Что может стать благой вестью для матери-одиночки?

 

 

– Хочется больше доброты. Не знаю, нужно ли мне какое-то сочувствие, но хочу, чтобы меньше попадалось злых людей, меньше было негатива. А люди относились нейтрально и по-доброму.

– А что, люди относятся плохо?

– Ну, есть негативные реакции, и очень много: «Если есть один ребенок и уже так тяжело материально, зачем же заводить второго?!», «Глупая-дурная, надо было думать раньше» и всё в таком роде. В этой ситуации я стараюсь малознакомым людям не говорить, что у меня второй ребенок есть или будет. Не хочу, чтобы обсуждали, говорили всякое. Потому что материально сложно и морально тоже бывает нелегко. Много осуждения со стороны.

– А за что тебя осуждают?

– За то, что не думала раньше и теперь жду второго ребенка. А раньше я не сильно и боялась – знала, что у меня будет второй ребенок. Просто не думала, что у нас папа так себя поведет. И семья нашего папаши, и бабушка, и дедушка – все отказались.

Так и сказали: «Ты одного не можешь вырастить, зачем решилась на второго?!» И спросили, можно ли что-то сделать, чтобы его не было.

А папу нашего за пять месяцев мы один раз видели – и всё. Он гуляет, и не хочет знать, не хочет видеть. Так что мы сами по себе.

– А друзья у тебя есть?

– Я поняла, что у меня настоящие друзья и очень хорошие – все меня поддерживают. И продуктами, и деньгами, хотя мне, может, и стыдно было. Очень благодарна им за поддержку. И морально меня поддерживали – одна подруга вообще каждый день звонила. Когда одиночество подступает, то очень важно общение. От друзей ничего большего не хочу – доброты хочется не от близких, а от людей просто на улице.

Но самый сложный период у меня, думаю, уже прошел – я всё в себе переварила, уже ведь седьмой месяц беременности. Сложно было осенью, когда папаша наш отказался. Вот тогда друзья меня поддержали, потому что было очень тогда одиноко, конечно. И материально были большие проблемы – приостановили выплату пособия, и я три месяца жила на 130 гривен (чуть больше 300 рублей. – Прим. ред.) и на бабушкину пенсию. Сейчас с деньгами, вроде бы, всё наладилось. А тогда было страшновато и, в общем, тяжело.

Благо, что у меня своя квартира – мне родители ее подарили. Мне есть где жить – наживать детей, семью, и чтобы всё было хорошо.

– Ты понимаешь, какое это счастье, что Бог тебе дает детей?

– Понимаю, но мне немножко страшновато. Во-первых, из-за возраста, во-вторых, что мама у меня уже пожилая – всё придется мне самой потом. Думаю, вырастить бы их, чтобы они поженились, и я спокойно умерла. Когда женщины рожают в двадцать-тридцать лет, то считают, что у них всё впереди.

А в сорок уже задумываешься, чтобы успеть вырастить детей, поставить их на ноги – выучить, женить, чтобы пристроенными они были в жизни.

– А от Бога ты что ждешь?

– Думаю, у меня будет испытание, которое я смогу выдержать. Жду, чтобы все были здоровы, чтобы была благодать. А чтобы больше было милости от Бога, наверное, нужно больше в церковь ходить. Меньше грехов делать, меньше лениться – потому что я ленивая сама по себе. И, может быть, я бы больше добилась в жизни, если бы не была такая ленивая.

И мне было бы легче, если бы кто-то рядом был. Мне хорошо, когда вдвоем, например. Даже если мужчина с какими-то проблемами, но мне проще, чем самой по себе.

– В 18 лет я хотела принца на белом коне, в 25 – путешествовать автостопом, а сейчас мне не хватает денег. Не хватает денег на няню – чтобы можно было ходить на работу и заниматься поисками себя.

Но если серьезно, то больше всего не хватает помощи, когда дети болеют. Я это прочувствовала в полной мере. Особенно если еще мама заболела, то это вообще очень трудно. Не хватает еще одной бабушки, которая могла бы взять ребенка, нет отца, который мог бы посидеть с ребенком ночью. А общечеловеческого понимания мне хватает – все мои друзья помогают по мере возможности.

– А в чем эта помощь заключается?

– Ну, одна моя подруга очень помогает добрым словом. А иногда и не очень добрым, но полезным – режет правду-матку, и мне это очень нравится на самом деле. Иногда, конечно, хочется обидеться, но я быстро говорю себе: «стоп». Она же борщ может в банке передать, когда нет возможности самой сварить.

Помощь разная – приходят посидеть с ребенком два-три часа, когда очень нужно. И такая подружка у меня есть. По хозяйству мужскую работу есть кому сделать и даже игрушки починить. Или в спортивную секцию ребенка пристраивают.

А есть такие друзья, которые и в три часа ночи приезжают и помогают – когда с ребенком срочно нужно в больницу ехать, например.

Друзья постоянно помогают действием, а не только советом. Так что окружающий мир ко мне благосклонен. Хотя, возможно, это иллюзии.

– А на фоне этой благосклонности мира еще какая-то поддержка нужна?

