История костромского Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря в ХХ веке как пример возвращения Русской Православной Церкви ее бывших древлехранилищ

Начало XX века подавало самые радужные надежды на перспективу развития костромского Ипатьевского монастыря как духовно-исторического центра, церковно-народного музея-храма, осознание его роли в истории государства,монархии и Церкви. В обители проходили историко-археологические съезды, на которых присутствовали провинциальные и столичные учёные, искусствоведы, историки, собиравшиеся под сенью куполов «царского монастыря» для обмена информацией, знакомства с исследованиями в области исторической науки и археологических изысканий. С созданием 3 июня 1912 г. в Костроме Церковно-исторического общества усилиями его представителей в стенах древнего Ипатия к предстоящему визиту Государя-императора и Августейшего семейства, приуроченному к 300-летию Дома Романовых, в палатах, где находился до наречения на царство юный Михаил Феодорович с матерью (Романовские палаты), стал создаваться церковно-исторический музей-древлехранилище, в котором, по замыслу его организаторов, были выставлены на всеобщее обозрение многие из священных предметов, находившихся в ризнице монастыря, как то: иконы-складни, кресты, сосуды, памятники древнего шитья, рукописи и старопечатные книги, представлявшие собой историческую и художественную редкость, являвшиеся раритетами, относящимися к ХIV–ХVI вв. Возглавил Общество и музей магистр богословия, преподаватель КоДС И.В. Баженов. В уставе Костромского церковно-исторического общества, по инициативе которого был создан музей, прописаны задачи Общества, среди которых наиважнейшими были определены: «изучение церковно-религиозной жизни в пределах Костромской епархии в ее прошлом и настоящем, исследование, охранение и собирание памятников местной церковной древности и истории, также распространение в обществе, и по преимуществу в духовенстве, церковных историко-археологических сведений, устройство выставок и публичных чтений церковно-историко-археологического характера».

Все желающие могли увидеть сокровища ризницы монастыря, одной из самых богатейших в России, сравнимой разве только с ризницами Троице-Сергиевой и Киево-Печерской Лавр. Вновь созданный музей был созвучен идее музея-храма, появившейся в русском обществе в начале XX века. Все предметы богослужебного характера находились в освящённой среде. Согласно положениям Устава церковно-исторического общества, «там хранились даже Святые Антиминсы, и другие предметы, освящённые употреблением при богослужениях, как-то: священные сосуды, Евангелия, напрестольные кресты. Они должны быть хранимы под наблюдением лица в священном сане, в особо устроенных для сих предметов витринах, с крестами на них, и с соответствующими записями». В созданный музей собирались церковные древности со всех уголков Костромской епархии. Собрано было: образов и складней 69 (напр., икона Мати Молебница – XIVв.), крестов и священных сосудов 44 (напр., один из сосудов 9 фунтов весу = 4.082392 кг – вклад Д.И. Годунова 1599 г.), памятников древнерусского шиться 53 (пелены, воздухи, плащаницы с XIV–XVI вв.), 323 как рукописных (от 1434 г.), так и старопечатных книг и др. предметов исторической ценности.

Монастырь занял в культурном, духовном и историческом контексте стремительно развивающейся России особое место – он стал жемчужиной духовно-исторического наследия государства Российского, его народа и Церкви, он стал символом 300-летней монархии, символом восстановления российской государственности, местом, откуда пошло прекращение Смуты начала XVI в. В память особых исторических заслуг монастыря, в стенах которого нашел убежище родоначальник Династии, 19 мая 1913 г. древнюю обитель и расположившееся в ее стенах древлехранилище посетила царская семья, прибывшая в Кострому на юбилейные торжества. Отметим, музей создавался церковной общественностью в церковной середе.

