В жизни своего храма надо участвовать

***

– Из опыта, который вижу я, сильны те приходы, в которых абсолютная власть не замыкается на священнике, где есть активный церковный совет. Только там именно с пожертвований, как вы говорите, бабушек собираются очень приличные суммы. При этом церковный совет сам решает, что делать: красить крышу, открыть воскресную школу или купить батюшке машину.

Другими словами, деньги появляются там, где люди берут на себя ответственность за храм. Чтобы у них появилось это желание, должна быть такая возможность, соответствующие инструменты. Потому что священнику в любом случае надо делегировать какие-то полномочия – управление приходом, распределение денег – тем людям, которых выдвигает община. Это самая правильная система.

Вообще церковным уставом запрещается, чтобы священник распоряжался финансами. Ответственность за материальную сторону жизни прихода несёт председатель церковного собрания. Но зачастую во многих храмах эта должность совмещается с должностью настоятеля, что с духовной точки зрения – не совсем верно.

Мы видим пример апостолов, которые принципиально дистанцировались от вопросов, связанных с деньгами. Они занимались молитвой и служением слова, а финансы и прочую матчасть передавали дьяконам.

В нашем случае это – церковный совет, председатель церковного собрания, заместитель председателя церковного собрания – он же староста. Также это могут быть прихожане, которых народ выдвигает курировать определенные направления приходской жизни.

На самом деле, на пожертвования бабушек приход может жить, этого может хватать. Потому что люди не приходят в храм как зрители или просто купить поставить свечку и уйти. Они понимают, что в жизни своего храма надо участвовать, и каждый старается жертвовать какую-то достойную сумму.

Другими словами, срабатывает ветхозаветный принцип десятины. Кстати, в Ветхом Завете это было 10% от заработанного, в Новом Завете мы читаем у апостолов уже о 100%. Но суть не в цифрах, а в том, чтобы люди не только пожертвования приносили, но и брали на себя ответственность за приход, за общину.

– Реально в большинстве приходов священник является абсолютным и единоличным распределителем финансов. Ключевое слово – «единоличный».

Но это неправильно. Потому что очень часто в силу своего воспитания, образования, модели своей семьи и представлений о жизни священник может уделять внимание, в том числе и финансовое, не тем вопросам, о которых думают большинство прихожан. Он может, например, не поддерживать развитие воскресной школы…

Приход – это маленькое, но Тело Христово. И любое вложение, то, что воспринимается, как «расходная часть» приходского бюджета, – будь то воскресная школа, работа с молодежью, помощь старикам, какая-то благотворительность или даже подарки на дни рождения – не просто траты, а проявление любви к нашим прихожанам. Этого понимания, к сожалению, многим не хватает.

Для того чтобы приход что-то имел – не священник ездил на джипе, а у общины было достаточное количество ресурсов для строительной, образовательной, миссионерской, молодежной, детской работы, – необходимо вначале научиться давать. Таков главный принцип. Христос говорил: блаженней давать, нежели принимать.

Когда приходская община во главе со своим настоятелем переключает в своём сознании тумблер с отметки «давайте жертвуйте нам, а мы знаем, как всё потратить» на «давайте вместе поучаствуем в добром деле и распределим, пусть и небольшие деньги», это людей очень вдохновляет.

Вдохновляет пример бессребренности пастыря, когда приход – даже маленький, сельский, небогатый – оказывает помощь нуждающимся. Это открывает и сердца окружающих, пока ещё нецерковных людей, которым Господь кладет помысл и самим поучаствовать в добром деле: придите пожертвуйте там-то и там-то, потому что есть нужда, и делается дело Божье.

Тогда и спонсоры появляются, и в приходе начинает всё расти и цвести.

– Первое – молиться. Второе – ответственно, искренне и без уныния относиться к трудностям и нелегкому положению и стараться сделать все, что в твоих силах.

И третье – ни в коем случае не начинать со строительных работ. Какие-то элементарные маленькие ремонтные – да, но главное – сразу запускать работу с людьми: воскресную школу, встречи со взрослыми, работу с молодежью, – что угодно. Когда ставится цель: буду строить храм, потрачу 10 лет, то может оказаться, что через эти 10 лет, когда всё устроится, храм будет пустой.

