Оглашенные, изыдите?

Крещение — одно из семи Таинств Церкви, в котором человек облекается во Христа, умирает для греховной жизни и воскресает в новую духовную жизнь. Взрослый человек, наученный горьким опытом жизни без Бога и возжелавший жизни по Евангелию, как правило, подходит к Таинству Крещения вдумчиво и с благоговением. Но таких немного. Абсолютное большинство новокрещенных сегодня — это маленькие дети, чьи родители и восприемники очень слабо представляют себе, какой важный шаг собираются совершить. Увы, для многих наших соотечественников, которые считают себя православными, крещение ребенка становится первым, но и последним шагом на пути воцерковления. Вот почему из семидесяти процентов россиян, которые в соцопросах называют себя православными христианами, только от двух до четырех процентов являются людьми по-настоящему церковными. Для того чтобы исправить эту ненормальную ситуацию, когда крещение совершается в основном над теми, кто не имеет веры, начиная с 2011 года все желающие креститься или крестить своих детей должны пройти обязательные огласительные беседы.

Перед священником, который ведет огласительные беседы, стоит сложная задача: за полтора-два часа рассказать людям, которых он видит в первый — и, может быть, в последний раз в жизни, об основах христианской веры. Но прежде всего он должен понять, с какой целью пришли эти люди. Казалось бы, цель очевидна: они хотят, чтобы их ребенок стал чадом Церкви, пришел к Богу. В реальности, к сожалению, не все так радужно.

    

У всех пришедших есть заготовленный — «благочестивый» в их понимании — вариант ответа на вопрос: «Зачем вы здесь?». Как правило, они говорят, что хотят, чтобы их сын или дочь стали ближе к Богу, стали, как и наши предки, христианами, получили защиту свыше, обрели веру. Но священник почему-то не принимает такой ответ и продолжает выпытывать: а что это значит, по-вашему, «быть ближе к Богу», что значит «обрести веру»? Что стоит за словом «вера» лично для вас?

Нужно сказать, что встречи, на которых я присутствовала, складывались по-разному. В одном случае между настоятелем храма протоиереем Кириллом Краснощековым и аудиторией довольно быстро наладился контакт. Диалог развивался легко, и священнику удалось рассказать многое о том, что такое православные Таинства, для чего строятся храмы (нет, совсем не для того, чтобы ставить в них свечки, а для того, чтобы совершать Таинство Евхаристии), ознакомить слушателей с тем, как совершалось крещение в эпоху гонений на христиан, объяснить, для чего нужен восприемник (вовсе не для того, чтобы дарить подарки на именины, а чтобы поручиться за нового члена Церкви, свидетельствовать перед общиной, что крещение совершается с серьезными намерениями). Батюшке удалось коснуться даже такого деликатного вопроса, как понимание греха в современном обществе. Это был один из самых трудных моментов встречи. Люди, которые пришли сюда, пока еще не готовы к тому, чтобы их спросили о грехах прямо, как происходит это на исповеди. Но и обойти молчанием этот вопрос нельзя, потому что понятие о грехе и норме даже среди людей крещеных сегодня размыто. Отец Кирилл очень коротко и как бы невзначай, не обращаясь ни к кому конкретно, перечислил все наиболее распространенные сегодня грехи, которые препятствуют человеку войти в церковную жизнь. Один из присутствующих легко признался: «Было дело, батюшка, грешен, жил в блудном сожительстве, но сейчас брак зарегистрирован».

Вторая беседа сложилась драматичнее. Между слушателями и священником сразу возникла стена отчуждения, которую так и не удалось преодолеть.

В ходе беседы выясняется, что один из присутствующих в последний раз исповедовался и причащался десять лет назад в пятнадцатилетнем возрасте, а потом, фактически, ушел из Церкви, но не видит в этом никакой преграды для того, чтобы крестить своего сына. История в общем-то обычная. Ходил в храм, пока был ребенком — родственники водили, а потом вырос и «поменял приоритеты».

— А почему Вы перестали ходить в храм?

