Работа теологических учебных подразделений в стенах светских российских вузов давно перестала восприниматься как нечто непривычное и чужеродное. Однако в учебной программе ведущего технического университета нашей страны, традиционно занимающего лидирующие позиции в общероссийских образовательных рейтингах, богословские дисциплины оказались впервые. Сейчас кафедра теологии Национального исследовательского ядерного университета (НИЯУ) МИФИ, создание которой год назад вызвало множество горячих споров и полярных оценок, запустила в учебный процесс три образовательных курса для студентов третьего семестра. Все они по выбору, то есть второкурсник по желанию может либо включить их в собственный учебный план, либо занять их место другими гуманитарными предметами.
 
Не успев появиться, кафедра теологии НИЯУ МИФИ год назад оказалась в центре полемики, градус которой существенно повысили академики и членкоры Российской академии наук. Ученые опубликовали открытое письмо, в котором охарактеризовали появление подобной структуры в современном политехническом вузе под руководством «православного священника... в прямом противоречии с Конституцией России и со здравым смыслом тоже».

Оставим за скобками, что заведующего кафедрой митрополита Волоколамского Илариона академики именуют священником (им, сформировавшимся как личности в безбожную эпоху, подобное невежество простительно). Постараемся непредвзято разобраться, зачем будущему физику-теоретику, инженеру-ядерщику, специалисту в области информационной безопасности азы теологии, то есть пусть самые общие, но всё же научные представления о богословии.

В ходе широко развернувшегося обсуждения прозвучали самые разные ответы на этот вопрос. Как считает, к примеру, сам завкафедрой Высокопреосвященнейший Иларион, еще очень часто в российском обществе встречаются даже широко образованные люди, имеющие серьезные лакуны в знаниях по религиозным вопросам. Конечно, можно возразить, будто это их личное дело: ну не хочет человек разбираться в истории религии! Но беда в том, что это всё чаще мешает жить. «Вопреки целенаправленным действиям на ослабление и искоренение религии, она не ослабевает и не теряет своего влияния, — говорит владыка Иларион. — Наоборот, мы видим, что религия оказывает самое прямое влияние на политические и общественные процессы, на ситуацию внутри разных стран, на международную ситуацию. И очень трудно понимать и политическую конъюнктуру, и развитие событий в разных странах и регионах мира без понимания того, как религиозный фактор влияет на эти события и мотивирует действия их участников».

«Фундаментальное образование должно давать студентам не только определенный набор знаний, умений и навыков, учить их отвечать не только на вопросы типа "как падает камень?” или "как взаимодействуют частицы?”, "как построить и усовершенствовать ядерный реактор?”, но и на вопросы типа "зачем?” и "для чего?”» — добавляет клирик столичного храма Сорока мучеников Севастийских протоиерей Максим Первозванский — выпускник МИФИ 1989 года и один из 16 выпускников МИФИ в священном сане. «Для содержательного диалога богословия и науки необходимо, чтобы не только богословы знали, что такое наука, но и ученые-естественники в какой-то мере знали христианскую традицию и понимали внутреннюю логику богословского мышления, — развивает тему проректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия протоиерей Владимир Шмалий. — Поэтому задача кафедры состоит в том, чтобы прежде всего дать возможность студентам познакомиться с основами православной теологии в различных ее аспектах». Кафедру теологии в ведущем российском техническом вузе можно рассматривать и как площадку для диалога представителей различных взглядов, разных мировоззренческих концепций (хотя, наверное, это не основная ее задача). «Мировоззрения у нас равны, и ничто не должно препятствовать присутствию в системе образования как религиозного, так и агностического или атеистического мировоззрения, тем более что среди ученых-ядерщиков немало верующих людей», — утверждает глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин.

Но академическими письмами протестная активность не исчерпалась. Уже летом этого года в Интернете, на сайте информационной системы общего пользования «Демократор.ru» появилось новое письмо, теперь уже адресованное министру образования и науки Дмитрию Ливанову. Его текст практически полностью повторял обращение несогласных «гуру науки» — лишь с одной существенной добавкой: последней фразой подписанты требовали «немедленно прекратить деятельность этой «кафедры» и финансирование религиозной деятельности из средств образовательных учреждений».

