Один человек ежедневно унижает другого. Отнимает у него зарплату и выдает ограниченную сумму на карманные расходы. Запрещает другому взрослому ходить в кафе, встречаться с друзьями и заходить в интернет. Бьет его и говорит, что он сам спровоцировал. Дикость? – нет, будни семейного насилия.
  Будни семейного насилия

В 94% случаев – насилие совершает мужчина над женщиной. Общество объясняет женщине, что она сама виновата. Или, наоборот, предлагает ей терпеть, сохранять семью и надеяться на лучшее.

Литературы о семейном насилии существует целое море: проблема универсальна для всех стран, всех культур, всех народов, всех социальных слоев. Везде в мире мужчины добиваются власти над женщинами принуждением, унижением и насилием. Правда, в разных странах есть своя специфика.

Наталья Малышева, доцент кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ имени Ломоносова, рассказывает: «В некоторых странах, например, женщинам плещут кислотой в лицо. У нас это встречается, но реже. В других культурах более распространено физическое насилие в виде избиений. У нас в стране широко распространено психологическое насилие, которое часто не воспринимается таковым. В обществе считается, что конфликт – это нормально, все ругаются. Нет, с точки зрения психолога конфликт – в самом деле нормально, но у нас есть сложности в коммуникации, навыки конструктивного решения конфликта не являются чем-то хорошо всем знакомым, поэтому большинство споров превращаются в борьбу за власть – за кем последнее слово? кто может заставить другого вымыть посуду? кто тут главный?».

По некоторым данным, насилие встречается в каждой третьей российской семье. Именно в семьях, по статистике МВД, совершается 40% всех тяжких преступлений. От рук мужей и сожителей ежегодно гибнет 15 тысяч женщин (по некоторым данным, в России убивают до 50 тысяч человек в год). Примерно 600 тысяч женщин получают тяжелые телесные повреждения. В ходе исследования, проведенного в 2003 году социологами Ириной Горшковой и Ириной Шурыгиной, более 60% женщин, которых бьют мужья, получали травмы, и каждой десятой нужна была медицинская помощь.

Страдают от насилия и дети: 50 тысяч детских побегов из дома в год; дома бьют более 2 миллионов детей из 25 миллионов детского населения. 2 тысячи детей совершают суицид. Семейное насилие – это скрытая, латентная преступность. О том, что насилие происходит изо дня в день, никто может не узнать до тех пор, пока не случится преступление вроде громкого дела Кабановых. Кстати, история Кабановых ясно иллюстрирует, что насилие одинаково распространено во всех социальных слоях.

«Исследования не позволяют сделать вывод, что насилие связано с социальным неблагополучием, – говорит Наталья Малышева. – Просто неблагополучные семьи чаще попадают в поле зрения соответствующих правоохранительных органов и социальных служб. Благополучные семьи обычно вне подозрений, но это не значит, что в таких семьях насилия нет».

Что такое семейное насилие

Милые бранятся – только тешатся, говорит пословица. В самом деле, некоторые семьи поскандалят, помирятся и дальше живут. Где же граница между конфликтом и насилием? «Домашнее насилие, – поясняет Наталья Малышева, - это система поведения, цель которого – удержание власти и контроля. Где люди пытаются решить вопрос – там можно говорить о конфликте. А там, где отрицается право другого человека на его точку зрения – там насилие. Реально – где жертва говорит «мне плохо», и партнер сдает назад – там конфликт. А где «она все придумала», «она сама меня довела» – там насилие». Американка Линор Уокер, исследовательница семейного насилия, заметила, что конфликт переходит в категорию насилия, когда один из партнеров хотя бы дважды применяет насильственные методы для решения проблемы.

Насилие повторяется. У него есть свои циклы: сгущение напряжения, стадия гневной разрядки – и потом стадия примирения, медового месяца, когда насильник носит цветы и просит прощения, а жертва пытается справиться с тем, что случилось, вспомнить о лучшем, что было в отношениях, надеется на исправление насильника – и прощает.

Цель насилия – власть и контроль одного человека над другим. Насилие может быть физическим: побои, плевки, удушение, таскание за волосы. Насильник может удерживать жертву, ограничивать ее свободу, отказывать ей в возможности получить медицинскую помощь. Насилие может быть сексуальным – да, и в браке тоже. Насилие может быть психологическим – и это не только унижения и оскорбления. «Муж запрещает мне работать» или «муж не хочет, чтобы я встречалась с подругами» - это тоже насилие. И когда не позволяет учиться, и когда нарочно не дает спать, и когда пытается контролировать круг общения – тоже. Вообще «муж мне запрещает» - это само по себе яркий сигнал: в отношениях присутствует насилие. Насилие может быть экономическим: когда муж забирает у жены зарплату, когда она вынуждена просить у него денег, когда ее вынуждают отчитываться за каждую покупку, предъявляя чеки, когда не позволяют ей иметь собственный счет – это насилие.

