Ревнитель православия в Прибалтике

Нам дело здесь поручено...

Важной составляющей внутренней политики России при Александре III стало вовлечение окраинных территорий в общеимперскую систему государственного устройства и права. Единого образца здесь не могло быть в силу национальных, исторических и конфессиональных различий между приграничными губерниями России. Новые южные окраины (после Русско-турецкой войны), царство Польское, Литва и Лифляндия с Эстонией имели свою особую историческую и этнополитическую историю. В Лифляндии и Эстонии проводимые реформы опирались на пробуждение национального самосознания коренных народов Балтийского поморья. Доверить выполнение подобной задачи можно было лишь губернаторам — государственникам новой формации, способным обеспечить экономическую и внутриполитическую стабильность на северо-западных рубежах империи. Выбор императора пал на генерала Михаила Алексеевича Зиновьева, ставшего губернатором Лифляндии, и губернатора Черниговской губернии князя Сергея Владимировича Шаховского, возглавившего Эстляндскую губернию.

Эта государева служба потребовала от князя приложения всех его жизненных сил, источившихся за девять лет служения. Из письма С.В. Шаховского к попечителю Рижского учебного округа М.Н. Капустину от 23 апреля 1888 года угадываются очертания цели, которую поставил перед молодым губернатором император Александр III: «Нам дело здесь поручено доверием Государя, и дело великой важности, дело русское, национальное. Не можем же мы приносить его в жертву бесформенному безличному врагу России — петербургскому чиновнику. Боюсь, что этот чиновник верх возьмет. Тревожного свойства слухи и сведения до меня доносятся. Мы сильны правдой. Тесный же союз сделает нас непобедимыми. Русский Ревель сплочен крепко и желает сплотиться, не на словах после обеда, а на самом деле, с русской Ригой. Но желает ли этого Рига, так ли она думает и чувствует, как Ревель?» С.В. Шаховской верил, что возрождение государства Российского начнется с окраин империи.

Железная воля

К моменту назначения на должность эстляндского губернатора Шаховскому, этому представителю одного из 38 княжеских родов, ведущих свою родословную со времен Рюрика, исполнилось 32 года. Но, несмотря на молодой возраст, он успел уже составить яркую карьеру благодаря удивительной энергии и выдающемуся административному таланту, проявившемуся на всех высоких постах, которые князь занимал в Российской империи (см. справку). За короткое время ему удалось вернуть Эстляндию в правовое поле российской государственности. О том, сколь велика была эта задача, можно судить по силе сопротивления, оказанного ему как со стороны правящей тогда в губернии элиты крупных немецких землевладельцев, так и со стороны балто-немецкого лобби в правительстве Российской империи. Еще со времен гр. А.Х. Бенкендорфа правительство в Петербурге метко прозвали «министерством остзейских дел», поскольку усилиями петербургского военного губернатора графа П.А. Палена и А.Х. Бенкендорфа более половины членов правительства состояло из балто-немецких дворян, которые выражали и защищали имущественные интересы и национально-сословные привилегии исключительно немецкой элиты в Лифляндии и Эстляндии.

Влиятельные немецкие круги в Эстляндии встретили губернатора и его семейство с открытой антипатией, пренебрегая подчас в общении с князем требованиями обычной светской вежливости. Например, представители немецкого рыцарства Эстонии демонстративно не участвовали в мероприятиях по случаю приезда нового губернатора в Ревель. Губернатор С.В. Шаховской ужесточил стиль общения с местной элитой и дал почувствовать остзейскому дворянству свойства своей железной воли. Многих недоразумений, возможно, удалось бы избежать, если бы немцы с самого начала не проявили себя столь враждебно. 
Эстонский народ же, напротив, принял назначение нового губернатора с воодушевлением, поскольку видел в нем защиту от немецких притязаний и ждал от него поощрения и поддержки национально-культурным устремлениям эстонцев. Ожидания, как оказалось в дальнейшем, не напрасные.