Отец Кирилл вынужден задать этот неприятный, прямой вопрос, и его собеседник переходит в наступление:

— Я перестал ходить в храм из-за поведения некоторых священнослужителей.

Человек обижен и замыкается в себе.

Будущая крестная, студентка одного из саратовских вузов, не может сформулировать ответ на вопрос о том, что лично для нее означает быть верующей.

— Ну, я просто верую… А Бог помогает мне, например, когда нужно сдать экзамен.

— А может, лучше учить как следует? А то некоторые студенты суют зачетку в форточку и кричат: «Халява, приди!». Говорят, тоже помогает. Чем же тогда вера в Бога отличается от веры в халяву?

Девушка молчит. К разговору подключается дама постарше. Для нее вера — это интеллектуальная убежденность в том, что Иисус действительно существовал.

— Но ведь, как говорил апостол Иаков, и бесы веруют и трепещут (см.: Иак. 2, 19). Значит ли это, что бесы — верующие? Разве то, что они знают о наличии Бога, как­то их меняет? — спрашивает отец Кирилл.

— Ну, тут уже от самого человека зависит.

— Правильно, так значит вера — это не только убежденность в том, что Бог есть. Это еще и готовность жить по вере. А что значит для Вас жить по вере?

— Соблюдать заповеди…

— А какие Вы знаете заповеди?

— Возлюби ближнего своего, не убий, не укради.

— Это верно. Но для того, чтобы не убивать и не красть, не обязательно веровать во Христа, достаточно чтить Уголовный кодекс. А вот возлюбить ближнего своего — это близко… Но вот ведь вопрос: а кто наш ближний? Кого мы должны возлюбить?

— Ближние — это моя семья… Друзья.

— Нет, чтобы любить близких, совсем не нужно быть христианином. И атеисты любят своих детей, своих родителей. Чтобы отвечать любовью на любовь, нам не нужен Бог. А Бог нужен для того, чтобы соблюсти другую заповедь: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф, 5, 44). Вот эту заповедь без Бога исполнить невозможно.

После беседы слушатели ведут себя по-разному. Кто-то подходит к батюшке с личными вопросами. Если такие вопросы у человека появляются, это уже большая победа. Кто-то задерживается у свечного ящика, чтобы купить будущему крестнику рубашку и крестик, посмотреть книги. Кто-то выходит из храма в явном раздражении «на попа», который вместо того, чтобы дать им справку и отпустить с миром, «читает мораль».

Непросто даются эти беседы и священнику. Глядя на отца Кирилла, можно подумать, что он не с людьми поговорил, а фуру разгрузил. Спрашиваю батюшку: что за люди приходят на огласительные беседы? Что ими движет: искренний интерес? Или они просто исполняют инструкцию?

— 50 на 50. В половине случаев удается достучаться до людей. Бывают совершенно поразительные моменты, когда люди на первой исповеди (крестные родители и родители младенца перед Таинством Крещения должны исповедаться и причаститься. — Авт.) искренне говорят о своем желании воцерковиться. Конечно, не у всех на это хватает сил, и мы не всех из них потом видим в нашем храме. Но есть же надежда, что они придут через несколько лет. Главное — зерно посеяно, и можно надеяться, что когда-нибудь оно прорастет. Бывают и другие ситуации: люди досиживают первую беседу с каменными лицами и на вторую уже не приходят.

Священник имеет право отказать в крещении, когда видит, что оно совершается по соображениям, не имеющим ничего общего с православной верой, если человек продолжает упорствовать в своем заблуждении, не собирается менять свою жизнь. Хотя гораздо чаще такие люди просто сами уходят и больше не возвращаются.

Беседа показывает, что будущие крестные родители очень слабо подготовлены к своей роли. Никто из присутствующих не читал Евангелие; даже фоновых знаний, которыми, казалось бы, должен обладать каждый человек, выросший на русской литературе, у них почти нет. И вопрос священника: «Кем вы считаете Иисуса Христа?» — ставит людей в тупик. Видно, что им непонятна сама постановка проблемы, что они задумываются о том, Кто же такой Христос, впервые. И те, кто пытается выкрутиться, исходя из того, что мельком прочитали в Интернете или услышали по телевизору, дают ответ, с исповедованием православной веры несовместимый: Христос — это человек, выбранный Богом для несения определенной миссии. В чем именно заключается эта миссия, отец Кирилл даже не рискует их спросить.

