом с Федором – другие люди, и, конечно, он вдохновляется ими.

«Русское чудо в лице православного священника!»

– Федор Конюхов – это уже историческая личность, а как проходит его общение с коллегами, например, на пресс-конференциях, может быть, за рубежом? С подобными же путешественниками, исследователями? С «коллегами по цеху», скажем так? Или он человек довольно закрытый, живет какой-то своей, внутренней жизнью?

– Нет, он не закрытый, конечно. Когда была первая международная гонка в 1999 году на яхтах, тогда он познакомился со многими яхтсменами зарубежными. Я видела его общение с ними, мы с сыном Оскаром помогали ему общаться по-английски. При помощи основных ключевых слов, Федор и сам может разговаривать по-английски, прекрасно он справляется с этим и языком жестов.

Окружающие понимали, что Федор – особенный

Я видела, что, конечно, Федор умеет вливаться в любой коллектив, но, с другой стороны, все окружающие понимали, что Федор – особенный. Поэтому у него была такая кличка: «православный путешественник». Если переводить буквально, «ортодоксальный путешественник»: так его называли те, кто говорит по-английски или по-французски. И понятно, что интересен был его мир.

Сейчас у него расширилось общение с коллегами, которые также интересуются переходом на весельной лодке через океан, среди воздухоплавателей у него много друзей.

Но, что интересно, они за ним внимательно наблюдают: откуда он берет внутренние резервы, чтобы это делать, – и понимают, что здесь большое значение имеет вера. Вера и православные традиции.

Воздушный шар, на котором совершил полет о. Федор

Поэтому, когда Федор поставил мировой рекорд в полете на воздушном шаре, его друг Дик Смит (нельзя сказать, что сам он путешественник, но он очень поддерживает путешественников, учредил журнал «National Geographic» в Австралии), когда встречал его, всегда говорил примерно так: «Русское чудо в лице православного священника!»

Все увидели, что Федор шаром нарисовал в небе крест

Когда на небе показался след от воздушного шара, дымная линия, замыкающая круг, все увидели, что Федор шаром нарисовал в небе крест. Все это увидели!

И такое ощущение у многих возникает, что здесь действительно нечто особенное происходит: отсюда и такие результаты.

У нас был даже такой случай, когда он с другом-яхтсменом в одной гонке участвовал, потом они сидели на одной из пресс-конференций Федора, и Федор всё так робко говорил: «Если Богу будет угодно…». А рядом сидящий его друг, с накачанными мышцами, более профессиональный и успешный на тот период яхтсмен, рассердился и говорит: «Вот, тут кто-то на Бога уповает, а я – на себя рассчитываю!»

И знаете, после этого мы следили за его судьбой: у него как-то сразу все будто «отрезало», ничего не пошло дальше. Несмотря на успех видимый, на предпосылки разные, и спонсоры вроде появлялись, но все как-то рассыпалось.

Мне кажется, люди иногда как-то слишком беспечно, слишком легкомысленно относятся к своей жизни и не понимают, насколько тут все тонко: тонкая грань между духовной дисциплиной человека и его успехом в жизни. И если эти люди хотят все-таки увидеть, что же дает духовная линия человека, его преданность вере своей, – им можно на примере Федора показать, что происходит, когда человек не предает свою веру и понимает: что бы он ни делал, все его успехи происходят по воле Господа.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.