Языковая революция

Первым указом нового губернатора было распоряжение о языке делопроизводства в Эстляндии. Предыстория этого указа такова. Через месяц после назначения С.В. Шаховского на пост губернатора Эстляндии князь прибыл (06.05.1885 года) вместе с супругой в Петербург на аудиенцию к императору Александру III. Елизавета Дмитриевна тогда была впервые представлена императрице и имела с ней длительную беседу, пока император и князь проводили совещание за закрытыми дверями. Итогом этой встречи стало издание 31 мая 1885 года указа Правящего Сената по поводу постановления обер-прокурора (№ 1083 от 08.05.1884 года), согласно которому в Остзейской провинции повышалась цена за перевод заявлений, ходатайств, деловой и служебной переписки на немецкий язык. «Отныне, — говорится в указе Сената, — по Высочайшему соизволению, ходатайства, заявления и прочая корреспонденция должны приниматься чиновниками в Остзейской провинции на русском, эстонском и латышском языках без оговорок и требования перевода на немецкий язык». В документе подчеркивается, что целью этого указа является уравнивание в правах эстонского и латышского языков с русским и немецким.

Эстонская газета «Olewik» (№ 9 от 24.06.1885 года) отозвалась на издание указа большой передовой статьей: «До сих пор немецкий язык занимал преимущественные позиции в жизни нашего общества, а его обязательное официальное использование служило серьезным препятствием для эстонцев и латышей, особенно в суде. Наконец-то это препятствие устранено. Важным достижением является не только то, что русский язык занял у нас государственную позицию, но мы искренне рады уравнению в правах эстонского и латышского языков с немецким. Теперь каждый в нашей стране, кто имеет дело с чиновником, может обращаться к нему на эстонском или латышском языке. Пришел тот день, когда наш язык обрел равноправие и государственное признание». Газета «Walgus» в номере от 26.06.1885 года пишет: «Благодаря императору российскому, для нашего народа засиял свет справедливости и права. Мы — дети эстонского народа, который 75 лет назад и помыслить не смел о свободе, сегодня обрели равные гражданские права в Российской империи. Мы можем открывать свои школы, создавать национальные объединения. Убедительным подтверждением успешного развития эстонского образования стало открытие в Ревеле эстонской Александровской школы (Aleksandri Kool) с эстонским языком обучения. Мы надеемся, что наша эстонская школа в скором времени достигнет уровня русских реальных школ».

Реформа князя Шаховского вызвала протест у депутатского корпуса органов самоуправления в Остзейской провинции. Немецкий язык делопроизводства в Лифляндии был закреплен Актом о капитуляции, подписанным Петром I по итогам Северной войны. Это условие продолжало действовать вплоть до указа губернатора С.В. Шаховского осенью 1885 года. Вот почему немецкие депутаты органов местного самоуправления проигнорировали указ губернатора. Ясно понимая цель и подоплеку конфронтации немецкого меньшинства, князь Шаховской добился от министра внутренних дел Российской империи применения санкций в отношении чиновников и депутатов городских управ, не исполняющих указов губернатора. В Риге был смещен со своего поста бургомистр Р.Бюнгнер, а вслед за ним и в Ревеле городской голова Т.-В. Грайффенхаген был отправлен в отставку.

Воля сверху

Многовековая власть немецкого меньшинства имела в Прибалтике юридическую основу, заложенную Петром I его указом от 13.03.1713 года о сохранении привилегий и прав немцев в Лифляндии, которые они получили еще по Любекскому праву 1285 года. Это означало, что губернатору Шаховскому предстояло проводить реформы в губернии, которая столетиями жила по законам средневекового феодального княжества. Князю С.В. Шаховскому требовалась поддержка на самом высоком государственном уровне.

Летом 1886 года по поручению правящего государя императора Александра III остзейские провинции посетили великий князь Владимир Александрович с супругой великой княгиней Марией Павловной. Двухдневный визит княжеской четы в Ревеле был насыщен многочисленными встречами с эстонской общественностью и мероприятиями, которые по существу впервые демонстрировали правящей династии Романовых цельность эстонского народа, его национальный потенциал, социальную и политическую зрелость. Экономический и политический диктат правящего немецкого меньшинства в Лифляндии в составе разных империй на протяжении 700 лет затмевал образ коренных народов, удерживал их за пределами политической и социальной жизни; сама национальная идентичность и своеобразие коренных народов Балтийского поморья долгое время не имели словарного определения. Эсты, латгалы, ливы, финны, карелы и литовцы обозначались обобщенным понятием Undeutsch — не немец.

