Три Николая. О сельском служении

Мы медленно ползем по разбитой дороге. Наш водитель Саша смиренно огибает колдобины, в душе, судя по всему, восторга по этому поводу не выражая. «Тише едешь – дальше будешь», – усмехается кто-то. «А декабристам по-другому говорили, – подхватывает отец Николай. – Дальше едешь – тише будешь». Вот такой он, батюшка Николай Белов. Все у него с шутками да прибаутками. На любой случай они находятся. Может, вот за этот самый неудержимый оптимизм и помог ему Господь совершить настоящее чудо: своими руками, фактически одними – крепкими, натруженными и умелыми – построить храм! В том самом месте, что прежде называлось селом Шуда.

По течению речки с одноименным названием раскинулись многочисленные деревеньки, до девяностых годов прошлого века очень людные. Шуда была когда-то самым крупным населенным пунктом – центром волости. Здесь стоял храм, было духовное училище, тут сидело волостное начальство, жили учителя, врачи, купечество. При советской власти репрессировали местного священника и дьякона, да и еще многих, училище закрыли, волость упразднили. Село начало безлюдеть. Сейчас в списке населенных пунктов Варнавинского района вы даже не найдете такого названия – Шуда.

Теперь эта местность приписана к соседним Горкам. А отец Николай мечтает вернуть селу историческое название.

Мы остановились возле зеленого пригорка, венчает который деревянный храм, и отец Николай, выбравшись из машины, знакомит нас с окрестностями. Вот ветхий дом, вот еще один. Здесь, где куча кирпичей, когда-то стояло здание духовного училища. Сам отец Николай тоже живет в недальней деревне Антонихе.

– Тут у нас в Горках была ГУЛАГовская контора, – рассказывает священник. – Знаменитая Лидия Русланова здесь сидела. Агата Легова – такое было ее настоящее-то имя. А за что попала? Частушку одну спела, а кто-то принял как намек на советскую власть.

Шуда давно опустела, а другие деревни-то жили, – продолжает батюшка. – У нас в Антонихе в 1988 году, когда я начал строить церковь, в каждом дому народ был. Садик полон, школа начальная…

Храм отец Николай помнит с детства. Когда он учился в школе, купол еще был, и колокольня стояла целая. Церкви не стало в семьдесят третьем году. Директор местного совхоза решил тогда дорогу отремонтировать – стройматериалы-то, кирпичи, если церковь взорвать, под рукой. Привез взрывников, стал и местных звать на помощь. Но, к их чести, никого убедить не мог, пришлось обходиться силами наемников.

– Мы как раз тогда картошку копали, – вспоминает священник. – Раздался взрыв. Поднялась она тогда на метр от земли, церковь-то, и – рухнула. Сначала кирпич все продавали. Из щебня дорогу сделали… А директор совхоза тяжело умирал. Позвал меня (я уж в сане был) и просил прощения. За церковь.

В пустом храме пахнет сухой травой. Она просторная, церковь Николая Чудотворца. Простые рубленые стены с иконами самого разнообразного письма. Их отец Николай собирал чуть ли не со всей области. Из тех, что когда-то, до закрытия в 1937 году, украшали стены церкви, батюшка нашел только одну иконостасную – Андрея Первозванного.

– Я шести лет без батьки остался, – знакомит отец Николай с биографией, удобно усевшись возле свечного ящика. Он большой, немного грузный, чернобородый и с густым басом. «Какой типаж!» – сказал бы, наверное, режиссер Якин.

– Отец с войны пришел весь израненный, контуженый, в пятьдесят третьем умер. Ни обуть, ни одеть нечего. О-ой! А искра-то Божья всегда была. Уж я любил больно слушать, как старушки молятся. Они в котором доме соберутся, а я встану под окошком и слушаю. В школе учился – все с крестиком ходил. И в армии. В карман положил да пришил к гимнастерке, никто и не видит. Крещен был бабушкой. А уж крестился я по делу-то в молельном доме у нас. Когда старостой был, когда открылся приход. Церковь-то мы строили, а пока домишко старый купили, там молились.

Церковным старостой, потом священником Николай Белов стал, в общем-то, неожиданно для себя. Как говорят, скорбями… Здоровый сорокалетний мужик. Никакой работы не боялся: и плотник, и столяр, и скотины полный двор (он и сейчас, практически единственный в Антонихе, корову держит). Из армии пришел – сам дом себе построил… И вдруг – инфаркт.

– Увезли в Варнавино, – вспоминает отец Николай. – Врачи что ни делают – никаких сдвигов. И вот полубред-полуявь: бегу, а на меня падают амбары, овины… И человек мне явился в черном облачении. Это Николай Чудотворец был. Велел церковь на Шуде восстанавливать. Я обещался, и через неделю на ноги встал. И не тороплюсь выполнять обещанное. Завтра да послезавтра – так лентяи говорят. И опять тот же самый человек в черном облачении ко мне приходит: «Раб Божий Николай, ты обещал. Почему не выполняешь?» Во сне это мне. Я проснулся, разбудил Веру и заревел горько. А как могут звать жену у священника? Только Вера. Вера Николаевна. Говорю ей: «Обещал церкву строить, когда болел-то. А как зажило, так и не спешу». Все, думаю: два раза есть – третьего не жди. Вот с этого и началось все.

