Архимандрит Димитрий (Байбаков): «Божии дела нереализованными быть не могут»

Все, кто его знает: и друзья, и враги (а врагов у православных монахов, как вы знаете, немало) – сходятся в одном: он профессионал, и Профессионал с большой буквы. Когда я пришел к нему с пилотным номером «Покрова», он просто спросил: «Когда вы можете приступить к работе?» – «А когда можно?» – «Лучше с завтрашнего дня!» И уже к вечеру в редакции стоял новый стол и новый компьютер. Но не это главное. Главное, что отец Димитрий предоставил нам полную свободу в работе над газетой. Для многих журналистов, особенно православных, это звучит как откровение. Какую еще свободу? Вы хотите сказать, что не обсуждали с руководителем стратегии развития, темы номера, не утверждали планов и заданного курса? Нет! Нет! И еще раз нет! Как старый капитан, управляющий огромным кораблем, не лезет на ванты, чтобы проверить, как завязаны узлы, и не бегает на камбуз, чтобы попробовать, какой сегодня у кока обед, так и отец Димитрий доверил нам самим делать свою работу, почти не вмешиваясь в творческий процесс. Дело капитана – вести корабль. Дело матросов – вязать узлы и ставить паруса. Каждый на своем месте и каждый занимается своим делом. Умный капитан это знает, глупый тонет.

Мы предлагали. Он соглашался. Или нет. Он мог улыбнуться или просто сказать: «Понты». Но не указывал и не поучал. Мы могли напечатать на первой странице фотографию Президента В.В. Путина, звонившего на колокольне, с подписью «Валаамский звонарь» или фото идущего на коленях в крестном ходе старика с иконами и подписать «Русские идут!», и это было уместно и нормально. Так же, как и фото зевающей девушки рядом с инвалидом и подписью «Если рядом кому-то плохо – не зевай!» Для нас не было ничего ужаснее, чем сусальное православие в музейных тапочках с петухами, и отец Димитрий это прекрасно понимал. Молодых не интересуют красивые рассуждения, молодым нужно или всё, или ничего. Вера – это огонь, это купина неопалимая, это свобода говорить с Богом, глядя в глаза, и не сгорать. И если вы этого не понимаете, вам не нужно делать православные молодежные газеты. Зря потратите бумагу. Читать их никто не будет.

Когда Святейший первый раз в истории приехал в Екатеринбург, только благодаря отцу Димитрию мы провели акцию «Задай свой вопрос Патриарху» в десяти ведущих вузах города, где любой без исключения студент независимо от своих религиозных убеждений и взглядов мог задать Патриарху свой вопрос. Это не были специально отобранные православные тимуровцы и отличники в отглаженных рубашках, это был чистый неформат. Многие нам тогда говорили, что это не уровень Патриарха – участвовать в подобных интервью, а мы говорили, что вы путаете Святейшего с председателем ЦК КПСС, читающим по бумажке. Отец Димитрий нас поддержал, и этот неформат оказался тем искренним живым разговором студентов со своим Патриархом, который все поняли и оценили.

Говорят, счастливые часов не наблюдают. Он приезжал в редакцию рано утром, а уходил одним из последних. Рабочий день отца Димитрия продолжался ровно столько, сколько нужно, чтобы всё успеть. И этому не могли помешать ни голод, ни болезнь, ни стихийные бедствия. В ночных киосках всегда продается «Горячая кружка», от простуды есть растворимый аспирин, а «Православная газета» выйдет, даже если небо упадет на землю.

«Православная газета», издаваемая уже четверть века, была первым камнем, который он заложил в основание одного из лучших в России православных медиа-холдингов. Сегодня под маркой издательского отдела Екатеринбургской митрополии выходят газеты, журналы, книги, тираж которых – более 30 миллионов, и православный телеканал «Союз», вещающий во всем мире.

