Будни косовских сербов

Нет нужды, думается, перечислять те страдания, которые выпали на их долю только за последние пару десятков лет. Да их и не перечислишь при всём желании. Не дай Бог никому. Можно подумать, что жизнь в условиях постоянных страданий сделала их угрюмыми, вялыми, апатичными и унылыми. Ан нет: жизнерадостности этих ребят может позавидовать любой «успешный». Давайте посмотрим, как они живут в своем Косово.

Вот, например, Сунчица Маркович, жительница большого села Пасьяне, что в Косовском Поморавье, недалеко от города Гнилане. Сам город был когда-то сербским. Сейчас сербскими остались только несколько больших сел вокруг него. В них люди живут, учатся, работают, празднуют. Как живут – об этом мы и беседуем.

– Сунчица, чем отличается жизнь в Косово и Метохии от жизни в других частях Сербии? Есть ли вообще какая-то разница?

– Жизнь в Косово и Метохии сильно отличается от жизни в других частях страны, и не в лучшую сторону. Причина понятна, мне кажется: нет чувства свободы, казалось бы, вполне естественного для любого человека. Начиная с событий 1999 года и по настоящее время это чувство, поверьте, не укрепляется.

Но человек ко всему привыкает, и, как бы это ни было печально, можно сказать, что мы, жители Косово и Метохии, не то чтобы смирились с отсутствием свободы, нет – мы привыкли к тому, что она, свобода, не является безоговорочным и естественным признаком жизни на родине. Это данность.

– Как проходит обычный день в твоем родном селе?

– В Пасьяне? Немного однообразно, монотонно. С утра иду в гимназию, а после уроков возвращаюсь домой, где и сижу почти весь день. Поскольку далеко за пределы села выходить или выезжать небезопасно, приходится искать занятия, что называется, под боком. Вообще-то с этим трудностей нет: друзей у меня много, поэтому уж что-нибудь веселое всякий раз да придумываем. Но больше всего мне нравится быть с семьей: с родителями и братом. С ними еще веселее.

– Как тут обстоит дело с получением образования и профессии?

– Я учусь в предпоследнем классе гимназии. Сразу скажу, не без гордости: учителя у нас хорошие, требовательные, и знания – как теоретические, так и практические – при желании можно получить прекрасные. Вопрос в том, где их потом применить в Косово. Чтобы жить здесь, на родине, в своем доме, со своей семьей, спокойно, мирно и в достатке…

После гимназии я бы хотела пойти учиться на психолога, получить необходимое образование и, соответственно, работать по профессии: мне бы хотелось помогать людям, а их в наших краях немало, которые испытывают стресс, растерянность, страх, неуверенность и другие проблемы, поддающиеся разрешению в работе с хорошим специалистом. И большинство друзей, сверстников тоже будут продолжать образование в университете (он называется Приштинским, но работает в Косовской Митровице, куда уехали все профессора после известных событий 1999-го).

Многие хотели бы заняться чем-то другим – сразу же, например, начать работать. Планов-то много, но, к сожалению, здесь этим планам исполниться трудно, если не невозможно. Единственное условие их исполнения – это либо уехать в центральную Сербию, либо вообще в другую страну.

А мы – домоседы. Мы, видите ли, хотим остаться на родине.

И не из-за косности какой-нибудь, ни в коем случае: мир посмотреть мы тоже не против – просто жить и работать мы хотели бы дома.

– Что держит молодежь сербского Косово на месте?

– К нам приезжает много гостей – и русские, и немцы, и шведы, и т.д. – все они говорят, что здесь, в Метохии, чувствуется какое-то напряжение, будто бы витает в воздухе. Говорят: «Красиво у вас! Потрясающе красиво! Но в этом вашем воздухе, горах висит буквально какая-то неуверенность, а то и страх. Как будто бы одной искры хватит, чтобы всё взорвалось». Вообще-то так и есть – и всё это, на мой взгляд, следствие страданий, которые здесь не прекращаются столетиями. Такой, знаете, постоянный поток страданий – то помельчает, то наполнится, то захлестнет всю землю, как это совсем недавно было.

Но, повторюсь, мы привыкли. Тяжело, не спорю: не знаешь, что будет завтра, даже боишься этого завтра, ну и живешь одним днем – почти как по Евангелию. Почти. Я не знаю, как правильно описать это чувство, тут какая-то смесь постоянного ощущения надвигающейся опасности, окружающей тебя ненависти, напряжения или неизвестности – тут всё и сразу.

Но мы знаем, что есть и надежда, что всё исправится, и главное условие изменений к лучшему – это держаться всем вместе, быть, что называется, своими. Жить настоящей общиной.

Многие из тех, кто потерял надежду, оставили Косово и Метохию, родные дома. Очень тяжело смотреть на человека, потерявшего надежду – пожалуй, еще тяжелее, чем на его разрушенный или занятый кем-то другим дом. Ну а мы живем. И, между прочим, радость в нашей жизни тоже присутствует. Вот радостью мы и живем: когда ты с семьей или в кругу настоящих друзей и подруг – разве это не радость, не счастье? Оттого и силы, наверное, появляются. Радоваться мы умеем – это тоже все замечают.

