Игумен Филипп (Симонов). В кризис уже никто ни за чем не бежит

Ничего нового не произошло. Кризис той экономической модели, которую называют экономикой потребления, модели, основанной на инфляционном росте экономики, продолжается и углубляется. Эта модель основана на постоянном росте цен, постоянном обесценении денег, постоянной необходимости подкачивания экономики новыми деньгами через кредит, чтобы потребители могли потреблять в расширяющихся масштабах, а производители – соответственно, производить в расширяющихся масштабах и получать растущую долю прибыли.

Эта экономика засбоила в видимых выражениях в 2008 году, а внутренне, еще не очень заметно на поверхности воды – на рубеже 1990-х и 2000-х годов (одним из свидетельств этого невидимого пока сбоя стали взрывы «башен-близнецов» и последовавшая затем военная истерия в США – попытка преодолеть кризис через милитаризацию экономики, ведь именно военный ее сектор дает больше всего инноваций, потребляет массы сырья и фактически тянет за собой всю экономику).

К сожалению, никаких принципиальных мер по этому вопросу никто не предпринял, никакой новой модели экономического роста не появилось. Напротив, начались попытки решить проблему, как обычно, за счет трудящихся – через сокращение социальных расходов (медицина, образование, социальное обеспечение). За все, конечно, надо платить – а где взять?

Народ кое-где пытался выйти на улицы, чтобы защитить свои вековые социальные завоевания. Там, где правительства испугались, начались внешние заимствования, чтобы поддержать бюджет, но очень скоро они вылились в кризис внешнего долга, который стал одной из частей кризиса модели. Начались попытки расхлебать этот кризис – но почему-то как отдельный кризис, а не часть более серьезных событий. И – все теми же методами, которые оказались совершенно безрезультатными. Пожар никто не заливал, все дружно смотрели на него и повторяли мантры неолиберальной экономической теории, полагая, видимо, что если в пожар добавить бензина, все потухнет – ведь бензин же жидкость…

Да, жидкость. Только нужна была другая жидкость – вода, а вот о ней-то никто и не подумал.

Мы с вами – часть мировой экономики. Наши правительства в течение 25 лет этого очень хотели, страстно добивались новых интеграций, перезагрузок, ВТО и прочего. Только часть – страдательная, ничего не решающая, именно в качестве такой части наши «друзья по перезагрузке» нас в эту глобальную модель втягивали: мы – сырьевой придаток развитых экономик. Нас убрали как конкурентов-производителей почти со всех рынков. Нас привязали – и мы с удовольствием привязались сами, решив, что «тучные годы» будут навсегда, – к нефтяным ценам, которые стали главным регулятором и нашей экономики, и курса нашей национальной валюты.

Последствия мы теперь наблюдаем во очию нашею. Что говорили раньше на ухо внутри дома, теперь провозглашается на кровлях (Лк. 12, 3).

Только пока что – именно говорят, но ничего принципиального не делают: одни организуют мониторинг, другие пишут антикризисные законопроекты (кризис, конечно же, – в нашей юрисдикции, мы ему закон напишем, а он тут же бросится его выполнять), третьи готовятся запретить мыло и зубную пасту, другие режут бюджет, подрубая последние основания для экономического роста.

А валюты от этого на рынке не прибавилось, золотовалютные резервы кончаются, денег в бюджете – кот наплакал, кредит дорогой, а потому производство во всех отраслях мало-помалу сворачивается, коровы для импортзамещения почему-то моментально в нужном количестве не рождаются и сады с яблоками не возрастают, несмотря на письменные усилия законотворцев, а цены, наплевав на мониторинги, упорно растут.

В этих условиях новый виток девальвации был вопросом времени. Время пришло.

И самое примечательное в нашем сегодняшнем случае – отсутствие паники. Никто никуда не бежит, как в прошлом декабре, в обменники нет очередей, никто не покупает по десять телевизоров… Просто потому, что у народа нет денег. Деньги кончились, у многих – даже на еду: как установили на прошлой неделе социологи, существенная часть населения либо сокращает своей рацион, либо тратит на еду остатки сбережений.

Да и бежать в очереди уже поздно: на курсовом пике покупать валюту – себе в убыток, раньше надо было думать.

А нести остатки денег в банки – страшно: собственно, в рамках общего кризиса модели идет и банковский кризис, ЦБ с завидной периодичностью отзывает лицензии – значит, банки с завидной периодичностью нарушают законодательство, пытаясь решить свои проблемы или за счет вкладчиков, или перекладывая заботы о вкладчиках на «Агентство по страхованию вкладов», средства которого тоже ограничены. Так что, неся деньги в банки, надо смотреть – в какие. И не надо обольщаться процентами – обычно падают первыми те, кто обещает повышенный процент, строя очередную «пирамиду». И точно помнить: в случае чего законом вам гарантирован только миллион четыреста тысяч, и возвратят только сумму вклада, никаких процентов. Кто к этому готов – вперед.

Что же касается валютных вкладов – это игра с государством. Пока, как ни странно (для мировой практики странно) они разрешены, хотя в стандартной логике внутри страны должна обращаться только национальная валюта. И остается только гадать, как долго в наших границах будет действовать загадочная иррациональная логика «русской души», заботящаяся о валютных накоплениях тех, у кого они есть.

Как-то странно пустеет Рублевка. Куда ни глянь – «продается»… У кого денег достаточно, на какое-то время хотя бы, предпочитают решать проблему так. Значит, либо есть деньги, чтобы жить где-то, либо там есть работа – без этого надо быть круглым дураком или русской интеллигенцией, считающей почему-то, что она – везде к месту и везде ее должны кормить, а потом искренне не понимающей, почему «там» оказалось хуже, чем дома, и почему нас никто нигде не ждет, что – исторически доказанная правда.

Как бы то ни было, надо обустраивать свой дом. Только для этого нужны, во-первых, грамотный проект и, во-вторых, хорошая бригада, которая займется именно его осуществлением, а не будет красть у вас вами же купленные стройматериалы. Иначе или крыша сложится в самый неподходящий момент, или зимой замерзнем, потому что стены тонкие, а топить дорого, да и нечем.