Насилие имеет тенденцию к нарастанию. Сначала оскорбления наедине, потом на людях, потом уже и до рукоприкладства недалеко.

Природа или выбор?

Почему насильники – почти всегда мужчины? Может быть, это заложено в их биологической природе? Да, мужчина более агрессивен. Но не все мужчины насильники – и не все женщины жертвы. И не всякий конфликт мужчина решает побоями и оскорблениями: это его способ добиться власти и контроля.

«Дело не в биологии, а в патриархатной системе общества, – убеждена Наталья Малышева. – В существующих на Западе программах работы с насильниками их учат признавать, что насилие – это выбор, который делает агрессор. Мужчина, который бьет женщину, полагает, что он вправе это делать, что он должен доказать, кто тут хозяин. В его сознании есть иерархия, в ней есть главный человек, у него есть право командовать и распоряжаться, знать, что для другого лучше/правильнее, и этого главного надо обслуживать».

Женщины, в свою очередь, бьют детей – и тоже демонстрируют им свою власть и контроль, и тоже считают, что имеют право это делать: ведь не дают же они обычно в пылу ссоры подзатыльников своим родителям или коллегам? Внутренние запреты срабатывают?

«Не знаю, что на меня нашло», - говорят иногда обидчики. Они искренне убеждены, что не могут себя контролировать, когда их несет. Может быть, это все происходит в состоянии аффекта?

«Конечно, люди разные. Возбудимый психопат ведет себя в конфликте совсем не так, как мягкий и чувствительный человек, - говорит патопсихолог Наталья Науменко. – Человек импульсивный, с трудностями произвольной регуляции аффекта, будет более склонен к домашнему насилию. И человек, у которого нарушена способность сопереживать, - таких западные психиатры называют "бесчувственными психопатами". Особенно – если они сами страдали в детстве от насилия в семье. Такие люди склонны "отыгрывать" свои обиды, они хотят реализоваться уже не в качестве жертвы, а в качестве "сильного" - насильника. В самых тяжких случаях из них получаются серийные убийцы... Бывают люди с органическими нарушениями, которые не могут сдержать свой аффект. Не способны к достаточной регуляции и алкоголики, чей организм уже тоже подвергся разрушению. Есть заболевания, которые могут повышать раздражительность и провоцировать вспышки гнева – в их числе, например, сахарный диабет, гипертериоз, болезни надпочечников. Наконец, простое переутомление тоже снижает способность к самоконтролю.

Но при этом всем у человека может быть четкая установка «нельзя бить женщину», усвоенная рано и накрепко, и он никого не будет бить. Это воспитывается в семье. Точно так же – даже в состоянии гипноза человек не будет делать то, чего ему не позволяют его моральные принципы, что противоречит его личности – скажем, оголяться прилюдно».

Наконец, человек в самом деле может впасть в «состояние аффекта». Аффект – это необычная реакция человека на сверхсильные раздражители, на ситуацию, справиться с которой не хватает его человеческих сил. Физиологический аффект – вспышка гнева в состоянии полной безысходности: тебя загнали в угол, и ты мобилизуешь все силы организма на борьбу. При патологическом аффекте – он обычно случается на фоне соматического неблагополучия, или у людей, перенесших психическую травму, – они даже не помнят потом, что с ними произошло, у них помрачено сознание. Для аффекта всегда есть очень серьезный, исключительный повод – угроза жизни, например, или ситуация, которая воспринимается как непоправимая трагедия, ломающая жизнь. Вот когда избитая и загнанная в угол жена хватается за нож – это аффект. А когда муж пришел с работы, посуда не мыта, жена телевизор смотрит – и ее два часа яростно проклинают и лупцуют – это никакое не состояние аффекта. «Это как раз тот случай, когда импульсивность, возбудимость или даже органика однозначно сочетаются с недостаточностью твердой моральной установки, что так нельзя, - говорит Наталья Науменко. – Немытая посуда – это повод отреагировать гнев, выплеснув его на неповинную голову».

Рабов вы тоже порете?

