Что делает человека прекрасным?

Безобразие и диавол

  Конечно, можно было бы, раскрывая эту тему ограничиться тридцатью секундами и ответить словами Антона Павловича Чехова: «В человеке, – говорил он, – все должно быть прекрасно». И затем уточнял, что именно: и глаза, и слово, – в особенности слово, и одежда, и самый образ жизни.

Но мы начнем с вами ab ovo. Ab ovo – по–латыни означает «от яйца», «от начала». А может быть, даже не от начала, а от противоположного, по принципу контраста. А что делает человека безобразным? Что есть безобразие в его противоположении прекрасному?

Конечно же, правы те, кто еще в XIX веке, вслед за античными мыслителями говорили, что красота есть не что иное, как единство внешнего и внутреннего, формы и содержания. Красота есть соответствие предмета и идеи, в него вложенной. И в ту меру, в какой творение отходит от своего замысла (ведь можно и стул сделать безобразным, не отвечающим самой идее седалища), в ту меру, в которой происходит расподобление вещи, она становится некрасивой.

Если это справедливо в отношении мира предметного, неодушевленного, то особенно интересным ход нашего рассуждения становится, когда мы смотрим на человека. Ведь человек – это венец Божьего творения.

До сотворения человека был тот, кого Бог сотворил неизреченно прекрасным. Один из библейских пророков вдохновенно говорил о нем, что этот херувим помазанный, то есть исполненный Духа Святого, есть совершенное Божье творение, на нем сияет печать совершенства. Вы догадались, о ком идет речь? И едва лишь только будучи почтен самовластьем, он отторг себя от своего Создателя, потерял устремленность к нему ума и сердца, перерезал пуповину, которой был связан с Творцом, низринулся – и падение его было великое. И из совершенного херувима он стал исчадием ада, духом отрицания и разрушения, супротивником Живого Бога, клеветником на все Творение, соделался столь отвратительным и безобразным, что увидеть его или кого-то из клевретов сатаны, демонов, в их подлинном обличье для человеческой души совершенно непереносимо.

Преподобный Серафим Саровский говорил, что если бы Бог кому-то из нас попустил увидеть лицом к лицу падшего духа, то человеческая душа от отвращения вышла бы тотчас из тела, разлучилась с телом, – настолько безобразен, мрачен, гнусен зрак, вид падшего духа.

Он первым стал ничем, будучи всем. Он первым покусился исказить замысел Творца. Он первым потерял подобие Господу Богу и облекся вместо света в тьму, из совершенного небесного ангела стал служителем, точнее, распространителем Хаоса, смерти. Вид его воистину ужасен!

К сожалению, и человек не устоял в своем достоинстве и потерял первозданную красоту. По свидетельству того же преподобного Серафима Саровского, Адам до своего падения, преткновения вызывал лютую ненависть и зависть диавола. Тот просто не мог смотреть на совершеннейшее уникальное Божье создание, чудесным образом сочетавшее душу и тело, видимое и невидимое.

Ближе к Богу — ближе к красоте

Адам вместе с супружницей дал начало каждому из нас – плотских своих детей, и в нас по явлению на свет Божий можно разглядеть лишь отблески той изначальной красоты, которая некогда явлена будет в верных рабах Живого Бога, восстановивших в себе красоту образа своего Творца.

Чем далее мы отступаем от своего первообраза, чем более разворачиваемся в сторону, противоположную вечному Божественному Свету, тем несчастнее и безобразнее становится человек. И напротив, чем удается ему ближе приступить ко Христу, – прекраснейшему из сынов человеческих, чем более в нашем сердце мы предоставляем место Божественной благодати, чем более выявляется в нас древняя доброта, то есть сияет красота Образа Божьего, — тем удивительнее, радостнее, полнее становится наша жизнь. И мы, оправдывая назначение, нам уготованное, исполняя о нас Волю Божью, как говорит преподобный Серафим, становимся все светлее и чище, сами при этом того не замечая, – и будем светлеть до тех пор, пока не станем совершенным светом. К чему и призывает нас Христос, говоря: «Да просветится свет ваш пред людьми» (Мф.5:16), «тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф.13:43). «Да будут светильники ваши горящи!» (Лк.12:35) – говорит Господь о духе человека, о его совести, о его сердце.