– Наверное, нужна – и даже очень нужна. Нужна поддержка и в детском садике, где хочется других воспитателей своим детям. Которые понимают, что когда ребенок растет без отца, он всё-таки как-то отличается психологически от детей, растущих в полных семьях.

Хотя многое уже есть – то, чего раньше не хватало. Два года назад я ездила по работе в исполком с ребенком, потому что его не с кем было оставить. И это было ужасно. Чиновники смотрели на меня как на умалишенную. А теперь в каждом райисполкоме есть детская комната, куда можно отвести ребенка, и заниматься своими делами. Я еще хочу эксперимент провести и в областную библиотеку сходить – там тоже есть детская комната!

– А моральная поддержка тебе нужна еще?

– Поддерживают только друзья. А на улице маме одной с ребенком трудно: в автобус, например, никто пройти не пропускает. Меня это так ужасает: видят, что на плече висит ноутбук, в руках эта тяжелая трехлетняя девочка. Если место не уступают, это не так уж дискомфортно – ребенок не стремится сесть. Но к детям относятся прохладно. Особенно, если ребенок начинает капризничать.

И кондукторы в транспорте – очень грустное явление. Вместо того, чтобы дать билетик в эту протянутую ручку – она ж так хочет, так жаждет от кондуктора, а не от мамы потом – большинство сует билет мне. Думаю, что всё это от такой затурканности бедных людей, но всё равно обидно.

– А на тебя, одинокую мать с двумя детьми, как общество реагирует?

– Ну, те, кто меня не знает, не реагируют никак. А вот те, кто меня знает, относятся со скепсисом. Чиновники, у которых я оформляю материальную помощь на детей, и бровью не поведут, когда видят, что у меня и у каждого из детей разные фамилии. Никогда никто не отреагировал на этот «букет» с насмешкой. А вот у моих сотрудников – и скепсис, и неприятие, и отношение «сама виновата».

– А ты бы какого отношения хотела?

– Ну, хотя бы нейтрального. Точно так же болеют дети у моей замужней подруги. Но отношение к болезни ее детей, как мне кажется, на работе иное, чем когда у меня, одинокой мамы, болеют дети. Она точно также остается дома, несмотря на то, что есть бабушка.

– А денег тебе только на няню не хватает?

– Денег не хватает катастрофически на всё. И идти с протянутой рукой к государству требует огромных усилий. Я себя чувствовала нищенкой на паперти, когда впервые обратилась в социальную службу за помощью как малообеспеченная семья. Было ужасно неприятно и унизительно, как мне казалось.

Какое-то время я эту помощь получала, потом был перерыв, сейчас опять подала документы. И каждый раз ко мне приходят подписать акт, и каждый раз я очередному юному мальчику задаю вопрос:

«Неужели вы думаете, что за те 900 гривен, что я получаю от государства, можно было за полгода сделать евроремонт в квартире или купить плазменный телевизор?!»

А ведь каждые полгода они приходят посмотреть, ничего ли не изменилось. Тут средств на жизнь катастрофически не хватает.

И очень много денег уходит на школьников – это какая-то черная дыра, куда все деньги идут. На маленьких и одежда дешевле, и едят они меньше. Но главное, чтобы у меня хватило сил и мудрости на всё – чтобы дети были не просто здоровы, а правильно воспитаны и нашли свою дорогу в жизни.

– Хочется, конечно, на кого-то переложить часть обязанностей. Потому что это очень тяжело – всё делать самой. Ухаживать за ребенком, в первую очередь. Когда сын ходит в садик, всё хорошо. Но когда он болеет, а моей маме нужно на работу идти, тогда сложно. Мама моя не может с ним сидеть полдня – устает очень. А нанимать няню дорого. И я не работаю, сижу дома, потому что в садике три месяца был карантин – ветрянка и прочее.

Сейчас, в принципе, не так сложно, как тогда, когда сын родился. Сейчас он взрослее – можно в чем-то договориться, он самостоятельнее. И коляску тяжелую не надо тащить – в магазин без проблем можно зайти. Потому что у нас большинство заведений не приспособлены для посещения с младенцами. Помню, как сапоги хотела купить – чуть не плакала: большинство магазинов – либо ползком вверх нужно, либо в подвал. С коляской туда никак не доберешься.

– Какую помощь и от кого ты хочешь?

– Нужна опора – мужчина, муж. Друзья у меня есть, но они не будут моим ребенком заниматься. И я не хотела бы помощи от друзей – мне абсолютно не удобно их этим обременять. Это исключено. В последнее время наш папа приходит, в пятницу вечером забирает ребенка и в воскресенье утром приводит его домой. Буквально две-три недели мы начали это практиковать, но уже намного легче – я могу хотя бы выспаться нормально.

– То есть тебе особо ничего ни от кого не надо – только бы Бог дал мужа?

– Я двигаюсь в этом направлении. И работу мне подкинули – так что грех жаловаться. Еще пару месяцев назад тяжелее было. И я походила на тренинг, направленный на то, чтобы правильно воспринимать проблемы и правильно к ним относиться. Чуть-чуть вправили мне мозги.