Невероятная биография священника Иоанна Маккавеева

Ни одного жилого дома уже не осталось

Житель Бортного начала ХХ века, чудом перенесенный в наше время, на то место, где оно стояло, глазам своим явно не поверил бы, а может, не узнал бы это место. Село в 1914 г. состояло из 129 дворов, где жило более 800 человек. Вместе с небольшими окрестными деревнями в приходе числилось 273 двора и 1904 жителя.

В жаркий августовский день 2008 года посчастливилось и мне навестить эти места. Ни одного жилого дома уже не осталось. Последний переселенец из Якутии, живший здесь буквально несколько лет назад, тоже уехал к своим детям под Мценск. Его разваливающийся дом был почти не виден из-за деревьев, кустарника и буйно разросшейся, выше человеческого роста крапивы.

И совершенно неожиданным выглядел металлический крест, поставленный на месте алтаря каменной «дедовской» церкви. Крест поставили священник из одного сохранившегося невдалеке села и Александр Ложкин, переселенец из Казахстана, ныне житель села Ачкасово, где сейчас возводится новая церковь.

На этом месте была церковь Пресвятой Богородицы в селе Бортном

Без особого труда можно угадать, где была церковная ограда – там, вытянувшись в шеренгу, растут огромные кусты сирени.

При попытках набрать земли в районе бывшего храма лопата натыкалась на слой битых кирпичей. Храм разрушили, растащили на свои нужды жители Бортного еще до войны. Сопровождавшая нас Галина Сергеевна Ложкина передала рассказ, услышанный ею от старожилов: во время разрушения храма иконы из него порубил молодой учитель, присланный тогда в бортненскую школу. Во время войны фашисты повесили его за сотрудничество с партизанами. Эта казнь произошла на проходившей неподалеку от церкви дороге, там, где учитель уничтожал иконы.

В 1943 году через район Бортного на Орел наступали советские войска. С обеих сторон действовало много танков. Над долиной Алёшни, на месте, где находились церковь и «Поповка», располагались батарея и немецкий штаб, поэтому это место подверглось особенно сильному обстрелу. Погибло и много наших бойцов. Их братская могила находится неподалеку, на этом же склоне долины. В связи с 65-летней годовщиной освобождения Орла она была приведена в порядок. Рядом с могилой видны остатки фундамента бортненской школы.

Революция и гражданская война

Отец Иоанн Маккавеев Февральскую революцию встретил с надеждой на перемены к лучшему, но отсутствие твердой власти всколыхнуло все темные силы. Крестьяне быстро оценили возможность безнаказанно разорять имения. Окрестным помещикам пришлось бежать.

Вслед за революцией в Бортное пришел голод – все запасы забрали по продналогу. В октябре 1919-го, когда белые взяли Орел и село оказалось на некоторое время между позициями воюющих сторон, в дом к отцу Иоанну заезжал конный разъезд белых. Красные вернулись в село 14 октября («в Покров») и заняли весь поповский дом. Семье пришлось ютиться на кухне.

Отец Иоанн чудом уцелел в гражданскую войну. Я помню семейные предания о двух опасных случаях, но не исключено, что их было больше. Кроме принадлежности к «эксплуататорским» классам, среди причин были найденные во время одного из обысков списки исповедников, которые священники тогда были обязаны вести (сочли их списком вражеской агентуры).

Один раз, когда Ивана Петровича приходили арестовывать, он лег под куполом храма за балкой и молча молился. Зашедший туда солдат прошел с другой стороны и балки и не заметил, а может быть, и не хотел его найти.

В другой раз кто-то из пришедших стал спрашивать у одной из младших дочерей: «Где твой отец?». Не привыкшая врать и не понимавшая что происходит, малышка показала на стог сена, который начали прокалывать штыками. Пришлось выйти.

