5 ноября исполняется 50 лет со дня смерти знаменитого советского актера Евгения Урбанского. Одна из самых ярких его ролей — роль Василия Губанова в фильме «Коммунист» режиссера Юлия Райзмана. О достоверности и противоречиях образа Василия Губанова читайте в новой колонке Владимира Гурболикова.

 
Скажу парадоксальную на первый взгляд для православного христианина (коим являюсь) вещь: я полностью верю такому образу коммуниста. Сейчас стали считать, что коммунисты (особенно на фоне офицеров Белой гвардии) — это какая-то масса роботов-муравьёв и маньяков. Но если так, то они не смогли бы победить и удержаться у власти в огромной стране почти на век. Нет! История эта правдива: коммунисты сплотили людей ярких, горячих и верных. Способных на героизм и на мученичество. И «Коммунист» — история именно такого, реального героя и мученика. Но это ещё и история катастрофы. Это — трагедия.Как всякое гениальное произведение, фильм, сам того не желая, высветил главное противоречие образа коммунистического борца и страдальца. Да, он готов пахать, он открыт и горяч, он смерть принимает лицом к лицу… На фоне такого устройства жизни вокруг, что единственный способ добыть для ударной стройки гвозди — только «телефонное право» (то есть тот самый блат)! Способен на это только начальник (в фильме — лично Владимир Ильич Ленин),  и только по блату! В картине эта дикость списана на разруху — но ведь дело-то было не только в ней, но и в самой политике «военного коммунизма», который довёл бюрократизм в РСФСР до полнейшего абсурда.

Сейчас ответ на эти вопросы очевиден: на стороне власти большевиков была не только искренняя новая вера, но и сила оружия, и максимальная, нескрываемая жестокость в достижении своих целей. Люди пытались сопротивляться не по причине жадности и тупости. Но потому, что альтернативой сопротивлению было полное разрушение мировоззрения, уклада, веры и идеалов, а вместе с тем — систематическое ограбление, аресты и угроза голодной смерти.

Фильм снят в иной плоскости. Здесь вера «истинная» противостоит животным, низменным страстям. А в подлинном, историческом, измерении мы видим конфликт намного более сложный, где на месте Коммуниста мог быть Крестьянин, Казак, Священник, Офицер… И для меня очевидно, что вера, которая вела Коммуниста оказалась в конечном итоге, ужасной ошибкой, заблуждением, из которого до сих пор не удается найти выхода: слишком уж чудовищным оказался удар по всем базовым устоям, от отношений в семье до политической культуры и философии власти. Но в фильме перед нами прежде всего — мученик. И парадокс, что само сочувствие ему — показатель невероятно крепкой связи с христианской традицией, где блаженны плачущие и гонимые, и моральная победа достигается никак не грубой силой, не силой оружия.

Есть, впрочем, в образе Коммуниста одна очевидно не-христианская черта: он все же вор чужой жены. Это, кстати, характерный, хотя и подзабытый элемент революции — сознательная попытка разрушить традиционный институт брака. Кино представляет нам вполне живую историю, в которой веришь, что это чисто человеческая драма, что если и есть у Коммуниста вина, то самая малая. Это житейская драма, пусть и с социальным оттенком. Причем она близка множеству зрителей, поскольку на протяжении нескольких поколений очень многие женщины у нас либо оказались вдовами, либо хуже — были преданы мужьями. И понесли в-одиночку всю тяжесть жизненного выбора, заработков, воспитания детей. Это очень понятно и увы, присутствует в судьбах миллионов.

Но одновременно все же тут и метафора: развилка дорог, одна из которых ко храму, а другая в город, к «новой жизни»… Зритель фильма видел, что избран путь, о котором, видимо, мечтал бы Коммунист для своей семьи. Да, многие наши семьи прошли этой дорогой. А затем, очень часто, вспомнили и о храме. И надеюсь, испытали благодарность ко всем нашим женщинам. И в том числе тем женщинам, которые одни, презираемые и непонятые, сохраняли верность Церкви в течение семидесяти лет героических подвигов и трагических ошибок… И молились. В том числе, кто-то из них — за своего Коммуниста.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.