Священник Сергий КОБЗАРЬ

От редакции

Священник Сергий Кобзарь – человек,  прошедший сложный путь от баптизма к православию. Баптист в четвертом поколении; человек, фамилия которого в родном городе ассоциировалась с самим понятием «баптист».  Священник, несущий крест своего непростого служения в Донецке, практически «на линии фронта».  Отец Сергий изложил свой жизненный путь и обстоятельства, подвигшие его к принятию православия, в книге «Протестантизм или Православие?»  Предлагаем нашим читателям сокращенный вариант  приложения к переработанному изданию его книги.

  Родился я 6 января 1979 года на Украине, в г. Артемовске Донецкой области, в семье потомственных баптистов. Многие мои родственники занимают видное положение в артёмовской и других баптистских общинах, являясь пасторами, дьяконами, проповедниками, регентами, миссионерами и т.п. Поэтому в нашем городе сама фамилия «Кобзарь» для многих является синонимом слова «баптист». Таким образом, вырос я в большом баптистском клане, являясь баптистом в четвёртом и даже пятом поколении.

Итак, пережив в 16 лет личный духовный опыт обольщения, я решил посвятить свою жизнь Богу и идти по стопам своего отца – быть баптистским миссионером, проповедником и служителем. Для этого в 1996 году, спустя год после окончания школы, я поступил в Донецкий Христианский Университет (ДХУ) и проучился там 3 года. За это время было много различных событий и впечатлений, но два из них оказали на мою душу самое сильное влияние.

Первые сомнения

Я сделал открытие, что в Библии не всё так просто и ясно, как меня учили в ЕХБ и как мне казалось прежде, и её, оказывается, можно толковать и рассматривать очень по-разному. Совершенно удручённый своим открытием, я ушёл в находившийся рядом с корпусами ДХУ лесок и буквально рыдал, вопрошая у Господа «так какова же истина, и как её познать»? Со временем я нашёл для себя вполне удовлетворительный ответ на этот вопрос. Но тогда, ответа ещё не ведая, я решил, что я не могу верить во что-либо только потому, что так был научен баптистами, и что мне нужно всё самому исследовать.

Второе сильнейшее впечатление, которое я вынес из ДХУ, это регулярное переживание глубокого несчастья и внутренней пустоты: я ясно ощущал, что «что-то не так». И тем ужаснее было это чувство, что я не находил ему никаких объективных причин. Ведь я верил во Христа и от всей души старался Ему угождать и служить. Интересно, что это чувство переживает подавляющее большинство протестантов, переживали его и многие студенты ДХУ, хотя и не все в нём признаются.

Все эти события сами по себе ещё не привели меня в Православие, но дали, по крайней мере, потенциальную возможность хотя бы посмотреть в его сторону.

Духовный наставник

Решающую же роль в моём обращении имело знакомство с Димитрием Чуйковым, впоследствии ставшим моим духовным наставником. В то время он не принадлежал ни к какой конфессии, но ревностно искал Бога и изучал различные религии, христианские конфессии и особенно Св. Писание, самостоятельно изучив для этого еврейский, а затем и греческий и латинский языки. Я стал его регулярно посещать, и он всегда говорил весьма сильно, интересно и «с солью», а я только этого и искал. Со временем он всё больше стал говорить о Православии. Моё восторженное настроение от этих бесед вскоре поменялось, как только Димитрий заявил, что он принял православное крещение, а главное – что он в результате 12-летнего упорного исследования убедился, что только Православие есть единственно Истинная Вера и Церковь Христа. И вот с этим я никак не мог согласиться: я готов был признать, что Православие тоже Церковь (часть Церкви), и что в Ней также есть истинно верующие и спасённые, но признать Её единственной Церковью (а значит, признать, что все протестанты, в том числе и баптисты, а значит и я лично – вне Церкви) я никак не мог.

Православие: за и против

Здесь у нас началась настоящая полемика, и проходила она так. Я продумывал всевозможные библейские и богословские опровержения того, что Православие есть истинная Церковь, тем более – единственная (по сути, это все те вопросы и возражения, на которые я отвечаю в настоящей книге) и записывал их в тетради, а на выходных, когда я приезжал из Донецка домой в Артёмовск, я приходил к Димитрию, и наши беседы длились обычно по 10-14 часов подряд.