Кто же из нас не пожелал бы стяжать, обрести эту вечную молодость души, восстановить в себе свежесть чувств, расстаться с преждевременной усталостью, которую довелось испытать известному поэту? Кто же из нас не пожелал бы сам стать малым светом, отражением Божественной красоты не тщеславия ради, но ради исполнения всего богатства промысла Господня о нас?

Инфернальная красота

Итак, прекрасно все то, что приближает меня к Богу. Благословенно, здраво, достойно подражания все то, что позволяет мне сократить дистанцию между мною, недостойным и грешным, и Небесным Отцом. Должно принять на вооружение, а прежде принять к сведению то, что позволяет человеку раскрыть в себе древние краски Образа Божьего. Это будет новый путь, живой, – но и узкий, как говорит Священное Писание, – то есть, требующий и ума, и целеустремленности, и осторожности, и изрядного мужества, – потому что большинство идут путем противоположным: всем коллективом по хорошо утоптанной широкой дороге, сходящей веками вниз – туда, откуда нет возврата. При этом тоже хотят оставаться красивыми людьми, to produce an impression – производить впечатление.

Как говорил Федор Михайлович Достоевский, есть какая-то адская, инфернальная красота. Та красота, которою дьявол прельщает своих адептов, обольщает простодушных, наивных — но не невинных! — покупает их души и упрочивает над ними свою мрачную и человеконенавистническую власть. В этом смысле пред каждым из нас – некое поле, как было сказано еще Пророком Моисеем от лица самого Господа Бога: «Вот я предложил пред лицом своим жизнь и смерть. Избери жизнь, чтобы жить» (Втор.30:19).

Жажда Блага как очевидность

Продолжая размышлять о прекрасном, давайте спустимся с неба на землю, и от теоретических выкладок, которые должны быть ясны всякому человеку, одушевленному разумной и зрячей верой во Христа Искупителя, перейдем к размышлениям о рецептах, которые доктор Айболит выписывает подопечным: что принимать, в какой пропорции, в какое время. Как врачевать самого себя, чтобы от тьмы обратиться к Свету, от болезни – к здоровью, от растления – к нетлению, от непроницаемого уныния к области невечернего света и всегдашней радости, – и таким образом осуществить программу, заложенную в самом названии нашего вечера: что делает человека прекрасным?

Не так уж просто стать поклонником прекрасного в этом подлунном мире. И напротив, очень просто ошибиться и выйти из должной системы координат, заплутать среди греческих колонн Made in USSR – и промахнуться, не достичь заветной цели! Потому что, безусловно, жажда прекрасного так же очевидна в человеке, как жажда самой истины или жажда блага – подлинного Блага. Да и наш Творец, Создатель, Искупитель, Судия, Бог, живущий во свете неприступном, как солнце, испускает из себя лучи своих совершенств. Господь Всемогущий Свят, и Благ, и Прекрасен, и поэтому поиск красоты, на самом деле, – нечто органично присущее, неотъемлемое от Homo sapiens – разумного человека. Жажда этой красоты, осуществление ее, уподобление ей является на деле одним из господствующих мотивов нашей деятельности, как бы мы сказали, доминантой, приоритетной нравственной ценностью.

«Плюй, плачу за все!»

Об этом мы можем судить даже по тому, какое впечатление на нас оказывает интерьер. Вот проводи мы сегодня нашу беседу в каком-нибудь подвальном помещении с заеденными грибком стенами, со стропилами покосившимися или выщербленным потолком, – было бы все равно интересно, но чувствовали бы мы себя иначе. И напротив, в греческой зале никто из нас не сгибается. Вы посмотрите: все сидят прямо, какая осанка у людей! (На самом деле, осанка у сидящих совершенно разная, но ответом на слова отца Артемия стали выпрямленные спины. — М. С.) Обернитесь, посмотрите, почувствуйте – действительно, распрямляются плечи, как-то не хочется плевать на пол сквозь расселину в передних зубах.