Ничто, казалось, не предвещало беды. Начавшиеся затем печально известные события Смуты века XX не обошли и не пощадили древний Ипатий. Декретом СНК от 23 февраля 1918 г. «Об отделении Церкви от государства» монастырь был лишён права юридического лица и своего прежнего статуса. Последним его священноархимандритом был епископ Костромской и Галичский Евгений (Бережков, управлял епархией с 1915 по 1918 гг.). Согласно решению духовной консистории и инструкции Наркомюста, в упразднённом Ипатьевском монастыре был образован приход, просуществовавший непродолжительное время, т.к. власти нашли формальные претензии, чтобы расторгнуть договор с церковной общиной. В докладе начальника губзагса и подотдела отделения церкви от государства Н. Орлеанского, направленном президиуму Костромского губисполкома 12 мая 1919 года, говорится: «Монастырские же здания и образцовые хозяйства… должны быть использованы местными Советами с самыми лучшими целями через устройство в них детских садов с бесплатным питанием, просветительских клубов, жилищ для нуждающегося населения и проч.». Уже в 1922 году названный Орлеанский в докладе о деятельности возглавляемых им учреждений рапортовал о высоких достижениях возглавляемых им комиссий: «В том же 1918 году начата была работа по проведению декрета отделения церкви от государства, причем инициатива в этой области также была проявлена Костромой, как одним из первых городов Республики. Народным комиссариатом юстиции не раз была отмечена героическая и самоотверженная работа костромских работников с церковными институтами и отдельными духовными лицами».

В 1922 году под предлогом помощи «голодающим Поволжья» при проведении компании по изъятию церковных ценностей губкомиссия по изъятию постановила: «Предложить Губюсту немедленно передать Губкомиссии подлинные описи ценностей, составленные при проведении в жизнь декрета об отделении церкви от государства в 1918 и 1919 г.г. ...Изъятие ценностей в первую очередь и последовательно начать с Ипатьевского и Богоявленского монастырей и соборов: Успенского и Богоявленского». Работа закипела. Изъяли из Ипатьевского монастыря священные сосуды, лампады, подсвещники, оклады для икон – общим весом в 36 фунтов золота (более 14 кг) и 12 пудов 30 фунтов серебра (около 200 кг). Кое-что было передано в губмузей. Как происходила работа комиссии по передаче ценностей, представлявших историческую и художественную значимость в губмузей, очень показательно характеризует директор музея В. И. Смирнов, который, жалуясь на «бонапартизм» Орлеанского, его деспотические замашки, описывает случай, когда председатель комиссии в порыве эмоций бил по иконе ножом при этом приговаривал: «Я человек горячий».

4 мая 1923 г. на заседании президиума Губернской партийной комиссии, где разбиралось заявление верующих о передаче церковной общине в безвозмездное пользование храмов Ипатьевского и Богоявленского монастырей, постановили: «передать таковые в ведение губмузея, которому и предложить ходатайство перед Наркомпросом на предмет национализации». Часть монастырских помещений была передана губернскому музею, в большей части строений разместился т.н «Советский Поселок №3», предназначенный для жительства людей с фабричной окраины Костромы.

В зданиях монастыря, находящихся в ведении губмузея, в том же году было выделено 40 квартир для рабочих Костромской Объединённой Льняной мануфактуры. К чему такое хозяйствование привело, видно из заметки писателя Исаака Бабелея, посетившего Ипатий 20 декабря 1923 г. и опубликовавшего в газете «Красный мир» свои воспоминания под красноречивым заголовком – «Конец святого Ипатия». В статье он красочно описывает «мерзость запустения на святом месте»: «…она выкатила в колыбель царей московских свои лохани, своих гусей, свой граммофон без трубы и, назвавшись Савичевой, потребовала для себя квартиру № 19 в архиерейских покоях. И, к удивлению моему, Савичевой дали эту квартиру, и всем другим вслед за нею». На воротах монастыря была прибита вывеска, указывающая, что здесь живут пролетарии Союза Текстилей.

Вот как распорядилась новая власть доставшимся ей имуществом. Так сохраняла доставшееся от предков культурно-историческое наследство. В подвале Троицкого собора был устроен овощной склад, в соборе Рождества Богородицы – антирелигиозный музей.