Телеканал «Союз» стал первым российским по-настоящему народным телевидением. В отличие от того же «Общественного Российского Телевидения», которое финансирует государство, телеканал «Союз» существует только благодаря пожертвованиям телезрителей. И в этом принципиальная разница. Бюджетные деньги будут всегда, а свой кошелек часто бывает пустым. И если люди вот уже десять лет голосуют своими кровными за «Союз», значит, телеканал им нужен. Это доверие высшей пробы, которое не завоевать красивыми словами или громкими лозунгами.

То, что православные люди в нашей стране захотели иметь свой телеканал, тоже о многом говорит. Общество устало от бесконечных пустых сериалов, реалити-шоу и грязи современного телевидения. И появился «Союз», где как в зеркале отразилась другая, тоже настоящая, но хорошая жизнь – жизнь с Богом. Телеканал может нравиться или нет, но это реальное свидетельство нашей Церкви в современном бездуховном мире. Свидетельство о Христе и истине нашей веры. Я это понял, когда мои знакомые из Израиля и Франции рассказывали мне, что у себя дома они смотрят «Союз». Они узнают о Православии, о святых и монастырях, слушают отца Димитрия за тысячи километров от России. И для них это настоящее духовное событие.

Отец Димитрий родился в маленьком городке Талица, что в Свердловской области, на родине легендарного советского разведчика Николая Кузнецова. Когда придет время поступать в медицинский институт, на конкурсе ему добавят один балл за то, что он из сельской местности. Его родители – простые люди. Мама – бухгалтер, папа – столяр. Они с детства воспитали в сыне привычку к труду, терпение и настойчивость. Уже со второго класса маленький Дима начал проявлять серьезный (насколько это возможно для семилетнего мальчика) интерес к химии. Он подружился с преподавательницей Тамарой Дмитриевной и вскоре стал завсегдатаем школьной лаборатории: здесь ему давали смотреть книжки с разными формулами и позволяли присутствовать во время опытов. Но к работе с реактивами все-таки не допускали. Поэтому практическую часть занятий он проводил в укромном месте с купленными в аптеке лекарствами. Лекарства он толок, смешивал, растворял в воде, внимательно наблюдая за изменениями. Результаты опытов аккуратно заносились в тетрадку. Уже в пятом классе Дима стал победителем химической олимпиады среди старшеклассников и получил заслуженное прозвище Менделеев. На почве интереса к непознанному и тайному у Димы появилось новое увлечение: микробиология. Теперь его можно было найти в бактериологической лаборатории местной санэпидстанции или инфекционном отделении районной больницы.

А еще была большая любовь к Алле Борисовне Пугачевой и ее песням. Из-за которой он однажды ушел из дома. И к Евтушенко. Тогда его поэтические сборники достать в Талице было просто невозможно. И Дима ходил в читальный зал библиотеки, где брал ксерокопии книг любимого поэта и старательно переписывал стихи в большую тетрадь. Своими увлечениями он щедро делился с одноклассниками. Учился Дима хорошо, и, как в те времена было принято, стал и октябренком, и пионером, и комсомольцем. Он вступил в комсомол не потому, что так надо, а по убеждениям, искренне считая (читайте роман Н. Островского «Как закалялась сталь») эту организацию объединением передовой молодежи. Став заместителем секретаря комсомольской организации школы по идеологической работе, комсомолец Дима принялся добросовестно изучать атеистическую литературу и труды В.И. Ленина. Искренняя убежденность в правоте учителей коммунизма и твердое желание через их труды разобраться в окружающей действительности сыграли с ним злую шутку. Критика Священного Писания оказалась совершенно ненаучной, предвзятой, а главное – непроходимо глупой. И тогда он решил обратиться к первоисточникам. Для чего отправился в старейший в Талице храм Петра и Павла, чтобы взять у священника Евангелие. Храм, несмотря на окружающую советскую действительность, никогда не закрывался и в определенных «малосознательных» кругах общества пользовался популярностью. После разговора настоятель вручил ему Библию. Как известно, враг всего хорошего не дремлет: Библию нашла мама и отнесла в райком партии. Ее там внимательно выслушали и сразу завели дело о церковной пропаганде среди молодежи. Ладно бы у советского подростка нашли «Плейбой» или записи Би-Би-Си, это было бы понятно. Но Библия? Поднялся скандал, после которого священник вынужден был уехать из их маленького города. Но главное произошло. Дима открыл Евангелие и встретил там Бога.