Как отца Иоанна Калинин спас

Вторая половина 1919 г. была особенно трудной для мирного населения Орловской губернии. Их родной край стал ареной ожесточенных боев между Красной армией и деникинцами. Тогда же по губернии прокатился вал антисоветских «зеленых» крестьянских мятежей, которые, были против и красных, и белых – «сами за себя». Особенно крупным было восстание в Ливенском уезде, когда около пяти тысяч крестьян, руководимых бывшим офицером Мокашовым, разгромили гарнизон г. Ливны и казнили всех местных коммунистов.

В октябре 1919 г. в тылу Красной армии происходит восстание одной из ее частей. Эта часть, ведомая своим командиром Огарковым, устремляется на юг, отбиваясь и от белых, и от красных. Ей удается соединиться с махновцами в Екатеринодаре. Грабежи и жестокости были обычны для всех воюющих сторон. Одной из мер новой советской власти стала практика взятия заложников.

В конце октября – начале декабря на одной из железнодорожных станций около Орла, в помещении, набитом людьми так, что приходилось почти все время стоять, ожидали своей участи заложники. Среди них находился и отец Иоанн.

Старшая дочь Серафима добралась до этой станции, чтобы узнать об участи отца. Тогда там проезжал агитпоезд. Его руководитель М.И. Калинин, впоследствии видный советский государственный деятель, вышел на встречу с населением. В толпе недалеко от Калинина оказалась тётя Сима, одетая по зимнему времени в полушубок и папаху и похожая на мальчика. «Ты что, казачок, плачешь?» – спросил увидевший ее «Всесоюзный староста» и, тронутый ее горем, велел отпустить отца.

Арест и чудесное спасение были не последними – в будущем судьба готовила не менее тяжкие испытания.

Надо добавить, что аресты проходили на глазах детей. Не знаю, к какому из арестов относятся воспоминания о том, что во время одного из них приехавшие солдаты или чекисты стали бить Александру Ивановну за то, что она хотела попрощаться с мужем. Дедушка пытался броситься ей на помощь, кричал что-то вроде: «Как вы можете бить женщину! Побойтесь Бога!» Эти жестокие уроки навсегда врезались в сознание отца Иоанна, и о годах гражданской войны он старался не вспоминать, а про аресты говорил, что их производили белые, или отвечал: «Не помню». Но село Белая армия не занимала.

Обновленчество

После революции новые власти всячески старались свести к минимуму или совсем уничтожить влияние Православной Церкви. Одним из средств к этому было выбрано движение обновленцев, возникшее сразу после Февральской революции, а с 1922 по 1926 гг. бывшее единственной официально признанной православной церковной организацией. Этому способствовал арест Патриарха Тихона, которого вынудили в мае 1922 г. подписать резолюцию о временной передаче церковной власти. В итоге Православная Церковь временно оказалась без законного главы. Сначала ряды сторонников обновления быстро росли. К середине марта 1923 г. большинство приходов Орловской губернии присоединились к «Живой церкви». К обновленцам перешла церковная власть в губернии. Во главе Орловского епархиального управления стал епископ Александр (Монастырев), а в обновленческий Епархиальный совет вошли протоиереи Аретинский и Харченко, мирянин Зиновьев. Примкнул к обновленцам и отец Иоанн, за что вскоре был возведен в сан протоиерея.

Сколько отец Иоанн пробыл у обновленцев, сказать сейчас трудно. Но надо отметить, что у верующих обновленчество не пользовалось популярностью, особенно после освобождения Патриарха из-под ареста в июне 1923 года. Многие клирики покидают обновленчество и возвращаются в Патриаршую церковь уже в 1923–1924 гг. К 1927 г. менее десятой части православных общин Орловской губернии остались обновленческими. Поэтому официальные власти стали под любыми предлогами закрывать церкви и арестовывать священнослужителей.

«Отец Иоанн, Вас записали на раскулачивание»

1929 год прошел неспокойно – власти активно начали закрывать церкви, арестовывать священнослужителей. В бортненском храме служение прекращается в июне того же года. С 16 июня отца Иоанна определяют настоятелем храма в с. Ловчиково Малоархангельского уезда, но и его 10 декабря того же года закрывают. На этом служение отца Иоанна временно прерывается.