По воспоминаниям бывшей жительницы Ипатьевского монастыря Л.П. Давыдовой, последним священнослужителем, которого она видела в стенах обители, был священник Макарий, «про которого точно неизвестно, был ли он монахом монастыря, или нет». По другим воспоминаниям Макарий был смотрителем музея, даже сторожем, и до тех пор, пока было возможно, пытался сохранить от разграбления великое наследие, оставленное нам нашими предками. До 1922 года он совершал Божественную литургию в Троицком соборе Ипатьевского монастыря. После приказа снять монашеское одеяние и постричь бороду иеромонах Макарий покинул монастырь. Дальнейших сведений о нем нет.

Дальнейшие события пошли так, как мы знаем из исторических свидетельств того времени. Лидия Павловна Давыдова стала свидетельницей снятия колоколов с годуновской колокольни. Сброшенный колокол больших размеров, вероятно 600-пудовый, дар инокини Сандулии (Годуновой, матери царя Бориса Годунова, пожертвован в монастырь в 1648 г. – прим. автора), под своей тяжестью вошел в землю и раскололся на куски. Она также вспоминает, что некто Тихомиров, один из людей, разорявших колокольню, при снятии колоколов с колокольни сорвался и разбился насмерть. Очевидцы тех событий рассказывали о чудесном явлении, которое произошло с неким Веселовым, жителем Ипатьевской слободы, ярым борцом против религий, который неоднократно закрашивал фреску над воротами монастыря, изображавшую Божию Матерь, но, несмотря на все усилия, фреска вновь и вновь проявлялась. В бессильной ярости ревнитель новой жизни расстрелял фреску из винтовки. Вскоре после этого, он заболел и умер. Они все одинаковы – и Орлеанский, и Веселов – им всем мерещится, что они, такие сильные и великие, смогут «убить бога».

К 1930 г. после серии взрывов от зимней церкви Рождества Богородицы остались лишь руины и груда обломков, которые не убирались в течение нескольких лет. По воспоминаниям очевидцев, сразу же началось разграбление кладбища: мародеры раскапывали в поисках сокровищ монастырское кладбище…

Сохранилась докладная записка Н. Орлеанского, направленная в Губисполком. В ней даже такой, как было уже выше указано о нем, «ненавистник церковного и церковников» с ужасом описывает разруху, которой подверглись здания Ипатьевской обители: «При отобрании церковного имущества в быв. Ипатьевском монастыре (в Советском поселке № 3) состояние жилых каменных корпусов, называемых «архиерейские», таковое: «большой каменный трехэтажный корпус доведен в отношении жилья до совершенно негодного состояния, вытасканы и расхищены все положительно дверные ручки, душники, заслонки, вьюшки…двери стоят настеж и дом производит кошмарное впечатление необитаемого жилища… в каждой почти комнате следы экскриментов… Сердце обливается кровью и нет слов выразить возмущение, когда видишь эту картину. В свое время, помимо насаждения здесь культурных рассадников… дом этот мог принять немало рабочих…»

«Чума ХХ века» – революция, которая согласно лозунгам строителей нового мира несла свободу и справедливость, культуру рабочим массам, принесла утрату культуры, великого наследия предков, скорбь и разрушения. 