Государственным чиновникам и правительственным учреждениям на обращения граждан положено реагировать. Поступало ли официально такое письмо в министерство, подготовлен ли на него ответ? Какова вообще позиция профильного российского ведомства по этому вопросу? Пытаясь разобраться в этих нехитрых вопросах, я не предполагал, что соприкасаюсь с тайной поистине государственного масштаба. В ответ на редакционный запрос, направленный помощнице министра Ирине Ган, сотрудница пресс-службы Ксения Золотарева подтвердила: министерство действительно получило письмо от ООО «Демократор». Однако «в соответствии с Федеральным законом "О порядке рассмотрения граждан РФ” ответ на данное письмо может огласить только заявитель», добавила Ксения Георгиевна.

Увы, попытка связаться с самим «Демократором» успехом не увенчалась. Эта организация, на сайте которой приведены недействующие контактные телефоны, спряталась в общении с редакцией за псевдонимом Администратор и после длительной бесплодной электронной переписки посоветовала обратиться на интернет-форум к инициатору обращения — некоему физическому лицу Петру Николаевичу Чудову. В общем, демократия от «Демократора» получилась какая-то избранная, внутреннего розлива.


Хорошо знающие МИФИ люди любят рассказывать, сколь сильны в этом вузе традиции. Но славны мифисты не только традициями, но еще и собственным, весьма характерным менталитетом. Лучше всего он постигается на могучем песенном фольклоре этого вуза. Так, гимн мифистов начинается с фразы «Вот ты проходишь, лысиной сверкая, хотя по паспорту тебе лишь двадцать пять». А после вынесенной в подзаголовок фразы из старинной МИФИческой «Дубинушки», слова которой положены на мотив широко известной одноименной русской народной песни, следует хлесткое «остальное всё — ноль», продолжаемое не вполне политкорректной констатацией «а философ и медик — дубина!» Если честно, никогда не понимал, чем не угодили два несчастных персонажа отчаянным авторам до сих пор популярного среди разных поколений мифистов песенного шедевра. Но традиционный дух МИФИ с его ревнивым отношением ко всем новшествам «из-за забора» эта фраза отражает достаточно честно.

И дело тут далеко не только в давнем легендарном споре физиков с лириками. Такая своеобразно понимаемая корпоративность — «родимое пятно» МИФИ. Рожденный постановлением Совнаркома в тяжелейшем 1942 году, когда впереди еще была Курская дуга, после Победы Московский механический институт боеприпасов был преобразован в Московский инженерно-физический институт — главную кузницу кадров для советского атомного проекта. Строжайшая пропускная система, собственный ядерный реактор, мощнейшие кафедральные научные школы, простая, понятная и устойчивая замкнутость на отраслевое ведомство — Министерство среднего машиностроения — всё это со временем сформировало у мифистов чувство жизни в пусть и не полностью замкнутом, но все-таки в изолированном мирке. Которое заставляло, вольно или невольно, постоянно действовать с оглядкой на успехи или неудачи гораздо более академичных, не столь сильно ориентированных на прикладные достижения и вообще «либеральных» (в советской системе координат) Физтеха и физфака МГУ.

В начале 1990-х годов этот мирок перестал быть уютным. Нет, мифистам не было труднее, чем остальным ученым. Но затянувшаяся реформа Минсредмаша заставила руководство заняться тяжелым поиском самостоятельности. Оба ректора, возглавлявшие институт в то непростое время — Александр Шальнов и Борис Оныкий, ни на секунду не сомневались, что ее удастся найти, но сил и времени эта работа отняла немало.

Когда же при преемнике Оныкого нынешнем ректоре МИФИ Михаиле Стриханове институт встал на ноги и первым в стране (наряду с Московским институтом стали и сплавов) получил статус национального исследовательского университета, многим представителям «старой гвардии» могло показаться, будто всё возвращается на круги своя. Достойная зарплата (тем более что оклады Стриханов действительно поднял), престиж среди абитуриентов, опора на оперившийся Росатом могли породить иллюзию возвращения спокойной стабильности. В которую ни поклонный крест, появившийся в 2010 году у проходной в память о жертвах военных конфликтов и пострадавших от ядерных взрывов и «мирного» атома мифистов, ни освященный Святейшим Патриархом Кириллом домовый храм во имя Смоленской иконы Божией Матери поначалу не вписались.


Показательно: сильнее всего недовольные возмущались поклонным крестом. Мол, ради его установки снесли «символ МИФИ» — так называемый памятник вечному студенту. Автор этих строк впервые переступил порог МИФИ без малого три десятка лет назад, придя на вступительный экзамен в 542-ю школу — единственное тогда в СССР дневное среднее учебное заведение, созданное и в экспериментальном порядке аккредитованное при вузе. С тех пор в альма-матер бываю как минимум еженедельно, но о «памятнике-символе» впервые услышал как раз в 2010 году, когда он уступил место поклонному кресту.