Ко времени назначения в Ловчиково отец Иоанн покинул обновленцев.

Очень скоро приходится расстаться с Бортным и, как оказалось, навсегда. Однажды, к Ивану Петровичу пришел председатель сельсовета, бывший его воспитанник, сирота, живший в детстве вместе с его детьми, и сказал: «Отец Иоанн, Вас записали на раскулачивание». Это означало ссылку, и, возможно, концлагерь. Протоиерей Иоанн, видимо, уже готовился к такому повороту событий. Сборы, продажа дома и участка заняли немного времени. В марте 1930 г. его семья переехала в Орел, совсем по нашим меркам недалеко, но на этот раз глава семейства спасся.

В довоенном Орле

В 1930-е годы в стране развернулись масштабные репрессии против православного духовенства: очень многие были высланы или расстреляны. Поэтому и в Орле Иван Петрович жил, опасаясь не сколько за себя, сколько за больную Александру Ивановну и детей. Кроме того, приходилось думать о хлебе насущном.

После переезда в город он сначала брал надомную работу – плел сети. Работал на шпагатной фабрике, обучался на вечерних курсах счетных работников при орловском Центральном рабочем кооперативе, работал в бюро контроля переводов при этом же кооперативе, на опытном плодово-ягодном пункте им. Мичурина.

Иван Петрович и Александра Ивановна. Орел, 30-е годы ΧΧ века

29 ноября 1940 года в возрасте 72 лет от туберкулеза умирает перенесшая столько страданий Александра Ивановна (Шурочка, как ее называл батюшка).

Настоятель Ахтырского храма

В 16 часов 3 октября 1941 г. в Орел ворвались фашисты. Город горел, шли уличные бои. Многим жителям не удалось эвакуироваться. В оккупированном городе Иван Петрович снова стал священником Никитского (Ахтырского) храма.

Никитская церковь в Орле. Послевоенное фото. 1940-е – 1950-е гг. Фото из архива Маккавеевых

При своем храме он открыл Приходское попечительство – «Общество бедных», ежемесячно помогавшее деньгами, продуктами и одеждой более чем ста нуждающимся: бедным, престарелым, семьям фронтовиков и военнопленным. После бомбежек посещал пострадавшие дома, бесплатно хоронил убитых и утешал оставшихся в живых. С риском для своей жизни прятал бежавших военнопленных, укрывал от высылки в Германию и даже спасал от расстрела лиц, преследуемых фашистами. Пользуясь своей, пусть и относительной, неприкосновенностью – оккупанты, хотя и были антихристианами, тогда заигрывали с Церковью, рассчитывая использовать ее в своих целях, – он распространял советские листовки и хранил их дома.

Во время оккупации г. Орла в орловских тюрьмах находились в самых тяжелых условиях советские военнопленные. Желая помочь им, община Никитской церкви по инициативе настоятеля храма обратилась в комендатуру с просьбой разрешить военнопленным посещать в великие праздники храм, что было, хотя и с большими трудностями, но разрешено. Пленные три раза посещали Никитский храм – в 1942 г. на Пасхальной неделе два раза в количестве 1500 человек и в 1943 году – тоже на Пасхальной неделе в количестве 600 человек. Отец Иоанн призвал население помогать военнопленным: ко дню их прихода горожане принесли в храм много продуктов, вещей и денег.

Перед освобождением города Маккавеевы вынуждены были скрываться от фашистов. Отца Иоанна должны были арестовать за отказ эвакуироваться и открытую агитацию в храме против эвакуации. Во время боев во двор его дома попадает авиабомба, но, угодив прямо в выгребную яму уличных «удобств», серьезных разрушений не приносит. Угнали в Германию одну из дочерей – Тамару, а также ее мужа. Но в Белоруссии колонну угоняемых жителей освободили. Там же, в городе Слуцке, родилась ее дочь Зинаида.

«В годы войны церкви превратились
в центры русского самосознания»

Прошло два года оккупации. 5 августа 1943 г. разрушенный Орел освобожден от захватчиков.