Поэтому, прежде всего – люди. И только потом – камни. Когда священник начинает не с камней, а непосредственно с работы с Телом Христовым – с людьми, потом, как правило, прихожане сами активно подключаются к строительным работам.

Другими словами, это вопрос грамотного распределения церковных инвестиций.

Например, собрали на приходе 50 тысяч. На эти деньги можно сделать ремонт в каком-то помещении, которое досталось под храм. Уйдет 5 лет, но храм будет пустой, потому что к нему никто не прикипел душой – священник сам его ремонтировал, и это никого особо не тронуло.

Другое дело, если из этих 50 тысяч 30, а лучше 40, будет вложено в занятия, в оплату качественных преподавателей воскресной школы, в организацию работы с инвалидами, в помощь нуждающимся. Если храм, например, в зоне боевых действий, может быть бесплатное питание для раненых…

И люди откликнутся. Да, священник будет один на этом поприще трудиться и год, и два. Но на третий год, на четвертый или даже на пятый придет очень много людей, которые захотят помочь. И они принесут с собой пожертвования, и найдут тех, кто пожертвует ещё. И соберут не 50 тысяч, а гораздо больше. И храм уже будет полный и намного быстрее построится или отремонтируется.

– Сложно сказать, насколько распространено. Конечно, такое есть – когда пастырь начинает заискивать перед состоятельными людьми. Надо сказать, что такое поведение батюшки сразу отражается на жизни прихода: его любят богатые, но почему-то он перестает пользоваться элементарным уважением и доверием со стороны обычных прихожан. Появляется некая пропасть.

Необходимо понимать, что такое поведение – слабость. В священнике, как и в монахе, одно из главных качеств, – бессребренничество. Да, нужно содержать семью, кормиться самому, но спокойное отношение к деньгам – очень важно.

Где священник не справляется с таким искушением, начинается беда. Храм становится источником содержания его семьи и обеспечения его прихотей, батюшка напрочь отказывается финансировать какую-то приходскую работу и, наконец, становится очень авторитарным, ведь приходится охранять всю эту зыбкую финансовую систему.

– Священник ведь тоже не «сам себе голова». Над ним есть благочинный, епископ. Имеются средства, рычаги воздействия на пастыря и со стороны общины – это может быть просто «разговор по душам», может быть привлечение помощи благочинного, архиерея.

Но, как правило, так никто не делает. Обычно люди покидают храм и идут туда, где согревается их сердце. Даже если они живут в селе, ездят в другое место. А тот храм пустеет.

Ну или самый плохой вариант – люди уходят из Церкви, потому что для них это может быть непосильным соблазном.

– В любом случае, нельзя демонизировать. Даже если у священника есть слабость к деньгам, всё равно в нём остается что-то хорошее. И всегда найдутся люди, которым эта сторона, возможно, не так важна, но играют роль какие-то другие качества пастыря.

Помните классику жанра – историю со святителем Филаретом (Дроздовым)? Он отправил в запрет батюшку-пьяницу, и ему по ночам стали являться мертвецы, которые упрашивали: «Выведи его из запрета, выведи, выведи…»

И святитель уже так устал, не спал, бедный, что вызвал того батюшку. Тот пришел опять с перегаром. Святитель и спрашивает: «Какой твой подвиг?!» – «Владыка, какой подвиг? В грехах весь! Пью, алкаш!» – «Скажи, как ты молишься?» – «Вот когда человек остается без погребения, когда нахожу такого (сейчас бы его назвали бомжом), я за него молюсь и отпеваю. Бесплатно». И владыка вывел батюшку из запрета, потому что при всей своей слабости он совершал такой подвиг, которого не делал никто другой.

Так, наверное, у любого пастыря – как у каждого человека, есть своя слабость, своё, если говорить словами апостола Павла, «жало в плоть».

Другое дело, если люди хотят найти себе оправдание, чтобы не ходить в храм. В таком случае, они соблазнятся даже там, где и повода нет для соблазна. Как псалмопевец говорит: «Убояшася страха идеже не бе страх». То есть, вопрос ещё и в настрое человека.