Музей, в ведение которого поступили здания монастыря, фактически не заботился о них, предоставив доставшуюся ему жемчужину культуры и истории на произвол властей и жителей, населявших древнюю обитель. На территории Нового города был устроен спортивный стадион, в подвалах Троицкого собора – картофелехранилище, в усыпальнице Годуновых, Сабуровых, Вельяминовых – склад овощей. Ни о каком собирании и хранении, тем более выставке экспозиции не могло идти и речи. Музей, если таковым словом можно назвать тогдашнее учреждение под этим названием, торговал находившимся в его распоряжении церковным имуществом, получая средства с переплавки колоколов, продажи с торгов древних икон и облачений, т. н. предметов, «не представлявших исторического значения». В продажу шли: покровы, расшитые золотом и бисером, стихари, воздухи XVI в. ручной работы, расшитые золотом. Через Госторгконтору магазина «Антиквариат» богослужебные предметы, облачения, сосуды посылались ящиками в Ленинград. Музейщики уценяли не проданное с торгов, и вновь выставляли священные предметы на продажу. Многие рукописи бывшего монастырского древлехранилища передавались в Москву, наиболее ценные предметы, представляющие историческую ценность, в Оружейную палату. Музей сдавал под видом металлолома «не имеющий исторического и художественного значения металл» – семисвечники, подсвечники, паникадила, серебряные ризы с икон XV–XVII вв.

О том, как музей, призванный охранять и оберегать древности народа, разбазаривал порученное для сохранения имущество, красноречиво свидетельствуют документы тех лет. Когда уже с саккосов (архиерейское облачение), принадлежавших некогда Ипатьевскому монастырю, хотели спороть жемчуг, и информация просочилась в Иваново, в руководство, терпение дирекции ивановского облмузея иссякло (Кострома в эти годы входила в состав Ивановской промышленной области). В телеграммах, посланных в Костромской музей, ивановские руководители урезонивали и наставляли своих костромских собратьев: «...тенденция разбазаривания костромского музея крайне неправильная, и от неё надо воздерживаться…» А между тем, в губмузее крали, продавали, выдавали зарплату сотрудникам музейными церковными вещами: киотами от икон, ракой от мощей и т. д. Переплавили чугунные пушки, веками (с осады монастыря в 1609 г. – прим. автора) хранившиеся на территории Ипатьевского монастыря. К тому же, ещё и сверх всякого цинизма, директор костромского музея предлагал сжечь все имеющиеся в наличии иконы – древнейшие шедевры мировой культуры, истории и искусства.

Факты говорят сами за себя: при ревизии музея не найденными по инвентарным номерам значились: корона серебряная, фелонь и холщёвая Плащаница, кресты напрестольные, на серебряной позолоченной цате недоставало жемчуга, серебряный с позолотой оклад снят с иконы и т.д. В ночь с 3 на 4 июля 1929 г. были похищены из музея: Плащаница, дар Д.И. Годунова 1604 г., воздух, дар Салтыковых 1615 г., оплечье, дар князя Д. Пожарского 1613 г., и другие ценные предметы. Костромской музей просил ивановское руководство разрешение сдать с Госфонд шитые золотом митры из Ипатьевского древлехранилища, а с саккоса неописуемой красоты только жемчуг, «…который может быть удалён без всякого ущерба». 

Опишем эти предметы церковной старины и великого искусства, чтобы наглядно представить себе, какую же Россию мы потеряли уже навсегда: саккос золотейной парчи, затканный букетами разных шелков, по оплечью и по узору низан жемчугом. Митра круглая, серебристого глазета, расшитая узорами по канители, обнизанной жемчугом, митра круглая чёрного бархата с золочёными дробницами, обнизана жемчугом, в репьях и розетках сажены цветные хрусталики и т.д. 

В 1929 г. музейное начальство отчитывалось и рапортовало об успехах музейной деятельности: «…продано предметов из Богоявленского и Ипатьевского монастырей на сумму 33 руб. 75 коп., старинных тканей – на сумму 510 руб.» Под тканями, подразумевались парчовые облачения, ручной работы вышитые Плащаницы, судари, напрестольные покрывала XIV–XVII вв. – все расшитые золотом и унизанные драгоценными камнями. Этим богатством, красотой и древностью восхищались русские цари, великие и знатные люди России, её зарубежные гости. Всё это духовное наследие они завещали грядущим поколениям, чтобы им, грядущим, возрастить, хранить и преумножать это богатство, ставшее в монастырях и храмах подлинно народным достоянием. Ведь монастыри и храмы – это сокровищницы, в своих ризницах хранившие, сберегавшие, умножавшие историческую и духовную память народа. В них трудами многих поколений, благодаря щедрым пожертвованиям, творческому труду и самоотдаче, собиралось и преумножалось духовное, историческое и культурное наследие нашего народа. Что со всем этим стало? Читающий да разумеет – как распорядилась этим богатством власть, называвшая себя народной, и те музеи, которым предписывалось сохранять и сберегать народное достояние.