    

Это не означает, конечно, что перед нами убежденные еретики. Эти люди просто никогда не задумывались о столь сложных вещах. И хотя сегодня можно, что называется, «в один клик» получить всю необходимую информацию об основах православного вероучения, у них, видимо, просто не возникало потребности это сделать.

— Вопросы, связанные с исповеданием веры, очень сложны, — говорит отец Кирилл. — И если человек раньше об этом не задумывался, ему будет очень сложно выразить свою мысль, объяснить свои чувства. Безусловно, мы должны учитывать, что у людей, приходящих на огласительные беседы, разное образование, не обязательно высшее. Поэтому задача бесед, как я себе ее представляю, не проверить знания людей, а пробудить в них интерес, показать им, что они ничего не знают о своей вере, но должны узнать. Большинство из будущих крестных, приходящих на беседы, крестились в начале 90-х годов прошлого века, когда храмов было мало, священников не хватало, и крестили по несколько десятков человек за раз. Эту волну называют «Вторым Крещением Руси». Действительно, Русь прошла второе Крещение, но воцерковления не произошло. Задача, которая стоит перед нами сегодня, — это внутренняя миссия, направленная на воцерковление уже крещенных людей. Лучшей мотивации для этого, чем огласительные беседы, я не знаю. В этих беседах заложен колоссальный миссионерский потенциал, потому что это редчайший случай, когда людям от священника нужно нечто важное и они в принципе готовы его выслушать. И даже если беседа складывается для них неожиданным образом, от идеи окрестить ребеночка они не отказываются. А значит, с ними можно дальше вести диалог.

Вторая из обязательных огласительных бесед посвящена тому, как будет проходить Таинство Крещения. Ее проводит клирик храма священник Андрей Солодко. Те, кто приходит на вторую беседу, должны были выполнить «домашнее задание»: прочитать хотя бы одно из Евангелий и подготовиться к исповеди и Причастию. Отец Андрей спрашивает: «Справились?». Оказывается, Евангелие не прочитал никто. К исповеди и Причастию готовы два человека. Остальные сослались на занятость. Удивляться этому не приходится. Даже прихожанам с многолетним церковным стажем порой сложно побороть собственную духовную расслабленность и теплохладность. Что уж говорить о тех, кто заходит в храм от случая к случаю! Не будет преувеличением сказать, что исповедь и Причастие для них — подвиг.

И все-таки видно, что предыдущая беседа с отцом Кириллом не прошла для них даром. Теперь на вопрос о том, кто такой Иисус Хрис­тос, они отвечают более уверенно: совершенный Бог и совершенный Человек. Конечно, говорить о том, что эти беседы полностью раскрыли для них мир православной веры, было бы самообманом. Лучший результат, на который можно рассчитывать, — эти люди впервые задумаются о том, что значит быть верующим человеком, о том, что Бог — это серьезно, а храм — не магазин, в котором продаются наши национальные обереги.

Священники говорят, что двух огласительных бесед катастрофически мало. Ведь, допустим, в III веке оглашенные посещали христианские богослужения в течение нескольких лет, прежде чем их допускали к Таинству Крещения. Но реалии сегодняшнего дня таковы, что даже на две беседы будущие крестные выкраивают время с трудом.

Нам было интересно узнать, какие впечатления остались у тех, кто прошел хотя бы этот этап подготовки.

— Я понял, что мне еще очень далеко до того, чтобы назвать себя православным христианином, — говорит Сергей. — Я вообще ничего о своей вере не знаю. Мне через неделю крестить ребенка, а я совершенно не готов. Как я могу поручиться за маленького человека, стать его наставником?

Но есть люди, для которых огласительные беседы стали началом настоящего воцерковления.