Никто из нас не вошел в меру того купчины (это называется «лирическое отступление». Без лирического отступления ни один философский доклад не будет воспринят адекватно, – это данные Международного статистического педагогического центра, членом которого я не являюсь), который однажды привел в Английский клуб в 1913 году свою дочку Марию. Купец разбогател на продаже мыла, пеньки, каких-то других натуральных продуктов и товаров, – и в Английский клуб у него был свободный вход. У него была очень массивная золотая цепочка, а дочку он разодел как Мальвину, она была просто усыпана бриллиантами. Войдя в залу чуть ранее положенного срока, они смотрели в пол драгоценных пород дерева, в котором отражались мельчайшие детали и черты лица, потом сели за отдельный столик, девушка покраснела, побледнела… Купчина подозвал официанта, щелкнув пальцами: «Человек!» Подали шампанское, сидели в напряженном молчании, смотрели, как появлялись их сиятельства – графы, князья… Несколько покраснев от горячительного напитка, папа жутко громко сказал дочке, чтобы слышали окружающие: «Машка! Плюй на пол, плачу за все!»

Так вот, это совершенно неадекватная реакция на красоту интерьера, потому что когда вы воспитываетесь в дворцовой обстановке, напротив, в вашу душу привходит то эстетическое начало, благодаря которому вы никогда не станете сморкаться в занавески, будете стараться не шаркать по полу штиблетами, и двигаться вы будете так, как у Льва Николаевича Толстого во втором томе «Войны и мира» (в 23–ей главе, пятая строчка левой страницы): «Вы и в залу входите танцуя!» – притом, деепричастный оборот «танцуя» не выделяется запятой, потому что он имеет значение обстоятельства действия: вы в залу входите красиво, вы в залу входите грациозно, – запятой не выделяется, не обособляется деепричастный оборот, – очень редкий случай, который нужно запомнить и потом по аналогии уже размышлять.

Жизнь как чудо

Итак, обретение прекрасного, раскрытие замысла Божьего о себе, приближение к Создателю, Источнику красоты, богоуподобление, верность своей природе (то есть, тому неизменному вечному закону, который вложен в наше естество, исполнение воли Божьей – благой, угодной и совершенной), устремленность ума и сердца к Создателю, устремленность к Нему и души и тела — вот синонимический ряд, который и есть modus vivendi – образ мыслей и жизни христианина.

Задача, сформулированная ясно и просто, настолько увлекательна, что для человека разумного и последовательно осуществляющего этот замысел, будни превращаются в праздник. Жизнь становится чудесной, потому что если разобраться, никто нам не мешает, все зависит от твоего собственного произволения в этом поступательном движении – тропой бескорыстной любви к самому источнику любви – Живому Богу, обещающему тебя за это подвижничество чудным образом наградить: возродить, просветить, даровать тебе избыток нравственных сил, прояснить в себе эту древнюю красоту, сделать тебя земным ангелом, сосудом Божественной энергии, которая будет преизливаться в этом сумрачном мире через твое недостойное посредство, если ты действительно понимаешь, что твоим девизом является прошение, молитва «Отче наш»: «Да святится Имя Твое, Господи!»

Если нос не по Микеланджело

Среди нас, на самом деле, не так мало людей, которые немножко недовольны своим собственным лицом, чертами лица, в меру пропорциональными и в чем-то не совсем пропорциональными по сравнению с Венерой Милосской, по сравнению с Ники (без головы, зато с крыльями за спиной), по сравнению с Давидом Микеланджело, по сравнению с какой–либо из картин великого Леонардо да Винчи.

Можно лирическое отступление? Когда я учился в седьмом-восьмом классе, у меня был комплекс, что мой нос – это просто наказание. Он слегка вздернутый (я не знал, что это модно) – несколько вытянутый вперед, как у гусенка, почему-то гадкого. Еще и на морозе краснел от близко расположенным к кожным покровам капилляров. Это у меня от мамы и от дедушки такое наследство, и поэтому, покуда я шел в школу, свершалась метаморфоза: мороз – красный нос. И я, входя в школу, всегда косился во враждебное зеркало, которое мне и показывало всю смехотворность моего положения – примерно так же, как один современный клиент туристической фирмы (это лирическое отступление в лирическом отступлении! – windows: через одно окно в другое. Главное – вернуться назад), приехав куда-то в Шарм–эль–Шейх, зайдя в свой номер пятизвездочного отеля, разоблачившись – было жарко – звонит оператору в Москву и говорит: «Вы меня в какой номер вообще устроили?» – «А что случилось?» «Да здесь какая-то низкорослая волосатая обезьяна в семейных трусах на меня смотрит!»