Впрочем, со временем эта сомнительных творческих достоинств скульптура из металлолома обрела свое место на территории, так что голоса в ее защиту поутихли. Кстати, довольно эмоционально академические требования «закрыть и запретить» прокомментировал главный редактор радио «Коммерсантъ FM» Константин Эггерт: «Все эти академики преклонных лет, члены КПСС, работавшие на ВПК СССР (а советская физика на 90% работала на войну) за очень большие деньги, дачи, пайки и т.д., всю жизнь ощущали себя еще и жрецами своего рода нового культа. Помните, что такое был "секретный физик” при совке? Завидный жених и вообще полубог. После краха совка в жизнь вернулась вера в Бога, подорвавшая жреческие позиции всех этих партийных академиков. У них больше нет монополии на мировоззрение, дачи ветшают, ВПК в их услугах нуждается всё меньше. А Церковь заметна и претендует на роль учителя. Жрецы недо­вольны».

Опять-таки полемично и, наверное, далеко не во всем справедливо. Но на уровне микрокосма, на уровне собственного мироощущения — очень правдоподобно.

«Нельзя не учитывать и еще один важный фактор мифистского менталитета: здесь не принято выставлять свои личные переживания напоказ, — говорит выпускник МИФИ 2000 года кандидат физико-математических наук иеромонах Родион (Ларионов), преподающий сейчас в родном вузе на кафедре истории (отдав несколько лет точным наукам, отец Родион затем успешно окончил Московские духовные семинарию и академию и получил степень кандидата богословия по специальности "церковная история”). — Поэтому демонстрации в поддержку Смоленского домового храма среди регулярно в нем молящихся православных мифистов вы вряд ли увидите. Говорить же, что мифисты поголовно атеисты, — по меньшей грешить против истины. Еще в советское время в институте, как доподлинно известно, действовал неофициальный библейский кружок по изучению Священного Писания. А студенческие стройотряды МИФИ регулярно выезжали на реставрацию знаменитых памятников Русского Севера — Соловецкого, Кирилло-Белозерского и Ферапонтова мона­стырей».

Как бы там ни было, домовый Смоленский храм в тех самых помещениях цокольного этажа главного корпуса МИФИ, где автор этих строк на занятиях военной кафедры когда-то штудировал общую тактику, больше не ощущается мифистами-старожилами как нечто инородное. Новые же поколения студентов и вовсе воспринимают его как данность.

Но одно дело — домовая церковь, где можно помолиться за успешную сдачу сессии, и другое — общеобразовательная кафедра теологии.


«Михаил Николаевич, мало вам было недовольных с поклонным крестом? У МИФИ что, нет других проблем, кроме как изучение теологии? Зачем вам эта кафедра?» — пытаюсь примерить на себя в разговоре с ректором Стрихановым логику оппонентов.

«Конечно, лично мне она не нужна, — отвечает собеседник. — Мне вполне достаточно столичного храма Воскресения словущего в Брюсовом переулке, прихожанином которого я являюсь. Но как ректор я достаточно прозрачно вижу ситуацию с нынешним поколением студентов и четко осознаю: молодежи нужны механизмы и программы нравственного воспитания, которые бы не просто присутствовали в университете факультативно, но были бы включены в сетку учебного расписания. Как человек верующий я понимаю: иного механизма, кроме донесения до студентов в рамках этих программ азов традиционных религий, нет. Конечно, в первую очередь на занятиях студентам будут преподаваться именно христианские взгляды на те или иные общегуманитарные аспекты. Но МИФИ — открытая структура: если в рамках какого-то из предложенных кафедрой теологии учебных курсов часть лекций прочитает, к примеру, раввин, это пойдет только на пользу. Что же касается истории с открытием храма... Никогда не говорил об этом публично, но вот факты. Освятили мы домовый храм. Я оказываюсь с паломничеством на Афоне. Посетив пять прибрежных монастырей, сажусь в автобус, и тут звонок из Союза ректоров: "Поздравляем, ваш университет вместе с МГУ вошел в рейтинг 250 вузов Times Higher Education”. Ни один российский университет прежде вообще ни разу не оказывался в этом списке, а тут сразу мы, да еще вместе с МГУ! Дальше — больше: проходит общероссийский конкурс по Программе конкурентоспособности за право участия в глобальных рейтингах. По всей Российской Федерации было решено назвать 15 победителей, и нам была оказана честь занять одну из четырех московских вакансий. Ну и не говоря уж о подготовленном Интерфаксом рейтинге российских вузов, в котором мы оказались третьими — сразу же после, замечу, двух бесспорных флагманов отечественного высшего образования: МГУ и СПбГУ. Наверное, было бы слишком дерзновенно считать, что после освящения Смоленского домового храма МИФИ находится под омофором Пречистой. Но, согласитесь, серия таких побед, которых прежде не наблюдалось, не тянет на простое совпадение!»