 Об этом периоде истории России много написано. Но стоит нам знать и рассказать нашим современникам, считающим, что церковники не могли и не смогут сохранить культурное наследие России. Рассказать, чтобы больше не повторять ошибок, ведущих к духовной и культурной катастрофе. 

К 1934 году поражавшая некогда своей красотой, величием и богатством «Преименитая Лавра» – так называли Ипатьевский монастырь в XVI в., в дни его расцвета, – превратилась в подобие барака, в котором уже никто ничего не жалел и не сохранял, да и не осознавал это место как великую святыню Отечества. В 1918 году чуть было не принято решение по размещению в стенах монастыря концлагеря. Спустя десятилетие некий гражданин Калинин предлагал здание свечного корпуса оборудовать под квартиры, для чего разобрать часть стен пустующего первого этажа, пробить в стене отверстие для окон. На его предложение чудом не откликнулись. 

 В военные годы на дрова для отопления квартир были разобраны деревянные надстройки стен, перекрытия башен, частично были нарушены стропильные системы зданий, спиливались кедры и дубы на территории архиерейского сада. Вдоль стен были устроены деревянные сараи, стояли поленницы. В корпусах из-за небрежного отношения часто возникали пожары и обвалы конструкций зданий. В 1943 году неизвестными были сорваны замки на дверях, в помещении подвала Троицкого собора, где хранился архив монастыря и где в 1929–1930 годах размещался склад ценной редкой книги. Ввиду полной бесхозности однажды двери склада оказались распахнутыми и многие документы и книги оказались во власти ветра и людей, подбиравших их для своих нужд. По воспоминаниям очевидцев, весь берег реки Костромки близ монастыря был белым от валявшейся на нем бумаги, среди которой было много документов архиерейской канцелярии…

В 1946 г. в Ипатьевском монастыре вместо городского был открыт филиал Костромского областного музея, а в 1958 г. комплекс зданий и сооружений Ипатия был отнесён к числу республиканских историко-архитектурных музеев-заповедников. 

После Великой Отечественной войны, с духовным переломом, обращением к своему славному историческому прошлому, который произошёл в ходе войны, произошло и новое осмысление наследия «тёмного прошлого» и «наследия царского режима», что не могло не сказаться и на судьбе Ипатьевской обители. Нашлись люди – честь им и добрая память потомков, – благодаря самоотверженности которых начало создаваться новое отношение к памятникам старины и духовного наследия. По инициативе людей, желавших сохранить хоть здания монастыря, придав им статус музея-заповедника, в конце 50-х началось постепенное выселение жителей из зданий обители в специально построенный посёлок Первомайский. Война многих отрезвила, заставила задуматься о вечных ценностях, подняла тему возвращения к своим корням. Семена бережного отношения своему к историческому прошлому и сохранению наследия предков стали давать свои всходы – началась реставрация комплекса зданий, реставрация фресок, создание выставок, открылась экспозиция древнерусской живописи, собирался музей деревянного зодчества, для которого привезли из деревень, подпадавших под затопление ввиду строительства горьковского водохранилища, «жемчужины деревянного зодчества»: церковь Спаса-Преображения XVII в., церковь Собора Богородицы XVI в., церковь Пророка Илии XVIII в. и другие. С приданием обители статуса музея-заповедника, Древний Ипатий был спасен для будущих поколений. С конца 50-х по начало 70-х годов в музее заповеднике Ипатьевский монастырь прошел ряд масштабных восстановительных архитектурно-реставрационных работ.