Девушка–оператор была логичной, и говорит: «Ну вы отойдите от зеркала, и все поправится»…

И вот, дорогие друзья, что только я не пытался делать со своим носом! И варежкой его закрывал по пути в школу, и еще делал поддув: теплый воздух мой нос как-то предохранял, – ничего не помогало. Недовольны люди своей внешностью.

В Америке, где печатают больше долларов, чем у нас, делают пластические операции. Увлекательное занятие – чуть-чуть подправить! Сейчас, например, как Майкл Джексон в свое время, хотят сделать эту вздернутую точечку носа, как у Шпуньки. И опыт показывает, что остановиться совершенно невозможно, потому что, видите, ноздря оказалась чуть-чуть выпуклой.

Если вы в бездне Интернета в поиске наберете по–английски словосочетание woman cat – вы найдете там это лицо. Супруга Фантомаса сделала более двухсот операций, чтобы нравиться своему мужу. Можете себе представить, во что превратилось ее лицо, отошедшее от творческого замысла. Лицо, которого переиначено в соответствии с человеческим дизайном, не соответствующим архетипу, идее, в соответствии с которой Бог сотворил вас такой, а не иной.

Ответим все-таки на вопрос, что же делает человека прекрасным, если профиль, к сожалению, не римский и не греческий? Что делает человека прекрасным, если ты как раз напоминаешь сам себе гиббона или гориллу в семейных трусах – а не Давида Микеланджело, не Родину-Мать Вучетича (там прекрасно соблюдены пропорции)? Кто-то скажет: а вот ничего уже не попишешь! Смиряйся, брат, да благодари прадедушку – монгольского наездника, нойона, который ездил на лошади Пржевальского, поджав пятки, и поэтому у правнука была явлена иксоидная форма ног.

Синергия против рефлексии

Нет, не нужно роптать. Как говорит поэт: за что на Бога мне роптать? Но нужно устремить к Нему мысль свою. Ведь одно дело – мысль о Боге, а другое дело – мысль, обращенная к Богу. И боголюбие, то есть стрелка духовного компаса, устремленная на Восток – это натянутая струнка души, которая издает неслышный многим, но ангелам вполне заметный звук смирения, кротости, чистоты (непременно, потому что ничто не чистое к Пречистому приблизиться не может), радости, благодарения, жертвенности в служении, мудрости — он производит в нас удивительную метаморфозу. И человек, вчера еще закомплексованный, ничем не довольный: ни собой, ни окружающими, ни своим положением, местом, нишею в этом мире, человек, склонный и к ропоту, и к унынию вследствие устремленности своих душевных сил к Создателю обретает таинственную нить Ариадны, сочетающую нас с нашим Творцом.

Об этом говорит Сикстинская капелла в вечном городе Риме. Если кто бывал и ходил по этому пространству, взглядывая на потолок, то наверное, помнит микеланджеловскую фреску, на которой Создатель простирает Свою творческую десницу, а новосозданный Адам с трепетом отвечает взаимностью и вкладывает свои персты в ладонь Создателя. Таким образом, Микеланджело, насколько он мог как земной художник, пользующийся земными живописными средствами изображения, проиллюстрировал эту заветную для всего человечества мысль: синергия, соработничество, союз тленного и нетленного, ограниченного и всемогущего, создания и Создателя, – союз, который возможен только потому, что Бог есть Любовь преизбыточествующая, преизливающаяся. По самому замыслу Господа Бога человек приведен к бытию с одной единственной целью: войти в полноту общения с Создателем, приобщиться тому Блаженству, которое является Его, Господа Бога, вечной жизнью и бытием.

Если наша мысль замыкается на самой себе (состояние рефлексии) – человек кусает собственный хвост, он один с самим собою, он находится в состоянии ста лет одиночества. Он отторжен от Источника жизни. Отсюда и начинаются бесконечные девичьи комплексы, неизбывная грусть. Отсюда — внутренняя турбулентность, отсюда — отсутствие гармонии между умом и сердцем, отсюда — извержение лавы из Везувия, когда мы не можем направить присущую нам энергию в мирных целях, неуемность, неуспокоенность, бесконечные потрясения нашей природы, доводящие человека до саморазрушения.

Покой и мера

Красота начинается тогда, когда наша мысль прикрепляется к Создателю, и душа мало–помалу входит в состоянии непонятного, неопределимого, неописуемого словом покоя.