Наши встречи продолжались и после моей учёбы в ДХУ, когда я женился на выпускнице ДХУ и переехал в пос. Новолуганское, живя в молитвенном доме баптистов и помогая моему отцу в устроении новой общины. Димитрий очень грамотно отвечал мне на все вопросы (он говорил намного умнее, сильнее и обоснованее, чем все протестантские проповедники и преподаватели, которых я когда-либо слышал, и – главное, что мне запомнилось – возвращаясь домой и всё обдумывая, я убеждался, что был побеждён не просто эрудицией Димитрия – главное, что по самой сути он всё говорил правильно, и лично моя душа соглашалась с тем, что его ответы действительно библейски обоснованы, разумны и логичны. Мне не просто не удавалось отстоять протестантизм и победить Православие в диспуте с Димитрием (что могло быть объяснено просто его превосходством надо мной и в возрасте, и в знаниях, и в эрудиции) – мне не удавалось отстоять протестантизм даже наедине с самим собой.

На перекрестке

Здесь важно упомянуть об одном событии, внешне незначительном, но грандиознейшем внутренне, которое решило всю мою дальнейшую судьбу. Уже достаточно много услышав от Димитрия о Православии и идя к нему в очередной раз на беседу в воскресенье из баптистского собрания, я вдруг остановился на перекрестке, и мою душу охватило смущение и другие сильные чувства.

Один голос звал меня повернуть к Димитрию, напоминая сладость духовного общения с ним, а другой говорил: «что же это я увлёкся «учениями различными и чуждыми» (ср. Евр. 13:9)? Да и что это я приезжаю раз в неделю домой, но спешу не к родным отцу и матери, а к Димитрию». Эти два голоса в моей душе всё усиливались и противостояние между ними всё сильнее обострялось: мысли мои, как сказано в Рим. 2:15, то обвиняли, то оправдывали одна другую, и я ясно ощущал, как две чаши весов уравнялись в моей душе, и ни одна не перевешивала другую, так что я какое-то время стоял в оцепенении и полной нерешительности. Было достаточно малейшей мысли, малейшего аргумента, впечатления или воспоминания, образно говоря – малейшего пёрышка на одну из чаш этих весов, чтобы склонить меня к тому или иному решению, но его не было, и я продолжал стоять.

Но потом я всё же повернул к Димитрию, последовав как бы за легчайшим дуновением ветра, и именно эта беседа была для меня ключевой, после которой начался уже, можно сказать, необратимый процесс моего возвращения в Церковь…

Итак, я ясно понял, что Православие есть истинная Церковь Христа: иначе говоря, я уверовал в 9-й член Никео-Цареградского Символа Веры, во «Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь» – в то, во что не верит и что не понимает ни один протестант, и из-за чего даже лучшие из них никогда не смогут быть членами Церкви Христа.

На чаше весов

Это открытие хотя и обрадовало меня – ведь я нашёл Истину, которую искала моя душа – по моему малодушию оно меня и огорчило, ведь это значило, что мне нужно разорвать с баптизмом, т.е. пойти против отца и всей своей родни, смертельно их огорчив, и порвать со всеми своими друзьями и вообще со всем своим привычным миром. Кроме того, моя жена была крайне против моего ухода в Православие, грозила меня оставить и, будучи беременной, просила дать ей «хотя бы родить нормально» (впрочем, со временем она стала православной). А ещё, я должен был уйти из дома и лишится своей миссионерской зарплаты, которую мне высылали из Германии друзья моего отца. Работать же я не умел – у меня не было никакого образования, кроме богословского, и профессии, и я не представлял себе, что я буду делать дальше.