— Церковная традиция в нашей семье не прерывалась, — рассказывает Маргарита, прихожанка храма во имя святых равноапостольных Мефодия и Кирилла. — Основам веры учил меня папа, но он не настаивал, чтобы я ходила в храм, исповедовалась и причащалась, предоставив мне полную свободу. И так получилось, что я только заходила в храмы, наблюдая за тем, что там происходит, со стороны. Мне трудно было подойти к священнику, поговорить с ним откровенно о моей жизни — я просто боялась. Именно огласительная беседа, на которую я пришла в храм во имя святых равноапостольных Мефодия и Кирилла перед крещением моего ребенка, помогла мне снять этот барьер. Мне понравилось, что батюшка (это был настоятель храма отец Кирилл) не читал лекцию о том, что я и так знала, но задал мне удивительно точные и правильные вопросы о моей жизни. Все сразу встало на свои места. Вопросы священника пробудили мою совесть, и дальше уже она подсказала мне, что нужно делать, чтобы быть ближе к Богу. А еще батюшка объяснил мне, что значит храм в жизни верующего человека. И я поняла, что не надо путешествовать по разным церквям, нужно выбрать один храм, который станет для меня домом. И сейчас, когда я прихожанка того храма, где проходила огласительные беседы, и уже многих здесь знаю, я действительно чувствую, что храм — это не просто место, куда можно заходить время от времени, но это важная, если не главная, часть моей жизни.

— Меня всегда тянуло в церковь, но когда я заходила в храм, мне там становилось плохо, — подхватывает разговор прихожанка того же храма Лариса. — У меня темнело в глазах. Однажды при мне у девушки загорелась шуба. Что-то меня в церкви все время пугало и словно что-то в нее не пускало. И первый опыт участия в огласительной беседе, на которую я пришла как будущая крестная, оказался не очень удачным. Батюшка нас, наверное, встряхнуть хотел, а получилось, что напугал. Он говорил о том, что все мы грешники, что нам грозит смерть и адские муки. Я после этого отказалась быть крестной. Но спустя некоторое время мы с моей сестрой пошли на беседу в другой храм, там их вел священник, с которым я вместе училась в светском вузе. И на этот раз все было иначе. Мои страхи прошли. Я стала готовиться к исповеди и Причастию. Первая исповедь стала для меня серьезным испытанием. Ее принимал тот самый батюшка, который напугал меня на первой огласительной беседе, хотя он служил в другом храме, и я никак не ожидала его здесь увидеть. Но на исповеди он раскрылся совсем с другой стороны: внимательно меня выслушал и поддержал. И с этого момента я стала регулярно ходить в церковь. Не все мне дается легко, но все можно преодолеть с помощью Божьей. С тех пор, как я впервые переступила порог храма, прошло три года, я до сих пор очень многого не знаю о нашей вере, но я учусь — постоянно.

На каждой Литургии мы слышим слова «Оглашенные, изыдите!», после чего начинается Литургия верных. Что нужно для того, чтобы спустя какое-то время оглашенные присоединились к числу верных, чтобы, уйдя из храма после огласительной беседы, они захотели вернуться?

Отец Кирилл считает, что главное в огласительных беседах — не снабдить пришедших неким набором фактов, но сформировать у них правильное понимание того, что они делают.

— Крещение — это не частная треба. Неправильно говорить: «Мы хотим крестить своего ребенка», правильно: «Мы хотим, чтобы нашего ребенка приняли в члены Церкви». Ну и, конечно, очень многое зависит от того, кто ведет беседу, как он к этому относится — формально или нет. Я не перестаю удивляться опыту апостолов. Как они за несколько десятилетий смогли создать церковные общины по всей Римской империи? Причем эти общины формировались из людей, которые рвали связь с верой предков, часто становились изгоями в обществе и семье, подвергались гонениям. А Церковь росла как на дрожжах! Это, конечно, возможно только Святым Духом, Который действовал, наверное, более ярко, чем в наши дни. И абсолютным самоотвержением. Как говорил апостол Павел: Я стал для всех всем, чтобы спасти хотя бы некоторых (1 Кор. 9, 22).

 

Екатерина Иванова