Удивительно, что в православных семьях насилие не только терпят, но даже оправдывают древними аргументами: мол, жена да убоится мужа своего. Семья свята, разрушать ее нельзя, надо терпеть. Удивительно, сколько в интернете воплей о помощи – «меня муж бьет». Одни священники отвечают на это, что надо спасать себя, что это не брак, что в нем нет ни любви, ни заботы, – а другие мягко советуют терпеть, молиться и надеяться на вразумление мужа.

Православные мужчины часто подводят под свое домашнее рукоприкладство идейный базис – ссылаясь при этом на «Домострой», произведение XVII века, в котором мужу рекомендуется с любовью и заботой воспитывать и учить свою жену, а если не научается по-хорошему, то и наказывать. А после наказания – утешить, пожалеть и приласкать. Современные домостроевцы как-то упускают из виду, что прямо в соседних строках книги рекомендуется правильно наказывать слуг: не увечить, не калечить, не бить беременных в живот до выкидыша, а просто выпороть за провинность. По меркам XVII века, когда крепостных за милую душу запарывали насмерть на конюшне, а жен таскали за волосья и лупили чем ни попадя – это были очень человеколюбивые и прогрессивные рекомендации. Но в сегодняшней жизни они так же применимы, как и советы пороть рабов, но не увечить.

Сейчас Православная Церковь совсем иначе относится к проблеме семейного насилия. В последние два года в рамках ХХ и XXI Рождественских чтений проходили круглые столы «Церковь и проблема домашнего насилия» с участием священников, психологов и социальных работников, занимающихся помощью женщинам, пострадавшим от насилия в семье. В своем выступлении на первом круглом столе ректор Института христианской психологии, священник Андрей Лоргус предложил основывать церковный подход к проблеме семейного насилия не на «Домострое», а на современных канонических документах Русской Православной Церкви.

По словам руководителя программы «Круглый стол по религиозному образованию и диаконии (социальному служению) Русской Православной Церкви» Маргариты Нелюбовой, приравнивать безропотность к особым духовным подвигам нельзя: это противоречит христианским нравственным нормам и происходит от неправильной интерпретации Священного Писания: ведь по решению Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 гг. семейное насилие считается основанием для церковного развода.

Как сообщает «Благовест-Инфо», Национальный фонд защиты детей от жестокого обращения совместно с Отделом внешних церковных связей Московского патриархата провел серию семинаров для священнослужителей, помогая им разобраться в проблеме семейного насилия; тренинги для священников вел о. Андрей Лоргус.

«Идея не выносить сор из избы, традиционные практики тоже вносят свой вклад в семейное насилие, – говорит Наталья Малышева. – Но в христианстве, насколько мне известно, много альтернативных практик. Церковные приходы вполне могут не наказывать и осуждать, а поддерживать жертву насилия. Прихожанки могут стать друг для друга ресурсным и помогающим сообществом».

Как помочь жертве

Прежде всего – надо учиться узнавать насилие в зародыше. Если мужчина уже на старте отношений демонстрирует жене, что он во всех отношениях лучше, выше, компетентней, что он имеет право решающего голоса и может ей что-то запрещать – это плохой признак. Привычка командовать и требовать подчинения, если он объясняет, что она женщина, и потому что-то должна, а на что-то не имеет права – это плохой признак. «Ты у меня еще поговори», «нормальная жена на твоем месте бы давно поняла», «подумай о своем поведении», – все это красный сигнал светофора, предупреждение о том, что впереди беда. Девочка, потерявшаяся во взрослой жизни, бывает готова препоручить свою жизнь мужчине, спрятаться за каменной стеной… «Пусть он даже называет меня «моя дурочка»», – восторженно делилась одна восемнадцатилетняя барышня, - «но мне с ним не страшно». С ним оказалось страшно, но это понимание пришло гораздо позже. Если жених читает твои смс-ки и электронную почту, контролирует, куда ты идешь и с кем встречаешься – это повод хорошо подумать о том, что будет дальше.

Насилие часто переходит в физическую стадию, когда, например, женщина беременеет или когда пара регистрирует свой гражданский брак. Муж понимает, что жена теперь в его власти и никуда от него не денется. И если она пытается уйти – уход часто провоцирует преследование и новый уровень агрессии.

Чем можно помочь жертве? Прежде всего оглаской. Окружающие должны знать, что в семье что-то происходит. Женщина не должна оставаться один на один со своей проблемой, своей безвыходностью – очень важно знать, что ей есть куда пойти, что у нее есть люди, которые в случае чего приютят, помогут деньгами, – да просто согреют душевным теплом, когда темно, холодно и страшно – и совсем нет сил жить.

