Протоиерей Андрей Ткачев. Иллюстрированные журналы

Это было «обыкновенное чудо» – священник ехал причащать больного на дом. Слыхали вы сказку о дубе, на котором висит сундук, а в сундуке – утка, а в ней – яйцо, а в яйце – игла, где на кончике – смерть Кощеева, то есть греху и смерти наказание? Ну, так действительность бывает чудеснее этой сказки. Вот, едет машина, а в ней сидит священник на месте пассажира, а на груди у него – мешочек, а в мешочке – Дароносица, а в ней – Святые Дары, в которых – Сам Христос, Который есть смерти и греха победитель.

Много было журналов в советское время. Были журналы толстые, убористые, с множеством букв и без всяких иллюстраций. Например, «Роман-газета». Были журналы специальные, такие как «Обогащение руд», или «Спортсмен-подводник», или «Лен и конопля». Но простой человек, затерявшийся в толпе и ничего не смыслящий в обогащении руд, читал «Огонек», «Работницу» и «Крокодил». Всюду было много иллюстраций.

Больной лежал в чистой постели у стены в комнате на двенадцатом этаже. Дальние села за городской чертой были видны из окна его спальни, как на ладони. А еще – ломти распаханных и засеянных полей, нити дорог, перина туч, висящая над горизонтом. Остывший чай с малиной стоял у него в головах на столике, и еще – куча лекарств, начатых и нетронутых.

О чем они говорили – священник и исповедник? Этого мы не узнаем. Вот они соприкоснулись головами, больной с усилием шепчет что-то, а священник слушает его, склонившись. Но стоит нам подойти ближе, как звуки глохнут, и мы ничего не слышим. Бог не дает. Это – Таинство.

Обыкновенное чудо свершилось, и вновь в машине ехали двое. За рулем – сын только что причастившегося больного, на месте пассажира – священник. На груди у него по-прежнему был мешочек, а в мешочке – Дароносица, но Святых Даров в ней уже не было.

Сегодня в журналах на глянце сплошные красоты. Спасителю на горе Искушений показал Сатана во мгновение ока все царства мира со славою их. «Поклонись, – говорит, – и все Тебе дам». Нынешний глянец – продолжатель того шепота и уменьшенный филиал тех видений. Яхты на бирюзовых волнах, роскошные виды далеких стран, интерьеры дорогих отелей, красавицы, одиноко загорающие на пляжах, красавицы, пьющие вино на террасах, красавицы, одетые так, что кажутся раздетыми…

Не иначе, сделано всё так, чтоб родилась у обывателя мысль: «Хочу всё это! Всё без остатка! Кому поклониться?»

Машина уже стояла у храма, но священник всё не выходил. Они с водителем разговорились. Тот сначала повел речь о том, что «и в церкви всё не так». Священник, на удивление, сильно спорить не стал и даже поддакнул разок. Потом сын только что причастившегося больного поведал о своих духовных исканиях, которые были словно под копирку списаны с таких же «исканий» бесчисленных современников. Какой-то популярный буддизм, какие-то бесполезные медитации, голодания, несколько раз – посещение протестантских собраний из любопытства. В конце концов – преждевременная усталость и скепсис. Но поскольку чем-то жить надо – работа, с упоением, до одури, без выходных. Священник слушал молодого человека из одного лишь уважения, без особого интереса, даже с некоторой внутренней мукой, одним священникам известной. Впрочем, одна интересная идея тогда всё же прозвучала.

– На прежней работе у нас время от времени были тренинги. Их было много, но запомнил я только один. Нас рассадили за столы по одному, а на столах были разложены журналы. Причем всякие: и советские типа «Огонька», и современные про уютный дом, и мужские – с девочками, рекламой часов, виски… Нам дали по листу ватмана и ножницы. Говорят: «Вырезайте из журналов в течение пятнадцати минут всё, что вам нравится, и выкладывайте вырезки на ватман». Через пятнадцать минут это баловство закончилось, и ведущий тренинга говорит: «Вот перед вами коллаж из вырезок. Знаете, что это? Это ваш внутренний мир». Мужики – глядь на листы, а у них у всех вырезаны одни только девки в купальниках, машины дорогие и небоскребы. Больше ничего! Тогда я невольно собой загордился. Потому что я из «Огонька» одних рабочих и спортсменов повырезал: оленеводов, сталеваров, бегунов каких-то. Просто мне работящие и мужественные люди всегда нравились. Такой мой внутренний мир: я работать люблю и считаю, что это не плохо.

Это действительно не плохо. И вскоре после того, как эта история прозвучала, они расстались. Священник ушел в храм. Машина поехала обратно. А вечером того же дня священник дома попросил у жены иллюстрированных журналов, тех самых – с интерьерами, макияжами, рецептами, видами туристических маршрутов. Жена, не без удивления, пару журналов дала. И батюшка листал их минут пятнадцать, хмуря лоб и решая про себя какую-то задачку. Словно выбирая что-то…