Поколебать эту ситуацию могла лишь политическая воля сверху, выразителем которой в Эстляндии стал губернатор С.В. Шаховской. Именно ему удалось установить прямой диалог между коренными народами Прибалтики и верховной властью Российской империи. Организация визита великого князя Владимира Александровича с супругой великой княгиней Марией Павловной усилиями князя С.В. Шаховского положила начало этому диалогу, в котором эстонцы заявили себя ярко и убедительно. Губернатор С.В. Шаховской, решая сложную задачу приведения балтийских провинций в общегосударственное правовое поле, стремился заручиться поддержкой коренных народов губернии. Во время правления губернатора Шаховского в Эстонии численность эстонского населения в городах увеличилась до 63%. Это стало результатом бурного промышленного развития Эстонии. Войдя вместе с Санкт-Петербургом в Северо-Западный промышленный округ Российской империи, Эстония получила доступ к государственным субсидиям на развитие металлообрабатывающих и машиностроительных предприятий, деревообрабатывающей, текстильной и горнодобывающей промышленности. Ревельский порт вновь становится важнейшими морскими воротами на южном берегу Финского залива.

Межконфессиональный мир

До губернатора С.В. Шаховского конфессиональное руководство Лютеранской церкви в Эстонии состояло в основном из немцев. Зато церковный налог взымался подушно со всех эстонских крестьян. Князь успех своего государственного служения видел в утверждении в эстонском  обществе гражданского согласия и межконфессионального мира. Однако Лютеранская церковь в Эстонии уже многие годы пребывала в состоянии раскола по национальному признаку. Эстонские приходы по численности были больше немецких, но экономически и организационно они были слабы, бедны и уязвимы для влияния извне. С 1874 года Эстонию наводнили многочисленные секты. Особую тревогу у лютеранской консистории вызывала деятельность шведского миссионера Ларса-Юхана Эстерблома, принадлежащего к последователям вальденштермианского учения, которое считалась Эстляндско-евангелической консисторией вредным и опасным для нравственного настроения жителей всей Эстонии. За 13 лет миссионерской деятельности Эстерблома образовалось несколько десятков «свободных приходов», что серьезно угрожало расколом Эстляндской Евангелическо-лютеранской церкви. Лютеранская консистория Эстонии обращается за помощью к губернатору С.В. Шаховскому. Исследовав ситуацию, губернатор пишет «Отношение к эстляндскому генерал-суперинтенданту по поводу высылки Эстерблома». В 1887 году сначала был выслан сам Эстерблом, а вслед за ним и остальные шведские миссионеры-баптисты из Таллина, Нарвы, Палдиски, Хийумаа и Ноароотси. Вновь «Союз баптистов» был зарегистрирован в Эстонии лишь в 1922 году.

Не имея с Россией ни административной, ни культурной связи, Прибалтийский край надолго был как бы отделен непроницаемой стеной от всей России. Русская культура и язык долгое время находились здесь в полнейшем пренебрежении, а на самих русских, поселившихся в Прибалтийских губерниях, местные немцы смотрели как на иностранцев. Лишь в середине XIX века правительство обратило внимание на ненормальность такого порядка. С.В. Шаховской употребил свой талант организатора и высокий ум на укрепление позиций Православной Церкви в Эстляндии как неотъемлемой части государственности Российской империи. В июне 1885 года по ходатайству губернатора С.В. Шаховского МВД РИ утверждает план строительства в Лифляндии восьми православных церквей: семь церквей в эстонской части губернии и одну в латвийской. Согласно плану, строительство каждой церкви должно было обойтись казне в 15 тыс. рублей. Строительство храмов началось в январе 1886 года. Князь за время своего служения губернатором Эстляндии успел учредить и построить Пюхтицкий Успенский женский монастырь. Второй его проект — строительство собора Александра Невского в Ревеле — был реализован уже после кончины князя. Строительство Пюхтицкого монастыря в Эстонии по своему значению стоит в одном ряду со строительством в 1030 году Ярославом Мудрым первого в Северной Европе православного храма Святителя Николая у города Дерпта.

