Достоин ли я доброго обращения?

Довольно часто нас раздражают, а то и, откровенно говоря, бесят люди, не проявляющие к нам, как нам кажется, должного почтения или уважения. Например, обращаются к нам холодно, «с металлом в голосе», а то и явно высокомерно, заносчиво. Такое обращение мы еще можем, скрепя сердце, перетерпеть от начальника, от которого зависим. Нам неприятно, но куда деваться – не мы выбираем себе начальников, а наоборот. Приходится терпеть.

Другое дело, если такое позволяет себе «ровня», то есть равные нам по статусу. Тут уж есть повод конкретно взъерепениться, растопыриться и поставить этого человека на место. Как же! Как он (она) смел (а) со мной так обращаться!? Какой тон!? Какие амбиции!? Вот я ему!

Что стоит за осуждением?

Даже если вслух ничего не сказать, не обжечь гордеца ответной желчью, грех остается грехом. Что за грех? Первое – гордость. Второе – осуждение, которое порождает гордость. Почему мы так остро реагируем на неподобающее обращение с нами? Потому что высоко ценим себя, видим себя с самых лучших сторон. Следовательно, ожидаем подобающего этой внутренней самооценке отношения и от окружающих. Когда же оное не следует, раскаляемся обидой и праведным, как нам кажется, гневом.

Возношение душит Бога в душе человека

Если же есть в нас хоть капелька веры, то есть желание быть похожими на Христа, то мы должны понимать, что подобное душевное устроение уводит нас в противоположную от Спасителя сторону. Люцифер был светлейшим из ангелов света, но за свою гордость, желание быть «ровней» Богу, был низринут с небес и стал сатаною, врагом рода человеческого. Потому «Бог гордым противится», что гордость уподобляет нас лукавому, а еще потому, что гордому Он, Бог, не нужен. Девиз гордого: «Я сам». Возношение душит Бога в душе человека. По словам святителя Игнатия (Брянчанинова), все люди горды в той или иной степени. Гордость – первопричина всех войн, всех конфликтов, убийств, вражды, злобы, нестроений, разногласий, расколов. Все это «добро» вылезает наружу, когда один человек не хочет уступить другому. Когда каждый ждет от другого «подобающего», то есть «снизу вверх», отношения к себе.

Победа духа, твердость веры, сила любви

Истинное смирение – это победа духа, твердость веры, сила любви и доверия к Богу и ближним

Нам же нужно изо всех оставшихся сил учиться смирению – добродетели, противоположной гордости. Христос, Бог наш, есть высший Идеал смирения. Смирение – это не человекоугодие, не лебезение перед другими, как многие думают, не признак слабости, робости, безудачливости. Нет! Истинное смирение – это победа духа, твердость веры, сила любви и доверия к Богу и ближним. Все святые отцы говорят, что в Царство Небесное можно войти, только стяжав эту прекрасную добродетель – христианское смирение.

Не будем отвечать ударом на удар, а крепко задумаемся: а достойны ли мы доброго обращения?

А потому будем относиться ко всем, обращающимся к нам, со смирением. Как же это? А так: слышим заносчивые, высокомерные нотки в голосе собеседника, тормознем свое раздражение, надев на него узду смирения. Будем со спокойным сердцем слушать резкие, может, речи. Не будем отвечать ударом на удар, а крепко задумаемся: а достойны ли мы доброго обращения? Представим, что к нам обращается Сам Христос, с любовью, но твердо Он нас обличает в чем-то. А что, нас не за что обличать? Да на нас грехов как репьев, страсти кипят в душе, мысли грязненькие да вонюченькие. Нас с лица земли давно нужно было бы стереть, а Господь нас терпит, да еще вразумляет.

Наши обидчики – бесплатные учителя смирения

Вот как, мне думается, нужно относиться к своим обвинителям, ко всем, кто с нами «неподобающе» разговаривает или ведет себя. Не злейших врагов нужно видеть в них, а своих лучших друзей, бесплатных учителей смирения. О! Я достоин такого со мной обращения! Кто я такой, чтобы меня согревать и покоить? Мне холодный душ нужен, по мне плетка плачет за мои беззакония. А все, что мне по высшей справедливости достается, так это колкие, холодные, пусть и высокомерные слова оппонента. Да мне в ножки ему кланяться нужно, целовать ему руки, что он меня уму-разуму учит. Вот оно, начало смирения.

Если себя на такой лад настроить, то и осуждение само собой куда-то уйдет. Потому что ты будешь другого человека принимать с любовью, с покорностью воле Божьей, Который тебе этого человека послал, чтобы тебя с небес на землю спустить, чтобы ты не заносился и не мнил себя великим праведником, на которого при жизни все должны молиться. Основная причина осуждения – заочное видение других хуже себя, повинных в каких-то немыслимых грехах, тебе, само собой, «неведомых». То есть все опять упирается в гордыню.

Оправдай оппонента!

А нужно так себя настраивать: я – хуже всех, или хотя бы хуже вот этого человека, который меня в чем-то обличает. Нужно видеть его хорошим, прекрасным человеком, обладающим качествами, до которых тебе далеко-далеко. Второе – любому негативу со стороны оппонента в отношении тебя нужно находить оправдания. Например, человек с тобой холодно по телефону поговорил, может, даже огрызался на твои вопросы. Первая мысль, конечно, от лукавого, – как он заносчиво со мной поговорил! А ты подумай по-другому: человек просто болен, ему физически трудно говорить, он спал 3 часа всего, у него драма личная, ему не до кого, а тут с тобой нужно разговаривать. Как часто бывает, что подобные предположения, как потом выясняется, оказываются реальностью. А мы человека за глаза чуть не обвинили во всех тяжких.

Родственно осуждению и недоверие людям. Нам трудно поверить, что человеком движут высокие порывы, а если у него плохое настроение, то это минутная слабость, которую правильнее будет человеку простить. Вот прощать-то мы как раз не умеем или умеем, но со скрипом и массой «условий». Но это – тема другого разговора.

Поэтому давайте не будем ворчать и обижаться на «неподобающее обращение». Лучше думать так: «Я заслужил такое обращение». И мысленно кланяться за урок смирения оппоненту. А тот, видя, что его усилия не приносят плода, сам смягчиться, потеплеет. Сколько примеров есть настоящей дружбы, возникшей между некогда непримиримыми собеседниками после того, как один из них уступил и смирился. Почему бы этим «одним» не быть мне?