Александр Верт, в годы войны корреспондент английской газеты «Санди таймс» и радиокомпании Би-Би-Си, в своей книге «Россия в войне 1941–1945» упоминает о встрече с И.П. Маккавеевым в освобожденном Орле. «Священник – старик 72 лет, в грязной одежде, совсем глухой, с седой бородой и крестом на серебреной цепи, сказал, что многие русские работали на немцев потому, что иначе умерли бы от голода. Ему разрешали посещать русских военнопленных. Их морили голодом. Иногда за один день умирало 20, 30 и даже 40 человек. Однако после Сталинграда немцы стали кормить их немного лучше, а затем начали уговаривать вступить в "русскую освободительную армию"», – сообщает репортер.

Отец Иван рассказывал, что в какой-то мере немцы поддерживали церковь – в этом заключался один из элементов их антикоммунистической политики. Но в действительности именно церкви неофициально создали «кружки взаимной помощи», чтобы помогать самым бедным и оказывать посильную поддержку военнопленным. Священник сказал, что «в силу обстоятельств» он престал отправлять функции деревенского священника в 1929 г. Когда пришли немцы, он подумал, что может помочь делу России, если снова пойдет служить в церковь. «Вокруг меня образовалась группа верующих, и нам дали церковь. Должен сказать, что при немцах церкви в Орле процветали, но они превратились, чего немцы не ожидали, в активные центры русского национального самосознания».

Однако человек, которому немецкое командование поручило надзирать за церквами, оказался не епископом, как, естественно, многие ожидали, а просто гражданским чиновником по фамилии Константинов, из русских белоэмигрантов. Таким образом, церкви были лишены всякой самостоятельности, и даже резиновые печати каждой из них хранились под замком в столе у Константинова. Это казалось отцу Ивану особенно возмутительным. Его непосредственным начальством был отец Кутепов, служащий в церкви, которая была гораздо больше. Отец Кутепов сказал отцу Ивану, чтобы он никогда не упоминал московского митрополита Сергия и молился только за одобренного немцами митрополита Серафима, находившегося в Берлине.

«Мне это не нравилось, – заявил отец Иоанн, – и я не упоминал ни того, ни другого. Да, церкви были переполнены; в Орле их было пять...»

Вскоре после освобождения Орла протоиерей Иоанн посылает Патриарху Сергию прошение (вероятно, о возобновлении служения), ответ на которое он получает в ноябре:

«Московская Патриархия. Канцелярия. 5 ноября 1943 г. Протоиерею Маккавееву И.П. На Ваше прошение от 12 августа с/г положена резолюция Патриарха Сергия следующая:

«До назначения в Орел епископа обращаться с церковными делами ко мне. Сергий».

Отец Иоанн – благочинный

«Протоиерею Маккавееву Иоанну. Канцелярия Московской Патриархии сообщает, что на Вашем докладе от 11/Х – с. г. резолюция Его Святейшества положена такая: "Протоиерей Маккавеев назначается благочинным для всех православных приходов Орловской Епархии. Надеюсь вскоре командировать в Орел епископа. Патриарх Сергий". Управделами Моск. Патриархии Архиепископ Григорий».

В январе 1944 уже временный управляющий епархией епископ Димитрий (Градусов) награждает «Областного Орловского Благочинного, настоятеля Никитского храма протоиерея отца Иоанна Маккавеева» палицей. В 1944 году священнослужитель награждается митрой.

Протоиерей Иоанн Маккавеев. 1940-е гг.

