Покров, первый снег, соединяющий небесное с земным – ни один из праздников так не соединяет Русь и Византию, где он был установлен в память избавления Константинополя от нашествия россов (или руссов), и примечательно, что именно на Руси он стал любимейшим из праздников. 
 
Ни в одной из православных стран праздник Покрова не имеет такого значения, не пользуется такой народной любовью. В нем соединяются народная любовь к Заступнице усердной рода христианского и свойственный нам, северянам, лиризм, когда замирающая до весны природа облачается в белый саван до весеннего пробуждения-воскресения. Но есть и еще один аспект – исторический, о котором кроме церковных историков мало кому известно, есть, возможно, подспудная память о русском христианстве за сто лет до официальной даты крещения Руси, о чем я и хочу сказать несколько слов.

Праздник Покрова Божией Матери установлен, как известно, после того, как внезапный шторм опрокинул подступившие к Царьграду славянские ладьи, и Константинополь оказался избавлен от неминуемого захвата и разоренья. Пощады ждать не приходилось: славяне были известны своей жестокостью. Пленных не брали – убивали всех поголовно. Впрочем, бывали и исключения. Например, Никита Пафлагонянин в своей хронике, сообщая ο заточении патриарха Игнатия на острове Теревинт, пишет: «тут же приключилась святому мужу и другая беда. Β то время злоубийственный скифский народ, называемый русы, через Евксинское море прорвались в залив, опустошили все населенные местности и монастыри, разграбили всю утварь и деньги. Умертвили всех захваченных ими людей. Врывались и в патриаршие монастыри с варварской пылкостью и страстью. Забрали себе все найденное в них имущество и, захватив ближайших слуг в числе 22-х, на корме одного корабля всех их изрубили топорами на куски. Увидели они и самого Игнатия, маленького ростом, тщедушного, скопца и потому бледного, в морщинках, вообще имевшего вид не от мира сего. И не тронули его».

Можно представить, как истово молились византийцы, ожидая резни, исключения при которой делаются разве что для благообразных скопцов, с какими чувствами обходили по городской стене крестным ходом Константинополь, божественную ризу Святыя Богородицы с песнями износяще. И как ликовали, когда, в море скут (лоскут) омочивше, тишине же сущи и морю укротившуся, абие (тотчас) буря с ветром вста, и волнам великим воздвигшимся засобь (т.е. друг против друга), безбожных Руси лодья возмяте. И к брегу привержени и избиени, яко мало от них таковые беды избегнути, во свояси с побежением возвратишася (Симеон Логофет по древне-славянскому переводу).

Византийцами это было воспринято как чудо по молитвам Пречистой, увиденной во Влахернской церкви стоящей на воздухе, молящейся вместе с народом и простирающей над ним свой плат Христа ради юродивым Андреем и его учеником блаженным Епифанием (икона праздника). Но как чудо это было воспринято и славянами. Наши предки-язычники не только заключили мир с ромеями, как называли себя византийцы («ромеи», означает «римляне»), но и приняли христианство. Если б не победившая на Руси в 9-м веке языческая оппозиция, скорей всего, именно Покров праздновался бы как день крещения Руси – первого крещения за сто лет до князя Владимира. Таким образом, покров Божьей Матери простерся не только над Константинополем, но и над вынужденными отступить от его стен варварами, уже тогда наводившими ужас своей жестокостью на весь «цивилизованный мир». Подробности можно найти в посвященных этому событию беседах патриарха Фотия, молившегося тогда вместе с императором Михаилом III и народом во Влахернской церкви – беседах, которые, пишет академик Ламанский, «имеют значение моментального фотографического снимка и составляют один из мрачнейших документов и вместе достовернейших источников нашей первоначальной истории».

Итак, язычников постиг гнев Божий, что было воспринято ими как вмешательство трансцендентной силы, после чего возглавлявшие поход Аскольд и Дир почти сразу после военной неудачи заключают союз с Византией и принимают крещение. Об этом умалчивает Киевская летопись, но многократно, хотя и кратко сообщают византийские историки. Например, хронограф Кедрина коротко сообщает, что после неудачной осады греческой столицы «пришло от руссов в царствующий град посольство, просившее сделать их участниками божественного крещения, что и было». Подробней рассказывает οб этом Константин Порфирогенит: «И народ россов, воинственный и безбожнейший, император щедрыми подарками золота, серебра и шелковых одежд привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил их сделаться участниками божественного крещения и устроил так, что они приняли епископа».

