священник Святослав ШЕВЧЕНКО

Первое, что пришло в голову после просмотра: да это же воскресший Гоголь! Именно в формате эксцентричной трагикомедии оформил заготовку для фильма сценарист Юрий Арбатов. И, действительно, читаем у него в интернет-версии журнала «Искусство кино» в публикации за декабрь 2013 года: «Этот сценарий написан по просьбе режиссера Николая Досталя и для него. В нем мы пытались приспособить гоголевскую эстетику смешного-страшного для нужд сегодняшнего российского кино. Результат оказался предсказуемым: для финансирования картины не хватает денег».

  После прочтения этой грустной аннотации хочется воскликнуть: слава Богу, что деньги нашлись! Ведь Гоголя тоже не понимали современники из-за выбранного жанра повествования. И сам Николай Васильевич очень скорбел, что никто не понял, например, его «Ревизора», в которого автор вложил христианскую мораль, где немая сцена — Страшный Суд. Вспомните гоголевское сакраментальное: «Страшен тот Ревизор, который ждет нас у дверей гроба». Но его не поняли. Жанр шибко сложен для восприятия таких серьезных вещей. Но мы попробуем

Выпуклость противоречий

Знаете, лично я почти уверен, что эта кинокартина станет бессмертной классикой. Знаете почему? Потому что фильм хочется смотреть ещё и ещё. Именно поэтому мы можем бесконечно смотреть «Служебный роман», «Иронию судьбы, или С лёгким паром!» и прочие из этого ряда. А вот большинство современных лент смотреть второй раз не хочется. Потому что они лишь развлекают: погони, стрельба, трюки, спецэффекты. И сегодня в большом дефиците возможность увидеть на экранах кино, которое воспитывает, возвышает, заставляет задуматься.

Но самое главное, что качественно отличает «Монаха и беса» от прочих фильмов отечественного кинематографа — это выпуклая противоречивость персонажей. Это их многогранность, объемность. И ты узнаешь в них тех, кого встречал в реальной жизни. А порой и самого себя. Сегодня, к сожалению, наоборот — популярны киноленты с плоскими, однозначными героями: либо однозначно хорошие, либо однозначно плохие. Причем, нередко положительными героями выставляют откровенных бандитов. Но это не многогранность — это симулякр-перевёртыш.

Лубок Досталя

И ни в коем случае не сравнивайте эту работу Николая Досталя с другими фильмами на православную тематику. Ни «Остров» Лунгина, ни «Попа» Хотиненко, ни какой другой. Это разные жанры. Вышеозначенные больше тяготеют к осовремененному формату житийной литературы, а у Досталя, на мой взгляд, подражание русскому фольклору — изобразительному искусству лубка.

Но, не смотря на комичный жанр, персонажи прорисованы глубоко — со всеми достоинствами и недостатками. Можно сравнить их с героями произведений Достоевского. Возьмите, хоть его «Преступление и наказание». Мармеладов — сочетание высшего пилотажа покаяния и реноме горького пьяницы. Соня — сочетание сердечной чистоты и проституции. Раскольников — добрый, нежный, трепетный и убийца, в одном лице. Литературные оксюмороны, которые мы можем нередко наблюдать в жизни.

Святой бесноватый

Герои «Монаха и беса» точно такие же — цельные. Настоятель монастыря — с одной стороны спесивый, прижимистый, нетерпеливый, а в конце картины предстаёт как милосердный, страннолюбивый. Монастырский писарь — образованный, рассудительный, но в тоже время — бездуховный, расчетливый. Отдельно хочется коснуться главных героев-антиподов, в которых противоречие раскаляется докрасна.

Иван Семёнов сын — святой, достигший бесстрастия, но одержимый бесом. И со стороны он видится окружающим как явно бесноватый, который дерзит страшим, сыплет сальными шутками и намёками. И за этим «шумом» одержимости никто не может разглядеть его чистой души, и это предохраняет его от гордости самомнения. И как только его инфернальный спутник ослабляет свою власть над ним — зритель видит в какую степень святости вырос этот подвижник, который соглашается с любыми обвинениями в свой адрес, и готов претерпеть лютую ярость. А вспомните его искреннюю жалость к страдающему демону-мучителю, которого он ласково называл «Легиоша».

Воцерковление беса

Бес по имени Легион — с одной стороны, беспощадно издевается над Иваном, с другой — задумывается о своём бытии. Он признаётся, что его однажды поразили чистые слёзы в глазах мальчика Вани, который в окрылённом состоянии шёл после службы. И тогда он проговаривается, что пристал к нему, потому что настоящие монахи крепнут в искушениях от бесов. И святой Иван окончательно начал крепнуть, а Легион стал терять над ним силу в Иерусалиме. Короче говоря, за время этого паломничества святой послушник переформатировал беса, который в какой-то момент стал превращаться в обычного человека. Смерть Ивана Семёнова стала переломным моментом для Легиона, и впоследствии он сам решил поступить в монастырские послушники.

Для православного христианства подобный духовный оксюморон не является новшеством. Вопрос возможности покаяния духов злобы поднимался в древних византийских патериках и встречается в русской житийной литературе. Есть все основания предполагать, что за основу ключевого сюжета фильма взята история из приложения к житию прп. Антония Великого, вошедшего в Четьи-Минеи, когда дьявол решил через святого узнать — простит ли Его Господь. Правда, концовка в житии диаметрально отличается от киношной. Лукавый остался при своей гордыне.

План Бога

Из бесед с верующими знаю, что некоторых зрителей из числа православных христиан смутили сцены с обнажёнными ягодицами героев кинокартины. Думаю, что у создателей ленты не было злого умысла по совращению. Явно, что здесь использовался распространённый метод трагикомедии для придания фильму пущего гротеска. Кроме того, мы не должны забывать, что Николай Досталь создавал картину не только для православных христиан, а для более широкой аудитории. И у ней есть воспитательная цель.

Чему может научить этот фильм? Простой вещи, что не нужно поспешно приклеивать ярлык на человека, внутренняя духовная жизнь которого нам не видна с беглого взгляда. Эта мысль была подчеркнута и киношным писарем, который сослался на теорию пещеры Платона: «Видимый мир лишь отражение реальных сущностей, но не они сами». Кстати, именно эта идея проходит красной нитью через весь бестселлер архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые», который, на мой взгляд, именно поэтому так популярен в России. Такие святые грешники близки простому народу.

И еще одна мысль. Мы не знаем, для чего Бог посылает нам скорби и жизненные нестроения. Но одно мы знаем точно, что даже волос с нашей головы не упадёт без Его воли. А это значит, что у Господа есть план относительно каждого из нас. И всё, что от нас требуется — хотя бы не мешать Ему. А по возможности — и помогать.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.