Благодарность от Сталина

Отец Иоанн собирает пожертвования на нужды фронта на общую сумму 2 млн. 850 тыс. рублей. В апреле 1944 года он пишет письмо Сталину: «Верующие и духовенство церквей Орловской области, полные безграничной любви и преданности Вам, Богопоставленному Вождю Великого Советского Союза и бесконечно благодарные своей родной героической, доблестной Красной Армии, ко дню третьей годовщины Великой Отечественной войны собрали и внесли в фонд Красной Армии на постройку танковой колонны "Дмитрия Донского" 1634636 р., а также приобрели облигаций третьего военного займа на сумму 354700 р. Кроме того, собрали и передали средств на подарки раненым бойцам 162633 руб. Для детей фронтовиков, инвалидов Отечественной войны и семьям военнослужащих 356180 р. Овощей и продуктов на сумму 346804 р., а всего средств на сумму 2508149 р. Сбор средств продолжается. Просим Вас, Дорогой Вождь Советского народа Иосиф Виссарионович, танки, построенные на собранные нами средства передать Первому Белорусскому фронту. Молим Всевышнего о сохранении Вашего здоровья и даровании скорейшей победы над немецко-фашистскими войсками. Слава нашей героической Красной Армии. Слава великому полководцу и дорогому нашему маршалу Иосифу Виссарионович Сталину».

24 июня 1944 года батюшка получает правительственную телеграмму: «Прошу передать верующим и духовенству Орловской области, собравшим 1634636 руб. на строительство танковой колонны "Дмитрия Донского" для первого Белорусского фронта, 162633 руб. на подарки раненым бойцам, вещей и продуктов на 346804 руб. в фонд помощи детям фронтовиков инвалидов Отечественной войны, семьям военнопленных 356180 руб. Мой привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин».

Донос и арест

В июле 1944 года протоиерей Иоанн должен был отправиться в Москву в краткосрочную командировку; уже были выписаны командировочное удостоверение и просьба от заместителя председателя Орловского облисполкома.

Но вечером 3 июля года Ивана Петровича арестовали по статье 58-10, ч. II . На него поступил донос от причта одной из орловских церквей, которых он как благочинный уличил в присвоении казенных средств. Его обвинили в сотрудничестве с немецким командованием, в частности, в подписании поздравительной телеграммы Гитлеру с днем рождения. На самом деле, телеграмма была послана доносчиками, а отец Иоанн категорически отказался присоединиться к ним. Еще серьезным обвинением был номер издававшейся оккупантами газеты «Речь» от 23 апреля 1943 года, где он «высказывал благодарность в адрес Германии за освобождение Церкви от большевизма». Но в этой газете могли написать про любого всё, что угодно было немецкому командованию, не спрашивая согласия того, про которого это было написано. Возражать было невозможно.

Следствие и тюремное заключение длились почти девять месяцев, и все это время прихожане старались спасти отца Иоанна. Сохранились копии части их писем, где говорится о добрых делах батюшки во время оккупации.

«В черные дни оккупации г. Орла немцами (3/X 41 – 5/VIII 43) церковь была единственным местом, где мы находили утешение в наших скорбях, – написано в одном из них, "Одобрении". – Особенно ободрял нас в этот тяжелый период наш приходской священник отец Иоанн Маккавеев и призывал нас к бодрости и взаимной помощи. После бомбежек он посещал пострадавшие дома, хоронил бесплатно убитых и утешал оставшихся в живых. По его инициативе было создано при нашем храме общество бедных, которое деньгами и делом помогало слабым, престарелым и больным. Кроме помощи своим приходским бедным наше общество по его инициативе много помогало нашим русским военнопленным, томившимся в г. Орле в тюрьмах и лагерях. Особенно большая помощь оказывалась военнопленным в дни больших церковных праздников, когда наш о. Иоанн с амвона призывал прихожан к помощи. В последние дни оккупации, когда население города было объято паникой вследствие строгого приказа коменданта об эвакуации, о. Иоанн Маккавеев не побоялся смело выступить в храме и призывал нас всех быть спокойными и никуда не уходить от своих братьев, отцов и сыновей. Он сам остался, и благодаря ему в нашем приходе все остались. Когда был освобожден город, он собрал и отслужил благодарственный молебен, сказал проповедь и плакал от радости вместе с нами. Мы считаем своего священника Маккавеева советским патриотом и просим освободить его и вернуть его к нам. Все изложенное выше подтверждаем». Под письмом подписались 42 человека.

На свободе

В конце концов невиновность отца Иоанна была доказана. Постановлением УНКГБ 16 марта 1945 года священник был освобожден из тюрьмы № 1 УНКВД Орловской области.