 Музей в монастыре в те годы жил жизнью, которую ему определило министерство культуры: в его кельях создавались выставки, принимали посетителей, туристов, которые восхищались «творчеством русского народа», богатым наследием наших предков. Только с течением времени, с приобретением в обществе понимания религиозной духовности постепенно приходило осознание замысла предков: а для чего собственно построены все эти соборы, во имя чего и для чего создавались представленные в экспозициях предметы религиозного назначения?

С возникновением неотвратимых идеологических перемен в обществе, произошедших в последние десятилетия XX в., возник вопрос о передаче Ипатьевского монастыря из ведения музея в ведение Русской Православной Церкви. Этот вопрос был поднят сразу же при вступлении на костромскую кафедру (сентябрь 1989 г.) епископом Александром (Могилёвым, с 1994 г. архиепископ). Насколько труден путь духовного возрождения, показали уже первые Литургии в Троицком соборе. В письме директора музея-заповедника А.Н. Мазериной епископу Костромскому и Галичскому Александру говорилось, что: «…служители культа были абсолютно непросвещенными в вопросе сохранения памятников: прислонялись к стенам, пытались целовать стенописи, иконы». Со стороны выглядит дико, но огромного труда стоило заключение в мае 1991 г. договора между администрацией музея и представителями епархии о проведении в Троицком соборе 8 Литургий в год, участии в богослужениях не более 250 верующих (по пригласительным билетам), применении ограниченного количества свечей и лампад. Все эти указания давались невзирая на то, что 29 декабря 1990 г. вышло Постановление Совета Министров СССР «О порядке передачи религиозным организациям в собственность культовых зданий и другого имущества культового назначения, находящегося в ведении государства». 

11 февраля 1992 г. произошло событие большой исторической важности – Священный Синод РПЦ принял решение об открытии мужского Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря. 1 марта была создана первая за годы безбожного лихолетья монашеская община. 16 марта Областной Отдел Юстиции предоставил монастырю право юридического лица. В 2002 г. монашеской общине наконец-то были переданы здания и сооружения Нового города. Все это прошедшее со дня возрождения десятилетие было наполнено нескончаемыми решениями Минкульта, президента России, его администрации по Ипатию – всё это требует отдельной статьи и оценок, но вопрос о духовном его статусе был сдвинут с мёртвой точки. 

30 декабря 2004 года распоряжением Федерального агентства по управлению федеральным имуществом Российской Федерации по поручению Президента России В.В. Путина комплекс зданий и строений Ипатьевского монастыря был передан Костромской епархии Русской Православной Церкви. Силами монашеской братии были проведены масштабные работы по очистке территории от мусора и сохранению доставшегося имущества. Они доказали, что монашеская община в состоянии справиться с огромным объемом работы по восстановлению монастырского комплекса. Было приведено в порядок здание т.н. богадельни, которое стояло на тот момент без окон и дверей, без системы отопления и было практически заброшенным. Было вывезено около сорока грузовиков мусора, который буквально врос в почву… После окончательной передачи монастыря специалистами были проведены обширные реставрационные работы. 

В 2004 году в стенах Ипатьевского монастыря был возрожден Церковный историко-археологический музей. Впервые в новейшей истории России религиозной организации-учреждению было передано музейное собрание произведений искусства религиозного назначения – всего 2500 экземпляров. Первым начинанием музея стало проведение выставки «Костромские святыни», посвященной 260-летию Костромской епархии. На выставке, открытой совместно с Государственным историческим музеем и музеями Московского Кремля, были представлены уникальные экспонаты: иконы, утварь, памятники церковного искусства, некогда принадлежавшие храмам и монастырям Костромской епархии. За время возвращения монастыря под эгиду Церкви, много пришлось преодолеть непонимания и предубеждений как представителям церковной власти, так и светской, в частности музейным работникам. Но разумный компромисс был найден. Выставки и коллекции государственного музея-заповедника нерелигиозного характера, располагавшиеся в Ипатьевском монастыре, нашли свое место в предоставленных в городе помещениях. При содействии наместника обители, являющегося также директором церковного музея (ЦИАМ) архимандрита Иоанна (Павлихина) монастырь привлек к реставрации хранящихся в нем произведений древнерусского искусства специалистов реставрационного центра им. Грабаря. Сотрудникам музея, пожелавшим остаться в церковном музее, была предоставлена такая возможность. Как недоразумения канули в лету аргументы об отсутствии квалифицированных специалистов и соответствующего оборудования для хранения музейных предметов, о дремучих церковниках, не знающих цены переданным раритетам, и о якобы имеющих место хищениях. По истечении времени все стало на свои места. ЦИАМ распахнул двери для всех желающих.