Все эти обстоятельства казались мне настолько невыносимыми, что я весьма скорбел о своей «несчастной» судьбе. Помня слова Христа: «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем» (Ин. 15:22), я даже стал жалеть о том, что я ходил к Димитрию и узнал истину, ведь если бы я не узнал её, думал я, то и не нужно было бы мне проходить через все эти огненные искушения, и не было бы на мне греха. Ещё я думал о том, что как вообще может Господь посылать мне, такому молодому и слабому человеку, такое искушение, которое явно выше моих сил.

Но Господь укрепил меня, и, хотя я был точно уверен, что, уйдя от отца и баптистов, я лишусь всего – и дома и пропитания, но как-то сверх ума я решил, что пусть будет, что будет – пусть я хоть под забором умру (именно такова в точности была моя мысль), но лучше умереть православным, чем всё иметь и быть баптистом. Кроме того, в это время в моей голове непрестанно звучали слова Христа, в которых для меня тогда выражалась вся суть Евангелия: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10:34-38).

Итак, решившись, 14 сентября 2000 г. я тайно крестился в Православии, но решил не объявлять об этом сразу, и перед своим уходом из баптизма написать для моих бывших единоверцев открытое письмо о причинах моего принятия Православия, ведь я знал, что у меня не будет возможности и времени всем всё объяснить.

Тяжелый разрыв

Написав свою небольшую работу, я поехал в ДХУ набрать её на компьютере и размножить на ксероксе, так как нигде больше я не мог этого сделать, поскольку такая техника тогда была ещё редкостью. По возвращении я решил сразу же объявить о своём уходе в Православие и раздать моим уже бывшим единоверцам копии своего письма, которых я сделал 7 экземпляров. Ещё перед поездкой я написал записку своему отцу, в которой сообщил о своём переходе в Православие, и попросил своего брата передать её в субботу в 18:00, а в 17:00 у нас (в баптистском доме молитвы в пос. Новолуганском, где я тогда жил) был разбор Писания, которое я вёл и на котором я также хотел сообщить о своём решении. Но, возвратившись из Донецка около 16:00, я увидел машину отца – брат передал ему мою записку раньше. Отец был не один, а с одним пастором – Ильченко Павлом Ивановичем, которого он взял с собой совсем не случайно, поскольку я, будучи баптистом, очень уважал его и считал его своим «душепопечителем» (это как духовный отец в Православии).    Мы вошли в дом молитвы, и у нас начался разговор, в котором Бог дал мне достаточно сил и мудрости говорить дерзновенно и убедительно.

Не буду подробно описывать дальнейшие события. Меня отлучили от баптистской общины, обвинив в ряде серьезных грехов: в «каннибализме» (Причастие Тела и Крови), спиритизме (вера в ангелов), предательстве отца и семьи. Да и вообще решили, что я ушёл в Православие потому, что просто захотел пить водку и бросить свою жену.

В это тяжелое время меня поддержали православные. Тогда нам очень помог новолуганский батюшка о. Николай Кудрин – он поселил нас в доме у одной из своих прихожанок и кормил нас. Другой священник, Александр, служивший рядом в пос. Луганское, пригласил меня и дал мне 100 долларов – большие по тем временам деньги, на которые можно было прожить два месяца.

После баптизма

Первые месяцы после происшедшего мы жили в пос. Новолуганском. Я ходил в Храм и помогал о. Николаю в алтаре. Отцу моему, естественно, очень не нравилось моё присутствие в посёлке, и он предлагал мне денег, чтобы я уехал куда подальше, но я отказался. Жена же ещё продолжала ходить к баптистам. Потом меня повезли на приём к нашему правящему архиерею, который направил меня в Славянск в Собор св. Александра Невского. Там я каждый день ходил на утреннее и вечернее богослужение, пел на клиросе и учил чин Богослужения. Там же и приняла Православие моя жена. В перерывах между службами я перерабатывал своё письмо в книгу. Это время было для меня очень светлым, время первой любви (см. Откр. 2:4).

Вскоре, 9 октября 2001 года, в день памяти св. Иоанна Богослова, я был рукоположен в диаконы (впервые издав книгу), а 27 сентября 2002 года на Крестовозвижение – в священники. В этом сане по милости Божьей я и продолжаю служить Господу в лоне Его Единой Святой Православной Церкви.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.