О двух крайностях церковных людей

Является ли частота и регулярность исповеди чем-то показательным? С моей точки зрения, вопрос не в том, насколько часто человек исповедуется, а какой будет его исповедь.

Давайте посмотрим на жития святых – к примеру, для Великого поста актуально житие Марии Египетской. Святая исповедовалась за всю свою жизнь только два раза. Тогда, когда попала в паломничество в Иерусалим, после того случая, который изменил ее жизнь. И второй раз – когда она исповедовалась и причащалась от аввы Зосимы. Тем не менее, мы почитаем ее как святую, преподобную и подвижницу.

И посмотрим на жизнь царя Иоанна Грозного. Он довольно часто исповедовался и вел, по крайней мере внешне, глубоко религиозную жизнь. Но это никак не мешало ему по локоть держать руки в крови и принять участие в смерти будущего святителя, митрополита Московского Филиппа, которого по его приказу убил опричник Малюта Скуратов. Это известный исторический факт. То есть внешне благочестивый царь грешил грехами смертными.

А теперь подойдем к этому вопросу с практической стороны. Нельзя сказать, что частая исповедь является чем-то плохим. Однако она может стать причиной прелести. Когда человек часто исповедуется, у него может сформироваться впечатление, что раз он так часто исповедуется, то он приближается к святости и всё у него «супер» в духовной жизни. А те, которые редко исповедуются, они не такие, как нужно. Такое отношение – признак большой духовной опасности.

– А если человек, наоборот, думает, что всё у него плохо, раз у него столько грехов, что всё время нужно исповедоваться?

– В этом тоже есть свой риск, ведь такие люди фактически умаляют Божественную любовь и милосердие, пребывая в состоянии отчаяния и уныния. То есть появляется мысль типа «я такой грешный, что даже Господь не в силах меня спасти!» Это – обратная сторона вопроса.

Но в то же самое время и редкая исповедь бывает вредной. Потому что когда человек не чувствует в себе потребности покаяться, он приходит к мысли: «Да какие мои грехи?! Другие грешат больше моего, а я себе раз в год исповедуюсь, и это нормально». Но вот эти исповеди раз в год обычно не отличаются одна от другой и звучат стандартно-традиционно «словом-делом-помышлением».

Таким образом человек настолько затвердевает в своем мышлении, что уже не видит за собой каких-то конкретных грехов. Поскольку он редко исповедуется, он не анализирует собственную жизнь. А из-за отсутствия анализа приходит формальность принятия Таинства Исповеди как такового.

Поэтому нужно придерживаться золотой середины, и чтобы всё было в меру. Тогда и исповедь будет в меру, и причастие, и всё это будет на пользу.

А исповедь только тогда является исповедью, когда она обдуманна и осмысленна, и когда мы во время исповеди открываем перед Господом свои грехи. А не так, как часто бывает, что люди приходят и рассказывают на исповеди про тех, кто их искушает и провоцирует.

– Многие священники говорят, что в Великий пост нужно причащаться каждое воскресенье и вообще рекомендуют такую частоту причащения как норму христианской жизни. И вот человек исповедуется каждую неделю, но у него такое чувство, что он вроде бы и грехов не сильно набрал, и потребности особой не чувствует в исповеди.

– Традиционно такая рекомендация должна сопровождаться разъяснением, что исповедь и причастие – раздельные моменты литургической жизни. Такова практика многих восточных Церквей, в том числе Греческой, Константинопольской, Иерусалимской. Там нет обязательной исповеди перед причастием.

Там, где преобладает греческая традиция, там исповедь и причастие – несмежные таинства. Люди исповедуются по потребности, а причащаться стараются как можно чаще – иногда каждое воскресенье.

И если настоятель того или иного храма благословляет часто причащаться, то там исповедь не является обязательной каждый раз перед причастием. Человек может исповедоваться через два-три причастия.

К этому вопросу священнику нужно с мудростью подходить. Чтобы частые исповеди и причастия не переросли в систематичность и привычку. Потому что когда это становится неким механизмом, то получается неправильно в отношении самого Таинства.

– Но ведь бывает, что вечером исповедуешься, а за время до причастия случилось такое, что уже даже и не знаешь, можно причащаться после этого или нет. Уже не говоря о том, сколько грехов можно набраться за неделю. Наверное, нет людей, которым за семь дней не в чем каяться.

– Когда мы стоим на литургии перед причастием, звучат слова «Со страхом Божиим и верою приступите». Если у нас в душе есть страх Божий, то, естественно, мы приступаем к Чаше, осознавая свое недостоинство. Мы же понимаем, что можно и утром исповедоваться во время самой литургии, но к моменту причастия уже согрешить.

Чаще всего так и бывает. Но вместе с тем мы идем к причастию, потому что идем со страхом Божиим, в надежде на Божие милосердие и с пониманием того, что Господь знает нас, знает наши намерения и сердца. И видит, что да, при всей своей немощи мы всё равно стараемся не отлучаться от святыни. Хоть мы и недостойные, но прикладываем усилия, чтобы быть ближе к Богу. Поэтому этот вопрос тоже нужно аккуратно рассматривать, не впадая в крайности.

– Если человек исповедовался весь Великий пост перед каждой воскресной литургией, на Благовещение и в Вербное воскресенье, а также на Литургии Преждеосвященных Даров, то к Великому Четвергу ему может быть просто нечего сказать на большой исповеди. Чувствует, что на каждой исповеди он повторяет практически одно и то же, если, слава Богу, не случается чего-то экстраординарного плохого. Как в такой ситуации быть, с чем идти на исповедь?

– Я бы относился к этому вопросу индивидуально. Такие люди, как правило, глубоко воцерковленные, и у большинства из них есть духовники. Поэтому такой вопрос надо оставлять на усмотрение духовника.

Если духовник благословляет причащаться без исповеди в этот день – без проблем. Если духовник покажет, что в тех или иных моментах человек не прав, то мирянин имеет возможность что-то для себя увидеть и открыть. Поэтому ситуация с исповедью и причастием очень тонкая, к ней нужно очень деликатно подходить, чтобы не переступить границу между равнодушием и фанатизмом.

– А может так быть, что в храме для всех исповедь перед причастием является обязательной?

– Нужно подойти к настоятелю и пообщаться на эту тему – вот наилучший выход в данной ситуации. Он же не робот, не автомат, который выдает справки, и с пониманием, а не механически подходит к данному вопросу.

Священник посмотрит и рассудит на собственный взгляд. И если нужно будет сделать какую-то уступку, она будет сделана – только для того, чтобы человек не отлучал себя от спасительного причастия. Чтобы это чувство необходимости причастия в человеке присутствовало и было одним из первых, одним из основных.