— Будут ли получать преподаватели кафедры теологии в МИФИ зарплату?

— Конечно, как и все совместители, довольно маленькую. Непосредственно МИФИ ничего на это не тратит: образовательный процесс финансируется из федерального бюджета. Кстати, то, что решение подобных вопросов находится в компетенции вуза, признал и советник Президента РФ Андрей Фурсенко, поначалу настроенный против кафедры теологии.


Пока молодой кафедрой теологии подготовлено три образовательных курса, занятия на которых только что начались. Второкурсники факультета управления и экономики высоких технологий будут изучать историю христианской мысли (этот спецкурс лично проведет заведующий кафедрой митрополит Волоколамский Иларион). На факультете экспериментальной и теоретической физики профессорами МГУ им. М.В. Ломоносова преподаются два курса: «Язык как феномен культуры» (его прочтет Александр Волков) и «История искусства» (его проведет профессиональный историк протоиерей Стефан Ванеян). Все их можно изучать в рамках гуманитарных курсов по выбору. То есть принуждать ходить именно на теологию студентов никто не будет, но выбравшим данную дисциплину придется сдать по ней зачеты, что и найдет отражение в дальнейшем во вкладышах к диплому (на экзаменационные сессии теология пока не выносится). В ближайшей перспективе — запуск еще одного курса под названием «Научная мысль в общекультурном контексте: формирование научных программ».

Ведущие курсы профессора не собираются ограничивать посещение своих занятий. Богословие — вещь в МИФИ новая, и наверняка эти лекции привлекут немало желающих как с других учебных потоков, так и вообще из разных научно-исследовательских подразделений. На первой лекции Высокопреосвященнейшего Илариона на тему «Христос и Его Церковь» битком забит оказался 450-местный актовый зал. Не все, конечно, слушали архиерея с одинаковым вниманием, но шумно в зале не было, а под конец даже нашлись желающие задать митрополиту вопросы. Спрашивали о разном — от Евангелия от Иуды до того, как найти заведующего новой кафедрой. Найти, кстати, достаточно просто: кафедральное помещение расположено в центре главного университетского корпуса.

После лекции на выходе из зала сталкиваюсь с молоденькими студентками. По их слегка отрешенным глазам видно: объем информации зашкаливает. Интересуюсь, не разочаровал ли их митрополит Иларион.

«Нет, что вы, — немного смущается студентка группы У3-711Б Татьяна Семикова. — Несколько непривычно, но узнали много нового». «А ходить на лекции и семинары собираетесь?» «Наверное, да: этот курс у нас в учебном плане».

«На самом деле это только начало работы, — мечтает Стриханов. — Мы задумали "провязать” курсы всех наших гуманитарных кафедр (их у нас сейчас четыре — истории, философии, социологии и теологии) единым подходом к изучению. Ведь можно, например, Отечественную войну 1812 года подавать как нашествие врага. Можно — как исторически обусловленное столкновение крупнейших мировых держав. Можно — как справедливую защиту Россией своей территории. А можно и как Божие вразумление, постигшее нас после отпадения части российского общества в XVIII веке от Христовой веры. Так что мы только в самом начале пути...»



СПРАВКА: История МИФИ началась 71 год назад, когда 23‑го ноября 1942 г. Совет народных комиссаров СССР принял постановление об организации Московского механического института боеприпасов. В то время в институте было всего три факультета: трубок и взрывателей; снарядов, мин, авиабомб; патронов и гильз. В январе 1945 г. в институте прошла первая реорганизация, институт стал называться Московским механическим институтом (ММИ) с организацией факультетов механико-технологического, конструкторского и точной механики.

В сентябре 1945 г. вышло Постановление СНК СССР № 2386627сс «Об организации инженерно-физического факультета при Московском механическом институте». Со временем начался процесс постепенного перевода механических специальностей в другие институты и расширения инженерно-физических специальностей. В 1953 году институт приобрел нынешнее название МИФИ, все факультеты которого стали в большой степени ориентированы на подготовку специалистов атомной энергетики и оборонной промышленности.

На Западе МИФИ тогда кратко именовали «советским ядерным колледжем». По иронии судьбы, этот термин оказался едва ли не пророческим: в 2008 году МИФИ стал одним из двух первых национальных исследовательских университетов в России и был переименован в Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ».

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.