В этом покое Федор Иванович Тютчев сказал: «И льется теплая лазурь на отдыхающее поле». Божья Благодать снисходит в смирившееся, измученное неразумной жизнью человеческое сердце и наполняет его священным миром.

Вот тогда-то преображается человек, и за внешней, как казалось раньше, неказистой наружностью, за чертами лица, которые никто бы не называл beautiful, красивыми, – вдруг выявляется та сущность, как бы сказали философы, ноумен (вместо феномена, внешнего), который свидетельствует о том, что вы уникальны, неповторимы, вы — возлюбленное Божье создание. У вас есть вам присущая миссия в этом мире, миссия, прекрасно сформулированная Владимиром Владимировичем Маяковским: «Светить всегда, светить везде, вот лозунг твой – и солнца». Обретение связи с Богом, этой таинственной пуповины, которая соединяет наш дух с Творцом, есть та несущая конструкция, та доминанта, та вертикальная ось координат, через которую выстраиваются все круги вашего внешнего бытия.

С красотой всегда сопряжено знание, чувство, ведение меры. Святые Отцы говорили: «Что не в меру у тебя, то от лукавого». Любая диспропорция – это вторжение безобразного духа, о котором я уже сказал. А у Бога все с чувством, с толком, с расстановкой: числом, мерой и весом. И не зря же в советское время была сложена песенка глубоко философского содержания: «Как прекрасен этот мир, посмотри!» Когда ты входишь в этот таинственный союз с Богом, к тебе приходит то, чего ты не мог выработать, генерировать сам в себе, хотя бы был семи пядей во лбу, юный Ландау или Софья Ковалевская, – духовное чувство меры, соразмерности: что право – что не право, что красиво – что безобразно, что прилично – что неприлично, что разумно – что неразумно. Мера, таким образом, есть царский путь, золотая середина, уклонение от которой ошую и одесную – направо и налево — есть путь расподобления, потери гармонии, красоты, пропорции, соответствия Богу.

Об этой мере прекрасно говорит царь Соломон: «Есть время говорить, и есть время молчать. Есть время обниматься и уклоняться от объятий, есть время войны и время мира, есть время жить и время умирать, время собирать и разбрасывать камни» (Еккл.3:1-7) – и еще три–четыре подобных члена в этой замечательной боговдохновенной сентенции, запечатленной царем Соломоном за тысячу лет до Рождества Христва.

Красота изнутри

Когда ты соединился с Богом умом и сердцем, то ты напоминаешь собою бригантину с алыми парусами, которая весело бежит по волнам, потому что алые паруса наполнены веселым бодрящим ветерком божественной энергии Духа Святого. И красота прежде всего являет себя там, в сокровенном царстве твоей души — она не подлежит внешнему исследованию. Как сказано: «Никто не знает человека, кроме Бога Самого да духа, живущего в человеке».

Мне кажется, что внешняя красота – подлинная, которая была свойственна Елизавете Федоровне, красивейшей женщины в Европе, – есть прежде всего чистота качества мыслей. Человек, например, про себя ругается матом. Он не настолько безумен, чтобы («там-тарарам-пам-пам») на зачете по римскому праву выражать недовольство этой мерзейшей бранью, но в душе («там-тарарам-пампам») он сетует на себя самого, что учебника-то не открывал, помнит только, что были какие-то новеллы Юстиниана, а когда он жил, и что это за новеллы, — как ни тщится, вспомнить не может (там-тарарам-пам-пам). Так вот, сквернят грязные мысли, осуждающие помыслы, привычка внутренне чернить людей — при том, что ты по-английски сдержан, похож на Гордона или Познера, на прочих корифеев современного телевидения, холоден и неприступен, как скала. А загляни внутрь – черным-черно, запах тления и растления.

Другой клиент того же туроператора приехал в тот же самый отель со своей супругой, и еще одна семья расположилась с противоположной стороны коридора. Первые пятнадцать минут, они с супругой приняли душ, облеклись — он – в длинные шорты, она – в индийское сари, как у Аллы Пугачевой (чем старше, тем короче и прозрачнее сари, – тоже свои какие-то представления о красоте). Подошли их соседи, и дама, жена друга, спрашивает: «Вы уже разложились?»

Вот наш язык, настолько богатый и объемный, и пойди переведи на английский или французский такую игру слов.

