Смерть ребенка — не наказание Божье, а неизбывное горе

Какое тут может быть благословение? Какое тут может быть наказание, когда маленький человечек, которому уже от Бога самим рождением даны такие удивительные дары, как образ и подобие Божии?

У Бога есть замысел о каждом человеке. У всех нас в этом мире существует какое-то свое предназначение — перед Богом раскрыться, расцвести, вырасти в полный рост всех своих человеческих дарований. И вдруг это не состоялось, прервалось в самый неожиданный момент. Конечно, это горе. Нет на это воли Божией. В принципе, на смерть человека нет воли Божией. И на смерть ребенка тем более.

Нет никакого в этом благословения — чтобы дети умирали. Что за дикость, что за чушь? Это не может быть наказанием, потому что наказание в нашем церковном, христианском мире рассматривается как некое научение, указание пути, возможность исправления самого себя. Поэтому наказать смертью невинное существо невозможно. Только извращенное сознание может так воспринимать божественную педагогику. Разве так можно научить доброму, хорошему, светлому, даже покаянию?

Когда кто-то рядом, когда в этом горе человек ощущает присутствие Христа, когда понимает, что Христос рядом с ним в этом горе, не потому что за что-то его наказывает или каким-то странным образом «награждает» горем, а потому, что разделяет это горе вместе с человеком. Когда человек способен почувствовать, что это горе с ним разделяет Церковь, верующий во Христа человек, что это горе вместе с ним несут другие люди.

Мы можем говорить о присутствии Бога в страдании только в том смысле, что это страдание Господь разделяет вместе с человеком. Или сам человек каким-то образом разделяет Христовы Страсти, Христовы страдания и Христов крест. Когда мы об этом говорим, мы понимаем, что человек сталкивается не с Богом, Который наказывает или вразумляет, а с Богом, Который тебя просто любит и в этот момент берет тебя на руки.

Я помню очень странный случай в новостях несколько лет назад. Московский священник возвращался со Святыми Дарами после того, как причащал большое количество людей в больнице. Ездил, много посвящал этому времени, очень сострадательный был священник. И возвращаясь после причащения, он попал в автокатастрофу и погиб. Прямо со Святыми Дарами. Не надо было ему ехать в этот день со Святыми Дарами? Не поехал бы — мог бы не погибнуть, жил бы дальше. Но, наверное, в тот момент он уже был внутренне готов. По-разному люди уходят на небеса.

Что даже в этот момент тебя Господь может спасти. Что, несмотря на всю трагедию мира, ты оказываешься перед Богом, Который может тебя спасти в любых обстоятельствах жизни, пошел ли ты на Всенощную или не пошел. Что в тебе есть что-то такое в этот момент, что Господь видит как самое прекрасное, самое замечательное и открывает тебе врата в Царствие Небесное.

Вот в это мы и верим. Это мы знаем, и поэтому, может быть, в качестве глупого утешения звучит «ты не убивайся уж так сильно, потому что твой родной человек на небесах». Именно потому, что мы знаем, что Господь каждому человеку дает возможность войти в Царство Небесное и предстать перед Ним в самый лучший, самый светлый момент жизни. Мы в это верим, на это уповаем и надеемся. Это первое.

И второе. Господь про таких людей рассказал в Книге Иова — о благочестивых друзьях, собравшихся вокруг Иова. Ни у кого из них не нашлось для него доброго слова, а только слова фарисейского назидания — «ты, видимо, виноват», «ты сам согрешил», «уж признай свою вину», «нечего из себя праведника строить», и так далее. Вот эти «друзья Иова» замечены давно, выявлены наружу нашим Священным Писанием, давно всем нам показаны — что это за народец такой благочестивый, который все время ищет возможность вот так себя вести. Они уже тогда, при Иове, были. И будут сопровождать нас до Второго Пришествия. Ничего с этим не поделаешь.

***

«Сегодня на отпевании нашего подопечного ребёнка в очередной раз говорили проповедь про грехи: мы очень много грешим, поэтому умирают дети, умирают они, чтобы мы больше так не грешили. Я большая грешница и очень злюсь, когда это слушаю. Что чувствует мама, которая и так себя во всем винит — что недосмотрела, недолечила, чего-то не знала, не уберегла? И тут в момент последнего прощания священник с крестом в руках стоит и говорит, что ребёнок умер из-за грехов. Кто потом будет доверять такому Богу, Который сначала обещает, что нас любит, а потом, чуть мы где оступились, детей убивает? И в чем смысл отпевания? Мы ребёнка с радостью передаём в руки Бога или должны стоять виноватые, вспоминать свои грехи, за которые ребёнок умер…

Я бы очень хотела, чтобы РПЦ разослала всем священникам инструкцию не упоминать грехи на отпеваниях. И распечатку из Евангелия, где ученики спрашивают, кто так согрешил, что человек слепой родился — он сам или его родители, и Иисус отвечает, что не согрешил ни он, ни родители, но всё это для того, чтобы явились дела Божии.

И ещё я очень хочу, чтобы в семинарии ввели помимо древних языков и исторических книг практические занятия с отработкой навыков коммуникации: что делать, если ты священник, и к тебе пришла мама за советом, как лечить ребёнка. Что делать, если тебе привезли на причастие ребёнка, который ест через зонд. Что делать, если ты стоишь над гробом ребёнка и должен говорить проповедь.

Так хочется, чтобы из Бога перестали делать монстра, которым пугают людей…

p.s. А в остальном сегодняшний священник был хороший, помимо грехов сказал хорошие и важные слова и вообще старался.