Дмитрий Иванов. Великий странник по самым красивым местам Российской империи

 

Дмитрий Иванов. 1870 год (прапорщик). Фото: wdl.org

Дмитрий Иванов происходил из дворян Нижегородской губернии, из семьи военного. Закончив с золотой медалью гимназию, он поступил в Московский университет. Как и предыдущий председатель Русского технического общества – Владимир Ковалевский, Иванов в юности побывал под судом за участие в революционной деятельности: его вина состояла в недонесении о существовании революционного общества, связанного с делом Каракозова — террориста, в дальнейшем совершившего неудачное покушение на Александра II. За недонесение Иванова собирались приговорить к каторге, но учли несовершеннолетний возраст, чистосердечное признание и то, что он не принимал участия в деятельности общества. Каторгу заменили сперва ссылкой в Сибирь, а затем военной службой в чине рядового.

На военной службе Иванов проявил себя с самой лучшей стороны — за храбрость, проявленную в боях в Туркестане, был награжден орденом св. Георгия 4-й степени и дослужился до прапорщика. Туркестан ему полюбился — окончив после службы Горный институт, Дмитрий Львович вернулся сюда в качестве чиновника для особых поручений по горной части при генерал-губернаторе. Иванов принял участие в экспедиции Ивана Васильевича Мушкетова, которой в августе 1880 года впервые удалось пройти громадный Заравшанский ледник (на территории современного Таджикистана). В составе небольшой группки ученых и носителей, имевших в своем распоряжении лишь легкие сани, багры с железными крючьями, веревочные лестницы и арканы, Иванов поднялся на самый верх ледника и нанес этот труднодоступный район на карту. Экспедиции удалось опровергнуть миф о существовании в самом сердце ледника колоссального вулкана Байтам, о котором упоминалось в китайских летописях. Будучи превосходным рисовальщиком, Иванов оставил истории множество зарисовок местных красот и достопримечательностей, опубликованных в известных трудах Мушкетова «Туркестан» и «Физическая геология».

Побывал Иванов и в Памирской экспедиции 1883 года, любопытной тем, что она имела одновременно военно-политический и научный характер. Военно-политические цели миссии представлял капитан Генерального штаба Дмитрий Путята, а Иванов заведовал собственно научными. Из-за такого двуединства целей экспедиции приходилось периодически разделяться — пока Путята посещал правителей местных горных ханств, прощупывая их на предмет принятия российского подданства, Иванов изучал соленосные залежи озер Рангкуль и Малый Каракуль, наносил на карту высокогорные реки и исследовал горы Малый и Большой Памир. Российское географическое общество наградило его за эти исследования малыми серебряной и золотой медалями.

Из Туркестана Иванов вернулся именитым геологом, автором множества публикаций в научных журналах. В 1885 он поступил на работу в Геолком — первое государственное геологическое учреждение в России. Проводил исследования на Северном Кавказе и в Нижнем Поволжье, а через 3 года возглавил Южно-Уссурийскую экспедицию — одну из крупнейших комплексных экспедиций в дореволюционной России. 6 апреля 1888 года в Общем собрании Русского географического общества было зачитано его письмо, где обосновывались цели этого путешествия: «Южно-Уссурийская горная экспедиция имеет ближайшей практической целью найти в крае благонадежные месторождения каменного угля, которыми могли бы пользоваться: наш военный и коммерческий флот, будущая Уссурийская железная дорога, местное население и, если окажется удобным, соседние иностранные порты. Для полного успеха экспедиции решено не делать ее исключительно занятой одними угольными месторождениями, а поручить ей более основательное изучение геологического строения края». На экспедицию Горное ведомство выделило крупную сумму — 80 тыс. руб. Содействие Южно-Уссурийской экспедиции обеспечили как крупнейшие правительственные учреждения (Морское ведомство, Военное министерство) и научные организации (Академия наук, Географическое общество), так и местные власти. Экспедиции предстояло, среди всего прочего, разведать Сучанское угольное месторождение и оценить угленосность Приморья, обнаружить месторождения железа и других металлов.