В настоящее время церковный музей (ЦИАМ) активно сотрудничает с ведущими российскими музеями, участвует в международных выставочных проектах. Он является достойным приемником традиций музейного дела, начатого Русской Православной Церковью во второй половине XIX века и положившего начало созданию крупных церковно-археологических коллекций (вспомним как пример Музей церковных древностей в Ростовском кремле, открытый в 1883 г.). Был создан прецедент. Опыт передачи церкви музейных коллекций оказался успешным, что позволило этот опыт расширить. Ипатьевский монастырь явился первой ласточкой в возвращении под покров Церкви нашего общего наследия. Спустя время после возвращения Ипатьевского монастыря и осознания обществом великой миссии Церкви по сохранению духовного и культурного наследия наших предков, Церкви был возвращен музей в Троице-Сергиевой Лавре, в Рязанском кремле, в Спасо-Преображенском монастыре в Ярославле.

Слушая разные точки зрения на нахождение в стенах монастырей музея, необходимо добавить, что обществу нужны музеи разноплановые и разные: церковные, государственные, частные. Нужная разная их концепция. Тогда музей становится не только хранилищем экспонатов, но и местом передачи этнокультурного кода. 

В 2013 году были освящены кресты на купола воссозданного собора Рождества Пресвятой Богородицы, монастырский храм, где к 300-летию правления династии Романовых была осуществлена одна из первых в России научных реставраций настенной живописи. Работы по восстановлению храма были начаты по поручению президента РФ Д.А. Медведева и благословению Святейшего Патриарха Алексия II. «Я очень рад услышать то, что Вы сейчас сказали, — с такими словами обратился по поводу восстановления Богородице-рождественского собора в Ипатьевском монастыре к губернатору Костромской области С.К. Ситникову Предстоятель Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Кирилл. — Храм, ставший памятником 300-летию династии Романовых, был разрушен, как сейчас мы говорим, по идеологическим соображениям. Замечательно, что в год 400-летия Дома Романовых этот памятник восстановили».

Оглядываясь на историю предыдущего столетия, можно с уверенностью сказать, что возрождение монастырей, и в частности Ипатьевского монастыря, идет параллельно с возрождением понимания духовно-культурного наследия наших предков. Понимания сакральной задачи, которую несут монастыри и созданные в них церковные музеи, – как великой сокровищницы, передающей будущим поколениям наш духовный и культурный код, без осмысления которого нет и не будет будущего. Возобновление передачи сакрального кода стало возможным только тогда, когда он был возвращен своему прежнему хозяину – Русской Православной Церкви. Только благодаря в том числе и Церкви, несущей не только подвиг молитвы, но и полноту культурного наследия (а не вопреки, как утверждают некоторые адепты монопольного права государственных музеев), можно сохранять и сберегать ценности нашего народа в их смысловой полноте для будущих поколений созидателей и молитвенников. 

Монастырь живет жизнью, соответствующей смыслу высшей и российской истории. Ипатьевская обитель своим присутствием, как горящая лампада, освящает светом дорогу к Жизни и Истине, своим присутствием наставляет, заставляет ценить ту красоту, которую бессильны выразить написанные слова.