Что же касается наших «преданий старины глубокой», то о христианстве Аскольда и Дира (а значит и их дружины) косвенно свидетельствует такая запись летописца: «И убиша Асколда и Дира. И несоша на гору, и погребоша и на горе, еже ся ныне (т.е. уже в конце XI в.) зовет Угорьское, где ныне Ольмин двор. На той могиле поставил церковь святаго Николу. A Дирова могила за святою Ориною.». Приводя этот отрывок, А. Карташов в своей «Истории русской церкви» задает вопрос: «Для чего боярин Олма, уже христианин конца XI в. (время составления летописи) поставил церковь? Не для посрамления же язычества Аскольда, что через 100 лет практически не интересовало уже крещенных киевлян. Конечно, для почтительной памяти об Аскольде, как христианине. Также и нахождение могилы Дира сзади церкви св. Ирины говорит об излюбленном месте погребения почетных христиан».

Итак, Покров, ассоциирующийся с праздником первого снега – символом чистоты (и/или очищения) и надежды, связан с Крещением – также любимейшим праздником на Руси. Белый покров Божьей Матери и крещенские белые одежды, символизирующие и очищение от греха и рождение в жизнь вечную – новую жизнь во Христе.


Россия – северная страна, в этом – известные трудности, но в этом же и наша надежда. Когда враг стоит в пригородах Москвы или Сталинграда, в дело вмешивается генерал Мороз, в чем верующий видит чудо, чудесное избавление, вмешательство свыше в принимающие трагический для нас оборот исторические события. Об этом же напоминает и икона Покрова Божией Матери: окруженные врагом молящиеся люди и Она, Молитвенница, покрывающая их (нас) честным Своим омофором. Однако невозможно в наши дни не вспомнить в связи с этим и горькие слова Христа: «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?». Вопрос этот выглядит риторическим, ответ ясен: не найдет. Но есть в Евангелии и слова о том, что врата ада не одолеют Церкви, Церковь же там, где, по словам Христа, «двое или трое собраны во имя Мое». То есть может состоять и из двух-трех верных. Но это уже тема для другой беседы.

Примечательно также и то, что Богородицу увидел именно юродивый – то есть безумец. «Видишь ли, брат, Царицу и Госпожу, молящуюся о всем мире?» – обратился он к стоящему рядом Епифанию. «Вижу, честный отче, и ужасаюсь», – ответил тот. Есть священный ужас не имеющий ничего общего со обычным страхом, есть «страх Господень» и именно он, согласно Библии, есть начало премудрости. Того знания, которое забыто и современно незнакомо сегодняшнему человеку. Знания Бога, тайного знания и тайной свободы, знания Тайны. Так снег покрывает остывающую, как бы умирающую землю, и так Пречистая покрывает от всякого зла посвященных в Тайну Ее присутствия, в Тайну Ее Сына и Его Церкви – малого стада, которому Он говорит: «Не бойся, малое стадо, ибо Отец благоволил дать вам Царство».

Царство не от мира сего, о котором и напоминает нам своей чистотой первый снег, даря нам особенную духовную радость. Радость о Господе, а она-то и есть самое главное. «Начало ложной религии, – пишет священник и богослов Александр Шмеман, – неумение радоваться, вернее – отказ от радости. Между тем радость потому так абсолютно важна, что она есть несомненный плод ощущения Божьего присутствия. Нельзя сказать, что Бог есть, и не радоваться… Первое, главное, источник всего: «Да возрадуется душа моя о Господе…». Страх греха не спасает от греха. Радость о Господе спасает. Чувство вины, морализм не «освобождают» от мира и его соблазнов. Радость – основа свободы, в которой мы призваны «стоять». И разве первый снег не дарит нам ощущения этой радости, этой свободы, Божьего присутствия?

Первый снег, покрывающий землю и покрывающий нас, грешных, покров Божьей Матери – праздник, который нигде не любят и не празднуют так, как в России. Праздник, делающий чище и мудрей каждого, видящего первый снег…

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.