Патриарха Алексия II вспоминает отец Илия Кокин – в прошлом иподиакон Святейшего

 

– Отец Илия, более пяти лет вы были иподиаконом Святейшего Патриарха Алексия II. Как вы им стали? Как вообще проходил отбор в патриаршие иподиаконы?

– Я учился в Московской духовной семинарии, и вот, в самом начале третьего класса, когда семинаристу кажется, что он уже во всех подробностях знает, как сложится его дальнейшая судьба, жизнь кардинально изменилась. Мне дали новое ответственное послушание – быть иподиаконом у Святейшего Патриарха Алексия II. В тот год иподиаконский состав покинуло сразу несколько ребят, и руководству семинарии было поручено найти им замену.

Каковы были критерии? Могу лишь предположить. Человек должен неплохо учиться – это имеет практическое значение. Во-первых, иподиакону приходится часто пропускать учебу – фактически мы становились заочниками, и нужно было как-то умудряться наверстывать пропущенное. Во-вторых, и это, наверное, самое, важное: иподиакон не должен «тормозить» на Патриаршей службе, особенно на Пасху и Рождество, когда богослужение транслируется на всю страну. Еще один важный навык: нужно уметь петь, потому что в некоторые моменты на Патриаршей службе песнопения должно петь духовенство. Бывали даже случаи, когда иподиаконы вместо хора пели всю службу.

– С каким чувством вы восприняли известие о своем новом послушании?

– Наверное, нечто подобное почувствовал Юрий Гагарин, когда ему сказали, что он полетит в космос. Хотя это неудачный пример: Гагарин к полету в космос долго готовился, а я к иподиаконству у Патриарха – нет.

– Иподиаконы есть у каждого архиерея, а в чем специфика несения иподиаконского служения при Предстоятеле Церкви?

– Каждый архиерей, продолжая дело святых апостолов, много путешествует. Епархиальный архиерей – в границах епархии, а Первосвятитель – по всей стране и даже по всему миру. Мне посчастливилось сопровождать Святейшего в такие страны, в которые я бы вряд ли когда-нибудь выбрался сам, например в Японию. Это одно из положительных отличий. Но есть и вполне очевидные отрицательные моменты: если ты допускаешь ошибку на Патриаршей службе, ее увидит намного больше глаз, чем на службе у епархиального архиерея.

– Что было для вас самым трудным и самым легким в вашем служении?

– Так уж вышло, что я по натуре не самый дисциплинированный человек, но при Патриархе разгильдяйство недопустимо, он и сам был человеком железной самодисциплины. Постоянное чувство ответственности заставляло держать себя в тонусе. Это была достойная школа, сопоставимая, наверное, с армией. А самым легким, или, лучше сказать, самым утешительным было наблюдать, как Святейший молился. Три года из пяти я был книгодержцем: моей обязанностью было держать Чиновник – книгу, по которой Святейший читал молитвы за богослужением, то есть каждую службу я на расстоянии одного шага мог наблюдать, как Первосвятитель молился, – это тоже потрясающая школа, но уже не дисциплины, а молитвы.

– Насколько Святейший Патриарх участвовал в вашей жизни и в жизни ваших сослужителей? Знал ли он о ваших трудностях и радостях?

– Кстати, вот пример того, какой была молитва Святейшего. У одного иподиакона тяжело заболела сестра, она прошла обследование, и ей предстояла серьезная операция. Иподиакон рассказал об этом Патриарху, и он стал молиться за девушку. А когда та пришла на последнее обследование перед операцией, врачи, к своему великому удивлению, ничего не обнаружили. Когда подобные вещи рассказывают о каких-нибудь «знакомых знакомых», верится с трудом, но героев этой истории я знаю лично.

А вот пример уже из моей жизни. По прошествии нескольких лет после диаконской хиротонии я столкнулся с очень непростой жизненной проблемой. Есть немало мудрых и опытных священников, но тут дело касалось канонов, поэтому я подумал, что самым правильным будет взять благословение у Первосвятителя, ведь он, кроме всего прочего, еще и Московский епископ. Он принял меня, по-отечески выслушал и дал весьма ценный совет, которым я затем воспользовался. А было это буквально за три недели до кончины Святейшего. Я благодарен Богу за то, что мне была дана возможность повидаться с Патриархом на прощание.

    

– Вы можете вспомнить какую-нибудь необычную или поучительную историю, связанную с вашим служением?

– Таких историй было немало, но некоторые из них мне особенно дороги. Как-то мне довелось сопровождать Патриарха во время его визита на Валаам. В какой-то момент наместник монастыря привел Патриарха к себе в покои, а сам ненадолго отлучился, чтобы дать необходимые распоряжения. В его кабинете остался только Святейший, я и келейник наместника – молодой послушник. В кабинете стоял большой аквариум, а надо сказать, что Патриарх очень любил животных, при его резиденции в Переделкине даже был небольшой скотный двор, и Святейший любил проводить там свободное время, общаясь со своими питомцами. Так вот, Патриарх увидел рыбок и стал внимательно их разглядывать, потом начал расспрашивать послушника о том, как он за ними ухаживает. И когда выяснилось, что в этот день послушник еще не кормил рыбок, Святейший изменился в лице и как-то совершенно по-детски спросил: «А можно я их покормлю?» Меня тогда поразила не столько эта детская непосредственность Патриарха, сколько удивительное смирение: он, Предстоятель Церкви (!), спрашивает разрешение у послушника.

– Как часто менялись иподиаконы у Патриарха? Знаете ли вы, где служат сейчас ваши сослужители, поддерживаете ли с ними связь?

– По-разному бывало, но в среднем иподиаконское послушание продолжалось лет 5–7, пока шла учеба в семинарии и академии. Сейчас ребята служат в разных местах, кто-то, как я, остался в Москве, кто-то отправился проходить свое служение на родине – не все иподиаконы были москвичами; а некоторые сейчас служат далеко от дома, например в Германии или даже в ЮАР. Конечно же, не все ребята, теперь уже – отцы, до сих пор тесно общаются, но лично у меня самые близкие друзья – бывшие иподиаконы Святейшего. Мы с ними регулярно видимся и еще чаще созваниваемся. А с остальными мы тоже регулярно видимся, когда собираемся в Богоявленском соборе на панихиде по Святейшему Патриарху. Такие панихиды совершаются несколько раз в году – на именины (25 февраля), в день интронизации (10 июня) и в день кончины (5 декабря) Первосвятителя.

Святейший часто говорил на проповеди о том, что молитва не знает расстояния, искренняя молитва моментально способна соединить человека с Богом, а если мы молимся за другого человека, то и с этим человеком. Это всегда чувствуется, когда мы молитвенно поминаем почившего Патриарха.