– Но радость, как я понимаю каждый раз, оказываясь в ваших пределах, – это не самый постоянный ваш спутник? Или я ошибаюсь? И – есть ли поддержка от государства?

– Государство нам помогает по мере своих скромных сил. Совсем недавно в Пасьяне открылась больница (раньше приходилось ездить за 100 км в Митровицу) – это спасение для многих из Косовского Поморавья! Конечно, требуется еще многое сделать, но самое главное – нужна свобода. Я не патетически восклицаю о свободе – просто о ее отсутствии здесь я знаю из своего личного и очень печального опыта, когда в прошлом году на меня напали жители албанских сел.

Думаете, я одна такая? Чуть ли не каждую неделю приходят сообщения о нападениях, о более страшных преступлениях, совершаемых против сербов. Я уж не говорю про постоянные, ставшие привычными оскорбления разного вида – с ними мы сталкиваемся ежечасно.

Немецкие женщины возмущены хамским поведением иммигрантов в центре Европы? Знаете, сербские женщины, также проживающие в Европе, в сердце Сербии, воспринимают, наверное, эти возмущения не только с сочувствием и пониманием, но и с горькой, очень горькой надеждой: «Теперь-то вы понимаете, что происходит у соседей? И так – десятилетия». Без всякого злорадства мы это говорим – просто надеемся на понимание.

– О вашем сербском гостеприимстве ходят легенды. По себе знаю, что это реальность. Нет желания проверить гостеприимство других народов?

– Я говорила о поездках по миру. Сколько себя помню, всегда в нашей семье говорили о России. О том, что мы – один народ, умеющий бороться, грешить, но и каяться. О том, что ненавидим ложь и несправедливость, что всю жизнь боремся за совершенно естественное собственное право – жить на той земле, на которой веками жили твои предки.

Всегда мечтала съездить в Россию, посмотреть на вашу страну. Потому что одно дело – романтические представления о стране и народе, и совсем другое дело – действительность, которая, несмотря на все минусы, может оказаться гораздо интереснее, полезнее и добрее всякой романтики. Но пока у меня ничего не получилось с поездкой. Сижу дома. Ну и ладно: привыкла. Ведь наша цель – остаться на родной земле, чтобы не опозорить ни предков, которые тут жили, ни детей и внуков, которые, дай Бог, тут будут жить. Но съездить в Россию всё равно хотелось бы.

– «Не хлебом единым…» – есть ли в Пасьяне действующие храмы? Посещают ли их?

– Каждое воскресенье и по праздникам в нашем Преображенском храме служит литургию отец Срджан. В Метохии, даже здесь, в Косовском Поморавье, было множество монастырей, но, как вы знаете, большинство из них сейчас уничтожено, разрушено до основания.

Неподалеку от Пасьяне есть одна действующая обитель во имя святого архангела Гавриила, или монастырь Драганац. Как и всё в Метохии, это место историческое: Драганац – задужбина (задужбинарство – жертвование на благотворительные цели. – Прим. ред.) святого князя-мученика Лазаря, того самого, который руководил сербским войском во время Косовской битвы в 1389 году. А построил князь этот монастырь в благодарность за рождение своей дочери Драганы – поэтому и монастырь Драганац.

В наши дни, во время террора, там жил замечательный монах отец Кирилл, который восстанавливал обитель в одиночку, каким-то чудом оберегал ее от разрушения, от постоянно покушавшихся на нее людей. Сейчас монастырь восстановлен, там несколько монахов.

Кроме этой малоизвестной, наверное, большинству обители, которая находится в Поморавье, в Косово и Метохии есть и другие, гораздо более известные: Высокие Дечаны, Печка Патриаршия, Грачаница, церковь Богородица Левишка, которые находятся под защитой ЮНЕСКО. Поездки в эти монастыри нам организовывала школа в разные годы.

Едешь в автобусе, а спереди и сзади – бронемашины для охраны.

Если без охраны, то может быть опасно: бьют не только стекла. А мы сидели себе в автобусе, смотрели в окна, шутили, смеялись – экскурсия!

– У вас преподают в школах религию?

– В школах у нас идут уроки по православию, но, к сожалению, говорят о том, что их собираются упразднить. Это печально. И это, по-моему, идея министерства образования.

– Собеседникам и читателям в России, на Украине и в других частях света что-нибудь пожелаешь? Мы так переживаем из-за кризиса…

– …Не унывать. Ценить семью. Любить друг друга. И, да: приезжайте в Косово и Метохию!

Сколько таких сел, как Пасьяне, в Косово! Сколько историй. Сколько «обычных, немного монотонных дней». Как-то стыдно унывать, если честно. Кризис у нас…