К окончанию школы он решил, что станет врачом. Причем военным. Для этого он дважды поступал в Военно-медицинскую академию. Каждый раз ему не хватало одного балла, и в конце концов он поступил в Свердловский медицинский институт. К тому времени Дима был верующим человеком, ходил в церковь и исповедовался у духовного отца. Христианство и коммунизм в его мировоззрении до поры мирно уживались. Ведь кто такие христиане? Соль земли, а значит, передовая часть общества. А кто такие коммунисты? (Снова читайте роман Н. Островского.) Он искренне думал, что коммунизм и христианство если не братья-близнецы, то уж родственники точно. В этом заблуждении Дима искренне пребывал, пока не попал в армию и не стал матросом на атомной подводной лодке Северного флота.

Здесь на глубине в несколько сотен метров произошло расставание с детским наивным миром и иллюзиями, свойственными юным пылким натурам. Разбившись о реалии партийной жизни, они тихо утонули на дне Ледовитого океана. На подлодке он впервые столкнулся с неискренностью и лицемерием тех, кому доверял. Самое обидное, что это были хорошие люди, которых он уважал. Но с идеалами коммунизма их связывали только партийные билеты. Потому что на атомной подводной лодке могли находиться только обладатели таких билетов. И этим хорошим, порядочным, честным людям приходилось лицемерить. Это внесло в душу молодого матроса (электрика корабельного оборудования, заместителя секретаря корабельной комсомольской организации, награжденного грамотой за добросовестное изучение классиков марксизма-ленинизма) такой разлад, что через год он подал заявление о выходе из рядов ВЛКСМ. Старшие товарищи пытались его образумить. Они искренне за него переживали: «Хочешь верить в Бога – верь, но из комсомола зачем уходить? Зачем ломать карьеру и портить биографию?» А он не мог объяснить им, что жить по лжи просто нельзя!

Из комсомола его с позором исключили. А вскоре из политотдела с берега пришла депеша, что матроса Дмитрия Максимовича Байбакова как неблагонадежного необходимо в самое ближайшее время списать на сушу. Но неожиданно для начальства за него вступился весь экипаж, от кока до командира корабля. Был подан рапорт с просьбой оставить его на лодке. Экипаж взял неблагонадежного матроса Байбакова на поруки. И его оставили служить.

Когда он вернулся в институт, стал работать под началом профессора Александра Сергеевича Григорьева на кафедре микробиологии. Помогая своему учителю в научных трудах, он посвятил свою студенческую работу теме, которой тот занимался. На кафедре ему нравилось абсолютно всё. Он так часто засиживался за работой, что ему разрешили ночевать в холле на диванчике. Он принес из дома подушку и теперь мог не выходить из лаборатории сутками. А когда выходил, то сразу шел в один из старейших храмов Екатеринбурга – в Вознесенскую церковь, где к тому времени уже был алтарником. Через какое-то время работу на кафедре микробиологии и храм стало просто физически невозможно совмещать. Нужно было выбирать: или наука – или алтарь. Он выбрал алтарь.

Через два года ему предложили принять священный сан. К этому времени он уже твердо решил посвятить себя Богу. Вскоре после приема у архиепископа Мелхиседека и обстоятельного разговора с владыкой состоялось его рукоположение. Дмитрий Байбаков стал отцом Димитрием.

Внешне его жизнь мало изменилась. Рабочую неделю он проводил в институте и только на выходные уезжал в село Рудянское Сухоложского района, где служил настоятелем местного прихода. Когда на практике в областной психиатрической больнице доктора узнали, что среди них есть священник, они привели его к главврачу, с тем чтобы он помог устроить при больнице храм. Так в 1993-м началась история храма святого великомученика Пантелеимона при областной психиатрической больнице города Екатеринбурга.