– Мое мнение, может быть, несколько нестандартно, но если бы церковный совет или те люди, которые занимаются финансами на приходе, раз в квартал или раз в полгода отчитывались перед церковной общиной за каждую потраченную копейку, то тогда столько бы вопросов отпало!

И такие храмы есть. На самом деле, это просто потрясающая практика! Перед всей общиной объявляется: «Столько-то ушло на зарплату священника, столько – на зарплату дьякона, это – на электричество. И так далее. Осталось 15 тысяч. Давайте решать, как мы поступим. – Давайте отложим. – Нет, давайте сделаем то-то…»

Вот тогда не возникает подобных вопросов – если люди знают, что распределение финансов у них на приходе честное. Тогда все вопросы они обсуждают между собой. «Клава, а что это вы там выделили батюшке 15 тысяч на покупку машины? – А что, он должен пешком ходить? У него нога больная… Вот мы и решили дать ему денег на машину».

Когда священник позволяет всеми этими вопросами заниматься прихожанам, они испытывают к нему большую благодарность – за то, что батюшка даёт им возможность проявлять ответственность, любовь и заботу о Доме Божьем.

И эта ответственность, благодарность монетизируется. Люди просто открывают свои сердца. Раньше кто-то мог жертвовать 20 гривен в месяц, а так будет жертвовать 100, потому что ему хочется поддержать свой приход, ведь он видит, куда идут эти деньги. Извините, что я перевожу все в плоскость бюджета. Безусловно, не ради этого мы служим, но я просто стараюсь идти в русле заданной вами темы.

– Все равно городские приходы расположены в каких-то микрорайонах. Есть те, кто ходит в храм постоянно, это может быть 20-40 наиболее активных человек. Остальные, кто не так часто посещают службы, все равно будут информацию получать от них и ретранслировать дальше.

– Ну, это и меня смущает…

Что посоветовать? Найти священника, который ездит на скромной машине. И не делать из мухи слона.

– Лично мне не приходилось, но я знаю такие случаи.

И – да, такое явление существует. Но это касается не только нашей Церкви, а и религиозных институтов по всему миру. Человек, наживший себе богатство неправедным путем, желает как-то его «легализовать» для своей совести. Он оказывает существенное вспоможение какой-либо религиозной организации для того, чтобы за него там молились.

Здесь отношение Церкви неоднозначно. Есть достаточно жесткая ригористическая позиция: нет, мы будем принимать только по копейкам, только мелкие пожертвования, но от огромного количества людей, для нас это важно, чтобы не давать человеку, который пожертвовал много, повода для гордости, чтобы он не стал в храме или в мыслях унижать других.

Есть другая позиция, она более распространена, но, на мой взгляд, не совсем правильная: деньги не пахнут, нам все равно, кто и как жертвует.

Есть и третья позиция – средняя между этими двумя крайностями. В Евангелии мы видим и благоразумного разбойника, и другие примеры покаяния. И если человек «созрел» сделать пожертвование, поучаствовать в жизни Церкви, ему нужно дать эту возможность.

Единственно, где должен быть абсолютный «стоп», так это в пяти пунктах: если священник знает точно, что деньги нажиты на крови, продаже оружия или на войне, на продаже наркотиков, от участия в современной работорговле, от грабежа или бандитизма и если это деньги политической партии. На мой взгляд, это пять основных табу.

– Сама жизнь диктует необходимость иного отношения к деньгам со стороны церковных общин. В конце концов, мы придём к пониманию того, что финансами должен заведовать не священник, а специально избранные люди; что отчётность должна была более-менее публичной, доступной для постоянных прихожан и основных меценатов. Что приходу нужно быть активнее в доброделании – чтобы не было ощущения, что деньги жертвуются и исчезают «в никуда», но было видно, как они идут на помощь нуждающимся и социальные проекты.

Сама жизнь диктует, и изменения будут происходить. Иначе молодежь, среднее поколение в храмы не придут. Запросы у людей меняются.