«Вклад в сохранение насилия – это замалчивание. Говорить об этом – профилактика, –говорит Наталья Малышева. – Когда ты столкнулась с агрессором – важно понимать, что это не ты его спровоцировала, что это его выбор. Это иллюзия, что если вести себя правильно, то в следующий раз такой вспышки можно будет избежать. Не надо чувствовать себя виноватой, не надо загонять себя в угол. Надо разговаривать о своем опыте насилия. Можно писать в ЖЖ, социальные сети, форумы и т.п. Есть телефоны доверия. Когда есть поддержка – ты не одна. На мой взгляд, женщинам, которые столкнулись с ситуацией насилия могут помочь группы роста самосознания. Даже если женщина встречается с тремя подругами, с которыми может обсуждать свою ситуацию - это существенная помощь. Муж пользуется ощущением безнаказанности: он принес цветы, попросил прощения – и жена простила, и все будет по-старому. Но если мужчина чувствует, что у женщины есть поддержка, он отступает. Правда, мужья-насильники обычно стараются лишить жену этой поддержки: вспомните, как Ирина Кабанова из-за мужа перессорилась со всеми друзьями. Часто бывает так, что проблемы лучше обсуждать с близкими друзьями, а не с родителями – если проблемы уладятся, у родных потом долго еще будут претензии к мужу, что может создавать лишнее напряжение. Важно ощущать собственные границы, переходить которые женщина не позволит, и обозначить их надо сразу. Важно, чтобы у женщины были свидетели, поддерживающие ее видение ситуации, чтобы у агрессора было меньше возможностей внушить ей, что «ей кажется», «она придумала», и чтобы она не оставалась одна».

Некоторые женщины не рассказывают ничего даже лучшим подругам, потому что для них невозможно жаловаться чужим на своих: это предательство получается. Но в этих случаях – если муж свой, любимый, – имеет смысл не с мужем бороться, а с насилием, которое вторгается в семейные отношения и разрушает гармонию.

Если насилие зашло так далеко, что единственный выход – спасать себя, - в этом случае, как показывает практика, тайный побег лучше и безопаснее объявленного разрыва, который приводит к эскалации насилия. С агрессором лучше не оставаться наедине: если есть другие люди, это его останавливает. Важно приготовить запасной аэродром: отложить какую-то сумму денег, спрятать документы, договориться с друзьями, запастись заранее телефонами кризисных центров.

Но некоторые женщины сознательно остаются в таких отношениях. «Это тоже ее выбор, и и ее тоже можно в нем поддерживать, - говорит Наталья Малышева. – Самое плохое – это если все друзья будут ее осуждать».

А мужчины что?

Интересно, что обычно разговор о семейном насилии сворачивает на то, как жертве правильно себя вести с насильником, хотя у нее-то возможности выбора очень невелики. А лучшая профилактика насилия – это все-таки работа с мужчиной. Ведь это его выбор.

На Западе существует довольно много программ работы с мужчинами, склонными к насилию. Они появились сначала для заключенных, отбывающих сроки за насильственные преступления. Сначала это были программы по управлению гневом. Они оказались не особенно эффективны. А в последние 10 лет все большую популярность получают программы, где с мужчинами обсуждают их идеологию: почему они так себя ведут? Почему делают именно такой выбор? Им приходится взять на себя ответственность за собственную агрессию.

Эти программы довольно эффективны: только 5-10% их участников потом возвращается к насилию. Но их мало даже в тех странах, где их последовательно внедряют – они не приводят к снижению уровня насилия в обществе.

Мужчины часто говорят о том, что не могут себя контролировать. Перекладывают ответственность на жертву, которая «словами не понимает», «ведет себя как дура», «сама провоцирует», «прямо напрашивается», «пока не доведет – не успокоится». Это позволяет избавиться от стыда и вины. Иногда даже все общество оказывается виновато или родители – что так воспитали. И дурная наследственность тоже: «Прадеды, прабабки, внучатые дяди, тети разные, праотцы и праматери. Они вели себя при жизни как свиньи, а мне приходится отвечать», как говорил король в «Обыкновенном чуде».

Но для того, чтобы человек перестал рукоприкладствовать, он должен осознать свою индивидуальную ответственность, причины своего поведения, его влияние на жену и детей. Понять, чего он сам хочет в отношениях с близкими. Пересмотреть способы добиваться этих целей. Выяснить, как можно вести себя иначе и спланировать это.

Остановить насилие можно только изнутри. Изнутри той души, в которой оно зародилось.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.