«Дети провалились под лед, я их доставал из проруби и заставлял бегать»

Тельняшка с закатанными рукавами, заштопанная темно-зелеными нитками, треники в катышках, чуть поседелые виски, щетина на подбородке, Евгений сидит на краешке кровати. Коляска – стоит рядом.

- Дети на санях ехали, на лошади. У нас в Гремячем плотина есть. Лед треснул, и они провалились. А я гулял по плотине в это время. У меня жена неподалеку работала. А я моряк, что делать. Я их доставал из проруби и заставлял бегать, заставлял бежать до деревни, сразу в баню. Детей тридцать, наверное, выловил. Четверых унесло течением, я их только весной вытащил. Столько времени прошло, а детишки – они-то маленькие, школьники. Я сознание и потерял. Рыбаки меня в больницу отвезли. И с тех пор – я здесь. 
Я жил в Пушкарях, в деревне неподалеку (Новомосковский район, Тульская область). В деревне хорошо – и река, и рыбы, и раки. И жители хорошие. Я как-то прохожу, бабуля вздыхает: «Господи, мне бы корову послал». А я премию как раз на заводе получил. На барахолку приехал, мужик корову продает. Я корову купил. В деревню ее привез. Подвожу к калитке, стучусь. И на шею корове прицепил бумажку «От Господа Бога». Бабуля так радовалась, невозможно просто передать. Потом прихожу к ней, она: «Жень, иди молочка попей». 
Работал на заводе литейщиком пластмассы. Любил со школьниками в походы ходить, с костром, палатками. На святой источник ходили, в пещеры лазили. Я боялся залезать, а они не боялись, лезли.
До этого я жил в городе Сокольники, это отсюда недалеко. Отец шахтером был, в завалы попадал и умер от белокровья. Мне 6 месяцев всего было. В жизни никого папой не назвал, ни разу. У мамы нас четверо было – две сестры, я и брат. Брат тоже шахтером работал, погиб под завалами.
Была у меня семья – жена и дети. Дочка и сын. Я не знаю где они сейчас. С женой мы разошлись. Она сама из Чувашии. Дочка к ней уехала. А сын приезжал недавно, он в Москве живет. 
С женой мы познакомились, когда я в Волгограде учился. Работал на сухогрузе. И Волга, и Дон, и Каспийское море, и Азовское, и реки. Потом служил три года на корабле. Она писала мне. Вернулся со службы и сразу к ней поехал. У нее в деревне и расписались. 

 Служил я в Севастополе. На крейсере «Жданов». Потом меня перевели в Кронштадт. Сначала на один корабль попал, потом командир боевой части меня перевел на другой. Экипаж был дружный, мы все друг за друга были. А как мы черепах ловили! Черепахи здоровые были, размером с таз. Мы как-то в Грецию пришли, а там могила наших моряков. Мы могилку обустраивали, красили, убирались. Местные цветы носили. Я там черепаху поймал, местные говорят: «нельзя, это достояние республики». А в море больших каких ловили! Потом, правда, отпускали. Командир один раз заставил поваров, они нам одну черепаху сварили. Надо же было черепаший суп попробовать.
Как-то в Средиземное море заходим, командир экипажа говорит: «Проходим Геркулесовы столпы». Экипаж весь на палубу: «Где столбы, где столбы?» 
- Да не столбы, а столпы. Две скалы, видите? - отвечает командир. 
А когда Бермудский треугольник проходили, в небе американские самолеты пролетали. Мы все думали: «Вот, сейчас они пропадут». А они все не пропадали.
Однажды, уже здесь, на плотине поймал черепашку. И нарвал лилий. Черепаху сунул в букет. Иду. Встречаю одну знакомую, она: «Какие лилии красивые!» Ну, что мне, жалко что ли. Отдал ей букет, она увидела черепаху, уронила букет и как начнет верещать.
Моя деревня отсюда видна – видите крыши? Я собак разводил, у меня было пятьдесят овчарок. Сейчас соседка за ними следит. Куда я только с ними ни ходил! Они добрые такие, как люди.