Разложение, внутреннее гниение, растление помысла отражается в физическом плане совершенно осязаемо и явственно. Чем ты сам внимательнее к собственной душе, тем бывает тебе легче почувствовать помыслы, живущие в сердце своего соседа. Почувствовать, но не угадать, потому что душа – потемки.

Священники, которые принуждены с утра до вечера исповедовать людей, если они делают это с удовольствием, лет через тридцать после начала пастырской деятельности уже входят в меру таксисов. А таксисты – самые проницательные в мире люди: видя вас на расстоянии десяти метров, они уже знают, куда вас везти, сколько вы заплатите, и о чем с вами можно говорить, а о чем – нельзя. Таковы и священники: они могут догадываться о том, что наполняет вашу душу.

… и снаружи

Если помыслы ваши чисты, если вы примирены с собственной совестью, с высшей правдой, если ваш внутренний девиз выражен в словах молитвы Богу с любовью к людям, — если вы, подобно Николаю Васильевичу Гоголю, плачете невидимыми миру слезами, жалея все живое и сущее, — ждите благих изменений в вашей жизни и обновления кожных покровов, ждите прибывающей ясности очей — ваше слово явит зимний сад в январе, и вместо вчерашнего «блин» (ужасно, правда?) — вдруг вы начнете говорить стихами…

Тютчев говорил, что в каждом человеке сокрыт поэт, и при определенных обстоятельствах это знание и чувство меры, ритма, слога, музыки звука себя явит в нашей жизни. Если вы действительно предстоите Господу Богу, даже одежда ваша изменится — потому что у каждого из нас свой стиль, свой слог, свой почерк. Люди, которые имеют вкус, делают одежду, по выражению Павла Флоренского, продолжением собственной личности.

Действительно, мелочей в нашей жизни нет, и поэтому внимательные люди, наподобие Шерлока Холмса, могут рассказать всю вашу историю, всю легенду вашего бытия, основываясь на каких-то неприметных для другого глаза деталях вашего внешнего портрета.

В заключение. МХАТовским старикам посвящается. Кто такие «МХАТовские старики?» Это великие представители русской театральной школы, в которых, по Антону Павловичу Чехову, было все прекрасно: и движения, и слово, и поворот головы, и направление взгляда, и молчание. Они владели формой, потому что имели какое-то таинственное сокровенное содержание, почерпнутое от знакомства и общения с их великими учителями, уже отошедшими в мир иной. Вот такое стихотворение:

Удивительно тонкие люди.

Интонации, полунамеки

И не чуждые грации руки,

Жестам вторят изящные строки.

Благородство сквозит в диалоге

Под иронии легким покровом.

Так наполнены звучностью слоги,

Что сравнишь их со струн перебором.

В этой драме эпоха застыла

Серебром, восковыми свечами.

В недосказанных репликах сила

И чудесная мудрость молчанья.

Нам сегодня до них не подняться.

Скисло тесто, иная фактура.

Ныне могут похабно ругаться

Вот, увы, и вся режиссура.

У меня 16 февраля в Королевской зале пройдет литературный вечер. Там мы продолжим эту удивительную, глубокую и неоднозначную тему.

Царица добродетелей

После лекции отец Артемий ответил на вопросы.

- Почему любовь делает человека прекрасным, преображает его?

- Потому что она – царица всех добродетелей. Потому что любовь – союз всех совершенств, кровля здания всех нравственных качеств, которые мы именуем Христовыми добродетелями. Потому что Любовь своим источником имеем Творца, Отца неба и земли. Потому что истинная Любовь – это Божественная энергия из недр Божества, лучом пронизывающая этот мир, прикасающаяся своим противоположным кончиком к человеческому сердцу и воспламеняющая его.

Бог есть Любовь. А раз Любовь ему сродни и всего более свидетельствует о непостижимой сущности Создателя, то, соответственно, влияние Любви и делает человека прекрасным. Истинные качества и критерии любви – это жертвенность, самоотдача, а не прихватизация.

Пугающая красота и Божье присутствие

- Бывает так, что человек настолько красив, что его красота пугает, как будто бы поражает сердце. Тогда появляется чувство, похожее на страх. Как бы вы могли определить это явление?