Подспорье

Серьезным подспорьем губернатору стала общественно-благотворительная деятельность его супруги княгини Елизаветы Дмитриевны Шаховской (урожденной Милютиной). В 1887 году по инициативе князя С.В. Шаховского было учреждено отделение Православного прибалтийского братства Христа Спасителя и Покрова Божией Матери под председательством княгини. Кроме того, были открыты благотворительные учреждения в поселке Йеве (с 1918 г. — город Йыхви): школа, лечебница с аптекой и приемным покоем для помещения амбулаторных больных, приют для сирот, рукодельная. Главной целью братство полагало устройство женской обители на Богородицкой горе в Пюхтице, куда со временем могли бы быть перенесены открытые в Йеве благотворительные учреждения. 
Пункт оказания амбулаторной медицинской помощи малоимущим в Йеве Елизавета Дмитриевна открыла в 1888 году. До этого подобную помощь можно было получить лишь на нескольких приходах этого региона, впрочем, крестьянству она была всё равно недоступна, поскольку финансировалась помещиками для ограниченного круга пациентов. Княгиня Шаховская пригласила из женского монастыря Калужской губернии настоятельницу с несколькими послушницами, которые обустроили в небольшом помещении постоянный медицинский пункт, где помощь крестьянам со всей округи оказывалась безвозмездно. На благотворительный призыв княгини отозвались многие ревельские врачи.

Такие, как инспектор от медицинской службы А.Голицын с помощником И.Антоновым, врач полицейской службы Ильин, начальник военного лазарета Л.Трескин, ординаторы того же лазарета С.Георгиевский и П.Романовский, врачи морского госпиталя Х.Розенталь и Й.Шайбе, поочередно два раза в неделю приезжали в Йеве и вели прием пациентов. Лекарства выдавались нуждающимся также бесплатно. Поскольку большинство крестьян впервые получило такую возможность, то врачам приходилось принимать до 100 пациентов в день. 
Усилиями княгини Е.Д. Шаховской и часто на ее личные средства было организовано регулярное начальное образование для детей, независимо от их национального происхождения. Рядом с амбулаторией построили школьное здание с учебными классами и учительскими квартирами. К преподаванию были приглашены дипломированные педагоги с хорошим знанием эстонского языка. В первый учебный год в школе учились уже 80 детей.

Каждый год 15/28 августа, в день Успения Пресвятой Богородицы, княгиня Е.Д. Шаховская участвовала в организации приема богомольцев и участников крестного хода на святую гору Пюхтица, где, по преданию, эстонскими крестьянами была обретена чудотворная икона Божией Матери. В крестном ходе принимали участие губернские чиновники, православное священство во главе с митрополитом Рижским и, конечно, множество верующих и иноверцев, которых не могло не коснуться заметное оживление, охватившее Йевескую волость с началом социальных, образовательных и культурных преобразований, проводимых княгиней. 
Итогом этой деятельности стало открытие на святой горе Пюхтица Свято-Успенской женской общины 15 августа 1891 года. 23 октября 1893 года (за год до внезапной кончины губернатора С.В. Шаховского) в ответ на ходатайство Е.Д. Шаховской и Прибалтийского православного братства о преобразовании общины в монастырь Святейший Синод учреждает Пюхтицкий женский Свято-Успенский монастырь. Там же и был погребен князь С.В. Шаховской. Годом позже вдова губернатора возвела над местом его захоронения храм во имя Преподобного Сергия Радонежского. 

На кончину князя с глубоким уважением отозвались даже его недоброжелатели. Так, газета «Revalsche Zeitung» отметила в некрологе: «Скажем лишь, что покойный был не просто послушным представителем известной системы, но и энергичным защитником собственных идей, — словом, полная силы, самостоятельная личность, отличавшаяся оригинальностью суждений и непреклонной волей. Его чрезвычайная энергия и неутомимая деятельность, в сочетании со знанием цели и умением пользоваться обстоятельствами, отличали в нем человека, который всегда знал, чего он хотел, и всегда умел находить средства для осуществления своих планов». По прошествии 120 лет со дня кончины князя С.В. Шаховского следует признать, что имя этого выдающегося государственного деятеля, успешно потрудившегося на благо Эстонии, сегодня несправедливо забыто. Несправедливо прежде всего к истории Прибалтики. Вместе с тем история жизни самого князя, его семьи и память о его великих деяниях бережно хранятся в Пюхтицком монастыре.