Уже с 12 апреля он вернулся к «временному исполнению обязанностей настоятеля Никитской церкви» и члена Епархиального совета. 27 ноября того же года он был утвержден в должности настоятеля этой церкви.

16 апреля 1945 г. из Главного управления формирования и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Красной Армии Народного Комиссариата Обороны Союза ССР была послана телеграмма, в которой сообщалось, что на средства, внесенные верующими и духовенством Орловской области, были собраны танки танковой колонны «Дмитрий Донской» и переданы войскам гвардии генерал-полковника танковых войск Катукова.

Более того, указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 г. «настоятель Никитской церкви гор. Орла митрофорный протоиерей» Иоанн Маккавеев награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.».

Освобождение, награждение медалью и возвращение к служению ясно свидетельствуют о невиновности Ивана Петровича и ложности возведенных на него обвинений.

В августе 1945 г. мама привозит меня в Орел, где меня и мою двоюродную сестру Зину дедушка крестил в Никитской церкви. Как ни странно (мне же не было и года!) мои самые ранние воспоминания относятся к этому событию. Буквально как сквозь сон вспомнил я однажды блестящее, словно золото, огромное помещение, свет свечей, колючую бороду человека, держащего меня на руках, свой отчаянный рев и уговоры окружающих: «Смотри, она девочка и не плачет».

Проводы

Еще одно пребывание в тюрьме, частые допросы, продолжавшиеся с 5 утра до 10 вечера, подорвали здоровье отца Иоанна, которому было уже за 70 лет.

Согласно прошению он был освобожден от должности настоятеля Никитской церкви 9 апреля 1947 г. 20 ноября его освобождают от звания члена Епархиального совета и увольняют за штат, «согласно прошению, в виду преклонного возраста и переезда на новое место жительства к родственникам в Москву», «с объявлением ему благодарности от имени архиепископа Орловского и Брянского Фотия и Епархиального совета за ревностное 53-летнее служение Церкви Божией».

25 ноября отец Иоанн отслужил последнюю литургию и попрощался с прихожанами. В храме было почти все духовенство г. Орла.

На покое

Что послужило причиной еще одного, на сей раз последнего переезда Ивана Петровича, можно только догадываться. Скорее всего, не последнюю роль сыграл арест, после которого его детям, жившим вместе с отцом Иоанном, было морально трудно оставаться в Орле. Кроме того, в Москве к этому времени жили со своими семьями трое его детей: Николай, Тамара и Ольга.

Новым местом жительства стал подмосковный поселок Бутово, куда он уехал из Орла в 1947 г. Поскольку ни в Бутове, ни где-то поблизости нет действующей церкви, то батюшка в своем доме служит молебны для узкого круга родственников и знакомых, крестит и венчает внуков.

Сравнительно недавно все узнали о том, что в 30-е годы здесь было место массовых расстрелов наших соотечественников, среди которых было много священников. В конце 40-х–50-е годы в дубовом лесу, подходившем к высокому глухому забору, за которым, по слухам, был полигон для испытания оружия, внуки Ивана Петровича (как и другие бутовцы) собирали осенью желуди и листья для уток. Из желудей готовили также «кофе».

Недалеко от полигона находится маленькое кладбище, где нашли свой последний приют протоиерей Иоанн и несколько других членов его когда-то обширного семейства.

Дом в Бутово. Конец 40-х годов – начало 50-х XX века

В 1960 г. батюшка переживает последнюю свою потерю – смерть дочери Серафимы, которая спасла его в конце гражданской войны от участи быть расстрелянным в качестве заложника и в конце Отечественной войны сделала все возможное для освобождения его из тюрьмы, куда он попал по ложному навету.

Протоиерей Иоанн. Одна из последних фотографий. Бутово

Постепенно одолевают болезни, глухота и слепота, но память и здравый рассудок его не покидают.

29 сентября 1964 года на 93-м году отец Иоанн ушел из жизни земной. Отпевали его в подольской церкви, торжественно, как и подобает протоиерею.