- Мы пугаемся хорошим страхом, когда чувствуем явление Божьего перста в нашей жизни. Это случается иногда от ослепительного видения красоты – не только человеческой, но и красоты природы. Например, если кто-то родился в Осетии и до двенадцати лет в высокогорье, вместо изучения таблицы умножения, смотрел, как восходит солнце, – это конченый человек, неисправимый, он задыхается где-то в низине, у последней черты – в Чертаново и Митино…

Мы вздрагиваем всякий раз, когда Бог являет нам свое присутствие. У меня был последний случай явного присутствия Божьего в моей жизни, когда возвращаясь из литературной командировки, я должен был огромный неподъемный баул с книгами тащить по двум пролетам лестницы — со своим знакомым, который мне не разрешают поднимать тяжести. Как вы смеете мне что-то не разрешать? — я же батюшка! «Батюшка, а что вы будете делать, если у вас пупочек развяжется?» — и на этот вопрос вы уже ничего не можете ответить.

И вот я с этим баулом сорокакилограммовым стоял на вершине лестницы и думал: идти за знакомыми? Они как раз в это время уже не разлагались, а складывали собственный чемодан. Или все-таки притащить на горбу чемодан и как-то незаметно поставить его в общую группу чемоданов. Я решил идти по второму пути, все-таки, родился в Советском Союзе, а мы тогда не щелкали со словом «Человек!» – все делали сами. Только я взялся за ручку чемодана, вдруг вижу: юноша из этого самого семейства идет мимо меня внизу по дорожке и меня не видит. Я ему говорю: «Вася!» Он остановился. «Ты сюда идешь?» А это огромный комплекс, десятки домов. «Нет». «А чемодан донесешь?» – «Донесу». И все.

Так вот, я пошел налегке и думаю: Господи Боже мой, как же это все ты устраиваешь! Ну конечно, я еще не в такой прелести нахожусь, чтобы думать, что Бог мне швейцара посылает. Но во это совпадение, явление юноши как ангела и опущение моей руки на ручку чемодана говорит о том, что Бог все рассчитал, и траектории этих путей там, в небесной канцелярии, взвешены. И нужно иметь только внимательность, чтобы только все это подмечать.

- Есть ли грех в пластических операциях?

Ну, красиво жить не запретишь. Приходите после операции, расскажете мне о том, как вы себя чувствуете.

- Если, к примеру, в результате травмы…

- Травматизм – это другое дело. Если любимый муж сделал вам массаж лица, после которого в челюстно–лицевом отделении вам возвратили вашему носу направление на север, — никаких вопросов. Хотя, конечно, — признается наш корреспондент, – никому ничего лучше не трогать от первоначального образа.

Внешняя красота и внешнее уродство

- Что вы можете сказать о человеке, который сочетает в себе три качества: прекрасен внешне, добр сердцем и умен?

- Слава Богу, что есть такие люди!

Я верю – город будет!

Я верю – саду цвесть!

Когда такие люди

Средь нас, друзья, все ж есть.

- Внешние диспропорции – это тоже выражение лукавого духа?

- Нет, лукавый дух не прикасается к нам, Бог творит человека в недрах материнского естества. Это претензии к тому же монгольскому дедушке, который, обхватив лошадь Пржевальского пятками, так пятьдесят лет враскоряку и ездил. Отсюда и вы у нас ходите, не танцуя, а как медвежонок.

Как мы выяснили, роптать не нужно, лучше петь песенку Эльдара Рязанова: «Надо благодарно принимать».

Скромность красит человека…

- Извините за глупый вопрос. Что делать человеку, который не нашел в себе ни одного таланта?

- Глупых вопросов не бывает. Плохо искал, батенька! Человеческая душа – это Сезам, и нужно лишь порыться получше, взглянуть, – и таланты обрящутся. Может быть, вы находитесь сейчас на такой звездной высоте, до которой никому из нас никогда не подняться, потому что искренне искавший и не нашедший в себе ни одного таланта имеет драгоценный камень, подобный индийскому алмазу в три тысячи каратов, именуемый «смирение». Ощущение своей скудости, ничтожества, неприкаянности. Вы сами того не замечаете, а Божья благодать уже дышит в ваших ноздрях.

Одна женщина задала мне чрезвычайно трудный философский вопрос: «Батюшка, а что мне делать, если я ничто, и зовут меня никак?»

- Необходима ли помощь наставника, духовника для движения по пути прекрасного?

- Если у него хорошая автомашина, я думаю, он не откажется вас усадить (не нужно в России говорить «посадить», слишком свежи еще воспоминания) в свой салон. Попутного ветра!