После окончания мединститута отец Димитрий стал работать тут же, в больнице врачом-психиатром. Здесь в отделении он проработал полтора года. Но служение (именно в таких категориях он оценивает труд людей в белых халатах) врача требует всего человека. Все 24 часа в сутки. Иначе никак. Или ты плохой врач. Такое у отца Димитрия твердое убеждение. Но он был один. А служения два. В больнице и храме. И снова перед ним встал выбор. И снова он выбрал Церковь. Уход из больницы был для него большой драмой, которую Господь обратил в праздник. Отец Димитрий молился и просил Бога о помощи, и ему пришла простая, ясная мысль построить храм прямо на территории родной больницы. Разве не такие же люди, расслабленные и душевнобольные, приходили ко Христу, и Он исцелял их? И тогда он начал строить храм прямо на территории областной психиатрической больницы. Строительство продолжалось пять лет и закончилось в 2002 году. За это время там вырос огромный церковный комплекс с белоснежным храмом и современным приходским корпусом с зимней оранжереей. Не имея каких-то серьезных благотворителей, отец Димитрий вынужден был осваивать множество профессий – от экономиста до строителя. Потом на освящении храма к нему подходили строители и проектировщики и в глаза говорили: «Мы никогда не верили, что это строительство будет осуществлено». А бабушки из Рудянского улыбались и приговаривали: «С колышка до домышка».

С 1994-го он стал издавать у себя на приходе газету, которую назвал просто и со вкусом: «Православная газета». Газета родилась на ковре в доме родителей отца Димитрия. Логотип нарисовала его старшая сестра. Набор и верстка совершались на компьютере в редакции журнала «Красная Бурда», с сотрудниками которой у отца-настоятеля были дружеские отношения.

Когда на смену владыке Мелхиседеку пришел молодой энергичный владыка Никон, он сразу обратил внимание на эту газету. Она ему понравилась. Не имея привычки откладывать хорошие идеи в долгий ящик, он вызвал к себе редактора и назначил руководителем издательского отдела епархии. Так у отца Димитрия появилось новое послушание, ставшее одним из главных в его жизни. Никакого опыта издательской деятельности в епархии не было, и вообще ситуация с православными СМИ в стране была не самая оптимистичная. Церковь восставала из руин после 70 лет гонений, и все ее силы были брошены на восстановление храмов и открытие новых приходов. Не хватало людей, не хватало средств, не хватало опыта. Всё пришлось начинать с нуля. Но привыкшего к трудностям отца Димитрия это нимало не смущало. Он рассуждал по-монашески просто: раз Господь послал новое послушание, то пошлет силы и помощь для его выполнения. Ты работай, а плоды – они от Господа.

Опыт работы в строительстве, ведение бухгалтерии и знание политэкономии ему тогда очень пригодились. Потом он шутил по этому поводу: «Если посмотреть на здание, в котором мы работаем, то с точки зрения политэкономии всё обустроено безупречно. Первый этаж – это базис. Здесь типография и производственные помещения издательства. Второй и третий этажи – это надстройка. Здесь редакции газет, радио и телевидения, кабинеты сотрудников и управление». Дело поставлено таким образом, что один коллектив делает информационный материал сразу в нескольких форматах: для газеты, для радио, телевидения и Интернета. Это дает возможность работать в интерактивном режиме. Собственная производственная база позволяет максимально снижать себестоимость и увеличивать тиражи издаваемых книг и газет. Всё это в конечном итоге позволяет часть литературы распространять в больницах, военных частях, тюрьмах и учебных заведениях. Вот такая политэкономия по-монашески.

А теперь предоставим слово отцу Димитрию.

– И не особенно по этому поводу переживаю. Почему? Потому что я всё делаю по послушанию и благословению владыки. Как заметил один богослов, владыка – фигура трансцендентная. И его благословение на самом деле очень много значит. И еще: мы трудимся не для собственного блага, славы или богатства, а на благо Церкви. Поэтому каждое новое дело нам помогает созидать Господь. И это действительно так. Если посмотреть, каким я был двадцать лет назад, и на тот объем задач, которые мне предстояло решить, то, глядя на того молоденького монашка, лично я бы сказал: тут три варианта: либо батюшка авантюрист, либо проходимец, либо, простите, нездоров на голову. Ведь никто не верил, что Пантелеимоновский храм будет построен. А храм стоит. Потому что это было угодно Богу. Вот и весь секрет православного успеха.