Справка. Князь Сергей Владимирович Шаховской (1852–1894) — русский государственный, общественный и культурный деятель. Действительный статский советник, губернатор. Служил в департаменте по вопросам азиатской политики в Министерстве иностранных дел, затем исполнял обязанности консула в Бухаресте. В 1877–1880 гг. был на дипломатической службе в Болгарии. Затем возглавлял Общество Красного Креста в Транс-Каспийской области. После женитьбы на дочери военного министра Д. А. Милютина был назначен губернатором Черниговской губернии. С 1885 по 1894 г. служил губернатором Эстляндии.

Из воспоминаний бургомистра Ревеля Томаса Вильгельма Грайффенхагена
Verlag Harro v. Hirschheydt, Hannover-Döhren. 1977

7 июня в здании губернского управления состоялось совместное заседание губернатора с Комитетом пенитенциарных учреждений. Перед началом заседания казначей барон Шиллинг по секрету шепотом предупредил меня о грядущих неожиданностях. Но подробнее мы поговорить не успели, так как были приглашены в сессионный зал к началу заседания. Губернатор открыл заседание речью, в которой изложил позицию государства в отношении реформы тюремно-правовой системы в империи в целом и в Эстляндии в частности. Затем казначей Шиллинг дал отчет, в котором пожаловался на недостаток средств у Комитета по содержанию тюрем в Эстляндии. В Ревеле, например, тюрьмы до сих пор не имеют водопровода. На это Шаховской обратился ко мне с вопросом, не мог бы город безвозмездно провести водопровод в тюрьмы? Я ответил, что содержание водонапорной башни и так обходится городу недешево и если город начнет заниматься благотворительностью, то у него не останется средств даже на то, чтобы снабжать водой замковую тюрьму на Вышгороде. Шаховской обратился к соседнему попу с насмешливым вопросом, не учит ли Святое Писание утолять жажду жаждущих? Поп, конечно, согласился.

Я обратил внимание собравшихся на то обстоятельство, что представители рыцарства Ревеля, которые несут значительную часть расходов по содержанию коммунального хозяйства, вообще не присутствуют на заседании, что делает обсуждение заявленных в повестке дня вопросов неполноценным. Шаховской в свою очередь заметил, что их отсутствие его как губернатора ни к чему не обязывает, хотя было бы логично, если бы они участвовали в решении хозяйственных вопросов, столь обременяющих их материальными затратами. Затем начались дебаты об источниках дополнительного финансирования тюремной системы. Я предложил собирать средства на улучшение тюремного содержания за счет концертов хоровых обществ, народных праздников в Екатеринтале, например, и в других парках. Меня поддержал казначей Шиллинг, предложивший ангажировать под сбор средств эстонский приход церкви Олевисте, где можно проводить благотворительные духовные концерты. Вице-губернатор Тилло тоже нашел предложенный мной источник финансирования оригинальным и высказал некоторые идеи по сбору средств с помощью народных певческих объединений. Шаховской внимательно слушал наши выступления и затем сделал заявление, совершенно ошеломившее всех собравшихся.

Состав Комитета по надзору за местами заключения, сказал губернатор, можно увеличить за счет тех новых членов, которые внесут в благотворительный фонд по 50 рублей. Пока мы приходили в себя от такого неожиданного поворота дела, Шаховской добавил, что ему уже известны некоторые господа, которые готовы сделать взнос и приступить к исполнению своих обязанностей в директорате тюрем, и тут же велел пригласить из канцелярии ожидавших там пятерых господ, бывших, как мне точно было известно, из губернаторской свиты, которую в Ревеле успели прозвать Рюриковичами. Это были князь Ширинский-Шихматов, еще один Шаховской — родственник губернатора, советник Рогович, советник Поливанов и некто по фамилии на К., кого я видел впервые. Губернатор представил каждого из них, распорядился принять по 50 рублей взносов и пригласил их занять за столом места членов комитета. Так вот он каков этот сюрприз от Шаховского, о котором мне так и не успел перед началом собрания рассказать Шиллинг! В довершение этого неслыханного собрания нам предложили подписать протокол, составленный на русском языке. Член комитета Глой и я отказались ставить свою подпись на этом протоколе и потребовали предоставить нам перевод на немецкий язык. Я вышел из губернского управления с ощущением пережитого только что государственного переворота!
(Перевод А. Берга)