Как журналисты Льва Толстого от школы отлучили

Некоторые отечественные СМИ в очередной раз опровергли Конфуция. Как известно, древнекитайский философ был убежден, что очень сложно найти черную кошку в темной комнате — особенно если ее там нет. Однако журналистам в начале XXI века удается это делать с завидным постоянством.

На сей раз «кошка» найдена в сфере русской словесности: в воссозданном при участии Патриарха Кирилла Обществе русской словесности некоторые критики усмотрели желание Церкви цензурировать список литературы, преподаваемой школьникам. Что же произошло на самом деле? Около четырех часов в открытом для прессы режиме воссозданное общество обсуждало проблемы преподавания русского языка и литературы в современной школе. Выступали преимущественно специалисты-филологи и деятели культуры (из 62 членов общества представителей Церкви в его составе всего пять, включая Патриарха).

Собравшиеся были едины во мнении, что ситуацию с преподаванием русского и литературы в школе надо менять. Говорили о важности увеличения количества часов для изучения этих предметов. Рассуждали о пресловутой вариативности, которая делает присутствие произведений из золотого фонда русской литературы в программе исключительно предметом усмотрения педагога. (Иными словами, теперь каждый учитель вправе определять, будут ли наши дети читать «Горе от ума», «Войну и мир» или «Преступление и наказание».) Полную вариативность критиковали — ведь один человек не может решать судьбу того, что создавало нам общий язык, общее пространство смыслов. Ставили вопрос о подготовке учителей, от профессионализма и вдохновенного труда которых зависит интерес к литературе вообще. Сетовали, что сегодня из еще недавно существовавших в стране 150 педвузов осталось только 33, а система подготовки бакалавров выпускает не вполне подготовленных учителей к детям. Живо, интересно, с болью и заботой дискутировали о насущном…

Но всё это, конечно, слишком нудно, ибо никак не вписывается в модную сегодня в медиа концепцию инфотейнтмент. Куда «вкуснее» «новость» о том, что Церковь добралась-таки уже и до школы и теперь Льву Толстому точно не поздоровится, церковники отомстят за все. Отлучили от Церкви, теперь отлучат еще и от школы. Читабельно, кликабельно, а правда или нет — так разве это важно?

Почему-то некоторые журналисты и «эксперты» (не могу в данном случае без кавычек) не способны — или не хотят? — допустить, что Церковь всерьез озабочена состоянием отечественной школы? Неужели они действительно думают, что Церковь стремится к одному: чтобы все школьники все 11 лет с утра до вечера  изучали единственный предмет — «Закон Божий», ну или, на худой конец, «Основы православной культуры»?

Уважаемые господа, это не так. Церковь обеспокоена состоянием образования в целом, в первую же очередь — преподаванием русского языка и литературы. Я сейчас даже не о том, что, как говорил Бердяев, русская литература ранена христианством. И даже не о том, что знаменитое «поэт в России — больше чем поэт» — тоже отсюда. Русская Церковь связана с отечественной школой не только прошлым, в котором первая создавала вторую, но присутствующей в настоящем тревогой за будущее. Будущее, которое сегодня — и всегда — в первую очередь зависит от того, что происходит со школой, а отнюдь не с курсом доллара.

У Церкви нет задачи поиска еретиков среди отечественных классиков. И обязательный список произведений русской классики никто не планирует передавать в комиссию по канонизации. Нам просто небезразлично, какими вырастут наши дети. На каком языке они будут говорить. Будет ли это язык Чехова, Бунина, Толстого и Достоевского или новояз эпохи пошлой рекламы и клипового сознания. Будем ли мы понимать друг друга, останемся ли в общем смысловом и ценностном поле.

«Нейтральная, благожелательная общественная площадка» — так охарактеризовал Общество русской словесности Святейший Патриарх Кирилл. Мы верим, что получится. Давайте попробуем вместе!