Пошел Николай Белов к митрополиту Николаю (Кутепову), благословился. Владыка его поддержал. И начал Белов подписи собирать, по инстанциям ходить. Это был 1988 год. Храмы только начинали возрождаться, а у себя в районе Николай Белов оказался первопроходцем. Местная газета даже заметку о нем опубликовала. Под названием «Не от мира сего». Это еще что! Некоторые чуть ли не у виска пальцем крутили. Сколько ж тогда пришлось ему вынести, сколько раз руки опускались… Однако о том, чтобы бросить дело, он и не помышлял даже.

– Сделал я планировку трактором, лесу выпросил бесплатно у мужиков на Быковом бору за речкой Шудой. В нашей-то стороне многие лесом занимаются. А тогда гуцулы приезжали на заработки. Они были народ верующий. Три года храм рубили, только рубили… Все сам, ни дня не было, чтобы я не на стройке. Наш род весь какой – санники, колесники, тележники, дуги гнули, кадки делали…

А приход-то образовался какой? Я да бабушки. Вот в основном все сам и рубил. Помогали мужики некоторые. Но как? Поднесешь стопочку перед работой да две после – вот и пошел народ. Христа ради не пошли, а за брагу пошли! Вот как население-то было от веры отучено. Сын старший, Василий, мне здорово помогал, весь сруб со мной делал – снизу доверху. А Вера у меня сначала была противница такому рьяному строительству. Ведь я ни копейки домой не приносил, все деньги копил на храм. Она дома хлеб испечет, а я буханку, а то и две – плотникам. И она сначала ругалась, а потом в ногу со мной пошла. Я думаю: «Ну вот. Моя баба ума накопила», – батюшка улыбнулся.

В общей сложности отец Николай Белов строил храм во имя святителя Николая Мирликийского одиннадцать лет. Сначала жители Шуды и окрестностей смотрели на стройку как на причуду. Потом помогать потянулись. Освятил церковь митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай 27 мая 1999 года.

Преодолев несколько пролетов лестницы, вырываемся из полумрака на свет и солнце – к колоколам. Какой простор! Отсюда сверху вид открывается необыкновенный. За опустевшей Шудой (теперь уже всего в несколько домов) тянутся бескрайние леса. И как много неба!

– Когда стройка, чувствую, к концу, – вспоминает настоятель Никольской церкви, – пошел опять к митрополиту Николаю: «Владыка святый, выручай. Храм первый в районе, а звону ведь нет…» Он мне колокол дал. А самый-то первый – это вот рында китайская, с корабля, – отец Николай указывает на небольшой колокол, – из армии привез. Я там понтонные переправы строил через Амур и Уссури. Была, понимаете, какая-то мечта или предчувствие, что все вернется на круги своя.

Другой колокол мне мужики дали. А раз кричат: «Николай, в заготконтору какой-то чудак привез колокол. Большой, только жербий, кусок-то есть, выбит у юбки». Починил. Вот так по народу собирал их. По всей, считай, области. Помню, по пояс по болотине шел, колокол тащил. Ой, сколько принял я страданий за эти одиннадцать лет… Но не велел Господь тужить, велел займовать да жить (эта присказка у него с уст не сходит). И поддужные тут у меня есть колокольчики, видите.

Поплыл звон над опустевшей Шудой. Никогда – ни тогда, когда искал колокола и иконы, ни тогда, когда махал топором, ни после, когда сидел за трапезой с владыкой Николаем в день освящения храма, – не помышлял Белов о священстве. Как раз в тот день, 27 мая, узнал он, что за строительство храма награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством». И тогда же за трапезой митрополит Николай сказал Николаю Белову, что священников не хватает. Храм построил – теперь служить бы самому. А строитель: «Да я же недостоин». Только когда сменилось на Шуде несколько священников, решился приходской староста принять сан. Рукоположили его зимой, на Николу.

– Приход-то большой, – качает головой отец Николай. – А пока храм строил, старики многие поумирали, а молодежь в поисках работы вся разъехалась. Народ только по праздникам.

Но отец Николай каждое воскресенье служит литургию. Иногда в пустом храме. И уже несколько лет без зарплаты. Во славу Божию. Ведь не велел Господь тужить… Знает сельский батюшка, что благодатны его труды, что не просто так велено ему было возродить эту церковь. Значит, нужна она. Значит, угодно Богу, чтобы звучала молитва за людей, за страну, за землю эту. Звучала именно здесь, на Шудской стороне.