Задача была трудной, почти невыполнимой. Сам Иванов впоследствии писал: «В то далекое от нас время Южно-Уссурийский край представлял глухую, то таежную, то болотистую страну, крайне редко заселенную, с очень немногими гужевыми дорогами и только что начинавшеюся торговою и промышленною жизнью... Геологические исследования превращались, подчас, в целые пионерские экспедиции, с военным конвоем, непременно верхом, с вьючным обозом. Тайга полна была дикими зверями... К этому следует присоединить неимение карт для многих участков, частые дожди и наводнения, прекращавшие совершенно всякое сообщение, а в летнее время тяжелая жара, лихорадка в болотистых районах и страшное количество всякого «гнуса». Наконец, такая беда, как сибирская язва на лошадей и даже на людей. Сообщение с Европейской Россией производилось пароходами Добровольного Флота два раза в год – весной и осенью, а через Сибирь почта шла 4-5 и даже 7 месяцев...». Из-за наводнения в Сибири, вызванного дождями, и последующих эпидемий гриппа и холеры экспедицию едва не закрыли в самом начале. Однако в дальнейшем она дала превосходные результаты: за 3 года Дмитрий Львович совершил два длительных путешествия: пересек Сихотэ-Алинь по долинам рек к заливу Ольги, а оттуда на север в долину Тетюхэ, а затем вдоль Уссури, Бикина и Алчана. В этих путешествиях Дмитрий Львович проводил геологические наблюдения, маршрутную топографическую съемку и подробное описание рельефа, изучал растительность, много фотографировал.

После окончания экспедиции был командирован на Самаро-Златоустовскую железную дорогу для детальных инженерно-геологических изысканий. В течение нескольких лет он занимал крупные управленческие должности – например, был начальником Иркутского горного управления, занимавшегося проблемами добычи полезных ископаемых на территории всей Восточной Сибири. А в год Первой русской революции был назначен директором Кавказских минеральных вод, где впервые организовал геологические и гидрогеологические исследования. По его решению здесь была построена сейсмическая станция.

Председателем РТО Иванов стал уже после отставки — он твердо решил уйти на покой, и все-таки не смог отказаться от того, чтобы возглавить Общество, вступившее в свой последний кризис. Страна была обескровлена войной и стояла на пороге революции. Иванов принял бразды правления РТО, как выяснилось, всего на год — в 1916 году, когда он стал председателем Общества, основные его усилия были направлены на то, чтобы сохранить потенциал организации. В условиях, когда многие из ключевых специалистов общества были заняты на военном производстве, а у РТО не было ни свободных средств, ни ясного понимания, с какими правительственными ведомствами требуется взаимодействовать (в чехарде кабинетов, происходящей между февралем и октябрем, это понимание окончательно утратилось), все усилия руководства оказывались бесполезными — работа Общества начала отчаянно пробуксовывать. Наконец, после октября 1917 года деятельность РТО на длительный период фактически была прекращена. В 1918 году Дмитрий Львович поступил работать в Геолком, в недрах которого создал первый в России архив рукописных геологических материалов.  Здесь Иванов трудился до самой смерти – он ушел из жизни в 1924 году.

Октябрьская революция попыталась перестроить Русское техническое общество для решения задачи индустриального возрождения России. Однако метаморфоза не удалась – после принятия нового устава РТО и составления программы «Об основных нуждах промышленности» Общество перестало быть реальной просветительской силой – его заменили многочисленные государственные учреждения и добровольные объединения граждан. Техническое просвещение в Советской России перестало быть частным делом граждан, и РТО не нашло себе места в новой реальности: оно было закрыто в 1929 году.

Однако зерно, упавшее в землю, не погибло — отделения РТО стали истоками многих научно-технических обществ СССР. В целом Общество своим коллективным творчеством внесло значительный вклад в развитие техники и промышленности России: оно служило своеобразным «межведомственным форумом», на котором по инициативе технической общественности, а иногда и правительства обсуждались коренные проблемы промышленного развития страны – такие как, например, создание угольно-металлургической базы на юге России, топливный голод, нефтяной кризис, производство подвижного состава для железных дорог и многое другое. Вклад РТО в решение этих проблем был неоценим — равно как и вклад в создание системы профессионального образования для инженеров и технологов, а также в дело распространения научных знаний в российском обществе дореволюционной эпохи.