– Я скептически отношусь ко всяким образовательным семинарам и тренингам и считаю их малопродуктивными. Учиться нужно ручками. Я сам ходил на светские телеканалы и радиостанции, был в редакциях и типографиях и смотрел, кто, что и как делает. Если было непонятно, спрашивал.

– Никакие бизнесмены на Пантелеимоновский храм денег не давали. Всё было построено на деньги бабушек и дедушек. И тетенек с дяденьками. Это в полном смысле слова народный храм. Храм, который народ сам для себя построил. Поэтому у нас там всегда много прихожан, всегда много детей и бабушек. Люди любят свой храм.

Он стал одной из главных баз социального служения Екатеринбургской епархии. У нас есть сестричество для ухода за больными и одинокими людьми. Здесь открылся первый в области православный кабинет по лечению и реабилитации наркоманов. Мы регулярно проводим занятия с преподавателями учебных заведений по профилактике абортов. У нас ежедневно открыта благотворительная столовая. Мы собираем вещи для неимущих. В общем, обычная практика любого православного храма.

– Обычно живем. Эта традиция берет начало от моих детских комплексов: мне не нравилось, когда во время богослужения бабушки обходили прихожан с подносами, прямо под возгласы священника, пересыпали деньги в жертвенный ящик, и грохот монет заглушал службу. Когда у меня появилась возможность это отменить – я тут же отменил. По мне, если человек захочет жертвовать, то найдет возможность это сделать.

– Вся моя жизнь – это несение послушания. Обычно владыка вызывает меня к себе и говорит: «Отец Димитрий, вот там-то и там-то нужно восстанавливать (или строить, или открывать) новый храм. Вы не возьметесь?» Я отвечаю: «Как благословите». И иду выполнять благословение. Без «хочу/не хочу», «могу/не могу», «есть настроение/нет настроения». Мне по-другому нельзя. Я – монах.

– Божии дела нереализованными быть просто не могут. Даже когда, казалось бы, для их воплощения нет вообще никаких условий. Но человек предполагает, а Бог располагает. Другое дело, что Божественный план порой воплощается совсем не так, как ты представляешь.

Была у меня одна история. Как-то раз в одной больнице собрались открывать храм. Этого желали больные, желали врачи. Я подготовился, приезжаю к главврачу. Он меня хорошо принял, выслушал внимательно. А в конце разговора сказал: «Отец Димитрий, я не против открытия храма. Я даже за. Давайте сейчас пройдем по больнице. И вот, где вы место для него найдете, там ему и быть». Мы пошли осматривать больницу. Я смотрю: а места-то нет! Теснота ужасная. Коридоры узенькие, холла нет, палаты переполнены. И тогда я решил идти другим путем. Сейчас в этой больнице работает одно из лучших сестричеств города. Они взяли на полное обслуживание несколько палат с тяжелобольными. Туда постоянно приезжает батюшка, соборует, причащает. Так Господь нашу неудачу обратил во благо большее, чем мы хотели.

– Как и вчера, как тысячу лет назад и завтра, и на все времена, Церковь должна проповедовать о Христе. Воплощать в жизнь евангельскую нравственность, которую Сын Божий принес на землю. Это главная и по большому счету единственная задача Церкви. А что касается отношения к всевозможным политическим устройствам, то я вспоминаю одного пожилого батюшку, жившего при Сталине, которого спрашивали, заведомо ожидая негативной оценки того времени, так вот он, отвечая на вопрос, помолчал с минутку, а потом произнес: «А мне Сталин молиться не мешал». Никакой политический строй, никакой режим, ни сама смерть оторвать человека от Бога не могут. И это самое главное.